Ниже помещён пересказ отрывка из воспоминаний Освальда Руфейзена, записанного во время его выступления перед школьниками города Кёльна, 14 апреля 1983 года
Освальд обратился к настоятельнице монастыря. Вообще-то она уже всё о нём знала, также и что он — еврей. Немейкая жандармерия находилась в бывшем монастыре, откуда монахинь выкинули, предоставив им дом рядом. Это был дом, отнятый у еврейской семьи. Он, как и во сне, попросил связать его с сёстрами - дочерьми расстрелянного директора школы. Но монахини отвергли его идею:»У девочек длинные языки, здесь нужно быть очень осторожным.» Спонтанно сёстры решили оставить Освальда у себя.
Конечно, сначала монашенки посовещались, и две из четырёх вообще-то были против. Настоятельница же решила юношу оставить, сёстры ей подчинились.
В одно из воскресений две монахини собрались в церковь. Находилась она в 16 км от города. В самом городе священника уже не было ( его ранее арестовали). Перед уходом настоятельница наставила сестёр:» Просите у Господа дать знак, что нам делать с юношей.»
Когда женщины пришли в церковь, там как раз читался отрывок из Нового Завета о милосердном самаритянине.
(Самаритянин вообще-то враждовал с евреями, но в трудной ситуации он пришёл еврею на помощь. Заканчивалась история словами Иисуса: «Иди и поступай также.») Монахини поняли знак, поданный им Господом. Вернувшись из церкви, рассказали другим. В результате Освальд смог у них остаться и пробыл в монастыре в общей сложности три недели.
В это время он впервые прочёл Новый Завет. Много думал о прочитанном, сравнивал свою судьбу, всё, что ему пришлось пережить во время войны. В конце концов Освальд пришёл к выводу, что Иисус, действительно, был пророком, и что Его смерть и воскрешение были вроде как ему ответом. В то время главными вопросами для Освальда были:»Где Бог во всём ужасном, что тогда происходило?» и «Какова Божественной справедливостью?»
В гимназии Даниэль посещал еврейские религиозные уроки, проблематика же Нового завета была ему совершенно незнакомой. И эта проблематика, при чтении, оказалась Освальду близка. При этом он понял распятие Христа не как наказание Господа, а как избавление и воскрешение, и каким-то образом это соединилось в его голове с крестным путём всего его народа и со всем, что он пережил и видел в последнее время.
Таким образом Христос помог Освальду со всем примириться и вернуться к Господу. Поэтому в конце концов он решил креститься. Это было непростым решением, поскольку Освальду было известно, что в иудаизме такой поступок был равносилен лестнице, ведущей вниз к наружней двери.
Настоятельница тоже вначале запротестовала:»Так нельзя, нужно подготовиться, ты же ничего не знаешь о христианстве.» Но Освальд ей возразил:»Сестра, сейчас война, и никто не знает, останется ли завтра вживых. Я убеждён, что Иисус - сын Господа и пророк. Прошу меня крестить!» И в тот же вечер 25 августа 1942 года Освальда крестили.
25-го августа произошло и ещё что-то необычное. В полдень к нему в сарай, находящийся в 70 метрах от жандармерии, где он прослужил 9 месяцев ( в щели между досками сарая Освальд мог видеть, что там происходит) пришла настоятельница. Во время моливы в капелле она вдруг почувствовала, что должна особенно молиться за Освальда, потому что он должен стать католическим священником. Этой мысли в ней всё противилось, ведь юноша был евреем и некрещённым. И вот после этого события Освальд сам попросил настоятельницу о крещении. Тогда для неё всё встало на свои места, настоятельница поняла, что это знак свыше и что это будет для Освальда правильным путём.
После крещения он покинул монастырь, потому что не хотел, чтобы у монахинь возникло впечатление, что крестился он небескорыстно.
На фотографии настоятельница монастыря "Сёстры Вознесения", приютившая Освальда в 1942 году. Позже она настояла на том, чтобы Освальд написал воспоминания, чем он и занялся с 15.10 по 29.10. 1943 года. Но об этом я узнала уже подготовив этот отрывок. Желающих сравнить воспоминания, написанные по живым следам, читайте ниже. Это уже перевод из книги под редакцией Ватана "Проглотил крючок Королевы Кармеля", в переводе В. Калиновского
[Укрытие в доме Сестёр Воскресения]
Сестра (св. мученица Косцючик, ум. 6.01. 1979, примечание издателя) быстро заперла ворота, завела в комнату и предложила отдохнуть. Через минуту вошла удивлённая Сестра-настоятельница, которой я, хамло, подал руку без целования, полагающегося соответственно возрасту и статусу. Видя меня озябшего, согрела, кажется, дала чаю, подала молоко, хлеб с маслом. Рассказал ей о своём выживании, про сон в лесу, бессовестно врал, что не являюсь полным евреем, что мол мать была полячкой. Просил, чтобы известили кое-кого, что я здесь, и чтобы хотя бы на два-три дня позволили мне здесь укрыться. Мою ложь приняли с недоверием, однако, видя моё положение, с сочувствием, после чего проводили меня в амбар и уложили на сене.
Около полудня умылся, съел обед, причём узнал, что Сестра-настоятельница с другой Сестрой пошли в костёл, запретив кому-либо обо мне говорить. Согласился со всем, радуясь крыше над головой. Вечером снова был в жилище и снова рассказывал о своих
приключениях. И всё больше запутывался. О матери промолчал, думая, что сёстры сами обо всём догадаются, просто знали от той еврейки, о которой писал, что я еврей, та же знала от своего брата, который, я думаю, не входил в число трёх, знавших меня. Итак, моё происхождение было достаточно известно во всём гетто.
Удивил меня любезный приём, оказанный мне. Идя сюда, я надеялся, что меня примут, но не думал, что мне предоставят такие удобства во всём. Мог умываться тёплой водой, горячая еда трижды в день, вечера проводил в очень милых беседах, наконец, на ночь получал постель, вплоть до белья. Так что был обеспечен всем. Скажу даже, что всего было с избытком, поскольку после всех опасностей и переживаний потребности мои снизились до минимума. Несмотря на то что я был евреем, мне не только не наносили обид, но оказывалась услуга, превосходящая всё остальное – они рисковали собственной жизнью, укрывая меня под носом у жандармов.
А было так: в воскресенье Сестра-настоятельница, будучи в костёле, горячо молилась о небесном знамении – что со мной делать, и узнала ответ из Евангелия в тот же день (12 воскресенье после Сошествия Святого Духа) о добром Самаритянине. Разве это не прекрасный ответ, достойный милосердия Господа, аналогичный моему случаю?
[Процесс обращения]
После нескольких бесед со мной Сестра-настоятельница пришла к выводу, что еврейская религия для меня недостаточна, никогда таковой не будет, что я должен стать христианином. Об этом я и слышать не хотел. Что-что – но не креститься. Об этом не может быть и речи. Я чувствовал, что древняя религия меня не устраивала, но сначала должен был убедиться, что это не я, а религия ошибочная, наконец, ещё далеко до того, чтобы крестился и стал членом церкви. Ого! Не так быстро! Пошло же всё не так, а гораздо быстрее, чем все думали. <…>
[Принятие таинства святого Крещения]
Как-то раз сестра накрывала на стол, а я всё ещё сидел и раздумывал – креститься или не креститься. Не верил словам сестры, скорее, мало мне было их свидетельств, даже хотя бы мне принесли тома, тома с описанием необходимости крещения, не было бы достаточно. Однако не читал ещё Евангелие от Марка.
– Скажите, сестра – спрашиваю – есть ли в святом письме что-нибудь о необходимости крещения для спасения?
– Конечно! Минуту полистала и дала мне прочесть: – Кто будет веровать и крестится, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк 16, 16).
– Спасибо, этого мне достаточно.
Так, слава Богу, что дал мне веру в святое Писание. Это краткое выражение убедило меня больше, чем могли бы сделать все учёные мира. Был убеждён. Это было 27 августа 1942 г., на день св. Августина. (Крещение Освальда было совершено 25 августа, отсюда следует, что оно не могло иметь места 27 августа, как сказано в тексте).
Третьего дня, когда Сёстры возвратились из часовни, я задержал Сестру-настоятельницу (Эузебия Бартковяк, ум. 15 VII 1983). Прошу Вас, сестра, я хотел бы креститься. Сестра-настоятельница выразила огромную радость. Не думал, что её так обрадуют эти слова. Представь себе – говорит мне – когда я молилась в часовне, что-то мне подсознательно подсказало – надо много за тебя молиться, потому что ты будешь священником. Я сразу же отбросила эту мысль. Что? Он? Еврей? Но мысль возвращалась. Ещё я не остыла, находилась под впечатлением от этих мыслей, а здесь ты – хочу креститься. Чувствую в этом руку Бога. <…>
В тот же день 25 августа 1942 г. (это был день рождения моего отца) святая вода крещения увлажнила мою голову, и я услышал сказанные надо мной слова: Освальд Иосиф, я совершаю крещение твоё во имя Отца и Сына и Святого Духа. <…>
Мир, дня 29 Х 1943 г.