…Моей соседкой по дому оказалась надменная кавказская красавица в типичном прикиде кавказских девушек – длинные черные волосы до пояса, одежда -- черный верх, белый низ. Когда я запирал свою квартиру на первом этаже, она стояла во дворе и ее лицо заслоняла водосточная труба. Поэтому она безучастно отодвинулась, чтобы я мог ее получше разглядеть.
Место заранее выбрал в Москве по интернету – центровее не бывает: 50 м от Нарзанной галереи, налево парк, направо «Пятачок» и Курортный бульвар, чуть выше – местный «Арбат» (ул. Карла Маркса) и вокзал. Это все равно, что снять квартиру на Красной площади с видом на Мавзолей.
На Пятачке первая же фраза, которую я услышал по приезде, сильно меня озадачила и даже встревожила. Миленькая девушка сунула мне в руку бумажку со словами: «Приходите к нам в террариум, пожалуйста». На бумажке описание маршрута и телефон, что-то типа: «За фонтаном, в подворотню, затем в подвал».
На двери дома, где раньше фотограф-миллионер Карасик выставлял экраном на бульвар первый в городе цветной телевизор, собирая гуляющую аудиторию, теперь загадочно и тревожно мерцала светодиодная надпись: «Шапки». Это в 9.00 утра.
В отличие от подпольного миллионера Корейко, все твердо знали, что фотограф Карасик – миллионер. В те времена это звучало примерно как «известный разведчик-нелегал». Но в Кисловодске всегда гордо говорили: «У нас тут нет Советской власти». А цветной телевизор был такой редкостью, что собирал толпу потенциальных клиентов на «художественную фотографию».
Кстати, о шапках. В Кисловодске вообще какой-то болезненный интерес к меховым изделиям, хотя, казалось бы, они здесь никогда в жизни не пригодятся. На маленькой улице К. Маркса несколько меховых салонов. Понравилась вывеска: «Шапки, шубки, тапки». Тапки тоже меховые. А рядом с лермонтовским гротом (у Демона) – павильон с надписью «Выставка пальто». Так и представил туристов -- посетителей выставки, приехавших со всей страны, чтобы подивиться на пальто. И строгие экскурсоводы с указками: «Посмотрите, какая линия плеча! Посмотрите, какой вырез!».
У запертого за решеткой Демона, кстати, стали красные глаза. Раньше были зеленые. Как и полвека назад, возле Демона собираются игроки в нарды. Играют с рассвета и до кромешной темноты. Каждый день одни и те же. Игроки в домино собираются через дорогу от Колоннады, под памятником Ленину.
На месте магазина «Букинист», куда мой дед регулярно заглядывал (там продавщицы откладывали ему дефицитные книжные новинки) теперь магазин «Версаль» (дорогая одежда). Рядом дверь: «Товары для взрослых». Я прямо как взрослый заглянул внутрь: в крохотной каморке сидит девушка в окружении искусственных членов, презервативов и почему-то магнитиков с изображениями животных. На отдельной полочке лежит заготовленная записка от руки: «Ушла на 2 мин. Уже иду». Записка многоразового использования, все процедуры отработаны.
Еще понравилась бегущая строка на салоне связи: «Погода – замечательная – тынь-ды-дынь» и «Московское время – в каждом регионе разное». Местный юмор.
Старые книги теперь продает дядька с лотка в подворотне. Лежат ветхие фолианты с названиями «Этнические группы народов Кавказа», «История казачества» и т.п. Букинист иронично: «Видели, что там теперь? – кивает в сторону ул. Карла Маркса. – «Версаль», «Милан»… это все мастерят «китайцы» из Армянского поселка». Когда я уходил, он неуверенно сказал: «Мне ваше лицо знакомо». «Мне ваше тоже», -- сказал я.
Как и полвека назад, в Центральном магазине местные и приезжие покупают вкусные ромовые бабы и запивают их кофе со сгущенкой и какао за высокими круглыми столиками. У входа все так же продают мороженое и воздушную кукурузу (не путать с поп-корном, вкус и ощущения другие). Раньше эту кукурузу жарили в доме, где жили мои дед с бабушкой, наискосок от Колоннады. Поэтому запах жареной кукурузы преследовал меня с младенческого возраста.
Купил стакан кукурузы и прошелся до этого дома. Там, где был цех с воздушной кукурузой, потом сделали столовую, и в ней одно время работала поварихой моя одноклассница. Сейчас здесь продают шашлыки на шампурах – 145 руб. за 100 г свиного, 170 руб. за 100 г. бараньего. По местным меркам грабеж. Усатый кавказец за прилавком спросил: «Что интересует?». «Я в этом доме жил когда-то», -- ответил я.
Шашлыки – фирменная визитная карточка Кисловодска, запах готовящихся шашлыков разносится по всему городу и слышен отовсюду: от кафешки напротив вокзала (по мне, там самые вкусные), от бывшего ресторана «Театральный» (сейчас там что-то другое), от кафе «Чайная роза» и прочих кафешек в парке. Шашлыки тут делать умеют и любят, они везде отменные. Так что это еще один запах, который преследует с детства.
Но вообще вкусно готовят здесь не только шашлыки. В самой дешевой столовке за 125 рублей накормят вкусными котлетами или курочкой. Я зашел в палатку повидать одноклассницу, которую не видел все 36 лет после выпускного, и она сделала мне вкуснейший гамбургер. Потом налила водки, пока не было посетителей, обняла и открыла «страшную тайну». Открывала ее все три часа общения, отвлекаясь чтобы обслужить клиентов. Я был смущен и тронут. Я помню, что когда пришел в их девятый класс после переезда из Волгограда, девочки выразительно на меня поглядывали, перешептывались и хихикали. А однажды одна девушка прожгла меня взглядом, когда я отвечал что-то у доски. До сих пор помню это ощущение. Но я в свои 15 лет стеснялся своей стеснительности и был уверен, что они надо мной издеваются. Поэтому вел себя с ними сурово. А тут через 36 лет выясняется, что они на меня чуть ли не пари заключали. Впрочем, после возвращения из армии мне все же пара девушек открыли свои «страшные тайны». Выиграли-таки пари. Незабываемо.
Пацаны в классе меня, кстати, тоже отлично приняли. Самый крутой и отмороженный авторитет Шабеля гулял с девушкой из моего дома, она знала меня с раннего детства, я ведь каждое лето приезжал к дедам погостить. На первой же перемене Шабеля позвал меня в компанию: «Иди к нам, что стоишь как неродной?». Я не ожидал, в Волгограде у нас новичков первым делом проверяли на «вшивость». А здесь все с первой минуты стали родными. Нигде с тех пор не видел ребят душевнее.
Главным достоинством считалось умение шутить и не обижаться на шутки. Поэтому в школе у нас постоянно стоял хохот. Очень подружились с Дрюней (он же Дюша) – он первым обсудил со мной наших девушек и рассказал, как они с Урюком замыслили в восьмом классе настоящий мужской поступок – изнасиловать красивую одноклассницу. Приперлись к ней домой под видом «списать задание» и набросились на нее. Потом что-то пошло не так, Дрюне что-то не понравилось, и он пресек мероприятие. Очень клевый был парень, порядочный, честный. Через год после окончания школы он пьяным полез по балконам студенческого общежития, сорвался и разбился насмерть. Ребята потом ежегодно приходили к его маме на поминки.
Шабеля тоже неважно кончил. Он после школы женился на девушке, над которой нещадно издевался в школе. Но, говорят, бухал сильно. И водился с прежней компанией. И однажды его нашли в канализационном колодце.
С Урюком и Клячкиным (это не фамилия, а погоняло) мы иногда заходили в салон красоты, здание, построенное у реки недалеко от нижнего универмага. Не красоту наводить – просто там был стильный по тем временам бар и вкусные безалкогольные коктейли. И еще стильные сотрудницы. Было ощущение красивой жизни. Сотрудницы, правда, относились к нам как к детям. И напрасно. Когда я вернулся из армии, Клячкин и Урюк стали местными авторитетами и уже руководили всеми местными телками.
Однажды зашел в этот салон после армии и увидел потрясающе красивую девушку, сказал ей пару слов, и она восхищенно вытаращила на меня глаза. С ней были пара «мелких» (молодых) кавказцев, они отвели меня в сторону и сказали, что это не по-пацански. Я ответил, что у них полчаса. Через полчаса они мне помахали и отвалили. Я подсел к девушке и понял, что мне с ней не о чем говорить – я ведь никогда до этого не пробовал разговаривать с девушками. То есть в армии мы иногда вступали в контакты с девушками, но до разговоров обычно не доходило. Девушка была разочарована и попросила больше никогда к ней не подходить.
А салон уже лет 20 стоит заброшенный.
Но зато в 80-е заходил в Зал торжеств «Русь» в здании верхнего гастронома. Там была дискотека. Чтобы погулять там, я с утра шел на станцию «Минутка» и разгружал вагоны с овощами – за это платили 10 рублей. Однажды в «Русь» приехал Урюк с телками и приятелями, предложил поехать с ними. У меня были другие планы на вечер, и я не поехал. Это был последний раз, когда я его видел.
Урюк и Клячкин в середине 80-х вошли в цеховой бизнес и стали авторитетами (а Кисловодск давно был центром цеховиков, там годами шили женские туфли-панталеты и развозили по всей России). Но в какой-то момент им пришлось уехать из города. До того, что когда я на их улице спросил про них пожилого мужчину, тот посмотрел на меня тревожно и сказал, что лучше мне про них не спрашивать. Миха говорит, что Урюк где-то на Кавказе и сменил фамилию. А Клячкин в центральной России и иногда звонит ему с такими текстами: «Миха, я пьяный заблудился, вызвал жену… ааа, вот она меня задавила своим джипом».
А мой самый лучший друг был главный каратист в городе, мы сидели с ним за одной партой. Однажды вышло так, что…
Черт, слишком длинный текст. Потом как-нибудь допишу.