Распахнула лес, взбежала на взгорок, да и осталась там, словно завороженная, маленькая деревушка Вилге. Деревушка... А может, девушка... глаза-окошки распахнула. Глядит вокруг, красоте дивИтся. Деревья словно кружевные шали на плечи накинули. А может, в оренбургские платки укутались, чтобы теплее и уютнее было. Речка у подножия взгорка льдом не скована, нет. Она льдом укрыта. Тысячи льдинок на солнце бриллиантами сверкают. Ей, Речке, к лицу Солнце. Она ему разноцветными искрами подмигивает, обнадёживает. Оно ей призывно улыбается. А вокруг Лес - верной стражей их зарождающейся любви.
Вилге... Деревушка... Девушка... А может, просто дедушка? Добрый и славный дед? Прилёг он, старенький, на взгорке, трубочкой попыхивает. Дым столбом встаёт, облаком в небо улетает. В доме печка топится. В доме тепло и ласково, а на улице мороз. Чтобы не замёрзнуть, укрылся дед снежным одеялом по самые окна. Прилёг и не трубой-дымоходом, а табачком из трубочки в небо дымит.
Январь на дворе. Он, словно сдобная булка изюмом, праздниками напичкан. Он словно сам праздник. На пороге его Новый год со Старым встречаются. Руки они друг другу пожимают, передавая наследство. В нём Зима с Морозом под руку владения свои осматривают. Ветер со Звёздами хороводы водит.
А я, лёжа на диване, сигаретку курю. Дымок кольцами пускаю. Понимаю, конечно, что мой дымок не в небо улетает, а оседает на стенах комнаты, на потолке. Сожалею, что греет меня не живой огонь из печки, а центральное отопление. Но я... Лёжа на цивильном диване,.. я вспоминаю и вспоминаю, как, распахнувши лес, взбежав на взгорок, любовалась красотой карельской деревушки Вилге. Там в укутавшемся в снежное одеяло доме деда Ивана встречали мы самый замечательный Новый год. И кажется мне, что совсем недавно это было. Ну, просто вчера.