В 1993 году я написал повесть. Больше я этого не делал. Пару раз предложил ее в журналы, отказали по разным причинам, и я забыл про нее. Ее прочитали несколько близких друзей, а также один знакомый известный режиссер, который загорелся снять по ней фильм, но помешал кризис 1998-го. Сюжет там фантасмагоричный, и все там, по отзывам читателей, очень смешно. Единственное, что не смешно -- то, что все это было на самом деле. Со мной. В течение суток. Это история про Самый Ответственный День в моей жизни (на тот момент), и чем он закончился.
Да, вот еще что. Меня однажды обвинили в сочинительстве и в переделывании чужих сюжетов. Вот что я об этом думаю: ничего не имею против сочинительства и переделывании чужих сюжетов, если это классно сделано. Но чтобы что-то классно придумать, надо сильно постараться. Гораздо проще рассказать реальную историю. Это не принцип, а просто проще. Приключений у меня было много по объективным причинам: присущее мне чувство правоты, жажда адреналина и спортивная закалка в сочетании с общей недотепистостью и тормознутостью регулярно ставили меня в идиотские конфликтные ситуации, из которых приходилось героически выкарабкиваться. И вот решил выдать краткий дайджест этой повести. Там были изменены имена и обстоятельства, включена пара обобщенных второстепенных персонажей, но события все реальные. В этом дайджесте даются только события, и у них есть живые свидетели.
Итак, история. В июне 89-го я должен был защищать диплом на журфаке МГУ. Накануне защиты пришел к научной руководительнице, очень авторитетной женщине, для получения инструкций назавтра. Специально нарядился в костюм с галстуком, напялил лучезарную улыбку. Она ворчливо попеняла, что неправильно оформлен титульный лист, что надо перенести ее поправки во второй экземпляр, а также скрепить листы в красивую брошюру. Велела также завтра явиться за час до защиты к оппоненту на кафедру и ознакомить его с дипломной работой. А сегодня в 22.00 я должен ей позвонить и отчитаться о сделанной работе. На прощание с чувством воскликнула: "Володя, нам с вами нужна только пятерка!". Мне пятерка была на хер не нужна, но я с лучезарной улыбкой ответил: "Все будет просто прекрасно!". И пошел домой.
Но главной задачей для себя я видел вовсе не диплом. Назавтра был последний день, когда я мог увидеться с одной девушкой и поговорить с ней. Когда-то на первом курсе у меня подгибались коленки от одного ее взгляда. И меня это, естественно, бесило. От этого я сделал много неправильных вещей. То есть все, что мог, сделал неправильно. Теперь это потеряло актуальность -- мы года три не общались, она уже была замужем, но я уже по-другому оценивал эту историю и себя в ней, и очень не хотелось остаться навсегда этаким гаденышем. Надо поговорить, сказать пару теплых слов, и вообще как-то... Оставалось набраться смелости. Останавливала мысль: а на хера? И что сказать? "Я давно хотел с тобой поговорить?". Какая пошлятина. А может она и не хочет говорить. А может она уже давно забыла про меня? А может все мои переживания, мучившие меня все эти три года, просто живут в моей голове, а она и знать не знает об этом? (Через много лет оказалось, что это не совсем так). Потом мне пришла в голову мысль, что не стоит заряжаться на разговор, а просто подарить цветы. И уйти. Нет, тоже как-то пафосно. С другой стороны, вдруг ей понравится, и она захочет поговорить. Нет, не цветы, а просто розочку -- скромно и со вкусом. Например: "О, привет, я тут розу нашел на скамеечке, на если хочешь...". Бляяя... Или: "Привет, у меня тут лишний цветок завалялся, держи -- вдруг пригодится". Бляяяя... Так и метался: то хотелось решиться на разговор -- но это казалось глупостью. То хотелось отказаться от разговора -- но это казалось трусостью. Отличный выбор -- между трусостью и глупостью.
Вот так, мысленно проживая завтрашний день, я выходил из здания во двор факультета. И тут мне помахали два кореша-собутыльника, сидевших на постаменте памятника Л.В. Ломоносову. Я подошел, и они предложили: "Ну, что, -- в Яму?". Яма была культовой пивной помойкой, там дня не проходило без драк, но попасть туда простым людям было нельзя, очереди из приезжих тянулись по двести метров. Зато "своим" можно было пройти без очереди, и не за три рубля, а за рубль -- называешь волшебное слово и суешь охраннику. Мы были "своими". Я сказал: "Сегодня отпадает. У меня завтра диплом". Они: "Да ладно, по три кружечки". Я этак гордо: "Вы знаете, что мое слово твердо. Вы также знаете, что я знаю, что такое отдых и что такое работа. И все знают, что такое ваши три кружечки". Отбрил типа.
В "Яме" мы набрали кружек с пивом, вонявшим парфюмерией (ходила легенда, что в автоматы заливался стиральный порошок, чтобы несвежее пиво лучше пенилось). Мои друзья очень меня хвалили, воспевали мои таланты, говорили, что верят в меня. На седьмой или восьмой кружке я так растрогался, что даже собрался достать из дипломата свой диплом и зачитать вслух пару ударных страниц. Но один из приятелей меня прервал: "Старик, чтоб наша дружба сияла в веках -- предлагаю снять баб!". Я сказал: "Я пас, у меня другие планы на вечер", но он меня уже не слушал и скрылся во мраке пивняка. А потом вернулся с двумя местными беззубыми страхолюдами с фингалами под глазами -- эти девушки были известны здесь тем, что регулярно дрались не хуже мужиков.
Чем я был им интересен -- у меня была хата возле журфака. В центре, прямо напротив Кремля. Я работал дворником, подметал возле ИСАА и улицы Герцена, и называл ее улицей Гендлина. К тому времени я перестал выходить на работу, но удачно избегал встреч с начальником ДЭЗа, и комната все еще была моя. Это было большое подспорье для студенческой личной жизни. Мы отправились ко мне, предварительно набрав две сумки вина в ресторане "Центральный" на Тверской.
Квартира была на пятом этаже, окна открыты, вечер прекрасен -- закат, сухо, тепло, все дела. Мы попили вино (я уже был в умат), поворковали-почирикали с девушками. Потом возникла небольшая дискуссия, которая перешла в свалку. Досталось одному из приятелей (инициатору похода), еще сильно пострадала мебель (она так и летала по всей комнате), девушки оказались самыми боевыми -- они кидались в меня бутылками и сильно расцарапали лицо, пока я пытался выкинуть их из окна. Но в конце концов я загнал всех под диван. У меня в те времена иногда что-то переклинивало. Когда ломать уже было нечего, я подобрал "дипломат" со своей дипломной работой, пожелал всем приятного вечера и удалился.
И очень вовремя. На лестнице я столкнулся с толпой мчавшихся милиционеров, вежливо поздоровался, а на их вопрос "Где драка?!!!" спокойно назвал номер квартиры. После чего дал газа. На следующий день соседи-дворники рассказали, что ментов вызвали жители дома напротив, до них донесся весь этот грохот и крики, а жители там не дай Боже (года за два до этого на нашей улице хоронили Молотова). Сейчас в моем доме, кстати, офис Тройки-Диалог и других известных компаний.
Тогда я ездил домой к родителям на электричке от Ярославского вокзала. Проспал станцию и проснулся в Загорске (ныне Сергиев Посад). Дальше классика -- менты, отделение, вытрезвитель. Несмотря на цивильный костюм, видок у меня был такой, что местные стражи решили, что я нахожусь на свободе лишь по недоразумению. Пришел в себя под утро и откупился штрафом. На прощанье сердобольная медсестра дала мне сердечные капли -- ей показалось, что я нездорово бледен и в предынфарктном состоянии. Я посмотрел на себя в зеркало (глубокие красные хищные борозды по всему лицу), забрал дипломат с дипломом и помчался на журфак. Приехал в без десяти двенадцать.
Оппонент, уважаемый профессор, раздраженно теребил бородку и смотрел на меня как на насекомое. Живо помню наш диалог. "До защиты 10 минут -- что вы имеете мне сообщить?". Я на ходу придумываю отмазку: "Понимаете, мне вчера пришлось срочно уехать в Загорск...". -- "Странная причуда накануне защиты". -- "Понимаете, у моей знакомой медсестры случилась неприятность... Она попала в вытрезвитель". Он: "И расцарапала вам лицо?..". Я: "Нет, лицо мне расцарапали только что в электричке, но видно попало заражение, поднялась температура и я всю ночь не мог заснуть...". Он: "И всю ночь ухаживали за пьяной медсестрой". Я: "Да!" (И про себя: "Чтоб ты сдох!"). Он: "Ладно, где ваш диплом? И не наклоняйтесь близко ко мне, ф-ффуу!". Тут я, потупившись, говорю: "Э-эээ, видите ли, второй экземпляр не совсем готов". Тут он взорвался: "К черту второй экземпляр! Давайте первый!". Я, глядя в ботинки: "Э-эээ, первый тоже не совсем...". Тут он чуть не вырвал клок бороды. Я говорю: "Не волнуйтесь, надо просто переделать титульный лист, перенести исправления во второй экземпляр и прошить диплом нитками...". Он едко говорит: "Делайте что хотите, у вас 10 минут, хе-хе".
Выхожу и вижу, как моя научная руководительница бежит на кафедру вприпрыжку. В руках уже кем-то подаренные цветы. Радостно кричит мне: "Ну, как у нас дела?". Я говорю: "Тут бардак какой-то, невозможно работать". Она отодвинула меня и зашла на кафедру. Через минуту вернулась мрачнее тучи. "Молодой человек, -- сказала она. -- потрудитесь ответить на пару вопросов. Почему вы не отчитались мне вчера в 22.00? Почему заставили ждать уважаемого профессора 50 минут? Почему ваш диплом в таком свинском виде? Почему вы сами в таком свинском виде? И почему от вас несет как из пивной бочки?!!"
Я пытался оправдаться, но она все быстро решила: "Я отказываюсь иметь с вами дело, диплом придете защищать осенью". Тут с кафедры выходит очкастая начальница комиссии и говорит: "Слушайте, мы не знали, что это ваш студент. Все, замяли, сейчас будет защита". И зашептала ей что-то на ухо. Моя научная руководительница говорит: "Я уже пообещала этому типу, что диплома ему не видать как своих ушей. И вообще, мне на него наплевать!".
Через 15 минут я вышел с кафедры с пятеркой за диплом. Вся комиссия, в том числе оппонент, понимали, что моей научной руководительнице нужна только пятерка. Оппонент не скрывал своего отвращения на лице, восхваляя достоинства моей дипломной работы. Он даже старался не смотреть в мою сторону. А под конец сказал, что еще никогда не видел такого трудолюбивого и ответственного студента и что "мы еще много о нем услышим". С чем и поздравил мою научную руководительницу. Казалось, его вот-вот стошнит. Когда объявили оценки, я сделал первым шаг к примирению, подошел и сказал: "Я ж говорил, что все будет прекрасно!". Она размахнулась сумочкой, и я убежал с кафедры.
Вышел наружу, спустился в метро и купил самую большую и красивую розу. Вернулся. Увидел эту девушку, направлявшуюся со двора в здание журфака. Подбежал к двери, занял непринужденную позицию -- спиной ко всем, лицом к двери. Словно встречал торжественную процессию. Стал лихорадочно повторять речь. И тут дверь отворяется и выходит моя научная руководительница. И в руках у нее несколько букетов цветов. Сначала мы уставились друг на друга, как два ходячих цветочных магазина, конкурирующих на одном пятачке. Потом она завопила: "И знать не знаю тебя! И видеть не хочу! И цветами своими ты меня не задобришь!". И вырвала у меня мою розу и метко швырнула в урну. И энергично пошла прочь со двора.
Я оцепенел сначала. Потом захотелось догнать ее и дать ей пинка под зад. А потом мимо меня прошла эта девушка, и мы что-то буркнули друг другу. Она ушла внутрь. Ну, не мог я ничего сказать -- ведь я репетировал речь с цветком в руке. А теперь цветок улетел в урну, и слова вместе с ним. И в нештатной ситуации вернуть слова было уже невозможно. Я достал цветок из урны, посбивал с него остатки мороженого, отошел назад и запустил в цель. Промазал. Подобрал, отошел, прицелился и снова запустил. И так несколько раз, пока не попал в урну. Потом победно оглянулся и увидел, как напряженно за мной наблюдает группа куривших девушек. Оглядел двор факультета и мысленно заорал: "Ненавижу вас всех! Как вы меня все достали!". И пошел домой.
В дипломате у меня лежала зачетка с пятеркой за дипломную работу (которую я больше ни разу в жизни не открывал), на лице были глубокие царапины, в душе оставалось сраное чувство вины. Так прошел Самый Ответственный День в моей жизни. Так закончилась моя студенческая жизнь (потом еще была выдача дипломов и выпускной бал, но это отдельная история -- с переломом руки и стеклянными осколками в боку).
Так вот вам, дорогие юные френды, мое напутствие. Если когда-нибудь придется выбирать между глупостью и трусостью -- выбирайте оба. Не прогадаете.