Проснулся Денис ночью и не сразу понял, от чего.
Сквозь неплотно прикрытые шторы, в лунном свете, серебрились морозные узоры. В узенькой полосе света виднелся чей-то силуэт.
– Дени-и-иска, Дени-и-ис, ты спи-и-ишь? – прошептал силуэт, растягивая слова.
– Ой... – Денис вздрогнул. – Настька?! Ты чего вскочила?! Ночь же!
– Денис, у меня Антошка куда-то делся, – обижено-капризным голосом сказала Настёнка. – Ты его не брал?
– Да нет, ты что?! Зачем мне твой Антошка? Да не переживай, найдётся этот рыжий бездельник! Куда он денется?! Наверное, ты его в ванной оставила.
– Да нет! Я же с ним спать ложилась, а теперь его нет. И... Щелкунчика тоже. Я его рядом с кроватью, на тумбочку ставила.
– Нет, говоришь? – Денис задумчиво приоткрыл рот. – Да найдутся, не переживай, может, мама куда убрала. Ты ложись пока на мою кровать. Спи. Замёрзла же совсем, дурында! И, конечно, опять босая! Залезай скорей под одеяло. Завтра вместе поищем.
Долго уговаривать её не пришлось – она в один миг преодолела расстояние от окна до кровати и легко запрыгнула под одеяло.
– Мартышка! – засмеялся Денис.
– ... с острова Коврижка, – смеясь, добавила Настя.
– Да-да! – улыбнулся Дениска, ища висящие на спинке стула джинсы и свитер.
– Ты чего, одеваешься, что ли? Ты куда пошёл? – спросила Настёна, пытаясь разглядеть, что делает брат.
– Спи. Скоро вернусь.
Почти бесшумно добравшись до коридора, Денис вполголоса спросил:
– Вы где, разбойничья команда?
Ответа не было.
Наскоро одевшись, схватив с полки мобильник – там есть довольно яркий фонарик, –выскользнул в подъезд.
Лампочка тускло светила, серебристая спиралька слегка подрагивала, становясь то абсолютно белой, то светло-оранжевой, то почти красноватой, временами совсем угасала.
Когда Денис находился уже между вторым и третьим этажами, лампочка вновь погасла, послышался звон, посыпались осколки. Тут же откуда-то сверху раздался крик:
– Фонарь включай! Живей! Да чего ты рот раззявил?! Не тормози ты!
В высвеченном оконном проёме мелькнула тень кота.
Под ноги Денису бросился кто-то вёрткий и быстрый. От неожиданности мальчик ойкнул и выпустил телефон из рук.
– Эх, ты! Раззява! Антошка, ищи его!
Вокруг что-то происходило! Под ногами кто-то барахтался, цеплялся за штаны, слышались звуки борьбы, чьё-то злобное визжание, хрипы, бряцанье, стоны, топот, кругом мелькали какие-то силуэты, высвеченные оконным проёмом...
– Вниз... – послышался хрипящий Антошкин голос. – Нагнись ты уже! Вроде не разбился.
– Денис, быстрее... – голос кота стал каким-то тусклым, беззвучным. – Луна за облако прячется. Дени-и-ис-с... Быстрее-е...
Дениска присел, в ту же секунду перед лицом мелькнули две страшные, злобные крысиные морды.
Он отпрянул в сторону. Кто-то потянул его за штанину.
Денис с отвращением тряхнул ногой.
– Ой... – голос Антошки. – Потише оглоблями маши! Бери скорей!
В руке оказался мобильный телефон.
Не растерявшись, мальчик вскочил, быстро нашёл нужные функции, нажал. Яркий свет фонарика высветил всю картину: Принц Дроссельмейер, восседавший почему-то на рыжем соседском коте Маркизе, как на боевом коне, яростно отбивался от полчища подступавших к нему крыс; кот в бешенстве бросался в самую гущу крысиной армии; вокруг были Настькины игрушки, которые тоже, как могли, отбивались.
Но главное... тени – тени игрушек и крыс тоже воевали друг с другом.
– Денис, беги в самый дальний угол, к лифту и свети на меня! Понял? На меня! – крикнул Маркиз.
Денис понял! Он всё сделает, как нужно. Он побежал, кто-то злобно и очень больно вцепился в ногу. Это ничего, главное – чтобы не погас фонарик! Нужно отбежать подальше, чтобы тень кота казалась больше. Он понял, чего от него хотят. Он не подведёт!
В руки вцепились сразу две крысы.
"Ой, как больно! Мамочки! Как же больно! Только бы не выпустить из рук телефон! Да как же всё-таки больно! Неужели не смогу?! Рука ослабевает... Мамочки... Ай!"
Вдруг одна крыса резко свалилась, затем – вторая...
Денис мельком глянул – некогда.
"Да это же мой пластмассовый ковбой заарканил! Вот – молодчик! Не зря, значит, я тебя столько лет хранил – с детского сада! Спасибо, дружище!"
Но сейчас некогда! Мальчик направил луч на кота и Щелкунчика. Снова больно вцепились в ногу, в другую...
Рядом мелькали тени, силуэты...
Главное – не выронить телефон.
Тень кота, наконец-то ожившая, металась по всему подъезду; тень Принца Дроссельмейера, в свете фонарика став огромной, подняла над головой саблю...
В этот момент Денис почувствовал, что ему очень тяжело дышать – грудь сдавило...
– Динька, ну наконец-то! Как же ты нас напугал! – обеспокоенная мама стояла возле кровати Дениса с мокрым полотенцем в руках. – Два дня сбить температуру пытаемся. Как же тебя так угораздило, сынок?!
Денис тяжело сглотнул. Очень болело горло.
"Ничего не понимаю! Неужели успели укусить?! Не помню. И грудь... словно рёбра бетонной плитой сдавили. Больно... Я, наверное, сознание потерял?"
– Вы меня в подъезде нашли? – еле слышно произнёс Денис.
– Чего? В каком подъезде? Динька родной, да ты что?! Ты пришёл с катка, еле живой, чуть посреди комнаты не грохнулся. Папа тебя отнёс на кровать. Ты не помнишь? Жар два дня держался, еле сбили! Врач был. Уколы, капельницу ставили. Вон, смотри – вся рука исколота.
Денис посмотрел на руку.
"Там, где крысы..." – вспомнил он.
В голове всплывали образы кота, Принца, их тени...
"Ой, а как же Настькина мышь?!"
– Мам, а мышь Настькину? Вы её нашли? – прошептал Денис, закашлявшись.
– Какую мышь? – удивлённо нахмурив брови, спросила мама.
– Ну ту, которую Настька "перешивала". Ну, помнишь – двухголовая?
Мама усмехнулась:
– А, то "творение шедевральное"?! Так я её в тот же вечер выбросила, от греха подальше, чтоб Настёнку не смущать. А чего ты вдруг вспомнил?
– Да так... Ничего... Приснилась тут, – улыбнулся Денис.
– Ну, неудивительно. Такой жар был! Какая только чушь не привидится! А чего ты там про фонарик бормотал: "Главное, чтоб не погас..."?
– Ну ты же сама говоришь – "чушь"! – опять улыбнулся Денис. – Ой, мам, а как же Лёнька?! Он ведь тоже болеет!
– Да Лёнька уже поправился. У него же простуда небольшая была! Он тут, возле тебя, всё свободное время торчит. Недавно только ушёл. Сказал, попозже опять заглянет.
Мама взяла со стола лекарство, кружку.
– Ладно, на, пей, пока тёплое.
Помогла Денису приподняться, подала лекарство, мальчик поморщился:
– Глотать больно...
– Ещё бы – ангина и воспаление лёгких! Это ж надо так – уйти на каток с утра и до ночи! Ещё и мороженое лопал, ну как маленький, честное слово! – мама осуждающе посмотрела, положив на лоб Денису мокрое полотенце.
– Я?! Мороженое?! На катке?! Я что – ненормальный?! Не ел я мороже... – тут он осёкся.
"А ведь и вправду – ел..."
Глупость, конечно! Теперь он это прекрасно понимал. Но в тот момент ему казалось, что это единственно верное решение – заболеть за компанию с другом, чтобы Лёньке не так обидно было. Пришли бы в школу вместе, будто и не расставались.
– Мам, а как Лёнька-то?
– Лёнька? – грустно улыбнувшись, сказала мама. – Да как Ёжик из "Зимней сказки" Козлова. Помнишь? Сидел и ждал, когда Медвежонок, объевшийся снегом, выздоровеет. Разве что сушёную травку к животу не прикладывал.
Денис тоже грустно улыбнулся.
В комнату заглянула Настя:
– Дениска! Я так соскучилась по тебе!
– Тише ты, тише! Дай ему поспать, Настён, ему очень плохо.
– Ничего, мам, пусть...
– Я на одну минуточку только, ну, пли-и-из, мамочка! – сказала Настя, сложив у лица ладони так, будто собиралась произнести молитву.
– Ладно, Настюш, – улыбнулась мама, – но только на минутку. Я пойду пока папе позвоню. Он ведь тоже переживает.
Мама вышла.
– Денис, тебе очень плохо, да?
– Ну, бывало и лучше, – тепло улыбнулся Денис.
– А я к тебе приходила, говорила с тобой. А ты совсем ничего не помнишь, да? Ты мне сказал, чтоб я к тебе ложилась, что я опять босая. И назвал – Дурындой... А я же в тапках была!
– Настёнка, я немного помню. Смутно только...
– А как ты телефон искал, фонарик хотел включить?
– Так это ты мне телефон в руку сунула?! – хотел засмеяться Денис, но снова закашлялся.
– Ну да... Вместе с моим Антошкой. Это он твой телефон нашёл.
Денис вопросительно посмотрел на сестру.
– Ну, у меня Антошка потерялся, я его везде искала, а он был под твоей кроватью. Я за ним полезла, а там – телефон... А Лёнька тебе всё про какого-то Дрейка читал.
– А, ну тогда понятно, – улыбнулся Денис, вспоминая беседу с "корабельным котом".
– А ещё, он мне подарил сабельку для Щелкунчика, – гордо заявила Настя, выбегая из комнаты. Через несколько секунд она вернулась, держа в руках деревянного человечка. – Теперь у нас есть настоящий защитник!
Сияющая Настя подняла над головой Щелкунчика, в его руке сверкнула крошечная точёная сабелька.
– Вот теперь у нас есть настоящий защитник! – снова повторила сестра, протягивая игрушку Денису. – Держи, он будет охранять твой сон.
– Спасибо, Настёнка, – закашлялся Денис, заботливо убирая Принца под подушку.
– Ну, синьорина, вы хотели только на одну минутку, – сказала вошедшая в комнату мама. – Брату нужен отдых. Пойдём-ка, прогуляемся. Сегодня на улице чудесная погода. "Мороз и солнце; день чудесный!" Пошли?
– Пойдём. Только я Антошку с собой возьму. Ладно?
– Ну конечно! Куда же без него?! Ему ведь тоже хочется на свежий воздух! – подмигнула мама.
– Мам, включи, пожалуйста, свет, – попросил Денис, – вечер уже...
– Да зачем, Динь?! Отдыхай. Глаза заболят сразу. Ты же только в себя пришёл.
– Ну, включи, на пару минут...
Мама щёлкнула выключателем – комната залилась ярким светом.
– Ой... – зажмурился мальчик, закрыв ладонями глаза.
– Ну я же говорила тебе, Диньчик! – с жалобным укором посмотрела мама.
– Мам, да нормально всё! Вы идите пока, одевайтесь. Потом выключишь, – всё так же зажмурившись, сквозь внезапно подступившие слёзы, сказал Денис.
Понемногу привыкая к свету, он открыл глаза. Тень от люстры качалась. Да и вся комната тоже куда-то плыла.
– Грустишь? – спросил Дениска, грустно глядя на тень от люстры.
Та молчала.
Денис вздохнул.
"И вовсе ты не "паук"!"
В этот момент раздался звонок.
– А вот и Принц Дроссельмейер... Мой друг - Дроссельмейер, – устало улыбнувшись, прошептал мальчик, закрывая воспалённые глаза. Он ждал Лёньку...