Андрею, с неизменной теплотой.
Ма подозрительно долго не зовет гулять. Вторую чашку кофе приканчивает, уткнувшись в светящуюся доску. А я уже и не против выйти, даже хитрить не буду, прикидываясь спящим. Пойду намекну. Прокрадусь на кухню, чтобы с разбегу уткнуться носом в бок – она всегда так потешно пугается! Но сегодня получилось еще лучше: добежав, я оглушительно чихнул, заставив ее подпрыгнуть на стуле и громко вскрикнуть.
Как же долго собирается эта женщина! Ну, что шкуру надевает, мне понятно, но вот все остальное... О, нет, нет, нее-еет, только не это!! А, бесполезно, она-таки напялила на меня ненавистную тряпку, даже жалобно вздернутые бровки не помогли. Выйдем, попробую содрать, а не удастся – вломлю первому попавшемуся коту, ага, вот этому! Ой, простите, это же наша кошка, Ма ее подкармливает, – надо извиниться. Тремся мордами и обнюхиваемся.
Наконец-то можно добежать до первого куста и задрать лапу! Хорошо-то как, снег, тишина, нет этих страшных будок, что носятся по улицам с громкими звуками и противным запахом! Хуже пахнет только вода, которой хозяйка брызгает на себя из стекляшек, когда уходит из дому без меня. Не иначе, маскировка!
Тэк-с, что там у нас дальше? Ага, вот тут пробегали знакомые собаки, что живут возле школьного двора. Нормальные ребята, оставлю им привет. А здесь рылся тот рыжий котяра, который меня совершенно не боится, вот же наглая морда! Предупрежу по-хорошему.
Ну, что же Ма так медленно двигается, да еще и ворчит, чтобы я не носился! Это даже не бег – так, трушу потихоньку. Разве же я не понимаю, что ей на двух лапах не угнаться за мной.
Уф, доплелись до моей любимой полянки. Держись, хозяйка, начинаем разминку! А снегу-то! Обожаю пронестись по сугробам, подпрыгнуть повыше, схватить пастью пролетающие снежные хлопья, - вкусно, весело! Вот и Ма оживилась, улыбается. Она издает хулиганский свист и делает вид, что нападает на меня, а я притворяюсь, что верю. Прыгаю на нее, толкаю лапами, прихватываю зубами клочья шкуры в полете, уворачиваюсь от нападений хозяйки, а она от моих. Мы вытаптываем снег и кружимся по всей полянке, все - я победил! Особо удачный толчок – и Ма падает в сугроб. Она хохочет, а из моего горла вырывается голос предков: О-у-р-р- г-г-г-а-а-а-в-в-в!
Хозяйка треплет меня по холке, а я легонько проверяю носом – не замерзла ли еще ее мордочка, она-то у нее без шерсти! Теплая, значит, побежим гулять дальше.
Пожалуйста, только не к школе! Давай побежим прямо, туда, где живет Дик, или повернем вон на ту улочку, может, встретим милашку Цилю! Пронесло, рванули, куда я и хотел, вот сейчас распишусь на паре кустиков.
О, да это же Циля бежит, сейчас Ма опять испугается, точно! Приглушенный вскрик – и вот она уже гладит мою подружку по блестящей шерстке, приговаривает, какая она красавица. А то! – мне только такие и нравятся – высокие брюнетки с длинными лапами. Пока мы носимся с Цилей, подходит ее Па, и они заводят с Ма совершенно неинтересные разговоры. Ох, и болтливы же люди!
Ну, я так и знал: уже идем обратно, а я еще не хо-о-чу-у!
Подходя к нашему дому, я опять воодушевляюсь, вспомнив о вкусном завтраке, и даже неприятное обязательное мытье лап перестает беспокоить. После завтрака я укладываюсь на диван подремать, а хозяйка быстро собирается на свою таинственную работу.
Немного беспокоюсь за нее: как она там весь день одна? – но уверен, что к вечерней прогулке хозяйка обязательно вернется, ведь я ее самый хороший мальчик.
А раз Ма это говорит, значит, так оно и есть. Я - очень, очень, очень хо...ро...ши...й...