Парадигма

      
«Можно дурачить часть народа всё время,
можно дурачить весь народ некоторое время,
но нельзя дурачить всё время весь народ...»
                ( Авраам Линкольн)

 

– Кирилл! К шефу!
Молодой журналист с явным сожалением оторвался от дисплея. По интонации ответственного секретаря городской газеты он понял: дело важное и срочное. Пробежавшись как пианист по клавишам компьютера и сохранив в памяти текст об обвальном росте СПИДа и наркомании в городе, Кирилл ловко крутанулся на своём вращающемся кресле и выскочил из комнаты.
В кабинете главного редактора было как всегда накурено. Андрей Ильич просматривал макет очередного номера, не выпуская изо рта любимой трубки.
–  А, Кириллыч! – улыбнулся он одними глазами, – присаживайся, старичок, потолкуем.
Кирилл Краснов восемь лет работал с главным и усвоил: Ильич по пустякам тратить на него своё драгоценное время не будет. С  рядовыми сотрудниками он общался по телефону.
Затянувшись и выпустив клуб сизого дыма, Андрей Ильич начал по обыкновению издалека. Поинтересовался текущими делами, здоровьем, посетовал на сырую погоду и как бы невзначай бросил:
– Есть тут для тебя интересная тема . По Краснозаводскому округу один гражданин интересный баллотируется. Солидный бизнесмен,  председатель совета директоров химкомбината «Факел», генеральный директор торгового дома, кандидат юридических наук, меценат и поэт, наконец.
Кирилл не смог сдержать ухмылки. Вспомнилось: третьего дня к нему обратились два безусых пацана, и один из них был генеральным директором фирмы из трёх человек, а другой – её техническим директором. Как за два года получали высшее образование, а потом через год учёную степень он тоже знал.
– Понимаю, старичок, что ты подумал, – будто уловил мысли Кирилла Андрей Ильич, – с двух киосков раскрутиться до такого уровня при наших-то налогах в такие сроки непросто. У нашего героя сейчас и заправки, и химкомбинат, и ресторан, и гостиница, и магазины,  и недвижимость. Но ведь все, чёрт возьми, так вертятся.  А попробуй иначе?  Скажу тебе одно: я тут справочку навёл – с жуликами он вроде бы уже не связан.
Сделав акцент на слове «уже», Ильич встал из-за стола, прошёлся по кабинету. Молчать было неловко и, чтобы как-то поддержать разговор,  Кирилл брякнул:
– Сколько строк надо? У меня ещё материалы забиты в плане ...
Андрей Ильич щедро улыбнулся не только ртом и глазами поверх модных очков с чуть затемненными стеклами, но всем своим простоватым лицом, каждая веснушка которого излучала неподдельное радушие.
– Вот и прекрасно, – опустил он тяжелую ладонь на плечо Кирилла, – только тут, Кириллыч, дело серьёзное. А твои статейки подождут... Покруче предстоит работёнка. И не ради каких-то двухсот строк на «чердаке» – бери выше! Скажу тебе по секрету: поступило предложение войти в команду и участвовать во всей избирательной кампании. Ну, а что такое свой человек во власти тебе, думаю, объяснять не надо. И ещё. Усвой, старичок: за месяц-другой ты ТАКИЕ бабки ТАМ снимешь, больше, чем за всю оставшуюся жизнь на гонорарах да подработках...
Кирилл потянулся за сигаретами. Он никогда ещё не упускал возможность заработать – помимо своей газеты готовил материалы для радио и телевидения, не упускал случая тиснуть заметку и в центральной прессе через знакомого собкора.
Кирилл сразу же догадался о ком идёт речь, но решил всё-таки уточнить:
– Вы не Левского имеете в виду?
Андрей Ильич утвердительно кивнул.
– Но Левский в народе не очень  популярен. Есть такое мнение...
– В народе?  Не очень… – голос Андрея Ильича обрёл металлическое звучание, – а ты на кой? А все мы здесь? Мы-то... зачем? Какое надо мнение – такое и сделаем! Только надо по-умному. Не грузись: в команде есть и психологи, и социологи, и политологи.  А начальником пресс-службы у него знаешь кто? Известный писатель Олег Мухин!  Ты, главное, делай, Кириллыч, свою работу! А я буду делать свою!  Завтра с утра ко мне! Всё понял?
В кармане у Ильича запиликал мобильный телефон, и он жестом дал понять: разговор окончен.

***
После развода с женой Кирилл вернулся к родителям. Старики жили неподалёку от редакции, и он решил прогуляться через небольшой сквер – благо погода стояла просто великолепная. Несмотря на середину октября воздух днём прогревался выше двадцати градусов по Цельсию, и старожилы свидетельствовали: такого не было пятьдесят лет! Деревья почти облысели, и по шуршащему, слегка потускневшему красно-оранжевому ковру, как в последний раз, носились дети и собаки. И тем и другим не так уж часто удавалось от души порезвиться, пока их взрослые опекуны сидели на лавочках, читая журналы и газеты, а то и просто наблюдая,  как с оголившейся ветки тихо скользит к земле последний лист...
– Кирилл!
Краснов обернулся. В женщине на лавочке он узнал свою одноклассницу Наташку  Сазонову.  Она почти не изменилась и была так же хороша собой, хотя со дня их последней встречи  и прошло более пятнадцати лет. Рядом с молодой женщиной в инвалидной коляске сидела девочка лет десяти с такими же грустными голубыми глазами и длинными, пушистыми ресницами.
Кирилл вспомнил, как в десятом классе был в числе поклонников этой  красивой и стройной девушки. Однако был в числе прочих отвергнут белокурой красавицей.
 После окончания школы их пути разошлись. Краснов поступил на факультет журналистики местного университета, а отличница Наташка пошла по стопам своего отца – работника химкомбината «Факел» и без труда преодолела высокий конкурс в Московский  химико-технологический.
Кирилл опустился на лавочку. Грустный ребёнок внимательно – совсем по-взрослому – посмотрел ему прямо в глаза, оценивающе скользнул взглядом по модному плащу и стильной сумке и перевёл опять взгляд на городок качелей-каруселей, откуда доносился вёселый смех и где без устали  носились неугомонные дети.
Кирилл внимательней вгляделся в лицо бывшей одноклассницы. Тот же высокий лоб, тонкие стрелочки бровей, сводящие его некогда с ума ресницы. Вот только глаза, покоряющие своей голубизной...
Они не светились озорным блеском как раньше, а таили какую-то скрытую тревогу.
– Ты сейчас где? – брякнул он первое, что пришло в голову.
– Нигде... Сижу с Настенькой...
Кирилл хотел узнать подробней, что с девочкой, но неожиданно изменил своей журналистской привычке задавать собеседнику самые бестактные и неожиданные вопросы и спросил про другое:
– Как твои родители?
– Папа умер три года назад... Рак лёгких... Мама давно на пенсии. Болеет сильно.
Наташа вздохнула. Кирилл знал, что родители её трудились на «Факеле», куда она тоже попросилась по распределению, отвергнув заманчивые предложения остаться в аспирантуре и заниматься научной работой.
– А я в газете работаю, – сообщил Кирилл, – может, читала?
– Конечно, – улыбнулась женщина, – мой муж говорит: ты один из самых талантливых и, главное, честных газетчиков. Он даже хотел встретиться с тобой, поговорить, да всё некогда. После того, что случилось с нашим сыном и дочкой, Ашот просто помешался на экологии и даже возглавил местное отделение партии «зелёных», а теперь ещё выборы... Неделю назад его зарегистрировали кандидатом в Думу!
– А... так ты теперь – Григорян, – догадался Кирилл.
– Григорян! – подтвердила Наташа.
– Что случилось с вашим сыном? – неожиданно для себя спросил Кирилл.
–  Ванечка умер... – голос женщины дрогнул, – понимаешь, мы с Ашотом работали по распределению на химкомбинате, он у меня способный и быстро стал заместителем начальника цеха. Зарабатывали ... неплохо, я оказалась в «положении», и  он умолял меня уволиться. Говорил, надо уехать, совсем куда подальше. Но ... ты же знаешь мой характер? Я вбила себе в голову, что ипотеку скорее отдадим, когда оба будем зарабатывать  на предприятии. Дотянула до последнего. Ванечка родился слабеньким и через два месяца умер... Это я его... загубила ... и зачем нам теперь квартира, не знаю…
Наташа достала из сумочки платочек, промокнула выступившую слезу.
– Извини... – промолвил Кирилл.
– Да нет, ничего... С  Настенькой тяжелее. Врачи говорят, она никогда не сможет ходить, бегать как все дети. И знаешь, сколько таких детей у нас в городе?
Кирилл промолчал. Отчего-то в последнее время пресса обходила стороной эту тему, и давно ушли те времена, когда на химкомбинате «Факел» работали так называемые «химики» то есть условно освобождённые от отбывания наказания в колониях люди. Теперь из-за высоких и стабильных заработков в отделе кадров была очередь желающих устроиться сюда на любую работу.
Руководители «Факела» часто выступали в прессе и по телевидению, доказывая, что рост спроса на продукцию и увеличение её выпуска даст городу всё, что надо: рабочие места, жильё, налоги в городскую казну и, в конце концов, поможет решить те же экологические проблемы. Слабые возражения  оппонентов, ссылающихся на то, что львиная часть налогов уплывает в центр, а в реке исчезла последняя рыба, терялись в стройном хоре рапортующих об увеличении объёмов производства, возведённых в промзоне типовых десятиэтажках и повышении качества очистки воды.
Кирилл припомнил как летом к ним отдел пришёл молодой парень с    претендующей на сенсацию заметкой о том, что гастролирующий у них в городе музей заспиртованных уродцев  с лишними ногами, руками и головами якобы заключил ряд секретных соглашений с местными родильными домами. Заметку отдали заместителю редактора для проверки фактов, но она так и не была опубликована... Интересно, подумал Кирилл, что стало с этим материалом?
– Мама! – вывел его из раздумий голос девочки, – пойдём домой. Наверное, папа уже пришёл , – он обещал купить диск с мультфильмами.
– Да, доченька,  пойдём, –  согласилась Наташа.
На прощание обменялись номерами телефонов.
       
***

Кирилл возвращался домой осенним парком. Неожиданно подул ветер, и до него донеслось зловонное дыхание «Факела». Краснов вспомнил как ещё в университете на одной из лекций старый профессор приводил факты о свёртывании вредных производств химии и цветной металлургии в развитых странах , о переносе их в государства «третьего мира» путём выстраивания на государственном уровне соответствующей ценовой политики и огромнейших штрафах за загрязнение природы.
– Вот какой дорогой идём! Замечательно! – сказал вдруг сам себе Краснов, – вот он образец подхода к решению задач, и, похоже, другого выбора нам не оставляют – слишком большие деньги на кону!
 Было непонятно, кому адресовал он эти слова:  работникам ли музея с заспиртованными уродцами, руководителям ли комбината или старичку, что тихо брёл себе по аллее с маленькой собачкой на брезентовом поводке. Придя домой и поужинав,  Кирилл потянулся к пульту телевизора. Московские сплетни его мало интересовали, и вскоре он нашёл один из местных каналов.
– Новости из избирательной комиссии, – сообщила ему миловидная девушка  с кокетливо укреплённым на отвороте платья миниатюрным микрофончиком, –  директор торгового дома «Краснозаводский» и председатель совета директоров химкомбината «Факел» Анатолий Левский зарегистрирован кандидатом в депутаты Государственной Думы по Краснозаводскому округу... А теперь криминальные новости. Как нам только что сообщили, два часа назад совершено покушение на председателя региональной партии «зелёных» и кандидата в депутаты Государственной Думы Ашота  Григоряна. С тяжёлыми огнестрельными ранениями в грудь и голову он был доставлен в больницу.  Следственные органы в качестве одной из  причин покушения  называют  политическую деятельность кандидата...

***

   На следующий день главный редактор Андрей Ильич Воронов подписал заявление сотрудника отдела социальных проблем Кирилла Краснова об увольнении по собственному желанию.

Февраль 2001 г.
 
Опубликовано в бумажном виде в 2001 году, восстановлено в электронном виде в декабре 2016.

* парадигма - здесь: теория или модель, принятая в качестве образца
решения задачи.