«Взяв би я бандуpу
Та й загpав, що знав.
Чеpез ту дивчiну
Бандуpистом став.»
«Цвитэ тэрэн, тэрэн цвитэ,
А цвит опадае,
Кто з любовью не знается,
Той горя не знае»
(Из украинских народных песен)
Пти па (фр.) – маленький шаг (шажок). Перефразировано – ПетиПа.
Оля Кресина. Три пети па балерины.
.
Шаг первый.
Из Одессы.
Первый шаг она начала в Одессе и продолжила в Кишиневе.
Я встретил ее в отделении второй больницы. Недавно ее привезла скорая с острым заболеванием.
Когда я вошел, по длинному приемному коридору неслась в кадрили пара юных красавиц. Особым танцевальным разудалым мелким шажком: Оля Кресина учила соседку по палате танцевать кадриль.
Она выздоравливала и готовилась к выписке.
Танцы в больнице не могут остаться незамеченными.
Оля, стройная, спортивная с притягивающей внутренней силой и красотой.
Озорная и яркая, она не позволила упрятать себя среди застиранных больничных халатов.
Потерявшая цвет, серая, блекло-синяя фланель больничной одежды, губила личность, подгоняя всех под безликое биологическое существование с именем - пациент.
Я позвал ее в ординаторскую и рассказал историю.
«…В крупную сельскую больницу поступил вальяжный больной – гос автоинспектор.
Стать гаишником в Кишиневе, для сельского жителя-царана, сродни с избранием в Академию наук.
Ничего так не будит воображение молдована, как власть, сила и деньги.
Гос автоинспектор был редким обладателем всех этих титулов и лечил знаменитую болезнь водителей и донжуанов.
Чтобы в больнице не сомневались в статусе важного пациента, он ходил с компостером, которым в те времена гаишники делали дырки в талонах за нарушение правил ПДД.
Он щелкал компостером направо и налево, а на процедурах умудрялся пробить дырки даже в халатах медсестер – вот к чему приводит неконтролируемое мастерство!
И всегда был в центре внимания…»
- Так и ты, Оля, своими пети па и растяжками на импровизированном станке, подчеркиваешь разницу между собой и серой массой.
- Может ты найдешь другой способ? Другой метод самовыражения?
- В больнице крепкое здоровье, особенно бравирование им, действует угнетающе на больных. Нежелательно так дразнить несостоятельность других…
На другой день она выписалась.
Шаг второй.
Танец с канотье.
В те времена многие выписывались и исчезали навсегда. Другие держались «своего доктора».
Не думал, что еще раз увижу Ольгу.
Иногда я принимал в поликлинике.
Однажды, цветущей весной, открылась дверь и на пороге появилась великолепная дама, в шуршащем наряде. Рядом стояла Оля, в соломенной шляпке-канотье, и скромно улыбалась.
- Виктор Борисович, познакомьтесь – это моя сестра - Нелька, истинная одесситка. Думаю, что она где-то подцепила морскую болезнь! У нас в городе, ее называют карой одессита, - и обе заржали молодым здоровым смехом.
Прием был сорван.
Поставили чай. Цейлонский – три слоника. Я открыл две коробки конфет: Метеорит и Грильяж в шоколаде. Выяснилось, что эти конфеты самые любимые, и не надо их жалеть! А чай - мечта бедуина.
Что Оля окончила балетную школу при одесском Оперном театре и готовилась в примы, но мужа направили работать в Кишинев. Она вынуждена уехать с ним: «Он у меня такой беспомощный и непрактичный»…
В Кишиневе танцевать в Молдавском Оперном театре она не захотела:
- Там все кривоногие и низкожопые, а гонору, как в Большом, - она хотела еще что-то сказать, но закрыла себе рот ладошкой.
Муж - тренер по боевым искусствам в МВД, помог устроиться в городской Дом Пионеров, вести школу бальных танцев и танцевальный кружок.
- Очень скучает по Одессе и каждые выходные, особенно летом, уезжает домой. Там Ба-ба-лы, Мо-та-лы, вся межпуха… - Привоз и море! - И станции Фонтана, - добавила лукавая Нелька.
- А что это у Вас? - она ткнула пальчиком на прибор, накрытый салфеткой.
- Это замаскированный музыкальный комбайн – «Панасоник - 666».
- Что же вы молчите, - щеки от чая раскраснелись. – Включайте! Я буду танцевать, - от нетерпения Оля топнула ножкой.
Я нажал клавишу. И надо же: из динамиков полилась разудалая мелодия из Джентльменов удачи.
Взмахом руки, Оля сдвинула шляпку на лоб и чуть в сторону. И сразу превратилась в развязную шансонетку Одесской оперетты.
И пошел танец: мелкий шаг, игра бедром и фривольные наклоны, подразумевающие блатную вольницу и госпожу удачу.
Это был маленький драматический сюжет, выполненный в танце. Оля исчезла и вместо нее появилась криминальная красотка, настоящая одесская Мурка…в натуре, и полном вперёде!
Моему изумлению и восхищению не было предела.
Перед уходом Оля сказала:
- Вы, случайно, не собираетесь в Одессу?
- Нелька завтра вечером, после уколов, как раз туда едет, вы могли бы взять ее с собой, - и заговорщически подмигнула.
- Чудесное совпадение: завтра я как раз собирался в Одессу, навестить профессора Школьника.
- Слышала, Нелька, на Волге поедешь. У Виктора Борисовича шикарный автомобиль!
- Мечта всех немцев, - неловко скаламбурил я в ответ.
Незабываемая дорога.
В день поездки, к вечеру, поднялся ветер и похолодало. Я пригласил в поездку одного моего приятеля, имевшего дела в Одессе.
Подъехали к Оле за сестрой. Долго размещали корзинки, сумки и пакеты:
- Там не мнётся? Тут не бьется? Здесь не мокро? – беспокоилась хозяйственная Нелька.
Когда выехали за город, уже темнело. До Одессы не так далеко – каких-то двести километров. Для Волги расстояние плевое.
Но ветер усиливался и на открытых местах превращался в ураганный. Лобовое стекло часто покрывалось россыпью мелких капель.
За Тирасполем по обе стороны дороги и в отдалении начали появляться сполохи. Это были неровные вспышки света с синеватым оттенком, наподобие сварочных метеоритных мерцаний.
Беззвучно, без сухой грозы, без дождя они напоминали космическое сияние, тревожное и непостижимое.
Вначале я думал, что явление связано с Тираспольским военным аэродромом и учебными полетами, но звуков летающих самолетов не было слышно.
Надо было выжимать из машины все ее силы, чтобы быстрее закончилась дорога, и мы приехали в Одессу. Ничего не мешало этим холодным голубоватым разрядам ударить в машину. Никто не знал, чем это могло кончиться.
Мои притихшие спутники, напуганные и зачарованные, вертели головами и прятали головы в поднятые воротники.
В Одессе быстро добрались до Нелькиного дома, в старом еврейском дворе, недалеко от центра.
Разгрузились. По замызганной винтовой лестнице, дореволюционной постройки, поднялись на второй этаж. На лестничной площадке перед входной дверью стали прощаться.
Тут Нелька преобразилась. Стала серьёзной и убедительной:
- Куда же вы, на ночь глядя? Посмотрите, какое разыгралось ненастье! – посмотрела на меня очень грустным и растерянным взглядом.
– Еще рано. Мы успеем. «…Не печалься, ступай себе с богом!» Счастливо оставаться!
- Надеюсь «одиночество в Париже не грозит»? - и тронул открытую рану.
- Здесь так скучно и одиноко. Кругом одни евреи и дельцы, помешанные, на «что я с этого буду иметь?». Так и хочется ответить:
- Поимеешь свеженький Морской бриз! На что окученный одессит, тупо отвечал:
- И все?
– А что ты еще хотел? Грибов в довесок или блакитную каёмочку? Может в Шанкер-Сити захотелось?
- Так иди на вокзал, возле привоза. Там, в «Принципе» - все есть, - тогда отшивали, заражая оптимизмом!
- Вы еще обратно хотите успеть? – Не пущу! Оставайтесь у меня, – и отрезала нам дорогу, выставив ногу.
- А, как же «морской бриз»? Я боюсь любовных сквозняков и не хочу простудиться.
- Мы лучше поедем, подальше от коварных соблазнов.
Под впечатлением, мы с Борей – так звали моего спутника, отменили все визиты.
Боря все допытывался про Олю: он не мог вспомнить - откуда ее знает. Все восклицал:
- Очень знакомое лицо!
Я вглядывался в полосу света, вырванную из темноты, и молчал:
- Зачем ему знать об инструкторе по боевым искусствам в МВД?
Обратная дорога показалась короче, хотя ненастье разыгралось. Дорожный бес читал мыслишки-шалунишки и играл надеждами…
Мы летели сквозь сполохи, вспышки и обрывки северного сияния. Я думал о дорогах судьбы и неисповедимых путях господних.
О двух сестрах, которые пытались найти счастье в краю вина и кукурузы, куда их свела
судьба еврея – вечного скитальца на дорогах истории.
Шаг третий.
В Америку!
Прошло несколько лет, и лихолетье напало на многострадальную нашу Родину, Россию – Советский Союз!
Страна разваливалась и летела в тартарары. Все богатство государства, народа, все достижения: бесплатная медицина, образование, копеечные цены на бензин, электричество и другие коммунальные расходы, на лекарства и хлеб, которые мешками выкидывались в мусорку, на…
Все, завоеванное потом и кровью, разворовывалось и за копейки продавалось за рубеж. И, самое главное, во главе этого грабежа встали лидеры КПСС и КГБ.
Началось «великое движение народов»! Все куда-то собирались, складывались, и уезжали. И вместе с ними ехала крыша по распутью многострадальных дорог.
Закрывались больницы, поликлиники и роддома. Русский язык изымался из обращения.
Консилиумы, пятиминутки и анализ клинических случаев стал проводиться исключительно на румынском языке.
Те, кто по целевым направлениям закончили престижные Московские Медицинские институты и, еще вчера, щеголяли отличным русским языком – забыли его враз…
Многие остались без работы, а те, которые работали, месяцами не видели зарплаты…
В один из таких омерзительных и пасмурных дней в ординаторскую постучались. Я открыл дверь – на пороге стояла Оля. Собранная и повзрослевшая, она по-прежнему искрилась лукавым огнем.
- Виктор Борисович, я уезжаю в Америку, вернее мы уезжаем в Штаты на ПМЖ. Вот - зашла попрощаться.
- Возьмите, на память, - и протянула плотный пакет, перетянутый красной тесьмой. Затем подошла, обняла и крепко поцеловала в губы. Смахнула слезу, резко повернулась и быстро вышла из ординаторской.
Я развернул пакет. В нем оказалась книга … Даррелл Джеральда – «Моя семья и другие звери». Из книги выпал блокнотный листочек. На нем были написаны прощальные стихи Ольги.
Прошло много лет.
Жизнь приближалась к концу. Пора готовиться к отъезду. Надо разобрать библиотеку. Одни книги отдать коллекционерам, другие любителям, третьи в макулатуру.
Тяжела судьба книги в век букридеров и электронных библиотек.
Разбирая книги, я наткнулся на ту, знаменитую книгу Джеральда – «Моя семья и другие звери» - символ расставания с Ольгой, и вся история проплыла перед глазами.
Я точно помнил, что в книге был листочек с ее стихами, но как не перелистывал, вытряхивал, искал - листочка нигде не оказалось. Видимо его изъяла чья-то коварная рука…
Не надеясь на удачу, набрал в строке поисковика: Оля Кресина. И узнал все о ее пути к успеху в Америке.
Во всяком случае, успеху ее учеников. Ее балетной школы в Филадельфии! http://www.olgakresinballet.com/
Прошло несколько лет, и жизнь повернулась так, что мне захотелось перечитать книгу Джерома: «Моя семья и другие звери».
Я перерыл весь дом, но книгу так и не нашел.
Стало грустно, вспомнились прекрасные юные стихи, из которых в памяти остались только две последние строчки:
«…И этот мир: мы в нём летим,
И крыльями, взволнованными, машем,,,»
Остались навсегда!
P.S.
Не состоящие членами «proza.ru», могут высказать свои ласковые и прочие слова по адресу: mr.tukituks@mail.ru`
Примечания:
1. Хореографический театр Ольги Кресиной
Город, страна: Филадельфия, штат Пенсильвания, США
Возрастная группа коллектива: 6-18 лет
Год создания коллектива: До 1990
Руководитель: Ольга Кресина
Веб-сайт: www.olgakresinballet.com
Хореографический театр Ольги Кресиной «Olga Kresin Ballet School» хорошо известен в г. Филадельфии (штат Пенсильвания ) и за его пределами. Ученики и выпускники этой балетной школы принимали участие во многих конкурсах, как в Соединенных Штатах Америки, так и за рубежом. Среди них такие известные соревнования, как конкурс артистов балета Государственной оперы Вены (Австрия), Шанхайский международный конкурс артистов балета (Китай), международный танцевальный фестиваль «Tanzolymp» в Берлине (Германия) и «Premio Roma Danza» в Италии. А на Международном конкурсе артистов балета в Большом театре в Москве ( Россия) и в конкурсе «Youth America Grand Prix» в Нью-Йорке ( США) участники театра Ольги Кресиной стали победителями.
.
2.Танцевальный спектакль «От тебя перехватывает дыхание»
(Take My Breath Away)
Художественные руководители:
Ольга Кресин и Кэтлин Дуайер
3. Петипа — Петипа, Жан Антуан (1787 1855) – французский балетный танцор и балетмейстер, отец Люсьена Петипа и Мариуса Петипа, преподаватель танцев в Санкт Петербургском театральном училище Петипа, Люсьен (1815 1898) выдающийся французский балетный мастер.