Начало повествования:http://www.proza.ru/2014/11/19/558
Через несколько часов прибыли на место. С рёвом и скрежетом расположили машины в сухом русле, прикрывшись обрывистыми берегами. 328-я БМП встала справа, у подножья высокого холмика прикрыв наш правый фланг и обозревая подступы к Ялькошану. Моя, 326-я БМП, встала в центре позиции. Левее встала БМР, выставив свой ДШК прямо в направлении ущелья. Ещё левее встала 773-я БМП. «Чайка» - командирский БТР, оборудованный мощными средствами связи, приткнулся между БМР и 773 БМП. Перед позицией 773-й была всхолмленная местность и сапёры опоясали эти холмы растяжками с сигнальными минами. Впереди наших позиций, насколько позволили складки местности, и чуть правее этого всхолмленного участка двое солдатиков отрыли окопчик, там ночью службу будет нести передовое охранение. Сзади, на скалистой горе расположились миномётчики со своим 86-мм миномётом и с несколькими ящиками мин. А на точке стоят направленные в нашу сторону два 120-мм миномёта, готовые прикрыть нас огнём.
Предполагается, что днём за всех будут бдить артиллеристы, в свою стереотрубу, а ночью весь личный состав блока в несколько десятков глаз бдит в темень, что бы, не дай бог, духи не подкрались и не наделали беды.
В первый же вечер, когда Сэм собрал личный состав первой заставы возле 328-й машины, чтобы поставить задачу на ночь, к нам прилетела мина.
Командир подразделения на своей позиции, которую в свою очередь определил начмаг, разводил костерок, что бы согреть кипятку. Позиция удобная - в излучине сухой реки – с двух сторон обрывистый берег, с третьей высокий холмик. Рядом 328-я БМП со своей радиостанцией.
В определённое время мы собрались у позиции командира и, ничтоже сумняшеся, выстроились в шеренгу, все восемь человек – три водителя, три наводчика и два пехотинца, весь личный состав первой заставы, участвующий в операции – дабы выслушать наставления командира перед наступающим тёмным временем суток. Вдруг в воздухе раздался характерный шелест и сразу же взрыв с той стороны холмика. Всех, в том числе и Сэма, поразил столбняк. Тихий тёплый вечер совсем не располагал к войне. Но суровая реальность щелкнула по носу:
-Очнись солдатик! Хоть ты и дембель, но до дома ещё далеко!
Бешено заметалась мысль в голове. Если услышал в воздухе шелест мины, то думать некогда, сразу же нужно падать лицом в землю ибо временной отрезок от того момента, когда ты услышал шелест и до взрыва, очень мал – менее секунды. Что делать? Командир изумлённо оглядывается вокруг:
-Что это было?
Как что! Миномётный обстрел. Если это пристрелка, то вторая мина прилетит секунд через тридцать. И тогда она разорвётся в аккурат между нашей шеренгой и командиром. Падать? Бежать?
Сэм поднял голову и крикнул вверх, обращаясь к миномётчикам:
-Комбат, ты стрелял?
Какой к черту комбат. Если бы стрельнули наши, то выстрел миномёта, находящегося в ста метрах от нас, мы непременно бы услышали.
-Нет, - раздался сверху голос комбата, - Сэм ты чего это?
Тут до командира дошло:
-К бою, - взревел он, и затоптал едва начавший гореть костерок.
Мы метанулись, каждый к своей броне, подальше от этого места. Через некоторое время от «Чайки» к позиции Сэма промчался начмаг. Потом они вдвоём обратно к «Чайке». Потом Сэм вернулся. Остановившись возле нашей машины распределил сектора наблюдения мне и наводчику, а пехотинцев отправил вперёд в отрытый днём окопчик перед нашими позициями.
- Если увидите в темноте что-то подозрительное, разрешаю открывать огонь на поражение, без предупреждения. Ясно!
-Так точно, - отвечаем.
Сэм убежал на свою позицию.
До утра больше ничего не нарушало тишины. Но было ясно, что вся наша позиция просматривается и, наверняка простреливается с гор над Ялькошаном.
Прошло трое суток. Всё спокойно. Но где же та колонна? Почему не появляется? Чего она торчит в Рустаке? К напряжению ожидания добавилась новая напасть – наш военный эскулап отравил хлоркой целую цистерну питьевой воды, которую мы взяли с собой. Твою дивизию, на точке воду пьём прямо из родника, а в цистерне, в этой родниковой воде, оказывается, может завестись холера и прочие азиатские инфекции. Молодцы сапёры, у них в БМР оказался автономный запас чистой родниковой воды в количестве одной фляги. Офицерам про флягу не говорим, расходуем экономно – попить и чай. Суп варить не надо – живём на консервах. Умыться, побриться можно накрайняк и хлорированной отравой.
Наш комсорг- прапорщик сообщил втихаря новость, что духи ждут не дождутся нашего выхода, захватили пригород Рустака – Саррустак, моджахеды инженера Башира выгнали оттуда можджахедов Самада, нашего союзника. А сейчас идёт операция по освобождению Саррустака и вытеснению оттуда головорезов Башира. Вот оно как!
Что бы не торчать ночью внутри горячей брони, я выкопал днём небольшой ход в обрывистом берегу рядом с машиной. Там прохладней и не так в сон клонит. На пятую ночь на левом фланге наших позиций, среди холмиков сработала сигнальная мина. Сэм немедленно помчался на левый фланг. Ночь была тёмной и сходить туда, проверить – отчего сработала сигналка ни у кого не было желания, ни у командиров, ни у солдат. Тогда Сэм приказал Металу, наводчику 773-й машины, влепить пару гранат в эту холмистую местность. Но так как темень стояла, хоть глаз коли, то наводчику пришлось целиться на память.
Память у наводчика, как оказалось, не точно ухватила все складки местности и взрыв гранаты раздался через доли секунды после выстрела. Граната пролетела не более тридцати метров. Тут раздался гневный голос начмага:
-Товарищ старший лейтенант, ты так и своих поубиваешь. Прекратить немедленно.
Огонь прекратили, но Сэм остался на ночь на левом фланге. На его место, на правый фланг отправили комсорга-прапорщика.
Где-то в середине ночи сработала вторая сигнальная мина, уже по центру позиций. Стоя в своём окопчике, я видел ту точку, из которой начали лететь сигнальные огни. Как обычно первые ракеты взлетали не высоко, и освещали недалеко от себя, но где то с четвёртого-пятого выстрела огоньки летят довольно таки высоко и освещают круг приличного радиуса. Вдруг в свете сигнальных огней показался бородатый мужик, в чалме и в сине-голубом халате. Он бежал вдоль наших позиций, убегая от источника света пригнувшись и держа рукой развевающиеся полы халата. Расстояние от меня до него было метров пятьдесят – семьдесят. Между мной и этим бегущим человеком в аккурат был окопчик, где сидели наши два пехотинца.
-Ну всё, - мелькнула мысль, - Сейчас наши два воина в два ствола изрешетят этого ночного гуляку.
Но никакой реакции со стороны окопчика не последовало. Мужик продолжал бежать, наклоняясь всё сильнее и сильнее, стараясь быть ниже и незаметнее. Когда окопчик исчез с линии огня. Я поднял свой автомат. Оттянул затвор и отпустил, но затвор не дошёл до конца, что то помешало ему дослать патрон в патронник. Что за дела? Я оттянул затвор ещё раз, выкинув не реализованный патрон, но снова патрон не досылался. Третий раз я уже затвор не только отпустил, но надавил рукой затворную рамку вперёд. Но затвор упорно не шел до конца и не досылал патрон. Бородатый мужик исчез в темноте, сигнальная мина отстреляла своё и снова наступила темнота.
Подошел прапорщик:
-Что случилось?
-Как что! Ты что не видел мужика? – спрашиваю.
-Какого мужика? – прапорщик оторопел
-Который в свете сигналки бежал. Халат ещё развивался.
-Ничего я не видел. Где бежал?
-Ну вон, прямо перед нашей позицией. Рядом с нашим окопчиком, я ещё думал, что наши пехотинцы его замочат.
-Ну рассветёт, спросим у наших часовых, кто там бегал.
Подошёл начмаг. Лязг моего затвора явно был слышен на всех позициях.
-Что случилось.
Прапорщик повторил ему мой рассказ.
-Нужно будет утром пройти по тем местам, может следы какие остались.- сказал начмаг и начальство разошлось по своим местам.
Никто, почему то, не спросил почему я несколько раз клацнул затвором, но ни разу не выстрелил. Это было и для меня загадкой, но разобрать автомат в темноте я почему то не решился. Дождался утра.
Утром оказалось, что каким-то образом маленький камешек-галечка, размером с капсюль попал в ствол и упал на затвор, на тот пятачок, в который входит шляпка патрона. Мало того, что затвор не мог зацепить и зафиксировать патрон. Но получается, что этот камешек встал между капсюлем и бойком. Напрочь исключив выстрел своим вмешательством.
Вернувшиеся утром пехотинцы из впередистоящего окопчика в один голос утверждали, что никто ночью в свете сигналок не бегал. Посланные сапёры поменяли сработавшие сигнальные мины, но никаких следов в округе не обнаружили, да и какие они могли обнаружить следы на камнях. А эти два коня в окопе спали, наверное, суки. Ну не мог я в течение десяти-пятнадцати секунд наблюдать глюк!!! Никто кроме меня этого мужика не видел!!! Но никто и не утверждал, что наблюдал за освещённой местностью с самого начала сработки мины и до конца. Все видели эту сработку урывками, но точно утверждали, что там никого не было.
Я сильно спорить не стал. Не было, значит, не было. Показалось. Но этот случай плотно засел в моей голове, и не даёт покоя по сей день. Всё таки провидение не дало мне совершить грех.
В том, что я мог замочить этого бородача, сомнений нет. Тридцать патронов в магазине, хороший упор в виде камня, небольшое расстояние, хороший свет, отсутствие складок местности под ногами у бородача не оставляло ему шансов. Только как совесть отреагировала бы на этот случай?
Особенно по прошествии времени…
(продолжение http://www.proza.ru/2017/03/12/1690)