Ты виноват, папа

 
   В семье Степана Костюкова один ребёнок —  Эдик, три с половиной года. Мальчик очень любит папу.
   В субботу детский сад не работает. Эдик дома смотрит мультики по телевизору и     прислушается, о чём переговариваются родители. Мама просит папу:
   — Степанчик, сходи, купи сыночку зимние сапожки. Его обувь начала рваться.
   Папа берёт деньги из-под белья с верхней полки шифоньера, тепло одевается и уходит.
   На часах одиннадцать. За окнами — крепкий мороз и мрачные тёмные
тучи закрывают лохматое зимнее солнце. Начинается метель.
   Эдик с нетерпением ждёт возвращение отца, то  и дело беспокойно спрашивает у мамы:
   — Когда придёт папа?
   
  Но он не возвращался. Не пришёл к вечеру, не ночевал дома, не появился с утра, на следующий день. Сыночек заплакал:
   — Когда папа принесёт сапожки?!
   В полдень мама уложила Эдика спать. Когда малыш крепко заснул, она торопливо по-зимнему оделась, взяла сумку, деньги и поспешила за молоком в магазин, до которого ходу пять минут. Мать вышла во двор, огороженный высокими домами. Метель яростно бушевала. Она, подняв воротник пальто, торопливо зашагала.
   
   Степан Костюков, морщась от похмелья, ёжась от пронизывающего со снегом ветра, пробирался домой, чтобы выпросить у жены денег на выпивку. Этот алкоголик сквозь вихри снега разглядел жену, которая куда-то спешила. Имея свой ключ, он, не дожидаясь лифта, вбежал по лестнице на третий этаж, где находилась его квартира, открыл ключом запертую дверь, подскочил к шифоньеру, откинул его дверцу, схватил все деньги из-под белья, с верхней полки, торопливо стал совать в карман пальто. Несколько купюр упали на пол. Степан, нагнувшись, начал собирать бумажные деньги. Его пошатнуло. Он ударился головой о шифоньер. От шума проснулся Эдик, обрадовался, засиял от счастья и весло звонко закричал:
  --Папа! Папочка!
  Но родитель, засовывая в карман на ходу смятые купюры, выскочил из квартиры, забыв ключом запереть дверь.
  Эдик вылез из кроватки, не одеваясь, поспешил за папой. Повернул ручку замка — дверь открылась. Ребёнок выбежал на лестничную площадку и успел увидеть, как папа направился на лестницу. Сыночек торопливо, босиком пробежав по коридору, засеменил по ступенькам  за ним.   В конце концов малютка в трусиках, в маечке и босиком выскочил на снег, в мороз, в метель…

   Целую неделю Степан Костюков пьянствовал в крошечной квартире холостого друга, израсходовал все свои деньги. Тогда друг сказал ему:
   — Топай, Стёпка, домой. Поди, тебя ждут жёнушка и малюсенький сынок.
   Костюков приковылял домой. Жена повернулась к нему спиной и, глотая слёзы, еле-еле проговорила:
  — Отправляйся немедленно к сыну, в детскую больницу, в хирургическое отделение. Я только что пришла от Эдика.

  Спустя час встревоженный папа, торопливо накинув на плечи белоснежный халат, входит в палату. Сидевший на кровати Эдик радостно закричал:
  — Папа! Папочка! Мне доктор отрезал ножки! Теперь мне сапожки не нужны! Ты можешь купить себе водку!
  Словно электрическим током ударило Степана. Родитель омертвел, осознав мгновенно, что в трагедии сына  он, отец, был виноват в том, что не осуществлял своего, отцовского присмотра за ним.
  С тех пор Костюков жил под тяжестью вины перед сыном.
 
  Летом Эдику исполнилось четыре года. После работы отец привёз сыночка-калеку в парк, к детской площадке, на которой малыши радостно бегали, звонко смелись, съезжали с горки, катались на карусели, качались на качели, а его сыночек, сидя в коляске, только смотрел на них. Сердце до боли сжалось у отца, слёзы затуманили глаза. Однако малыш, не осознавая своей беды, не горевал. Увидев чёрного пушистого котёнка, жизнерадостно закричал:
   --- Папа, папочка! Смотри --- вон хорошенький котёнок, возьмём его себе.
   Отец посадил брошенного котёнка в ногах сына. Ребёнок от счастья засмеялся, ласкал котёночка, прижимал к себе, а отец сдерживал слёзы...