Куры его обожали. Ещё бы! Ведь это именно по его сигналу всходило по утрам солнце, и в курятнике начиналась жизнь. Даже страшно было представить, что бы они без него делали.
По его же команде солнце садилось, и тогда садились на насесты и они. Так проходили дни, и ничто не омрачало чистой и высокой любви куриного населения к Золотому Гребешку.
Петух был и впрямь хорош. С большим ярко-красным гребнем, разноцветными перьями и пышным хвостом. Он строго следил за порядком в курятнике, относясь ко всем своим подданным с одинаковым вниманием. Возникавшие иногда куриные стычки не одобрял, но и не вмешивался, чтобы никто не заподозрил в личных пристрастиях. За это куры любили его ещё больше.
Но вот однажды, когда дверь курятника и калитка усадьбы оказались открытыми, куры вместе с петухом вышли на улицу и увидели, что мир гораздо больше, чем они представляли. Причем, на улице был не только простор, но и другие куры и петухи.
Взаимное знакомство не обошлось без недоразумений. Когда к Хохлатке подошёл соседский петух, Золотой Гребешок налетел на него и завязалась драка. Хохлатке было приятно, что за неё дерутся, но в то же время она увидела, что Золотому Гребешку здорово досталось, и это стало крушением её представлений о мироустройстве. Золотой Гребешок, значит, не бог, а просто один из многих. И, может быть, далеко не лучший…
Уже дома, в курятнике, Хохлатка поделилась этими мыслями с Рябушкой. А та сказала:
- Мы-то, дуры, считали, что солнце всходит по сигналу Золотого Гребешка, а это совсем не так.
- Не может быть! – всплеснула крыльями Хохлатка.
- Очень даже может, - продолжала Рябушка. – Соседские куры считают, что день зажигают не наш, а ихние петухи.
- Они красивые… - поддалась воспоминаниям Хохлатка, но тут же спохватилась: - И ты в это веришь?
- Почему бы нет? Петухов много, а солнце одно.
- Может, они вместе его вызывают? – не теряла надежду Хохлатка.
- Как же! – скептически отозвалась подруга. – Если они такие всемогущие, то почему такие глупые: разве драка – это решение вопросов?
Чутко прислушивавшаяся к их разговору Наседка, сидевшая на яйцах, сказала:
- Ой, девки, извините, что встреваю, но не о том вы думаете. Какая разница, кто зажигает солнце? Главное – чтобы жизнь продолжалась!
Хохлатка и Рябушка снисходительно посмотрели на Наседку. Кто бы учил! Они живут полнокровной жизнью, познают мир даже за пределами курятника, а эта клуша села и сидит.
- Ты бы хоть поела! – сказала Хохлатка. – Неужели, думаешь, кто-то позарится на твои яйца?
Наседка промолчала. Она знала, что её всё равно не поймут, не пришло ещё их время.
А петухи приходили в себя после прошедших баталий. Отирали перьями окровавленные гребни, приглаживали повреждённые крылья. Они чувствовали начавшийся разброд среди своих подданных и теперь думали, как этому противостоять. Но видели, что прежнего почтения к ним уже нет. А вскоре появились даже лозунги: «Требуем равенство и свободу!», «Не позволим петухам топтать наше достоинство!»
- Глупые вы, - говорила Наседка, но её по-прежнему никто не слушал.
А она, на зависть многим, вывела крохотных симпатичных цыплят. Они быстро росли, и через некоторое время стало видно, что половина из них – петушки. Сначала петушки безоговорочно слушались Золотого Гребешка, который сидел выше всех, олицетворяя вертикаль власти. Но петушков внизу было много, а он один, чёткой вертикали не получалось, а получалась пирамида, по пологой грани которой взобраться наверх мог любой молодой петух.
Скоро каждый их них начал петь, и уже трудно было понять, после чьего именно голоса всходит солнце.