Про то, как я зверски избил товарища

Гусев Вэ Гэ
   Погодите, погодите возмущаться. Сначала послушайте, как дело было.

   По порядку рассказываю. Произошла вся эта история, когда я в третьем классе учился. И в один из учебных дней чего-то не поделил я с одноклассником, с Мишкой Соловьёвым. Сейчас уже и не упомню – что именно. Но хорошо помню, что внезапно воспылали мы друг к другу горячими, но ужасно недобрыми чувствами и да-ава-а-ай тумаками без счёту обмениваться.

   А вокруг же ж – перемена, народ школьный. Девчонки повизгивают, приятели-одноклассники на шум бегут, красноповязочные дежурные старшеклассники нарисовались и географичка, как назло, из своего кабинета выглянула.

   Короче, недолго нам с Михой побузить удалось. Схватили, растащили, связали, пытали…

   То есть нет, вру. Не связывали меня и не пытали, а попросту велели принести дневник, и географичка написала туда: «Зверски избил товарища!».
 
  Дома, помню, родители это прочитали и даже ругать меня сразу не сообразили. Засуетились, заторопились, спросили Мишкин адрес и побежали узнавать – можно ли хоть чем-то помочь зверски избитому. Папа только кулаком мне погрозил, и побежали.

   Но далеко не убежали. Не смогли. Их на нашем же пороге Михины родители встретили-перехватили.

   Тоже с дневником и, ага, тоже со «Зверски избил товарища!». (Вот честно вам скажу - лично я б людей с таким уровнем фантазии не то что до преподавания географии, до подметания полов в школе не допустил бы.)

   Через пару минут никто уже, понятно, никуда не бежал. Мамы хохотали и вместе заваривали чай, мой папа отправился (чинно отправился, не вприпрыжку) в гастроном за пирожными, а Михин кривовато улыбался, рассеянно гладил меня по голове и мямлил: «Хороший мальчик». По-моему, не очень убежденно.

   В общем, закончилось всё лучше, чем начиналось.

   Правда, справедливости ради надо отметить, что Миха тогда всё-таки пострадал. Так уж получилось, что прямо перед тем, как к нам идти, взял его папа решительно поданный мамой ремень и …

   Нет, не особо-то и больно было, признавался потом Миха.

   Через штаны.

   Но обидно.
 
   Главное ж дело, ни о чём не спросили, не выслушали…

   Просто зверски обидно.