Продолжение. Предыдущая часть: http://www.proza.ru/2016/12/26/2074
Прошло уже около двух месяцев с событий в коттеджном поселке. Внешне, ничего в пансионе не выдавало произошедшего, он продолжал жить своей обычной, закрытой от посторонних глаз жизнью. Исключением в этом кажущемся спокойствии была сама Елизавета Борисовна, которая после поимки «шпиона», совсем потеряла спокойствие. Несколько недель допросов и упорного сопротивления старика ничего не дали и его, сильно избитого, попросту выбросили из машины на окраине города. Кто-то из конкурентов, давно копает под меня, рассудила она в итоге, причем даже в этой версии она не была уверена полностью, а задача версии больше состояла в самоуспокоении пошатнувшихся нервов директрисы.
Версия казалась несостоятельной еще и потому, что нанятые ею детективы из элитного охранного агентства «Страж», в обычные задачи которых входила слежка за главами компаний, поиск людей, интересующих заказчика и даже вывод их из правового поля, в конечном счете ничего не дала. Елизавета Борисовна понимала, что допустила серьезный промах, похитив медсестру, но исправлять ошибки, было не в ее правилах. Вместо этого был ужесточен режим дня в самом пансионе. Девушек перестали выводить на улицу, а провинившуюся троицу, вернули из колодцев, поместив их в карцер, рядом с Маргаритой Юрьевной. Учебные занятия пока не отменяли, но воспитанницы ходили на них скованные попарно за ошейники, под присмотром старших воспитанниц. Лицо Елизаветы Борисовны, прежде молодое, не знавшее и дня без косметики, осунулось из-за бессонницы, сказавшейся и на ее характере. В коридорах пансиона, ранее наполненных звонким перезвоном многочисленных цепочек, теперь стояла непривычная тишина. Никто не хотел попадаться на глаза директрисе.
В этот же момент вновь стало известно о «новой» пропаже Аси из пансиона. Некоторые из старших воспитанниц, шепотом говорили и о пропаже дочери Елизаветы Борисовны, которая также проживала в пансионе на правах воспитанницы, хотя все понимали насколько формальным было это «проживание». Пропавших нашли достаточно быстро, однако никакого наказания для них не последовало. Отличавшаяся боевым нравом, дочь директрисы, которую охрана, заикаясь называла между собою как «Катенька», мигом отшила непрошенных визитеров, а связываться с Елизаветой Борисовной им хотелось еще меньше. Вдобавок ко всему, директриса стала выпивать и это не замедлило отразится на ее настроении. Понимая, что трогать медсестру больше нельзя, она переключила свое внимание на Маргариту Юрьевну, которая по-прежнему сидела в подвале, хоть и в более просторной камере. После одного из проведенных с нею «сеансов», Маргариту Юрьевну, впервые подняли наверх, в медицинский кабинет. Перепало с этого и ее подруге, которая удивительным образом вышла сухой из воды – Екатерине Андреевне. Решив, что она каким-то образом, могла передать сведения о пансионе, директриса, распорядилась держать ее связанной и взаперти, в своей комнате.
Выслушав очередной безрезультатный доклад директора «Стража», она выплатила ему причитавшиеся гонорары и отправила восвояси, решив самостоятельно искать источник своих проблем. Первым делом она отправилась в Лимаровскую больницу, к Леониду Анатольевичу. Ничего нового, за исключением нападения на медперсонал Михаила Андреевича, представившегося одним из пациентов, она не узнала, но мысль о том, что главврач попросту говоря «слил информацию», не покидала ее. Отобрав лучших людей из собственной охраны, она велела им установить «наружку» за больницей и это стало ее последней ошибкой. Что касалось организации охраны в пансионе, то ее уровень, в целом, оставлял желать лучшего. В основном это были не отягощенные умом молодые, крепкие парни с одной единственной целью в жизни – как можно больше заработать, делая при этом как можно меньше. Работа не была слишком сложной, по сути их единственной задачей было контроль периметра средствами видеонаблюдения, а единственной нештатной ситуацией, которую они отрабатывали являлось требование справиться с физически более слабой девушкой, воспитанницей этого пансиона. Луч света, попавший в глаз Михаилу Андреевичу, вернул старика к жизни. Он непроизвольно дернулся; таким же лучом, его слепили в подвале люди Елизаветы Борисовны, но в отличие от того случая, сейчас он был полностью свободен. Михаил Андреевич осмотрелся. Справа от себя, в высокой траве, он увидел кузнечика, который, как показалось старику, с любопытством рассматривал новый объект, явно решая, стоит ли ему сменить дислокацию. Каждая клеточка его тела ныла от долгих побоев, но старый военный был не из тех, кто сразу сдается обстоятельствам. Превозмогая боль, он привстал на одной руке. Вокруг был лес, вершиной которого было чистое небо, каким оно бывает на исходе августа. Где-то далеко, шумела автотрасса, которая, по всей видимости, вела в тот самый злополучный коттеджный поселок. Собравшись с силами, он с немалым трудом, смог сесть, а затем и встать. Перед глазами пошли разноцветные круги, и он поспешил ухватиться за одно из деревьев. Предстояла непростая задача – справиться с теми, кто чуть было не лишил его жизни.
Наученный предыдущим, горьким опытом, он решил не выходить на автотрассу и как только ему стало немного лучше, направился вглубь леса. Прекрасная военная подготовка, без труда позволяла ему определять верное направление движения, однако вскоре, он к большому удивлению, вышел на лесную вырубку, которой ранее здесь не было. Определить это было весьма несложно: спилы деревьев были свежими, но куда страшнее было не варварское уничтожение леса, а то, что он увидел здесь. По краям вырубки, приблизительно на равном удалении друг от друга были сооружены три деревянные клетки из толстых бревен, а в центре находилась деревянная перекладина со свисавшими с нее веревками. Чуть в стороне были заготовки древесины. Не было никаких сомнений – вырубка есть ни что иное, как еще один из видов незаконной деятельности пансиона, на котором явно использовался труд его воспитанниц. Михаил Андреевич, поспешил удалиться, поскольку сюда в любой момент могли нагрянуть громилы из пансиона, однако уходить далеко он не собирался. Понимая, что одному ему не справиться с этой гидрой, которой, как убедился он покровительствовали многие в Лимарово, он решил поискать помощи в соседнем регионе, однако для этого ему требовались существенные доказательства. Таким доказательством вины, могла стать, например, одна из сбежавших воспитанниц.
Обосновавшись неподалеку от вырубки, он стал наблюдать за происходящим и его усилия были вознаграждены. На второй день наблюдения он заметил одну из девушек, в сопровождении двух охранников. То, что раньше, по всей видимости, имело массовый характер, стало теперь одним из потенциальных источников опасности для пансиона, поэтому работы на вырубке организовывались индивидуально. Не найдя ничего подозрительного, один из охранников принялся расковывать девушку, а другой в это время направился в лес, причем в сторону укрытия. Последовал быстрый удар, захват и вот, успевший только крякнуть, противник стал сползать на землю с несовместимым для жизни переломом шеи. Недолго думая, старик оттащил мертвое тело в кусты, а сам переоделся в его форму – это могло быть на руку, в случае встречи с другими костоломами. Ситуация на вырубке была идеальной: он, девушка и всего одна помеха на пути к доказательствам вины. Пленница заметила Михаила Андреевича, но не подала никаких признаков обеспокоенности, пока охранник пытался определить какой из ключей относится к короткой цепи, соединяющей металлические браслеты на ее ногах. Подобные цепи, помимо своего эстетического значения, наблюдения за смешно переваливающейся при ходьбе девушкой, также способны контролировать размер ее шагов, достигающийся путем уменьшения количества звеньев.
Цепь этой воспитанницы не была укорочена, возможно, как раз для того, чтобы она могла передвигаться быстрее, и Михаил Андреевич быстро смекнул к чему это может привести. Их глаза встретились вновь, буквально на секунду и прекрасно поняли мысли друг друга. В следующую секунду, он окрикнул охранника, а когда тот обернулся на крик, девушка с какой только можно силой, ударила его ногой, до предела натянув цепь.
- Тоже зеленый, философски заметил старик, ну нам от этого только проще, верно?
-Угухм, кивнула головою девушка, которая, несмотря на свое положение, едва сдерживала смех.
- Разрешите мадам, учтиво поклонился он
Повозившись немного с ключами, Михаил Андреевич наконец сумел отомкнуть браслеты, сковывавшие ее лодыжки. Руки он решил пока не трогать, мотивировав это необходимостью, срочно уходить отсюда. Девушка, впрочем, не особо жаловалась; в отсутствие ножной цепи, они достаточно быстро прошли несколько километров по лесу. Понимая, что их уже наверняка схватились и помня свои недавние злоключения возле поселка, Михаил Андреевич старался избегать автотрасс, все время меняя направление движения. К вечеру, когда они, изрядно запутав следы, остановились на ночлег, обнаружилась еще несколько неприятных особенностей о которых он даже не догадывался там на лесной делянке.
Первой оказалось отсутствие ключей от кляпа пленницы. Шарик надежно удерживался во рту несчастной, будучи затянут на предпоследнюю пряжку, на которой, в свою очередь болтался миниатюрный замочек. Михаил Андреевич попытался вытащить его, но вскоре оставил свои попытки, всерьез опасаясь оставить девушку без зубов. О второй особенности он узнал случайно: опасаясь, что девушка может убежать ночью, он решил связать ее, мотивировав это тем, что доверие не формируется за одну встречу и что она может наделать глупостей если решит вернуться обратно. Но не успел он договорить, как девушка, приспустила свою юбку. Увиденное потрясло старика еще больше, чем запертый на замок кляп
- Ничего себе… А это что еще, обращаясь будто в никуда, произнес он.
Девушка издала неопределенный звук.
- Похоже на трусики, но почему такие, все еще не переставая удивляться, сказал он. И как можно это носить, добавил Михаил Андреевич, вовсе не рассчитывая на ответ, потому что его было видно по лицу теперь уже бывшей пленницы.
Осматривая хитрое приспособление, он обнаружил здесь целых три замка: два крепили устройство к хрупкой талии воспитанницы, а третье запирало дырчатую пластину в ее промежности, которая, как и отверстие сзади, по всей видимости, служили для справления естественных потребностей.
- До чего, однако дошел прогресс… Или регресс, с сомнением в голосе отметил старик.
- Как только сможем выбраться отсюда, обязательно снимем эту железку.
Девушка кивнула головою и тут же указала на два металлических кольца по бокам пояса, после чего жестами объяснила, что к ним можно привязать руки девушки и что так иногда делали в пансионе: приковывали руки к поясу верности, привязывали к кровати, а ладонь, сжатую в кулачок, обматывали изолентой. Леонид Анатольевич, понимал, что игра директора пансиона зашла в тупик и чем дальше он будет ждать, тем хуже будет потом. Его холодный расчет подсказывал ему только один вариант решения проблемы – физическое устранение Елизаветы Борисовны. Вариантов было несколько, но главным было сделать все так, чтобы ни у кого и мысли не возникло о взаимосвязи гибели директора и причастности к этому главврача. Сославшись на срочный разговор по телефону, он ненадолго оставил ее в своем кабинете. Знакомый ему Mercedes стоял во дворе больницы и рядом с ним не было никого из охраны Елизаветы Борисовны. Немного разбираясь в автоделе, вооружившись ножом, подаренным некогда директрисой, он незаметно перерезал тормозные шланги. Расчет был прост: автомобиль на большой скорости с отказавшими тормозами, попадает в ДТП, до приезда спецслужб, он добивает оставшихся в живых, смертельной инъекцией, после чего на суде можно будет сказать, что его вынудили заниматься этим.
Все произошло так, как и планировал главврач. Возвращаясь обратно, Елизавете Борисовне стало известно о случае на лесной делянке. Водитель, прибавив газу, не справился с управлением и недалеко от коттеджного поселка, неуправляемый автомобиль, врезался в придорожный столб. Погибли все находившиеся, включая и саму Елизавету Борисовну. Спустя пять минут по той же трассе проехал Леонид Анатольевич. Остановившись, он быстро осмотрел автомобиль и убедившись в бесполезности инъекции, поспешил покинуть место аварии.
На третьи сутки блуждания по лесу, Михаил Андреевич с девушкой, имя которой, Наташа Филарова 0506-ЦРНС, выбитое гравировкой на поясе верности, он узнал вечером того же дня, вышли к людям. Как и ожидал старик, здесь возникло недопонимание между ним и органами правопорядка. Честно рассказав всю свою историю, начиная с пропажи Марины Владимировны, поджога его дома, до такой необычной находки, его тем не менее оставили под арестом до выяснения всех обстоятельств. Наташе наконец удалось избавиться от всех приспособлений, которые получала каждая девушка, попавшая в пансион и выспаться. Все это время Михаила Андреевича допрашивали в отделении милиции. В конце концов, даже видавшие виды оперативники, признали, что вряд ли одинокий пенсионер стал бы заниматься этим и еще менее вероятно, что он сам бы пришел сюда. Все необходимые улики против пансиона были собраны, осталось дождаться только решения прокурора, поскольку все понимали, что одними арестами в пансионе дело не кончится.
После гибели Елизаветы Борисовны, власть в пансионе, как и следовало ожидать перешла к Екатерине Андреевне, которая до этого, фактически стала правой рукой директора. Что произошло с Елизаветой Борисовной никто в пансионе, может быть за исключением нескольких человек, не знал. Она немного смягчила условия пребывания девушек, в частности разрешила им покидать свои комнаты, однако выход на улицу по-прежнему был воспрещен. Возобновились и занятия, однако даже здесь произошли неосязаемые на первый взгляд изменения. Екатерина Андреевна отменила позорные столбы, назначив вместо них профилактическую порку для коррекции поведения и оставив приковывание к партам неуспевающих учениц. Помощницы Елизаветы Борисовны, как и весь остальной персонал, стали работать с Екатериной Андреевной. Учитывая сложность ситуации бывшая, медсестра решила ограничиться теми ресурсами, что у нее были, а именно не пытаться устанавливать никаких контактов, даже те, что были ранее у Елизаветы Борисовны.
Иван Евгеньевич, был одним из первых, кто узнал о гибели Елизаветы Борисовны, о ней на ежедневном осмотре, не говорили разве, что ленивые воспитанницы. Однажды повстречавшись с Таней Рейменко, он поинтересовался Асей, на что та лишь ответила, что она пропала и что об этом никто пока не знает, поскольку Елизавете Борисовне в ее последние дни, было явно не до составления отчетов, а Муна и Лана просто не владеют, к счастью, полной информацией. Эта новость, встревожила кузнеца, и он принялся искать девушку. Маловероятно конечно, что она оказалась на другом уровне, скорее в медчасти или карцере. Однако, Аси не оказалось ни там, ни где-либо еще. Громких происшествий, связанных с воспитанницами в последнее время также не случалось, оставался один вариант – искать ее на территории.
Персоналу пансиона, в отличие от воспитанниц, не запрещалось выходить на улицу, поэтому в свободное от обслуживания время, кузнец прочесал всю территорию пансиона, заглянув даже в колодцы. Асю он нашел в старой, заброшенной теплице, прикованной к кольцу в бетонном полу. Рядом с ней, была прикованная аналогичным образом, но к стене, была Амелия – подруга Екатерины Лозотовой. Девушки спали, свернувшись калачиком на маленькой, грязной площадке. По всей видимости, они были здесь давно, судя по их неопрятному виду, а спали, чтобы не сойти с ума от жары, стоявшей здесь. Эти теплицы строились в те времена, когда пансион еще обеспечивал себя всем сам и со временем стали просто не нужны. Специально затемненные окна на крыше и стенах теплицы поглощали огромное количество солнечного света, нагревались, давая отличные урожаи. Пять таких теплиц, разбросанные по территории, в свое время, вполне обеспечивали потребность пансиона в овощах.
Помимо приковывания к стене и полу, на головах девушек были плотные кожаные мешки белого цвета, завязанные простой шнуровкой, а на их ладони, как и водится были надеты маленькие черные перчатки, обмотанные все той же черной изолентой. Ноги обоих пленниц были скованы одной парой кандалов на двоих.
Иван Евгеньевич, потрясенный подобной находкой, принялся тормошить их, одновременно развязывая хитрую шнуровку на головных мешках. Когда он избавился от них, его глазам предстало еще более ужасное зрелище, на лице Аси, в районе носа располагалась женская прокладка, удерживая скотчем, из-за чего несчастная почти задыхалась. Лицо Амелии занимали женские трусики лилового цвета, расположенные таким образом, что их интимная часть, находилась около носа девушки. Избавив их от предметов гигиены, явно использованных не по назначению, он принялся распутывать изоленту, стягивающую кулачки жертв. Дальше возникла проблема, поскольку к замкам в полу и стене не подходил ни один ключ, имевшийся у кузнеца. Немного порыскав в теплице, он нашел старую ножовку и недолго думая, спилил замки и браслеты кандалов. Держа обоих девушек под руки, они покинули место их заточения.
Состояние девушек, конечно оставляло желать лучшего, тем не менее кузнец поинтересовался чьих это рук дело, на что обе пленницы указали на Екатерину Корвелову, дочку погибшей директрисы пансиона.
- Вот сволочь, не сдерживая себя, выругался Иван Евгеньевич. Думаю, стоит ей укоротить ее собственные цепи.
- У нее есть ключи от браслетов, без всякой интонации в голосе, ответила Амелия.
- И мамаша директриса, добавила Ася. Таким как она… ничего не бывает, добавила она, не переставая наслаждаться свежим воздухом.
- Елизаветы Борисовны больше нет.
- Как нет, одновременно переспросили обе девушки, не без удивления в голосе
- Погибла в ДТП. Подробностей я не знаю.
На некоторое время воцарилась тишина, словно каждый из них обдумывал, как сложится его дальнейшая жизнь в новой реальности. Первой решилась Амелия.
- И что мы теперь, получается свободны? И можем не носить эти унизительные железки в своих интимных местах?
- Пока рано делать какие-либо выводы. Место директрисы теперь занимает Екатерина Андреевна, для меня малоизвестная личность.
Однако, Амелия не унималась.
- Но нас даже никто не схватился, словно нас и нет. А между прочим Ася – далеко небезызвестная воспитанница, так ведь, Ася?
Ася слушала, но предпочитала хранить молчание. Сколько стоит слово здесь в пансионе разбитых судеб, она знала не понаслышке.
- А как же нам быть теперь, все-таки решилась спросить она, когда они оказались в подсобке кузнеца, со знакомыми девушкам цепями, наручниками и прочими элементами принуждения воспитанниц, свисавшими здесь прямо со стены, словно лианы в экваториальном лесу.
- Да, как нам быть? Наша, старшая воспитанница с уровня 7.2Б, откровенная дура, заявила Амелия.
- Раньше мне везло за счет дружбы с этой директорской мразью, она конечно отмазывала меня от нападок этой сумасшедшей, но после того, что она сделала с нами, я лично порвала бы ее на куски.
- Ну зачем так? Приведи ее ко мне, у меня есть к ней личные счеты.
- Привести, удивленно переспросила Амелия. Но если она увидит меня здесь…
- Ничего не произойдет, спокойно ответил кузнец. У нее больше нет покровителей в пансионе.
- Все ее льготы были связаны только с должностью ее матери и не более, а теперь она такая же воспитанница, как и все остальные.
- Но в таком случае она должна являться к вам на перековку и проверку пояса, сказала Ася.
- Нет, это не пройдет, начала Амелия. Наличие ключей еще надо доказать, а за ложный донос полагается приличная порка.
- К тому же, будучи знакомой с ней, могу сказать, что она не дура и не светит ими где не надо, тем более сейчас.
- Сделаем так, резюмировал Иван Евгеньевич. Я постараюсь сам заманить ее сюда, а вы мне немного поможете.
- Каким образом, поинтересовалась Ася?
- Очень просто. Как часто она навещала вас пока вы были в теплице?
- Несколько раз, может три, может четыре раза приходила, точно не помню, потому что эти мешки…
- Но один раз она сказала, что «нам придется ненадолго расстаться, и чтобы мы не скучали здесь», а после вы нашли нас…
- То есть получается, что она не появлялась у вас со времени запрета на свободное перемещение?
- Думаю, что нет, добавила Амелия, ей эти законы не писаны
- Неважно. Нужно спровоцировать вашу встречу. Желательно здесь в кузнечной и тогда дело сделано.
Подходящий случай, подвернулся пару дней спустя и оказался, как нельзя удачным. Амелия достаточно долго уже выслеживала в безликой толпе воспитанниц свою бывшую «знакомую», однако ее поиски были безрезультатными до тех пор, пока она не прошла мимо одного из служебных туалетов для персонала, дверь которого, вопреки всем инструкциям была приоткрыта. Сильно рискуя, девушка, прокралась внутрь. Внешне служебный туалет, практически ничем не отличался от тех, что были предназначены для воспитанниц за исключением одной детали: здесь не велось видеонаблюдение. Уборка этих помещений, осуществлялась строго по графику, в остальное время они были закрыты. Сердце Амелии учащенно забилось; в лучшем случае она могла встретиться здесь с обслуживающим персоналом, а в худшем – с кем-нибудь из педагогов и тогда наказания ей не избежать. Кроме того, высок был риск оказаться здесь взаперти, спрятаться здесь было негде, выбраться без посторонней помощи, учитывая решетки на окне, тоже. Прислушиваясь к каждому звуку, она приблизилась к одной из кабинок, в нижней части которой, она увидела ноги, обутые (о удача!) в женские туфли с замочком на пряже, какие носили здесь все девушки.
Сомнений не оставалось, это могла быть только она – предательница и мерзавка, Екатерина Корвелова. Амелия глубоко выдохнула, на что за дверью, где до этого был слышен слабый стук железа, того самого, что несчастные пленницы носили на себе, на несколько секунд стихли. Говорить первым в таком случае – значит выдать себя преждевременно, поэтому вместо этого, находящаяся внутри кабинки девушка, пошла на чрезвычайные меры. Резко ударив дверь кабинки ногою, она рассчитывала привести в замешательство любопытствующую сторону и воспользовавшись этим, покинуть опасное место, по возможности еще подставив ее, путем запирания здесь. Впрочем, Амелия, стояла таким образом, что расчет девушки с треском провалился и она угодила в заранее уготованную ловушку в виде небольшого количества воды, разлитого на кафельном полу. Найдя здесь же, сушившиеся на батарее куски марли, она по-быстрому, постоянно оглядываясь на дверь, привязала ее за руки к батарее и забрав ключ, покинула опасное место. Все остальное, Иван Евгеньевич сделал сам. По регламенту ему было разрешено входить в служебные помещения, а случай, произошедший в туалете, он умело скрыл от окружающих. Жизнь бесповоротно изменилась, на этот раз для самой Екатерины Корвеловой. Больше никто ее никогда не видел.
Ася в тот же день, впервые увиделась с Мариной Владимировной, а Амелии, в благодарность за помощь, кузнец выдал дубликат ключей от ее пояса верности, который он сделал тут же у себя и велел никому не показывать. Однако это и не потребовалось, спустя один день после произошедшего с дочерью бывшей директрисы, все жертвы «произвола воспитания», как потом не переставая трубили все СМИ Лимарово и окрестностей, были освобождены. Сведения, которые сообщил им Михаил Андреевич и освобожденная Наташа Филарова оказались правдой. Размах предприятия покойной Елизаветы Борисовны удивил даже видавших виды оперативников: из учреждения, прикрывавшегося вывеской пансиона было освобождено около 600 девушек. Сам штурм здания не составил особого труда, учитывая ранний, предподъемный час. Ничего не понимающих воспитанниц, быстро фотографировали, вернее не самих их, а условия в которых они содержались до этого и выводили на площадь перед входом. Здесь, но лицом в асфальт и с руками, скованными теперь такими же наручниками, был весь персонал пансиона, за исключением двоих…
Эпилог или послесловие.
Старые Жигули-семерка, белого цвета, петляя между колдобинами, съехали на прилегающую к трассе грунтовую дорогу и направились в сторону леса, за которым, если верить топографическим картам располагалась нежилая деревня Роханово. Путь сюда, оказался не самым легким, если учесть последние региональные события, о которых все еще гнусавил радиоприемник в автомобиле. Человек за рулем, упорно давил газ, преодолевая осеннюю распутицу. Проехав несколько километров, он остановил машину и вышел. Торопиться теперь было некуда. Вытащив из кармана пачку Беломорканала, он неторопливо закурил. Динамик радиоприемника, теперь уже со значительными помехами, продолжал сообщать новости: «по делу пансиона невольниц, арестован главный врач больницы города Лимарово, Морсов Леонид Анатольевич, расследование дела продолжается, о новых подробностях будет сообщено дополнительно, следите за нашими новостями. Вот так их тряханули там, усмехнулся он про себя, отпирая ключом багажник автомобиля, который он под предлогом служебной необходимости взял пару дней назад из того самого пансиона.
На выезде автомобиль был осмотрен охраной, еще той, что нанимала Елизавета Борисовна. После ее смерти, сама роль этой охраны стала чисто номинальной, поэтому ничего подозрительного они не обнаружили. Затем пару дней, Иван Евгеньевич мотался по заштатным дорогам окрестных районов, которых не коснулась спецоперация. Все это время вместе с ним, крепко связанная веревкой, какой в пансионе было с избытком и с кляпом во рту, путешествовала Екатерина Корвелова, о существовании которой милиция района даже не догадывалась, поскольку ни одна из бывших воспитанниц пансиона, так ничего и не рассказали о ней следствию. Ивану Евгеньевичу это было только на руку: предвидевший развитие ситуации, он снова оказался на высоте, сумев уйти не только от наказания, но и отомстить своему прошлому, в лице дочери бывшего директора пансиона. К вечеру того же дня они достигли деревни, обосновавшись в одном из трех имевшихся здесь домов. Место было выбрано не случайно: вокруг только лес на десятки километров и ни одной живой души. Преимуществом было и практически полное отсутствие дороги, а стало быть связи с внешним миром. Здесь были только он, отслуживший два года армии в тайге, на Крайнем Севере и она, не видевшая в жизни ничего кроме элитного коттеджа и пансиона… Однако это уже другая история.
Бывших воспитанниц злосчастного пансиона, определили на отдых по санаториям, где их пытались вернуть к обычной жизни. Что касается судебного процесса, то после завершения следствия, виновными были признаны охрана пансиона, бывшая медсестра Лимаровской больницы Екатерина Андреевна, выполнявшая роль директрисы центра, главный врач этой же больницы, часть обслуживающего персонала, среди которых оказались медсестра пансиона, помощницы Елизаветы Борисовны Муна и Лана, некоторые из педагогов. Администраторов, как и ожидалось отпустили за отсутствием доказательств вины. Сам пансион и коттедж были переданы в собственность государства, как часть материального покрытия коллективного иска бывших жертв к пансиону.
Михаил Андреевич встретился с Мариной Владимировной и Асей. Спустя месяц они, несмотря на возраст председателя сельсовета, стали семьей. Наташа Филарова, бывшая воспитанница, благодаря которой и была раскрыта преступная деятельность пансиона, предпочла отказаться от компенсации, оставшись жить вместе с новоиспеченными супругами. Мне думается, что эта история – отражение того насколько обманчиво может быть наше мнение о тех, кто нас окружает в повседневной жизни, история о том, есть цена нашим словам и поступкам, какими бы страшными они не оказались и найдется ли им когда-нибудь оправдание свыше…
Анатолий Ялмиоларский, 31.10.2015 – 25.12.2016 г.