Я убил крота лопатой, случайно, когда помогал бабушке перекапывать огород, а когда ремонтировали баню, сорвавшимся бревном убило гуся. С тех пор я не плакал. (из откровений несовершеннолетного осуждённого, сочинение на тему: самое лучшее время)
Я получил неожиданное приглашение от Центра содействия реформе уголовного правосудия: посетить Можайскую воспитательную колонию для несовершеннолетних. Эта идея возникла у члена жюри кинофестиваля Сталкер: Показать мальчикам документальный фильм «Полюс относительной недоступности».
Два часа по Минскому шоссе. Слева памятник Зое Космодемьянской, дорога проносит нас мимо, погружая в атмосферу, которая готовит встречу с деталями, на которые в иной мотивации путешествия, испытывал бы иные чувства, а теперь невольно обращаешь внимание. Обелиск авиаторам, поворот направо.
Видеокамеры, у КПП, напротив уличный туалет с перевёрнутыми треугольниками друг к другу. За перелеском, видимо, полигон, стреляют. Гулко. Проходит караул, приглядываются к нам. Идут со смены меняться. За спиной автоматы. Пытаемся заговорить. За них отвечает гражданский, который шествует с ними с гаечным ключом. – Они с заключёнными не общаются, они только в караул ходят. Длинный забор с огромными мотками колючей проволоки – женская зона. Вот, прямо в шаговой доступности и забор почти до горизонта, а следом СИЗО. Мы стоим на противоположной стороне улицы, зябко от нервов и архитектурных излишеств тюремных надстроек, вышек, решёток. Ну хоть бы солнышко, нет, обычная серость, плюющая с небес в глаза, в снег, под ноги, каплями свисающая с колючей проволоки на заборе. Жижа.
Досмотр передач – подарков мальчикам, у которых день рождения в декабре. Тщательно и внимательно, заполнение бумаг, взгляды, пустые, без мысли, без неожиданностей, пустая формальность, но за ней таится привычная напряжённость. 2016 год – беспорядки в колонии. СПЕЦНАЗ ФСИН решает «проблему». Неожиданная новость, курить на территории воспитательной колонии запрещено всем. Я не курю, но знаю, каково не курить курильщику, тем более осуждённому. Видел людей в Афганистане на службе, у которых заканчивалось курево, видел курильщиков без табака в Антарктиде…
— До обеда пол часа. Поговорите с мальчиками, они пообедают и вернутся в спортзал. Мальчики, слово приятно кольнуло сердце. Майор суровый, держит голову от меня в пол оборота, пытаюсь заглянуть в глаза. Не, с таким в бою легко, хороший служака, верный, не бросит, но видно, как от себя гонит мысли. Успеваю подумать, такие первыми в сорок первом году без оглядки на тылы стояли и не потому, что самые храбрые, а потому, что страшнее назад смотреть было.
Досмотр, шлюзование, двери, двери, решётки. А вдруг, обратной дороги у нас нет?.. Пытаюсь смотреть на всё широкими глазами несовершеннолетнего осуждённого, закрывающиеся двери за спиной, резкий звонок, глазки камер, гулкие шаги. Дверь, холодный туалет в дежурке. Внизу тепло, а на уровне головы отверстие на улицу, решётка. Да, вспоминаю ротного. Ноги в тепле – голова холодная, а сердце на спине впереди идущего, не отрывайся…
Спортзал. Они зашли, расставили стулья, расселись, смотрят. Я представляюсь, шушукаются. Пытаюсь подчинить их внимание. Дело двигается со скрипом. Обед. Офицеры-воспитатели поднимают мальчиков, уводят на обед. Мы, коротая время идём в школу колонии, смотрим классы. Учебники на полках, 8 класс, 9-ый, 10-ый, 11-ый. Разглядываем поделки. В их творчестве чувствуешь странное смещение сознания. Вспомнил поделки одного из полярников в Антарктиде, невольно улыбнулся.
Первые кадры фильма: Жизнь не может существовать без смерти, как и смерть без жизни — начало, а дальше ни шороха. Мальчики смотрят. Чувствую их вибрации. Кто-то пытается что-то сказать товарищу, но тот отмахивается. Они по очереди выходят куда-то. Я думал они уходят насовсем, но тут же возвращаются. Да, потом я узнал, там туалет.
Нет, не слава их, а сами полярники говорили с ними на их же языке, понятном и доступном людям, оторванным от «большой земли», с той лишь разницей: добровольно или против.
Таким бурным аплодисментам от четырнадцати (!) осуждённых несовершеннолетних мог бы позавидовать фильм «Республика ШКиД».
Потом я рассказывал про Афганистан, свою трусость и преодоление, второе рождение. Вспомнил реплику, написанную мной в пьесе «Карлоф сон» или «Полёт на крышу мира» — ОРУЖИЕ НУЖНО СЛАБАКАМ… Чтобы почувствовать власть оружия нужно его навести на безоружного… но, если безоружный сильней? Государство в некоторых случаях даёт право на убийство, в том числе на войне. Но, решение всё равно рождается не где-то там, а у вас в груди.
В спортзале неожиданно гаснет свет. Тревога у воспитателей, нервное ожидание. Мальчики демонстративно ведут себя корректно. Рация надрывается, эфир наполнен командами. - На просмотре осужденные не склонные к побегу.
Ждём. Лампа в зале медленно накаливает спираль. Выдохнули.
Сухая жилистая рука жмёт мою руку на прощание. Парень, похоже, готовит свою жизнь к борьбе, ломает железо в спортзале. Глаза, не передать словами, как он смотрит. – Евгений Евгеньевич, скажите, а вы к нам ещё приедете? Пожалуйста!
Обратный путь домой. Сижу на заднем сидении автомобиля, читаю сочинения и отзывы на фильм…