На третьем курсе училища, для того, чтобы поехать в летний отпуск, нам необходимо было, кроме обычных зачётов и экзаменов, сдать один из нормативов физической подготовки на первый спортивный разряд.
Сказать, что для большинства это сложно – ничего не сказать. Это оказалось архисложно.
На выбор каждый мог сдать: или стометровку, или километр, или гири. Quadrum non datur.
Практически все решали бежать километровую дистанцию, потому что спринтеров мало, да и «качков» было – не густо.
Незадолго перед сдачей зачёта мы взводом сидели в классе самоподготовки, когда главному инициатору и организатору всех наших задумок Косте Малину пришёл в голову гениальный план. Он нарисовал его на классной доске. И всем так понравился, что даже самые отчаянные скептики согласились. Впрочем, судя по всему, другого выхода не было – в артиллерийской стрельбе, боевой работе, топогеодезии и артразведке мы были более-менее подкованными, а вот «бегистика» давалась не всем.
Для начала распишу, как у нас говорят, диспозицию: кто помнит Хмельницкое училище, тот знает, что курсантские казармы располагаются в одну линию вдоль училищной ограды фасадами на улицу 25-летия Октября. С тыльной стороны казарм за училищным сквером находится большое здание учебного корпуса. Его окна выходят на другую центральную улицу, Богдана Хмельницкого, делящую территорию училища пополам.
Около учебного корпуса (прямо посредине) – фонтан, от которого в сторону казарм ведёт асфальтовая дорожка, настолько широкая, чтобы по ней могла свободно пройти курсантская батарея. Дорожка эта между первой и второй казармами выходила на дорогу, что пролегала вдоль фасадов всех пяти казарм. Параллельно ей, вдоль тыльной стороны казарм, была вторая дорога. Она шла до самого края последних казарм и огибала их с торцов. Круг замыкался. По нему проходила километровая трасса, правда, перед финишем она огибала ещё и курсантский клуб, а финиш планировался прямо рядом с учебным корпусом у фонтана, слева от точки старта.
Надо добавить (для того, чтобы картина была полной), что, если идти от фонтана к казармам, то перед ними обязательно пройдёшь между двух огромных стендов наглядной агитации, призывающих «учиться военному делу настоящим образом» и стоящих параллельно казармам справа и слева. По нашей задумке, за щитом (тем, что был правее) ставилась… "подстава". Каждый, кто хотел сдать на зачёт, искал себе напарника из другой батареи или другого взвода (из тех, кто в этот день не сдавали). Он одевался так же как сдающие: полевая х/б форма и пилотка и, непосредственно перед стартом, занимал исходную позицию за плакатом.
План заключался в следующем: экзаменуемый должен был со старта, скрывшись за плакатом, не бежать до окончания всех казарм (это за него делал «подставной»), а под прикрытием того самого плаката проскользнуть за здание и лететь, что есть мочи, до последней пятой казармы (не дальше – не ближе). Как только "подставной" обегал последнюю казарму и его зафиксировал в блокнот специально поставленный там сотрудник спорткафедры, он показывался из-за угла и делал отмашку тому, вместо кого он бежал. Увидев это, сдающий разворачивался и нёсся уже в обратном направлении навстречу стоящему на контроле начальнику кафедры. Вся схема была рассчитана так, что «стартёр-финишёр», не торопясь, дефилировал до тыловой дороги, по которой «катилась» группа сдающих; глядел им вслед, и так же, не торопясь проходил десять метров между казармами на внешнюю дорогу, и глядел на приближающуюся группу курсантов, не подозревая, что за несколько секунд до этого, он глядел в спины совсем других субъектов. Всё гладко, а выгода заключалась в том, что экзаменуемый «срезал» метров 50-60, которых хватало как раз для того, чтобы вложиться в норматив. Всё, экзамен гарантированно сдан, здравствуй, отпуск!
Наш взвод стартовал третьим. "Подставные" уже дежурили за агитационным щитом.
Старт! Понеслась! Пересекая линию плаката, краем глаза вижу, как «попёр» мой партнёр вдоль казарм.
Хорошо! Выбегаю вместе с остальными на внешнюю дорожку, бегу, но, то ли из-за мандража, то ли по неопытности, но бегу как-то медленно. Мне в те секунды даже кто-то кричал, что «медленно!», а я как-то не придал этому значения.
Когда до начала последней казармы оставалась дистанция в половину предыдущей, показался парень – моя подмена. Поскольку у других-то "подставы" были ближе, они (после разворота) оказались довольно далеко позади меня.
До меня дошла моя ошибка, когда я оказался почти «нос к носу» с преподавателем с секундомером. И шёл я по дистанции чуть ли не с олимпийским рекордом! Я, конечно, сбавил скорость, как мог, чтобы выравняться с остальными, но, как говорится, «спалился».
Финишировал я среди первых, в норматив уложился, но начальник кафедры вдруг упёрся: где срезали?
Пришёл контролёр, начальник – к нему: сколько, мол, пробежало мимо тебя? Столько-то. Всё совпадает. Ничего не понимаю. Всему взводу грозит незачёт. Из-за одного. Из-за меня!
Идём в казарму. Все зыркают на меня злыми взглядами и сквозь тяжёлое дыхание ругают, на чём свет стоит. Я не знаю, куда деваться от стыда и жуткого смущения оттого, что подвёл взвод. Досада – мягко сказано. Меня обвинили в том, что захотел в подлоге быть лучше всех. Хотя это было и не так. А оправдываться поздно, да и бесполезно – не верит никто.
– Что ж ты такой пидорас!? – обидно накричал на меня парень из другого взвода, когда мы вошли в расположение курсантской батареи. Обиднее было вдвойне, поскольку парень был в авторитете, и многие побаивались его кулаков и злого языка.
Всем всё уже было известно. Казалось – молва долетела до народа раньше, чем мы дошли; и ребята со злым укором смотрели на меня. Я не знал, куда деваться. Настроение было – хоть вешайся.
А ещё через некоторое время пришёл взводный, принёс ведомость сдачи зачёта и, на вопросы особо озабоченных, сказал, что сдали все. Мы поняли, что дело замято; спортивной кафедре тоже не нужен был никакой «геморрой» с не сдавшим взводом. Да и «придурка», который внезапно «пошёл на мировой рекорд», за «жопу» взять не удалось. Не пойман, не вор. Ну и ладно.
Больше нам в подобных экспериментах участвовать не пришлось; на четвёртом курсе физо в госэкзамен не входило. Да и кто из-за спортивного разряда станет «гробить» подготовленного офицера-артиллериста?! Афера наша ушла в историю и в курсантские предания. Скоро рухнул Советский Союз. Бывшие однокашники, из тех, кто «выжил в Афгане» или не спился, волею судеб оказались в разных государствах. Но это уже совсем другая история.