Глава 8
ПОД КРЫЛОМ САМОЛЁТА СКАЛИСТЫЕ ГОРЫ И
СИЕРРА-НЕВАДА
Мне опять досталось место в хвостовой части самолёта, на этот раз ближе к иллюминатору, и я мог наблюдать ночную Америку с востока на запад в течение пяти часов.
Впереди меня расположилась семья чернокожих американцев. Человек шесть детей, мал мала меньше. Молодые упитанные родители и такие же кругленькие детки. Ну, очень симпатичные! Ведут себя так, будто они родились в «Боинге» – это их дом.
Первые часа два полёта – под крылом сплошное море огней: один город сменяет другой, и так до самого горизонта. Потом огни редеют и исчезают вовсе, лишь отдельные пятна светятся кое-где на большом расстоянии друг от друга. Это мы пролетаем над малозаселенными территориями штатов Колорадо, Юта и Невада. Эти штаты расположены на огромном гористом плато, образуемом Скалистыми горами и горами Сиерра-Невада. С высоты десять километров хорошо просматриваются ярко освещённые небольшие поселения типа наших хуторов: то ли ранчо, то ли фермы – понять трудно, но очертания гор, их окружающих, видны очень хорошо. Невольно думается: боже, в какой же глуши живут здесь люди, и как далеко им до ближайшего селения!
Лёту до Сан-Франциско пять часов, почти в два раза меньше, чем через Атлантику, но я даже и не заметил, как прошли эти часы.
Самолёт пошёл на снижение. Впереди полыхала электрическая заря. Это светилось уже западное побережье Соединённых Штатов. Зрелище было ещё более впечатляющим, чем на Востоке. А общее впечатление сверху такое, будто вся Америка освещена ночью, причём, необычайно ярко. Это потом подтвердится и на земле.
При подлёте к аэропорту Сан-Франциско самолёт пересекает залив, носящий имя того же самого святого Франциска, и этот залив ещё более увеличивает море огней, отражая их от своей поверхности фантастическим мерцанием.
737-й сел на бетонную полосу так же мягко, как и «Три Семёрки» в Атланте.
Да, надо отметить, что и в Атланте, и в Сан-Франциско после приземления и остановки лайнера у терминала прибытия никто из пассажиров не сделал даже попытки вскочить с места, пока по громкой связи не был разрешён выход. Моя молодая соседка весь рейс проспала, забравшись в кресло с ногами, и спокойно продолжала спать, даже когда лайнер приземлился. Лишь когда объявили о выходе, она спокойно встала, как ни в чём ни бывало. Мне пришлось достать с полки её поклажу, за что она одарила меня улыбкой благодарности. Но пока я галантно пропускал вперёд соседку, зашевелилась и заняла проход семья афро-американцев. Они собирались, наверно, минут пятнадцать, и всё это время стоящие за мной другие пассажиры терпеливо и с пониманием ждали, когда эта тёмная масса двинется вперёд. Моё же нутро было чернее этих милых щебечущих созданий, – отстану ж от своих спутников! – однако, будучи воспитанным в интернациональном духе, ничем не выдал своей советской злости на капиталистический дух, и, наконец, неторопливо двинулся вслед за его столь яркими представителями.
Спутников своих я потерял, но после Атланты я чувствовал себя увереннее, и двигался, глядя на указатели и пиктограммы, прямо в багажное отделение.
Меня должен был встречать Дмитрий с женой, но где – я не представлял, хотя размышляя по пути в багажное отделение, решил, что где-то на выходе из него.
Ничего подобного! Спускаясь по эскалатору согласно указателю «Luggage», то есть «Багаж», я увидел внизу группу людей с цветами и плакатиком: «Иосиф, здравствуй!» Ну, чисто по-американски!
Я, конечно, в двух из четырёх этих людей узнал Митю и его жену Марину, так как по Интернету мы обменивались фотографиями. Двое других были их дочерью и зятем.
Встреча была очень трогательной. Мы не виделись с Дмитрием 55 лет! Сдержать слёзы было невозможно...
Уже почти все пассажиры рейса забрали свой багаж, когда, наконец, я вспомнил про свою сумку, которую буквально вырвала у меня из рук в Атланте чернокожая кругленькая служащая аэропорта и отправила её на погрузочный конвейер. Мы подошли к распределителю. Круговая лента возила на себе одинокие чемоданы и сумки. Из люка на конвейер больше не выпрыгивало ни то, ни другое. Мы остановились, и я стал высматривать свою сумку. Её не было на ленте кружащегося конвейера. Немного подождав ещё, убедившись, что она уже не появится, подошли к стойке оператора багажного отделения.
Переговоры вёл зять Дмитрия Иван. Оператор, извинившись, отправился к самолёту, но вернулся ни с чем. Ваня заполнил бланк заявления на розыск багажа, сделали описание сумки, реквизиты, бывшие на ней (я не срывал с неё ещё минский ярлык – и хорошо сделал), адрес, куда её следует доставить, телефон.
Оператор заверил, что сумка найдётся, коль она прибыла в Америку. С тем мы и покинули здание аэропорта Сан-Франциско.
Да, забегая вперёд, отмечу, что сумку вместе с извинениями принесли на квартиру моим друзьям на четвёртый день после моего прибытия к ним
Продолжение следует
http://www.proza.ru/2016/12/28/1493