Ожидая, уже дважды отложенного вылета в Московском аэропорту Домодедово, я сидел в зале ожидания, где мой рейс отложили ещё на два часа из-за погодных условий в порту прибытия Полярный. Так как регистрацию я уже прошёл и из ручной клади у меня был всего небольшой кейс с документами и бутерброды с варёной колбасой, которые мне положила в дорогу жена моего однокашника с которым вместе учились, и к которым я забежал повидаться на часок перед отъездом в аэропорт. Зал ожидания наполнялся и наполнялся, мест не хватало, если кто-то уходил на регистрацию, то их места мгновенно занимались. Разношёрстная публика целиком занявшая все места в зале ожидания, читала затрёпанные и скрученные журналы, много страничные газеты, что-то жевала, зевала, о чём–то азартно болтала, играла в карты и даже осторожно выпивала, поставив между ног поллитровки водки. В зале находилось и много военных, которые были одеты в новую российскую форму, многие ещё носили советскую форму, а некоторые, как и я были одеты в камуфлированные потертые бушлаты и шапки по которым можно было определить, что служба их проходит в регионах Севера.
Я, с интересом наблюдал за публикой; в этой огромной массе людей, можно было заметить и бежанцев, прибывших со своим немногочисленным скарбом из южных бывших советских республик, группы молодых мужчин в чистой но рабочей одежде, которые собрались подзаработать своим трудом в старательских артелях, где по их словам можно было понять, что подёнка оплачивалась дороже чем он мог заработать в глубинке России, всего только за неделю. Тут, были и состоятельные граждане, которые приехали к своему рейсу на такси и перекусывали в дорогом кафе, расположенного с одной стороны в зале ожидания, где кофе в пластмассовом одноразовом стаканчике стоило дороже, чем обычно ровно в три раза.
Время вседозволенности, когда Россия встала на первые ступеньки своей демократии, старые ценности и наработки социалистического строя стали не в счёт, всё приватизировалось по сомнительным схемам за причудливые цены, а с тем что приватизировали проводили такие манипуляции при которых рабочих увольняли, долги не платили. Тем самым бросали людей на самовыживание, везде появились скупки металла, особый спрос в котором шёл на цветные металлы, привозили даже новое не использованное оборудование из алюминия и меди, попадались даже стандартные медные слябы предназначенные для прокатки. Всё это каким –то невероятным образом вывозилось за границу и там продавалось за бесценок, это металл который являлся стратегическим.
Одновременно с этим бизнесом в гору пошёл бизнес продажи круглого леса за границу, в частности в Китай. Деляны строевого леса скупались по смешной цене, где через несколько дней на этом месте можно было увидеть исковерканную землю, с торчащими пеньками и погибшую под колёсами большегрузной техники молодую поросль.
В народные массы, хлынула новая отрасль уголовщины, рэкет, бандитизм, который в последствии
формировались в ОПГ.
Такая повседневная обстановка наблюдалась во всех уголках нашей необъятной страны и лишь различалась небольшой разницей существованием таких пороков, от совести руководителя данного региона, от которого исходила политика сдерживания и человеческого достоинства.
Наблюдая за публикой аэровокзала, я успевал проглядывать страница газеты «Аргументы и факты» заголовки которой пестрели сводками разборок различных криминальных структур, рейдерскими захватами предприятий, забастовками рабочих, а также обширных интервью ставших уже олигархами ещё вчерашних Комсомольских вожаков и вовремя подсуетившихся осведомлённых никем не знаемых людей.
Напротив меня сидела большая семья таджиков, которые услышав регистрацию на свой рейс, поспешно собрав свой скарб состоящий из многочисленных челночных сумок, тюков, рюкзаков и чемоданов, протиснулись между диванчиков и ушли к регистрационным стойкам. На их место незамедлительно, протиснулись четверо военных в летней полевой форме «афганке» и бушлатах с дорожными чёрными сумками и военными вещмешками.
Я мельком глянул на них, это были лётчики, а по внешнему виду или воюют в Афганистане или служат на южных рубежах России.
Я углубился в чтение газеты, но до моего слуха донеслись обрывки разговора связанные с городом моей юности и знакомую фамилию которую они озвучивали несколько раз, а из разговора я понял, что офицеры из учебного вертолётного полка в котором и служил мой двоюродный брат.
Отложив газету, я обратился к ним:
-Вы пожалуйста извините, но вот вы сейчас упомянули город моей юности в котором я учился, а вы как я понял военные вертолётчики учебного полка и в этом полку служит мой двоюродный брат, а вот фамилия которую называли знакома и его случайно не Вадим Андреевич зовут?
- Да! А откуда вы его знаете?
-Да это и есть тогда мой двоюродный брат.
- Он наш командир эскадрильи, он сейчас там, а нас командировал, чтобы мы выбили необходимое количество керосина для вертолётов, с керосином у нас плохо, да и заодно нашим жёнам денег передать, а то они там голодать уже начали, денег не платят уже полгода.
-Значит и у вас проблемы с обеспечением, я то думал хоть вас снабжают по полной.
-Вот видите, как нас снабжают.
-Понятно.
-Ну как он там?
-Да ничего, он боевой офицер летал туда, откуда невозможно вернуться, а он везучий, вертолёт как сито а возвращался, спасал разведчиков. Несколько раз садился на поле боя, забирал раненых и улетал невредимым.
-А как же у него рука?
-Да у него кисть правой руки вся рваная, за руку ни с кем не здоровается и даже летом носит кожаные перчатки.
Я убедился точно, что речь идёт о моём брате, и попросил передать привет ему и пожелал скорого разрешения вопросов и удачи в службе.
Они мне тоже пожелали успехов и поглядывая на мою военную уставную шапку для районов Крайнего Севера, которую мы в шутку называем «год за полтора» так как уши у неё накладываются одна на другую и застёгивается как «будённовка» на пуговицы, спросили меня:
А вы где служите?
Я сказал, что за Полярным Кругом.
Один из офицеров пошутил: - Вот если встречаются офицеры разных родов войск и соединений, и в разговоре если не найдут хотя бы одного общего знакомого, то среди них есть шпион.
Но тут затараторил голос диспетчера и объявил посадку моего рейса.
Я попрощался с офицерами, мне предстоял длительный семи часовой перелёт.
В самолёте мне почему-то вспомнилась та трагедия, которая произошла с моим братом Вадимом.
Это было давно, когда Вадим ещё учился в четвёртом классе, жили они в военном городке Высшего командного училища вертолётчиков, отчим его служил прапорщиком в этом училище, а мать в финансовом отделе, Вадим был единственным сыном у матери.
И вот как то раз, в один из осенних дней, когда смеркалось рано, придя из школы, он позвонил на работу маме, а мама ему сказала чтобы выучил уроки до её прихода, так как собирались навестить бабушку жившую недалеко, бабушка любила Вадима и всегда угощала его конфетами.
Разложив тетради Вадим стал старательно выполнять домашнее задание, как вдруг отключили свет. Вадим решил зажечь свечу, а выдвинув ящик стола не нашёл свечи, но зато ему попались бумажные круглые похожие на свечи с фитилём трубки.
-О! Вот какие –то свечки! И зажёг фитиль держа в правой руке и вдруг оглушительный взрыв, которым сильно оглушило Вадима и он упал на пол.
Сильный хлопок разрыва услышал сосед, собиравшийся на дежурство, он заскочил с карманным фонариком в комнату увидел Вадима лежащего на полу и его развороченную детскую руку, вызвал скорую помощь и маму, а потом его приводили в чувство, наскоро зашивали и сшивали детскую руку. Травма была серьёзная, но по счастливой случайности сухожилия не были повреждены, а когда начал шевелить пальцами его выписали. Прошли годы, он уже учился в десятом классе, и тут он объявил, что будет поступать в Высшее Военное Вертолётное Училище.
Но проходя первичную медицинскую комиссию, его признали негодным. Слёзы его и мамы привели к начальнику военного училища, суровый генерал даже слушать не хотел, глянув на выводы медицинской комиссии. Но глянув на его сжатый кулак с бугристыми неровными фалангами:
-А, давай проверю тебя в амрестлинге!
Он сдвину со стола его медицинское заключение, закатал рукав генеральской рубашки и по счёту три.
-Начали!
Генерал ходатайствовал о допуске к экзаменам, и труды и тренировка кисти руки не прошли даром, Вадим был зачислен в курсанты Высшего Военновертолётного училища…
Самолёт наконец-то приступил к снижению, в салоне пассажиры оживились, учитывая шести часовую разницу во времени, по нашему Северному времени, был день и в иллюминатор была видна бескрайняя заснеженная тайга с замёрзшими озёрами и петлявшими между сопок ставшими реками. Ну, вот и приятное вздрагивающее касание бетонки, пассажиры хлопают в ладоши с благодарностью командиру авиалайнера и наш ИЛ-62 выруливает на стоянку.