Глава 4. Всякая всячина
Как-то в Белграде
Как-то в сентябре 1973 года мы были в Белграде. В это время в Чили произошёл военный переворот. Целый день югославское телевидение освещало события из Сантьяго. Информация была противоречивая. Мы легли спать, так и не зная окончательно о судьбе президента Чили: убили его или все-таки Сальвадор Альенде жив?!
Наутро в центре Белграда нас привлёк громкий голос мальчишки, уличного продавца газет: «Альенде жив! Альенде жив». Я подошёл к нему и протянул деньги. Стопка газет лежала на асфальте прижатая от ветра кирпичом. Сразу за кирпичом был виден крупный заголовок «Альенде жив». Когда мальчишка снял кирпич, я прочёл продолжение «в сердцах людей».
А к продавцу уже спешил очередной лох. Большая пачка газет разлетелась вмиг.
Как-то в ресторане
Был у меня товарищ по работе, как принято говорить – коллега. Хороший человек, прекрасный специалист. Очень смахивал на известного артиста Владислава Стржельчика. И на лицо был похож, и той же комплекции. Мало того, он ещё и «косил» под него – та же причёска, и пиджак «а-ля Стржельчик».
Короче, импозантный красавчик, к тому же холостой. И как у каждого холостого красавчика был у него маленький недостаток – очень любил женщин. Мимо него муха одинокая не пролетит, а красивая женщина не замеченной не пройдёт.
Пошли мы как-то в ресторан после работы отмечать чей-то день рождения. За соседним столиком сидели две девушки, которые оказались приятельницами одного из наших товарищей. Они с удовольствием приняли приглашение разбавить нашу сугубо мужскую компанию. Сразу стало веселее – шутки, смех, танцы.
Но надо отметить, что наш «Дон Жуан» имел в своём арсенале множество способов привлечь внимание к своей холостой особе. Одним из самых действующих «трюков» было полное отсутствие внимания к женщинам. Барышни клюнули на это и шёпотом спросили у меня, почему ваш товарищ не приглашает танцевать и даже не смотрит в нашу сторону. Я ляпнул то, что пришло в голову (видно, после третьей потянуло на юмор), мол, наш товарищ в отношениях с женщинами замечен не был, а был с ними непокобелим, ой, непоколебим. А питает симпатии только к мужчинам. Как это, как это, шёпотом закричали барышни. Неужели не испытывает никаких чувств? Никаких, разочаровал я их. Может, никто из женщин не пытался его переориентировать, поинтересовались они. Может быть, неуверенно сказал я и предложил им взять этот смелый поступок на себя.
В праздничной суматохе я успел своего товарища ввести в курс дела. И когда барышня пригласила его на танец, он с безучастным и отстранённым видом изображал из себя танцора. Из-за весёлого застолья мы даже не заметили исчезновения нашей троицы.
А поутру они проснулись… в одной постели. Проснулись с чувством выполненного долга. Только долг у каждого был свой.
Как-то в автобусе
Еду я как-то в переполненном автобусе с работы домой. В салоне тишина – все дремлют, и только водитель время от времени её нарушает, объявляя остановки: «Военно-морская академия имени Гречко». Обычно там ожидают автобуса морские офицеры.
Но в этот раз среди них затесалась какая-то бабуся. В переполненный автобус она бы не смогла сесть, однако моряки её подхватили и впихнули. На что перепуганная бабка громко заявила: «Не успела ногу поднять, как засунули». Все пассажиры мгновенно проснулись и покатились со смеху. Водитель от смеха не мог закрыть двери и тронуться, а один из услужливых моряков не удержался и вывалился из автобуса. Не смеялась только одна бабка, она так и не поняла, что произошло.
О пользе жидомасонов в нашей жизни
Если в кране нет воды…. Кто виноват? Ну, конечно, - жидомасоны. Всегда жить легче, когда знаешь, кто виноват. А если не знаешь, то нужно назначить. Короче – скучно было бы жить без жидомасонов.
Был у меня когда-то пудель Тишка. Кроме того, что он был верным и преданным другом нашей семьи, он ещё немного подрабатывал жидомасоном. Если, не дай Бог, кто-то разбивал тарелку, он понимал, что всё равно обвинят его. И на всякий случай прятался под стол. А я ходил вокруг стола и приговаривал: «Где этот чёртов пёс, попадись он мне, ох, что будет». Пар выпущен. Через полчаса Тишка выползал и, игриво помахивая хвостиком, ждал за свои труды награду – сахарную косточку. Это была хорошая прибавка в его голодной, босоногой жизни.
Сейчас жидомасоном в нашей семье подрабатывает Майя, но на общественных началах, то есть без косточки. Когда я ей сообщаю, что сегодня ты наверняка будешь наказана, она обречённо спрашивает: «Что, опять «Зенит» играет?». Этим в нашей ячейке общества достигается мир и согласие.
Не знаю как вы, а я считаю, что жидомасоны приносят людям большую пользу и им надо доплачивать за их тяжёлый неблагодарный труд.
И снова о Тишке
О Тишке можно писать романы и складывать стихи. Умный был, но и хитрый - своего не упустит. Каждому из нас был присвоен статус: я - хозяин (как бы начальник), жена - кормилица, то есть старшая по кухне, а сын был другом. Меня ослушаться было нельзя – чревато последствиями, на жену можно было гавкнуть, но не громко, чтобы не ущемили в рационе, а сыну по дружбе позволялось всё.
Изредка жена на пару дней уезжала в командировку. И тогда роль кормильца поручалась мне. Расписывался рацион и план кормления на каждый день: что, когда и сколько. Но самое главное не это, главное - не забывать его кормить. Я не забывал.
По приезду первый вопрос был: «ты его кормил?». Кормил, отвечал я. Сейчас проверим, сказала жена. Она отломила и бросила кусок чёрствого хлеба, который Тишка, от роду его не евший, поймал чуть ли не на лету и громко чавкая, сожрал. Голодными глазами, хотя был накормлен по полной программе, он смотрел на кормилицу, вымаливая ещё кусок. Жена провела со мной воспитательную беседу с элементами физического воздействия, а я провёл с Тишкой. Виновные были наказаны, справедливость восторжествовала, хотя я так и не признал свою вину, а продажный пёс согласился со всеми.
Больше всего Тишка боялся голодной старости. И как люди, которые откладывают пенсионные накопления, он на чёрный день откладывал излишки своего скудного пайка. Если сосисок на обед было больше нормы, лишнюю он прятал за шкаф. Но когда истекал тройной срок её годности и божественный аромат начинал гулять по квартире, я подзывал к себе Тишку. Он, радостный, подбегал – сам хозяин позвал. Ну, где твои продовольственные запасы, грозным голосом вопрошал я. Он понуро брёл к шкафу и лапой выковыривал зелёную сосиску. Впереди для него маячила голодная старость. И нам его никак не удавалось переубедить.
Тишкин отец, Патрик, был коричневым, мать, Габи, – чёрной, а Тишка родился «голубым». Он не признавал сучек, а кобели - его. Это была трагедия «голубой» жизни. Хорошо, что в те времена не существовало «антигейского закона». И главный борец с геями не призывал не допускать в Думу и правительство «голубых». Иначе бедный Тишка не пережил бы это.
Ну, да ладно. Интимная жизнь Тишки это его собачье дело. А моё дело описывать его собачью жизнь.
Несмотря на свою «голубизну», Тишка был настоящим «мужиком» - если ел борщ, то капуста была на бороде, а свёкла на усах. Очень любил сосиски и колбасу, а за мороженое мог Родину продать.
Его терпению можно было позавидовать. Когда сын, в то время студент художественного института, лепил его для скульптуры, то посадил Тишку на задние лапы, столбиком, а согнутые передние поместил на собачьей груди. В таком положении он должен был позировать три часа. Но какое живое существо может это вытерпеть. Поэтому Тишка время от времени засыпал и падал, но тут же, встрепенувшись, опять занимал боевую стойку.
Как-то уехали мы в отпуск на машине. Тишку оставили родителям на даче. О дате возвращения не договаривались – как получится. Отдыхали на Волге, под Саратовом. Обратный путь не близок. Решили – если на московскую кольцевую не попадём до двух часов дня, то заночуем в Москве.
Мы немного не уложились в график, но решили в столице не останавливаться, а чтобы не попасть на развод мостов, ехать сразу на дачу. Приехали только к полуночи…. И услышали лай, который больше походил на плач Ярославны.
Оказывается, Тишка в это утро сделал подкоп под воротами и лёжа боком высунул голову на улицу в ту сторону, откуда мы должны приехать. Так он пролежал целый день без воды и еды. И выгнать его оттуда никто не смог.
Подойдя к дому, мы увидели грязную морду из-под ворот и услышали заунывный вой, который разбудил весь посёлок.
И кто мне сможет объяснить – как Тишка уже утром знал то, что мы ещё не знали днем? И остались ли ещё сомнения о разумности братьев наших меньших?
О пользе мяса в рационе мужчин
Как-то решили мы с Майей завести собаку. Я, как бывший хозяин двух собак и многоопытный в «собачьей» жизни, знал все секреты. Но как я ошибался.
Майя очень добросовестный человек, поэтому пошла в магазин и купила книгу «Как содержать собаку». Когда она добралась до главы «Дневной рацион кобеля перед вязкой» и зачитала её вслух, я, к своему величайшему удивлению, узнал, что кроме определённого количества жира, сливочного масла, круп и макаронных изделий, кобелю положено 875 граммов мяса.
Меня это потрясло до глубины души. А я всю жизнь за чечевичную похлёбку. Если бы мне хотя бы полкило мяса. Вот бы я! Ох, бы я!! Ух!!!
Как-то на юбилее
Как-то я заболел, и врач прописал мне десять уколов антибиотика, но с условием, что обязательно каждый день и без пропуска. Пришлось ежедневно ходить в поликлинику и иметь при себе одноразовые шприцы и ампулы с лекарством.
Но в один из дней меня пригласили на юбилей и именно в то время, когда надо было делать укол. Что делать? И тут я узнал, что на юбилее должна быть девушка, которая работает медсестрой. Выход найден.
В гости я отправился полностью экипированный. Стол уже был накрыт, но в другой комнате девушки ползали на коленках вокруг стенгазеты, посвящённой юбиляру, нанося последние штрихи. Я обратился к медсестре:
- Света, тебя можно на минуточку.
- Да, что вы хотите?
- Я хочу показать тебе то, что другим девушкам никогда не покажу.
- Как? Почему? Мы тоже хотим посмотреть, - закричали девушки.
- Нет, только для Светы.
И с таинственным видом увёл её в ванную. Там я достал шприц, ампулу и снял штаны. Света не только всё поняла, но и увидела обещанное и привычным манером исполнила свой медицинский долг.
При выходе из ванной её атаковали барышни.
- Что он тебе показал? Что?
Света только загадочно улыбнулась и ответила:
- Такое не забывается.
Барышням уже было не до юбилея и не до стенгазеты. Их бурная фантазия не знала границ. Но на их аппетите за праздничным столом это не отразилось.
Как-то в машине
Как- то собрались мы с женой куда-то ехать, сели в машину.
Протри стекло, сказал я. Она достала тряпку, которая лежала всегда между сидениями и на лице у неё вдруг нарисовалась гримаса. Что-то среднее между ужасом и удивлением. Двумя пальцами она брезгливо держала женские колготки. ЧТО ЭТО???
Я сам не мог понять. Был чист как агнец божий. Никого не возил, тем более женщин, и не знал, откуда ЭТО взялось. Но по старой мужской привычке в голове пульсировала мысль – как бы соврать так, чтоб было похоже на правду.
Пока соображал, какой файл открыть, ситуация разрешилась сама собой: Ой, да это же мои колготки. А я их искала.
Резюме: прежде чем соврать, сосчитай до десяти. Если ситуация не разрешится – ври.
Как-то на операции
Как-то лежу я на операционном столе в ожидании прекрасного. На всякий случай меня привязали, чтобы это прекрасное меня не перевозбудило.
Пока анестезиолог решал с коллегами вопрос с наркозом, хирург, в нетерпении, взял в руки скальпель. Я увидел это и умирающим голосом прошептал:
- Доктор, доктор, у меня к вам убедительная просьба – прежде чем начнёте меня резать, не забудьте усыпить.
На что доктор произнёс классическую фразу советских хирургов:
- Хорошо зафиксированный пациент в наркозе не нуждается.
Позже он признался - мало у кого из его пациентов было желание шутить на операционном столе.
Как-то в заповеднике
Под Эйлатом есть заповедник дикой природы Хай-Бар. На загороженной местности огромных размеров живут и мирно уживаются различные звери. Туристам разрешается въезжать туда на машине, но с условием не выходить из неё. Так мы и сделали.
Медленно передвигаясь на машине, обозревали антилоп, каких-то оленей и диких козлов. Вдруг впереди нас вдали появились две точки, которые, увеличиваясь, с огромной скоростью неслись в нашу сторону. Вскоре мы поняли, что это два страуса. Пришлось затормозить. Один страус подбежал к машине и расправил крылья. Другой - к водительской двери и принялся клювом стучать в стекло.
Нам ничего не оставалось делать, как отдать весь сухой паёк - бутерброды. Путь был открыт. Потом мы поняли, что это был бандитский налёт – нас элементарно развели на гоп-стоп. И полиция здесь бессильна.
Как-то в Израиле
Как-то после приезда в Израиль я разговаривал с матерью по телефону. Она поинтересовалась, как эта шапочка держится на мужской голове. Я объяснил, что с помощью заколки.
- А на лысой, - спросила мать.
Не знаю, - ответил я.
- А ты носишь эту шапочку?
- Нет, они очень дорого стоят.
- Не будь жмотом, купи, раз все носят.
- Зачем тратить деньги, я взял у жены бюстгальтер, разрезал пополам. Получилось две шапочки. Одну ношу каждый день, другую надеваю по праздникам.
Как-то в круизе
Не люблю круизы. За их «всё включено» и шведский стол. Не люблю потому, что уже на третий день теряю аппетит. А теряю аппетит потому, что за два предыдущих дня съедаю пятидневную норму. А для меня потеря аппетита равносильна большой безвременной утрате. Вот бы шведский стол, да в студенческие годы. Но я бы им не смог воспользоваться – умер бы от разрыва сердца, не отходя от кассы.
Как- то в круизе сижу в ресторане и без всякого аппетита ем, что Бог послал. А Бог в тот день послал.… Зачем подробно описывать посланье божье, когда можно сказать проще – было столько всего, сколько позволяла большая, ну очень большая тарелка.
Когда тяжёлая процедура подходила к концу, в зал вынесли жареные гусиные ноги. Смотреть на это безобразие я спокойно не мог, благо тарелка уже позволяла, и взял себе всего лишь одну порцию.
Но гусь при жизни, наверное, был баскетболистом, и его нога не умещалась на большой, ну очень большой тарелке.
Я понял, что будет трудно, очень трудно. Но мы, русские люди, не сдаёмся и бьёмся до конца, как бы трудно нам не было.
Зал постепенно опустел, а я всё бился и бился. И таки добился своего. Но пугало лишь только то, что уже скоро начнется ужин, а я не привык его отдавать врагу.
Как-то на лекции
Сижу я как-то на лекции по математике, делать нечего (ведь не профессора же слушать). Решил провести конкурс красоты среди однокурсниц, но без их участия. Мужская половина аудитории меня поддержала. И мне, как инициатору и большому знатоку, была поручена разработка методики определения женской красоты.
С поручением я справился за 15 минут (сказались задатки будущего учёного). Я разделил женское тело на части (не путать с расчленёнкой): лицо, причёска, глаза, фигура, ножки и, не к ночи будут упомянуты, другие женские прелести.
Выбрали десять красавиц и каждую оценивали по её скромным и нескромным частям. Дело спорилось. Подведя итоги, единодушно выяснили, что одна конкурсантка по всем статьям опередила остальных. Разногласия вызвала только оценка красоты её ножек. Одни члены жюри утверждали, что они красивые, другие их не поддерживали. Дело дошло чуть ли не до драки.
Этот интеллигентный спор мог решить только я. Не успел вытащить из кармана фотографию, где мы с этой красавицей лежим бок о бок на пляже, как один уважаемый член жюри дёрнул её и разорвал. У него в руке оказалась половина с четырьмя ногами, у меня - всё остальное. В это время прозвенел звонок, и я ушёл в буфет.
По возращении застал полное примирение сторон ценителей женских ножек – все пальцем тыкали в одну пару ног, цокали языком и говорили, что они классные. Но что-то в этой картине у меня вызвало сомнение. Я достал вторую половину фотографии и состыковал с первой. Все, как один, любовались и восхищались моими ногами. Вот такие мы были молодые и зелёные знатоки женской красоты
Как-то в отеле
Как-то вечером в краковском отеле сидя в номере я не смог зайти в интернет. Решил спуститься на ресепшн. На ночное дежурство заступила барышня лет 30-ти, в меру красивая и в меру подшофе. Используя англо-русско-польский лексикон с элементами иврита, я в меру своих полиглотских способностей объяснил ей суть проблемы. Она, в свою очередь, используя свои компьютерные способности, взялась помочь и предложила сесть рядом с ней за стойкой. Что-то настучав по клавиатуре и не получив результата, она повернулась ко мне и спросила:
- Ну, и цо?
- Да ницо, - был мой ответ.
- Так, ницо, - согласилась она.
Она опять поколдовала и опять спросила:
- Ну, и цо?
- Да ницо.
- Так, ницо.
И я подумал, что нужен кто-нибудь из молодых, они хорошо разбираются в этих вопросах. Свою мысль я попробовал изложить на польском:
- Потреба молодой пан.
- Так… - мечтательно согласилась она, ведь впереди была скучная бессонная ночь.
Я не успел осмыслить её ответ, как в отель стремглав вбежал пан, правда, далеко не первой молодости. Притормозив у стойки, он спросил:
- Вы по-русски говорите?
- Я говорю, она нет, - ответил я.
- Я такой-то, такой-то, у меня забронировано три места, прошу поселить.
- Двоих поселим, - сказал я, - а третьего - нет.
- Как это, как это, - закричал такой-то, такой-то.
- А так это, так это, - отвечал я с суровым видом супер-пупер главного поселенца. - И прошу на меня не кричать – вас много, а я один.
Пьяненькая барышня с интересом наблюдала – чем это всё закончится? Я не выдержал первым и засмеялся. За мной засмеялась барышня. Такой-то, такой-то, поняв, что его разыграли, рассмеялся от счастья: у него гора свалилась с плеч.
Все остались при своём – он с номером на троих, я без интернета, она без молодого пана.
Как-то на рынке
Как-то в Киеве на Бессарабском рынке мы приценивались к салу:
- Сколько стоит?
- 200 гривен, но если будете брать, то 180.
- А если не будем брать, отдадите за 160?
Торговка, открыв рот, переваривала информацию – что бы это значило и как бы ей не промахнуться?
Как-то в Милане
Как-то идём мы в Милане в составе экскурсионной группы, слушаем гида: «Посмотрите налево, посмотрите направо». Почти в каждой такой группе бывает свой «чудик». Вот и у нас была – дама, с умным выражением лица.
Проходя мимо конной статуи, гид говорит:
- Это памятник Гарибальди.
- А кто это такой? – поинтересовалась наша умная дама. Все от удивления открыли рты.
- Центральный нападающий футбольного клуба «Милан», - с не менее умным видом подсказал я.
- А-а-а, - удовлетворённо закивала она.
Все позакрывали рты – даже смеяться было не смешно.
- А почему он на коне?
- Это он получил приз – арабского скакуна, как лучший бомбардир.
- А зачем ему нужен был конь?
- Но ведь дареному коню в зубы не смотрят.
- Да, - полностью удовлетворилась дама, ей было приятно поговорить с человеком, равным с ней интеллектом.
Как-то в Тель-Авиве
Как-то иду я по улице и останавливаюсь у светофора, чтобы перейти дорогу. Пешеходы здесь дисциплинированные – ждут, когда загорится зелёный свет. Зазвучала трель (звуковой сигнал для слепых, что можно идти). Все дружно двинулись, но тут же заметили, что горит красный свет. Вернулись (мало ли что бывает со светофором). Дождались зелёного, и перешли дорогу.
Я тоже перешёл и присел на скамейку отдохнуть. Опять услышал трель, опять пешеходы рванулись и попятились назад. Я заинтересовался: звуки исходили не от светофора, а от пальмы. Пригляделся и увидел попугая – сидит на пальме и гонит «дезу».