Посвящается Оксане Федоровой, отказавшейся от звания
Мисс Вселенная ради службы в милиции.
Дело происходило в храме. Туда зашла одна женщина. Она была одета
достаточно экстравагантно: яркие кричащие цвета, распущенные чуть ли не
всех цветов волосы, огромный вырез на груди, который невозможно назвать
декольте, т.к. из него почти вываливались, как бы случайно,
просвечивающиеся сквозь тонкий материал, прелестные достоинства её.
Юбка - короткая, как говорит народ: до безобразия, - но безобразием это
назвать было невозможно, ибо смотрелось невероятно красиво, соединяясь с
фантастической красоты стройными ногами. Главным же во всём было то,
что весь вид красотки не вызывал среди людей, того что верующие люди
больше всего должны бояться: страсти обладания и похоти животной. Он
вызывал лишь восхищение олицетворенной в человеке красотой.
К ней подошла другая женщина, красота которой поблекла уже давно.
Она, как полная противоположность первой, была одета во все черное и
казалась лишь тенью человека, но не самим человеком. По-видимому,
духовная жизнь вытравила из ее тела дыхание жизни, оставив лишь
очертания, голос и, искаженное неприятием всего мирского, лицо.
- Зачем Вы пришли в храм? Как можно в таком виде! Господь дал
Вам красоту, а Вы ее на показ! Искушаете людей! Не даете
молиться! Спрячьте себя, как я, например, и тогда приходите. Иначе
Господь Вас не примет!
Но красавица не оторопела от резких слов в свой адрес. Она привыкла
давать отпор всем, кто приставал к ней.
- Ну, нет! Это правда, что Господь дал мне красоту, но только я не
намерена ее прятать. Я никогда не прячу то, что мне дарят, тем более, когда
это подарил Сам Всемогущий Бог. Моя красота не только принадлежит мне,
она принадлежит всем, - и я не буду такой дар держать под спудом.
Её оппонентка возмутилась от таких слов, увидав в них гордыню и
наглость.
- Выйдите сейчас же из храма, этот храм не для Вас.
- Не для меня? А для кого он?
- Для Бога! И нечего приносить сюда то, что Он Вам и так подарил.
Сюда приносят дары Богу, а не те дары, что Он дал. Бахвальтесь в
другом месте!
И вдруг - о, чудо! То ли на место гордости заступило смирение, то ли
гордости и в помине не было, а присутствовала лишь устремленность к цели
- беседа с Богом и благодарность Ему как Творцу:
- Простите! Я ведь пришла поблагодарить Его, неужели Он меня не
примет?
- Нет, конечно, примет, - лицо служительницы храма смягчилось, и
чем-то стало похоже на лицо собеседницы, - Он и так знает, чем Вас
наградил. Несите только то, что Богу надо от Вас, что Ему хочется,
чтобы Вы принесли: Ваше смирение, Ваши добрые дела, - или то, от
чего хотите избавиться: Ваши грехи. Можете принести Ему и свои
просьбы. Все приемлет Господь, но не надо бахвалиться перед Ним
Его же достоянием.
- Вы правы. Я пойду. Простите!
И она пошла. Её лицо стало еще прекрасней, оно светилось
нематериальным светом Истины, Которая снизошла при посещении
Дома Божьего. Из дверей храма слышалось: «Бог простит, меня
простите!»