Мои дорогие подзащитные! У меня к вам большая просьба!
Вы воруете у меня мое личное время и мою жизнь, посвященную вам. Вы воруете мое время у моих детей.
Но прошу, не обкрадывайте меня еще на вещи и деньги.
Я все понимаю. Я понимаю, что когда вы из простого дома или квартиры приходите на мою кухню, площадью 25 квадратных метров, с лепкой 19 века под потолком, то вы уже не замечаете дыры в этом потолке, откуда сыплется на мой стол мусор с чердака. Ни советского холодильника «Днепр», в котором мышь повесилась год назад.
Вы плачете, помогите, Виктория, на вас одна надежда, а я вижу в ваших глазах (серых, карих, синих) полыхающий огонь священной классовой ненависти.
«Кипит наш разум возмущенный, и в смертный бой вести готов!»
Но почему в смертный бой против меня???
Почему этот смертный бой заключается не в расстреле меня из автомата, а в краже коллекционных дисков моего сына?
Я знаю, что потом вы упрекнете меня за «аристократическое происхождение», от которого я не имею ни шиша. Упрекнете за то, что ваша мама зарабатывает на рынке всего 6000 гривен (а я имею пенсию в 1300 грн, из которой оплачиваю почту, связь и т.д. для вас же). Но вы все равно меня ненавидите по классовому признаку.
И я знаю, что пока я в ванной мою руки, чтобы приготовить вам чай, вы потихоньку прячете на верхней полке мою кофемолку, задвигая на ее место две чашки, чтобы спереть ее, уходя.
К сожалению, когда я оставляю вас ночевать в комнате моего сына, чтобы вас не ограбили по ночной дороге домой, вы воруете дорогие его сердцу, вещи и прекрасно знаете, что рушите тем самым наши отношения между матерью и сыном.
Вы отлично знаете, что врожденная интеллигентность не позволит ни мне, ни ему, просматривать вашу большую коричневую кожаную сумку, без которой вы ко мне не заходили.
Вы жуете мои пряники, прихлебываете мой чай и кашу в течение 8-и месяцев, пользуетесь интернетом, телефонами, и всем, что я оплачиваю из своей пенсии, при этом жалуетесь на нищету, будучи здоровыми и молодыми.
Вы не брезгуете доедать со мной последнюю корку моего хлеба за неделю до следующей пенсии и позволять мне оплачивать еду в кафе, когда мы ездим по вашему уголовному делу в другой город, зная, что я не могу есть одна, когда рядом товарищ.
Выньте кипятильник из своего возмущенного пролетарского разума, оглянитесь на пошарпанные полы в гостиной, куда заходит каждый день много чужого народу, и я не прошу их снимать обувь.
Гляньте на инвалида Вову, чужого мне человека, которого я взяла из больницы 21 год назад, где его бросили умирать родственники. Вы же его тоже объедаете, разве не понятно?
А зачем было бить его палкой по ногам, иссохшим, тощим ногам, да он ничего не чувствует, но когда вы ушли, мой сын, его девушка и я подняли простыню и обнаружили на его ногах кровь. Сфотографировали на всякий случай.
Когда я опубликовала на своей страничке «кресло Высоцкого», все мои друзья обсуждали кресло, а мои подзащитные - мои руки, платье и лифчик. Смешно.
Вы называете меня высокомерной и хамкой.
Ладно. Как-то я прожила неделю в Москве у старинной папиной приятельницы, чья прабабка была фавориткой брата русского императора. И видать, прехорошенькой. Когда-то у них был дворец, а потом масса всяких подарков Светлейшего Князя была размещена в трехкомнатной московской квартире. Главное в этой квартире было медленно двигаться и плавно поворачивать, чтобы не сбить с жардиньерки какую-нибудь Психею.
Я спала на кровати из карельской березы, а в тумбочке около нее навалом лежали брошки, камеи и прочее. Золотые и старинные. Хозяйка уходила на весь день в театр на репетиции, а я оставалась в квартире.
И ни разу мне не то, что не пришло в голову, но я даже не почувствовала желания (!!!!) спроворить какого-нибудь скарабея с изумрудными глазками с полочки в ванной.
Так почему я не должна чувствовать себя выше вас? Да, чувствую!
Желания не было!!! Только восторг перед этой красотой!
А вы тырите из моей квартиры все, что плохо лежит, что я по своей наивности и доброте стесняюсь закрыть на ключ.
У моей тетки, бывшего директора Московского Интуриста, на столе стояла шкатулка из-под гаванских сигар, а в ней пачки денег. Я тоже оставалась одна в квартире на целый день и ни разу не заглянула в эту коробку. Она была НЕ МОЯ! Так почему я не могу чувствовать себя выше вас?
А теперь у меня обращение не только к подзащитным, но и просто к моим френдам.
В числе других вещей, украденных из комнаты моего сына была одна - очень дорогая его сердцу. Вышиванка, вышитая специально для него покойной бабушкой, которую он боготворил. Мелкие цветочки гладью составляли большие цветы, белые на белом. Бабушка уже была полуслепая, она обещала не умирать, пока не закончит работу. Он эту вышиванку даже лишний раз не надевал. Носил простую, купленную на рынке.
Для Максима это жуткая сердечная травма.
Я несколько месяцев прошу вернуть хотя бы эту вещь, оставив себе все остальное, и обещаю всё забыть.
Но… нет!
Я обращалась к двум ясновидящим, живущим в разных городах, и они обе сказали, украл высокий смуглявый, по крови вам не родственник и расплатился этой вещью с какой-то девушкой. За какие-то услуги. Часы Максима «Ронсон» продал, черт с ними.
Но вышиванка…
Это страшный, страшный грех.
Я очень прошу, может кто-то увидит ее на ком-то, размер 46-48, белый хлопок с белой вышивкой гладью цветочками.
Верните!
Ворованное никогда не принесет счастья!
Никогда!
Тем более при таких обстоятельствах.