NETeratura

Борис Рябухин
NETeratura

РЕЦЕНЗИЯ НА РАССКАЗ «ТУРЕЦКИЕ БЕРЕГА»

В жизни много случаев  можно рассказать, но не каждая из них может стать рассказом. Так получилось и с «историей» «Турецкие берега».
Вместо завязки  - обещание героини (автора): «Я вам сейчас историю расскажу – обхохочетесь». И весь рассказ  только сами и смеялись.
Прежде всего  - незначителен замысел автора. Девчонка  в турпоездке в Турцию  (извините за случайный каламбур) вместе с другими отдыхающими нырнула в воду с прогулочного катера, накупалась, а забраться не смогла. И непонятно, зачем автор пустил ее в воду с этими девчонками, хоть бы они помогли бы ей взобраться на катер. Да и сам муж Петюня мог нырнуть к жене, чтобы подсадить ее к этой сомнительной лесенке. Да она, вроде, и кричала ему об этом:
«Ты, что там делаешь, вытаскивай меня, я ж сей минут отморожусь вся, как есть на фиг! Уж и посинела вся ажник до ногтей!» А он глядит, и будто дар речи потерял».
Но вот как завязывает интригу сам автор:
«И вижу, что у неё - у лестницы у этой - нижняя ступенька прям у самой воды располагается, то есть я-то – дура стоеросовая – думала, что она вниз хошь метра на полтора уходит, и я по ней поднимусь легко и непринуждённо…»
И пришлось девчонку  отбуксировать на спасательном круге к берегу. Этот случай может быть смешным, но  читателю не смешно.
Неправдоподобно и потому, что не заострены вес, габариты героини, почему ее так трудно поднять на катер. Даны только пышные формы: «Нет, девки, вы представьте себе – держусь я за ступеньку руками, а подтянуться-то не могу! Ни в какую! Живот, значит, в рай не пущает, да и вообще – конфигурация моя, сами понимаете…» Автор пытается уверить, что мужчины в вчетвером  не могли вытянуть девчонку ни руками,  ни канатом, ни лебедкой – выходит «нелегкая это работа из болота тащить бегемота».
Кстати, веревка, к  которой привязан спасательный круг,  на суше  превращается, по небрежности автора,  в металлический «канат» (видимо, трос, хотел сказать), от которого разбегаются лежащие на пляже отдыхающие.
«Вы бы видели эту картину! Ха! Я ж про канат-то забыла! Я иду, лавирую, как могу, а он-то за мной тянется, и по людям, прям по людям. А канат настоящий – колючий, жесткий… Ужас! Да, если б по мне кто таким канатом прошёлся, я б поубивала к чёртовой бабушке!»
Однако трудно представить, как девчонка волочит такую тяжесть троса по пляжу.
Автор вроде создает необычным способом воображаемых слушателей рассказа героини.  Она нет-нет, да обращается к своим «бабонькам». Вот Ленка. «Ленка путевки подсуропила», сообщает всем героиня. Но вины Ленки в сюжете нет. Холостой выстрел. «Тебе Петька, что ли рассказал?» - спрашивает через какое-то время героиня Ленку. Но опять холостой выстрел – не создается образа слушательницы –  она только «ржет». Но от чего? От того, что девчата с катера «замерзать» стали  в море. Это в Турции-то во время жаркого сезона? Опять неправдоподобно.
Есть попытка  дать несколько слов и  участникам этого события: мужу Петьке, капитану катера и т.д. Но вместо характеристики, получается пошлая иллюстрация, а вместо юмора - самопародия. Например:
«- Да не волнуйся ты, все нормально будет, они мне обещали. Нравишься ты им.
-Ага! Так ты им скажи, что я их всех поцелую. На берегу. Если захотят.
И слышу, как капитан по-русски кричит: «Ми захочИм, захочИм!» (так в тексте).
Так и вспоминается из мультфильма: корова бежит за машиной и кричит: «А поцеловать?»
Этому капитану досталось из-за неумения автора  делать логические переходы в повествовании.  Вот он – неумелый шов:
«И вдруг… Понимаете, девки, вот он мне машет, а у меня перед глазами, как кадр из американского кино… Там тоже один гангстер на палубе всё ручкой помахивал, а на верёвке за бортом какой-то бедолага болтался. Он у них на счётчике был, да долг не выплатил. Так они его гады привязали, и что-то требовали им сказать. Не помню точно. Номера счетов, что ли… Он сказал, конечно, с перепугу-то, и они стали его к себе тянуть. А тут акула… И всё! И съела его на хрен и не подавилась даже, зараза… И кровища кругом... Бррр...» И бедный капитан  катера получился «тоже…  гангстером». Зато  удалось, как считает автор, еще и модного в наше время кровавого криминала «подпустить», а?..
Автор вроде пытается найти свой язык героине. Даже находит необычные на  современный слух простонародные слова: «дурка», «пузень», «ажник» и т.д. Но обычно, получается, к сожалению,  подражание «новым бабкам» из телешоу надоевших юмористов.  «Склероз крепчал,  маразм его в дышло!!!» - Не юмор, а ржачка. Все, по-своему, специально перепутано: ведь штамп - «маразм крепчал»…
Путаные объяснения и поступков героини. Она уверяет, что, во-первых, прыгнула в море «не раздумывая ни минут». И тут же, во-вторых, получает  «толчок в спину» своего мужа Петьки (это, может быть, прием клоунады – бить друг друга?)
Есть в этой байке и другие приемы рассмешить. Но выполнены они формально, неудачно.
Переодевание, например. «Вышла я на берег и иду, что твоя лебедь белая в одноимённом озере. Большая балерина. И вместо пачки – белый круг вокруг талии. И я что под ним делается, не вижу, хоть тресни». Только и утешает в этой пародии, что наконец-то дан размер героини - «большая».
Контраст смешного и серьезного: «Пришли мы на станцию и стали с меня круг стаскивать. Ни в какую! Я ж говорю – намертво застрял! Они вокруг меня бегают, суетятся, все серьёзные такие, даже мрачные. Смотрела я на их возню мышиную, смотрела, и такой меня смех разобрал, что я чуть не померла. Потому как мне круг-то смеяться не даёт в полную силу – стискивает».
И когда уже не хватает всех искусств смешного – идут в ход скабрезные намеки: «Я тебе тут при всех раздеваться не позволю! Лучше так и живи – в круге!», - кричит Петька.
И еще ниже – примитивность и пошлость: «Хи-хи! Ха-ха! Гы-гы! Весело, конечно! Только мы с того курорта уехали дня через два. А то очень уж я там знаменитая стала. Попу-лярная. От слова «попа». И не понятно, не то сбежали от такой популярности, не то задержались из-за нее.
Даже то, что спасательный круг с девчонки без мыла не снимался  - не мог рассмешить. Потому что написано неправдоподобно. Смеется только рассказчица и воображаемые слушатели. Но ведь и смешное должно быть правдоподобно, как подчеркивал Бахтин.
Но спрашивается, ради чего написан рассказ. Ты взял слово, скажи что-нибудь важное.  Сказать в итоге автору нечего. Идеи никакой нет.  Ну, хоть мораль какую-нибудь, как в басне скажи. На безрыбье и рак рыба. И героиня заключает с вой  рассказ пустяшной фразой:
 «Знаешь, Петюня, хочешь меня и дальше в жёнах иметь – катер покупай. И, чтоб лесенка была, как надо, чтоб под воду уходила, чтоб мне, значит, своё тело молодое и белое не калечить!» Что Петюня? Петюня на катер копит. Пусть копит. Если не катер, так шубу куплю. Из целого норкового стада. А на что останется, приобрету лесенку…»



Борис Рябухин

РЕЦЕНЗИЯ НА РАССКАЗ «ГИПОТЕЗА ТЕГМАРКА»


Самые интересные научно-фантастические рассказы получаются у людей, которые разбираются в науке. Тогда, например, писатель  Свифт, сочиняя «Путешествие Гуливера», открывает два спутника у Марса. Чтобы через столетие ученые открыли эти спутники в процессе своей научной работы. А писатель Толстой открывает лазерный гиперболоид, чтобы  потом он стал хирургическим инструментом или боевым оружием.
А если человек не может отличить теорию от гипотезы, то художественной фантастики не получается.
Герой рассказа «Гипотеза Тегмарка» на убийстве тещи решил проверить теорию Эверетта о множественности параллельных вселенных, и гипотезу Тегмарка о том, что смерти нет, а есть лишь переход в другую вселенную.
Причем под теорией Эверетта проглядывает известный образ: «Каждый человек – своя вселенная». А под гипотезой Тегмарка  - Царство небесное. Думал ли об этом сам автор?
Поначалу кажется, что будет какое-то драматическое противопоставление  этой гипотезы и этой теории. Ничего подобного не случилось. Просто зять решил убить тещу, которая ему надоела со своими нравоучениями, а заодно и проверить гипотезу Тегмарка. Поэтому и в заглавии говорится только об этой  гипотезе. Свояк Джо Голдсмит, физик-теоретик ему сказал: «Впрочем, маленький шанс у тебя есть: существует гипотеза американского физика Макса Тегмарка о том, что смерти нет. То, что мы называем смертью, есть лишь переход в другую вселенную, где мы еще существуем».
 Атеистические рассуждения автора дают основание полагать, что с религиозными мифами и вообще с нравственностью его фантастика не связана.  Герои неслучайно из западного мира, Америки. О муках совести, о заповеди «Не убий!» и речи нет.  Этот рационализм, формализм отношений дает широкий простор для произвольных действий героев. Почему героев, потому что и сам Джо Смит – отдаленно напоминает Мефистофеля, по крайней мере, соблазнителя, который, как само собой разумеющееся, говорит: «Вижу, ты не очень въезжаешь. Попробую объяснить тебе на примере. Я знаю, как ты любишь свою тещу. Уверен, что ты много раз хотел ее убить…
– Наверняка, ты представлял, как душишь ее подушкой.
– Тебе нравится мучить меня?
– Ладно. Помолчи и не перебивай… Так вот, существуют миллиарды вселенных, где твоей тещи уже нет в живых. Не сомневаюсь, что в большинстве из них ты приложил к этому руку…». Видимо, автор имеет в виду, что не один раз в мыслях зять готов был придушить свою тещу.
Ну, вот как верить автору?  Зять - никакой не теоретик, не мыслитель, вдруг решается произвести эксперимент, проверить теорию практикой, и даже опровергнуть. Вот таким воплями своего ординарного сознания: «Бесполезность такого количества миров просто выводила из себя. Голова пошла кругом. Это противоречило всему моему жизненному опыту. Если что-нибудь существует, значит это можно использовать...
Теория слепа и будет посрамлена! Все гениальное – просто! Теория может не допускать все, что ей угодно, но… ее запросто можно опровергнуть на практике. Я вскочил, вышел в гостиную, прихватив с собой подушку жены».
После такой искушения, чтобы теща больше не надоедала, зять берет подушку, и входит в комнату тещи. Она «лежала на спине, такая вся из себя благообразная, в  ночном чепчике, и сладко похрюкивала во сне». И, как Герман из «Пиковой дамы», он душит спящую старуху. Но это человек  без особых  эмоций, без раскаяний.
 «Я убил твою мать,– немногословно сообщил я» (обратите внимание, какой  на стиль).
И верит, что суд его оправдает, поверив в гипотезу, что смерти нет, и в теорию, что мы живем в разных параллельных мирах.
Неудачным дополнением к вечной теме Мефистофеля делает автор: «На следующем заседании появился Джо, одетый в шикарный костюм и при галстуке. Последний раз я видел на нем галстук в день его венчания. (Так что, если он когда-то венчался, значит это не Мефистофель? Может, это платоновский Воланд?) Он явно собирался воспользоваться случаем для популяризации идей Эверетта».
Представляете,   Мефистофель  не только соблазнил на убийство –  в наше время и у современных авторов  он пытается еще и защитить убийцу на  праведном суде: «Джо с удовольствием объяснил, что существуют миллиарды вселенных, где моя теща продолжает жить, хотя и не отрицал, что существуют и миллиарды вселенных, где я ее задушил. Причем, одна из них нам хорошо известна. Но все это существовало и до моего «мерзкого поступка». По сути дела я ничего не изменил. Мир остался почти тем же. По его словам, я всего лишь провел неудачный эксперимент в попытке опровергнуть один из выводов теории. Но мне это не удалось: вместо перехода в другую вселенную, я изменил нашу. Но, учитывая, что число вселенных бесконечно, этот факт не имеет никакого значения, поэтому с точки зрения теоретической физики я никаких законов не нарушал».
В этом посыле  - сплошная каша. Здесь и намек на эксперименты Гитлера и Сталина. Что имеет в виду автор, говоря, что «все это существовало»  (смерть тещи, или мерзость мира?) и до моего «мерзкого поступка» (все-таки мерзкого, говорит сам Мефистофель? Вряд ли!) Что означает, что «мир остался почти тем же»? – в какой параллельной вселенной? В какой  другой вселенной оказался, или хотел оказаться убийца – где он не убивал? Но ведь искуситель его предупреждал: «Но, должен тебя огорчить, согласно теории Эверетта, попасть в эти Вселенные нам не дано. Они существуют независимо от нашей вселенной и оказывают лишь минимальное влияние на нее благодаря явлению интерференции». Как герой изменил нашу вселенную? – повисли красивые слова. Причем здесь вывод, что «с точки зрения теоретической  физики» убийца тещи никаких законов не нарушал? В суде сидят не физики-теоретики, а судьи. Не спас даже  намек на увлечение судьи этими Эвереттом и Тегмарком. «Судья, делавший пометки в течение всей речи-лекции Джо, поинтересовался, какие законы он имеет в виду. Джо разъяснил, что речь идет о законах квантовой физики, и почему-то начал что-то рассказывать о Копенгагене…» Неужели намек на миниатюру Мироновой: «Я в этом не копенгаген»? И вот такая путаница во всем тексте.
Чтобы дать читателю самому домыслить то, что до конца автор сам не прояснил, он допускает сначала «фальшивый» финал: «Но тут все испортил мой адвокат. Он заявил, что настаивает, чтобы меня направили на психиатрическую экспертизу. Судья, было, согласился, но я заявил, что отказываюсь от услуг адвоката и буду защищать себя сам».
Но катарсиса не получилось. Вместо финала -  по сути, аннотация слабого  рассказа:
«Я глубоко убежден, что вынесенный мною приговор намного гуманнее, ведь согласно гипотезе Тегмарка, смерти нет, – говорит судья. - И я полагаю, что он прав. Конечно, я не обладаю достаточными познаниями в области физики, но я проштудировал труды корифеев науки, и солидное большинство их указывают на непротиворечивость теории Эверетта и гипотезы Тегмарка».
Но,  когда был вынесен смертный приговор, герой очухался и взмолился: «Но это же всего лишь гипотеза!».
Если гипотезу под  страхом собственной смерти на электрическом стуле герой отверг в последнем слове на суде, то в теорию, видимо,  верит? Или  теория Эверетта – тоже гипотеза? Столь же приблизительный и сам рассказ.

    Борис Рябухин



РЕЦЕНЗИЯ НА РАССКАЗ «ТЫРНЕТ – ЗЛО!»

Как медленно цивилизация идет  в сельскую избу.  В городе-то не успеваешь осваивать сотовый телефон, компьютер, Интернет… А в консервативном селе, где традиции вековые, и подавно не до этого, Да и без этого, видно, нельзя. Это и доказывает рассказ «Тырнет - зло!» Раньше чудили лесковские Левши, шолоховские Щукари да шукшинские чудики. А пьяница носил в авоське, как говорит герой-рассказчик: «бутылочку беленькой, да банку соленых  огурчиков – все, значится, что деревенскому мужику в моем лице надобно».
А теперь каждый заразиться готов диковинным чудом техники, хотя она бросает в оторопь.
Вот и в этом рассказе речь идет о том, как принимает село детский Интернет  - Тырнет. И заносят это зло, по выражению «попа из соседнее деревни»,  внуки.
В рассказе внук, казалось лицо эпизодическое, скрытое от первого взгляда. А он - главный виновник и всей рассказанной истории, и всей наступающей новизны сельской жизни.  А как же?
У Васьки Сидорчука – большие  сложности выпить, бдительная «жена на руку тяжелая», дружка-собутыльника Сеньку обещала «со свету сжить, если с ее мужиком беленькую распивать будет». Из-за пьянства у Васьки и прицепа (к трактору) нет, и «права менты еще при советской власти отобрали». Да вот оказалось:  внук у Васьки – не пацан, а золото. Сначала привез из города магнитофон, дружки запирались в сарае  «по столярному делу» и под магнитофонную запись «вжикания»  пилы и песни Антонова, пьянствовали.  Ну и чем же – золото?
 А тем, что у пропащего, казалось пьяницы Васьки «завихрень в мозгах случается, когда внук из городу приезжает. В последний раз недели три коров непонятным словом «нутбук» пугал. Потом все хотел «дизайном» свинарника заняться. А бабку Шуру едва до инфаркта не довел, когда ляпнул: «Мы ща с тобой бабка сконнектимся и в лес по грибы пойдем». Уж не знаю, чего она подумала, но деревня на ушах месяц стояла, а Шурка до сих пор за версту Василича обходит» Чем не современный Щукарь? Только толковый, потому что новой техникой  увлекся.
А потом внук принес  деду Тырнет и обучил, как им пользоваться и удовольствие получать. А Васька привел в дом собутыльника Сеньку похвалиться  чудом техники.
Интересен ход, который помогает герою заманить своего дружка посмотреть  Тырнет: «Сень, - говорит, - помоги колесо у прицепа поменять. Работы всего на час, а я ж один не сдюжу». Сенька думал, что нальют стакан «с прицепом», вот и согласился пойти к Сидорчуку. А если бы Васька  сказал правду, друг, уверен,  послал бы его подальше.
Надо отметить как точно  и по-народному экономно может сказать автор  о больших явлениях в жизни. «И ведь нужно ж было этому Сидорчуку, черту рыжему, меня с пути верного сбить и за рукав дернуть». С верного пути – беспробудного пьянства?
Сенька тоже еще водку в авоське  носит.  Тот, было, думал  пить будут, в сарай прятаться норовит, пока бабы у друга дома нет. Посмеялся было над чудачеством дружка с Тырнетом: «Все, думаю, допился наш Васенька, в детство впадать начал». Однако ж и любопытство гложет. 
Обучение проходит  вполне правдоподобно: «Гляжу, а и не конфеты это, а вообще черте что: экранчик, как в телевизоре, кнопочки какие-то, и строчечки скачут.
- Это что? – прям так и спрашиваю.
- Эх, ты, дурень, - отвечает Сидорчук, - это ж Тырнет.
Я на «дурня» не обиделся, заинтересовался…
- А это что? - спрашиваю.
- Ляд.
Так оно и так видно, поскольку, как не гляну, а все бесы какие-то по экрану носятся.
«А всем привет», - кричит какой-то Демон.
«А и привет», - отвечает димонд343 (вот, еще и размножаются, собаки).
- Тьфу, ты, память, - ругается Сидорчук. – Чад.
Я киваю, а про себя думаю: «Вот ведь попал».
А потом  увлеклись – и про водку собутыльники  забыли: «Сидорчук у виска крутит и на буквы нарисованные показывает, мол, по ним слова составляй. Ну, а я очки надел, да и составил.
И понесся у нас с ней такой «коннект», что и с «копипаством» не сравнить.
Значится, стучу, как заведенный, сам временами на соседа кошусь, а тот прям весь возбужденный, красный и глаза горят, будто действительно, чадом надышался».
Интересно и точно дана автором реакция сельской среды на такие новшества жизни. Бабы сосплетничали, что дружки три часа пьянствуют. У них нет другой информации. «Ну, Нюрка сковородку купила и понеслась домой. Прибегла, а здесь мы, два дурака, чадимся. Даже беленькая едва отпитая стоит, мы ж даже и половинки не откушали. И, получается, стоит бабка, как последняя дура, посреди избы вся от бега красная и со сковородкой наголо». Изменения в психологии идут прямо на глазах и вполне правдоподобно, вызывают улыбку доверия, особенно «сковордка наголо», как сабля наголо.
Улыбка идет и от веселого русского языка повествования. Вспоминается Шергин с его рассказами о чудачествах русских мужиков, как например, ругательства замораживали и отвозили продавать иностранцам.  А здесь еще автору удается посмеяться и над новой лексикой, хоть компьютерной, хоть молодежным сленгом, новыми словами, перевернутыми  мужиками на свой понятный лад. Чад у них, например, сравнивается с естественным дымом-чадом.     Вот как, например, говорит рассказчик  Сенька  о том, как Нюрка, вместо скандала увлеклась  Тырнетом: «Она потом сама с каким-то демоном приблат затеяла, нас от тырнета отодвинув (при живом-то муже, а?), да прибег с рыбалки внук ихний Никитка, да и забрал тырнет. Сказал, что «линька в этом году подорожала» (речь идет об овчине).
Вот он – главный герой назвался – внук Никитка. Вот его образ мысли сегодня: можно заработать на дешевой овчине.
А раз от имени Сеньки рассказ идет, то и он,  Сенька, уже – не пропащий пьяница. А «такая штука» с ним уже случилась. Пускай еще детский Интернет осваивает, но трезво на новую жизнь начинает смотреть.  Уже и собрался «бежать к Корнею, овчиной закупаться», то есть бизнесом заняться, уже мечтает: «я, как сено продам, да в город выберусь, обязательно себе таковую штуку заимею. Главное, до того времени не забыть, что прозывается она «Тырнет».
Как эти мечты укладываются в новом сознании с нравственностью, автор  коротко, но по-мужицки, совестливо, или скажем толерантно, говорит в следующем эпизоде: «А в воскресенье, сказывали, поп из соседней деревни специально отошел от регламента церковного и тырнет как зло сильнейшее осудил. Нюрка ж, баба-дура, всем разболтала, как с демоном в приблате общалась. Да вот только сдается мне, что поп просто в глаза того чада не видел.
А и что мне, деревенскому мужику, поп какой-то, да еще из соседней деревни? Вон наш Гаврон давно уже на «линкве» какой-то сидит с дьяконом и спирт хлещет». Насколько это для автора важно – говорит и само название рассказа.   



Борис Рябухин

РЕЦЕНЗИЯ НА РАССКАЗ «КАК СТАТЬ ДРУГОМ ЖЕНЩИНЫ?»

«Лето 1978 года было лучшим за всю историю моих наблюдений - перешел на 2-ой курс», - так начинается рассказ, значит рассказчику сейчас за полтинник?  Он смотрит на сюжет  рассказа повзрослевшим, смелым взглядом. «Любовь, искания, депрессуха, подумывал об академке», - продолжает автор, и слово «депрессуха» намекает на то, что автор – женщина.  Это ориентиры, чтобы не сбиться с пути к идее, «как стать другом женщины» - заголовок тоже женский. В этих координатах рассказ выдержан по всем правилам. Многообещающая завязка – из-за ошибки номера позвонил чужой Лене, очнулся, удостоверился и не положил трубку, а стал закручивать знакомство. Драматизм сюжета развивается постепенно и непрерывно. Такими прозаическими строфами – действиями. Действовать можно и словами. Сначала так и происходит в телефонном разговоре. Предложение о встрече «на гормональном уровне» - женская фраза. С внутренними комментариями – ремарками типа «Раньше нужно было кокетничать». Это делает повествование нестандартным. Подозрение -  «Лен, это ты или не ты?» 
Выяснение отношений. «И эта замуж захотела… И что за навязчивая идея у барышень: чуть покувыркались – сразу в ЗАГС » - ремарка. И   главная реплика: «Моя сексуальная поддержка тебе обеспечена». На большее, значит, не рассчитывай.
И проявление характера и стратегии – в ремарке «Рубить, только рубить. Наотмашь. Чтобы проняло. Рублю: - Завтра встречаемся? Шевели мозгой в темпе, если не встречаемся, буду другим дамочкам звонить. Выяснение ошибки – не та Лена: «У меня нет знакомых Володь».  Кстати, а где та Лена, к которой герой звонил, так она нигде и не проявлена. А жаль.
Зато ничего не мешает драматизму развития этого события в жизни героя-рассказчика.
Он еще не верит, что ошибся:
«- А ты кто?
- Даже глухим две обедни не служат. С первого раза не дошло? Лена.
- Какая?
- А какая тебе нужна?»
 Разобрались, что ошиблись номером телефона. Разрешение ситуации  - нестандартное. Вместо «извините» и положить трубку  - рассказывается незнакомке  анекдот о сексуальной позе бобра. В 1978 году? А почему бы и нет. Только для рассказа – анекдот  всегда будет с длинной бородой.
Но  такие  выпады в прежней прозе не разрешались. Поэтому и встречают одобрение. Тем более, в умеренных выражениях, как у Боккаччо: «Вышли на лестницу, мужик дамочку загнул, уперлась она руками в перила. Мужик сзади пристроился, и давай наяривать… Дамочка, обиженно:
- Это же поза раком.
- Совсем забыл. Ты перила грызи, и будет поза бобра…”
 И ответный анекдот девушки  - столь же бородатый – о слепом  в женской бане:
«Дамочка возмущается:
- Вы что? Вы же меня сношаете!
- Что Вы говорите? А я и не вижу!»
Зато эти вольности сблизили незнакомых до того, что они договорились о встрече.  Встретились. Свидание, поцелуи, шампанское. 
«Девчонка комплексует  из-за роста». Она выше его – читатель может заподозрить, что комплексует как раз парень. Комплексует, но как всегда хочет девушку выше его. Ярко описана фигура девушки: «типичная женщина из ефремовского будущего. Бюст – пара голов в лифчике, диаметр талии меньше окружности головы, круп – как у породистой кобылицы - буквально две головы трепыхаются в трусиках при ходьбе, мышцы – по оттяжке не вжикнешь, пальцы обожжешь». 
Не знаете, что такое «вжикнуть по оттяжке»? – первый раз рассказчик обратился лицом с вопросом к читателю.  Автор может интонировать и общаться с вслух с собой, с героиней, с читателем – накоротке. И ловит главное в откровении героини: «Вчера решила – кто первый попытается познакомиться, тот… тому… с тем и пойду на свидание. И ты позвонил. Прикольно, да?»  Это главное в рассказе. Объясняет  и ответ на звонок, и согласие на встречу, и переживания из-за большого роста, и жажду женского счастья в дальнейшем. Одна досада – в 78-м году не говорили «Прикольно!».
Как, впрочем, не было  и таких выражений:  «В осадок выпал?.. Ступор? Тормозишь? На ручнике?» А сейчас они привлекательны.
Потом действие понеслось стремительно. И столь же быстрым слогом:
«Разговор мерцания глаз, трепетания вздохов ресниц, мимолётности касаний. Жесты задыхаются от нехватки воздуха. И необязательность слов – идем пешком к Третьяковке, темы скачут воробьями на богатой помойке – и йогу нужно клюнуть, и новый состав «Машины времени» тюкнуть (но «Птица удачи» хороша), и выплюнуть самоочевидное – Юнг поумнее Фрейда…
- А в дружбу между мужчиной и женщиной веришь?
- Читал где-то, что другом женщины можно стать только в определенной последовательности: приятель – любовник – и только потом друг. Стадии постели не избежать». 
Это  самое важное, настаивает автор, «Как стать другом женщины?»
У Лены, оказалось,  есть рецепт: 
«Мужчина и женщина ложатся в постель. Добровольно. Обнаженные. Их ничто не сдерживает, только их желание-нежелание. Если помыслы у обоих чистые, у них всё будет хорошо. Захотят – всё у них дальше будет, не захотят – тоже хорошо. Станут друзьями. Минуя стадию постели.
Если же кто-то из них просто отыметь –отдаться другую - другому хочет – получится, но карму негативную себе нарастит.
Если же они просто хотят друг друга, но не знают, как это осуществить – это никак. Всё у них будет хорошо, оригинальный способ, не более».
Почему-то  хочется предупредить: «Не пробуйте сами повторить!» Перелом наступил в этом месте. Здесь начало несчастья:
«Пока Лена излагала этот способ, я мучительно соображал – где же здесь туалет? То ли от шампусика натощак, то ли от тем мыльно-скользких в желудке революция разыгралась. И не было ни одного сортира на Новокузнецкой в семидесятых! Девушка на меня поглядывает, оценивает реакцию, ждёт ответного всплеска эмоций, а я морщусь от физиологического взрыва. Заметил какую-то стройку напротив трамвайного круга, оставил даму лицезреть остановку…» Почему так?  Это тайна рассказика? Его величество случай? Провидение? А может быть, нужна любовь?
В этом и интерес рассказа.
Развязка была безжалостной для героя. Как он ни прятался, машина отъехала, и он остался на виду у всей трамвайной остановки. И ошарашенная Лена вцепилась в свою косу, перекинутую на грудь». Фантасмагорическая коса «до колен. Помните канаты в школьном спортзале? – коса такой же толщины, такая же пепельная», - опять обращается автор лицом к читателю за вниманием.
«А из меня хлещет. А народ смотрит…  взгляд Лены, приклеенный к моему ничтожеству». Катарсис. «Интенсивнее, острее, больнее ничего в жизни не было, и не испытаю уже».
Наконец, развязка. «Не позвонила – я же ей свой телефон не оставил. Одним глотком у нас всё происходило» И конечно, он пытался потом с несколькими дамами попробовать этот способ стать другом, минуя стадию любовника. Но  другом не стал.

Борис Рябухин

РЕЦЕНЗИЯ НА РАССКАЗ «ЛЮБОВНИЦА»


О чем тургеневские романы, по мнению Салтыкова-Щедрина? Молодая барыня сидит под кустом и дожидается молодого барина. Они встречаются, женятся, и на этом роман заканчивается.  Так же заканчивается и рассказ «Любовница».
Как же наши современники живут? Одни плачут, что все прошло, развалилось и погибает на глазах. Другие безостановочно пишут бандитские сериалы. В них –  не комбинаты и стройки, не колхозы и гидростанции, а банки и холдинги, наполненные криминалом и развратом. Но средний класс предпринимателей все же как-то по-человечески живет?  Да, как-то живет, пытаются рассказать писатели, не имеющие представления об этой каторжной жизни малого предпринимателя.  Поэтому рассказывают о производстве вскользь. Как и в этом рассказе: «Над своей небольшой фирмочкой я просто тряслась. Она занималась пиаром, начинала я трудно, да и до сих пор каждый клиент был на вес золота. Конкуренция огромная, соперники не дремлют…»
Больше пытаются рассказывать о личной жизни. Если это можно назвать личной жизнью. Вот и рассказ  «Любовница»  о том же: «о моей личной деятельности, направленной на закрепление партнёрских отношений, и говорить нечего». Личная жизнь сейчас сочетается не с общественной жизнью, а развратом из производственной необходимости. Хозяйка маленькой компании познакомилась с заказчиком и завела с ним нельзя сказать служебный,  или производственный, но и не  любовный роман. Все-таки -  женатый. А «чужое брать нехорошо – мне в детстве это плохо, видимо объяснили. (Может, в этих словах автор проговаривается о своей духовной  позиции в рассказе?)  Последствия не радуют. Впрочем, присвоить это сокровище у меня и в мыслях не было. Думала, так, попользуюсь недолго.  Кто ж знал, что оно пристанет – не отодрать?» Насчет «не отодрать», это  слишком. Потому что, в качестве  выгодного клиента он был для нее «даже дороже, чем в постели». Какими качествами  Валера увлек героиню, помимо постельных? Да опять же, связанными с делами ее фирмы: «никаких истерик по поводу сроков, полная платёжеспособность и готовность сотрудничать изо всех сил».
И еще тем, чем привлекают таких дам именно замужние любовники: «Когда  у любимого обнаружилось наличие второй половины, меня этот факт не только не расстроил, а даже, можно сказать, воодушевил. Это ж огромный плюс - никто не посягает на сто процентов твоего времени, не требует ежедневных отчетов, не разбрасывает по твоей квартире вещи и даже редко занимает по ночам место на кровати». Но здесь героиня просчиталась. Как раз Валере она была нужнее, чем он ей.
Вот почему женщины сейчас больше преуспевают в наше время? «Польза от друга была двойная - по ночам в моей постели, а днями – на обожаемой работе, потому что после первого заказа мы получили от Валериной фирмы ещё один, и впереди настойчиво маячила вероятность долгосрочного сотрудничества, что ценно».
Автор дает точный ответ, что из себя представляет героиня рассказа:
«Роль любовницы – прелесть просто. Тишь, гладь да божья благодать. Я не феминистка, но свобода – штука ценная. Ох, как я ценила эту самую свободу и возможность самозабвенно, взахлёб заниматься любимым делом. Связать себя какими-то непонятными отношениями, отчитываться, променять драгоценную свободу на варку  борщей и памперсы?»
У нее меняются настроение не от дум, а от секса. Каждому из любовников она ставит по утрам оценку – своим поведением:
«Это такая шкала. Если я  еле выползаю закрыть за ним дверь и, щёлкнув замком, тут же падаю на кровать досыпать, значит, дело плохо...
Есть вариант - на тройку. Тут я человека даже провожу до дверей... Однако никакого продолжения...
 Если варю утром кофе - …может, даже и задержится в роли любовника…
У отличников есть преимущества - …Готовлю завтраки, пишу забавные смс для поднятия настроения...  Ну, и продолжение, соответственно, следует».
Ну и на что надеяться хорошо воспитанному парню?
Но для таких любовниц  есть  другие  «сокровища», тоже с фирмами, может,  побогаче.  Они вращаются на своих орбитах. И воспитаны уже по-другому, без лишних угрызений совести.
Любовник Валера представлен автором сначала чуть приглушенно.
Наконец хитрован-Валера пошел в атаку, ласковую:  «так больше продолжаться не может», «я хочу просыпаться с тобой и засыпать», заговорил о  толстых розовых карапузах. Это было началом крушения надежд любовницы.
Потом стал отвоевывать свои позиции более настойчиво. «-Всё будет хорошо, вот увидишь,- нежно шептал мне на ушко дорогой друг, прижимая меня к себе. - Мы с женой давно чужие друг другу люди…Мы даже спим давно отдельно, а с тех пор, как я встретил тебя, и вовсе…» Все настойчивей, настойчивей внедрялся в ее жизнь. И наконец, подключил тяжелую артиллерию.
Его лицо  пай-мальчика  исказилось оскалом мелкого хищника. Так можно оценить приход к героине жены этого любовника. И она столкнула действие с точки топтания неожиданным криком: «-Ну и чем тебе, кошка драная, плох мой муж?».
Жена, избавляясь от ненужного мужа, запудрила мозги изнеженной любовницы, втерлась в доверие и поженила их. Так у Чехова в «Чайке» мать сбагривала дочери своего надоевшего любовника.
И второй раз оскал мелкого хищника мелькнул на лице пристроенного Валеры  в финале, обещающем много неожиданностей в семейной жизни, своим наглым признанием «на ушко» расписывающейся невесте: «У меня немного недостатков. Я буду претендовать на всё твоё время, я занимаю много места на кровати и у меня много вещей».
Эта строчка настоящей прозы, да и прозы жизни. Невеста «вздрогнула, и подпись получилась корявой». Мы о будущей развязке знаем, хоть  рассказ и закончился.
 А если мысленно его продолжить, то на любовницах стараются не жениться. Почему? Никакой семейной жизни не получится. Ну как может получиться, когда домостроевской нравственностью  даже не пахнет. У нее другое понятие о достоинстве: «Я девушка свободная, душа у меня нежная и жаждет любви и ласки.  Да и не только душа жаждет».


Борис Рябухин
















РЕЦЕНЗИЯ НА РАССКАЗ «ДИСЦИПЛИНА»

Сложная семейная атмосфера в семье генерала-солдафона, или отставного подполковника усугубляется с его старостью и  маразмом. Вот тогда приходится членам семьи играть в беспрекословное подчинение командиру. Но самое интересное, что рассказ не военный. Это – лишь развернутая метафора для понимания пожилых родственников и уживания с ними во время их доживания.
Рассказ  написан в форме телефонного разговора сына с отцом. Но это, мягко выражаясь.
Например, так:
««- Скажи при мне – приказал он.
Я повернул голову и крикнул в салон:
- Дети! Никому не открывайте дверь, кругом бандиты!..
Сынишка, сидевший у телевизора, кивнул.
- Я сказал, – доложил я в трубку.
- И что они?..
- Смотрят телевизор».
Здесь не ошибка автора, Ребенок  - один.  А раз  генерал сказал дети, подчиненный сын козырнул «Я воль!»
Или даже такая издевка, насмешка над больным. Отец спрашивает, а сын ерничает:
«- А бандиты?..
- В телевизоре. Не мне тебе рассказывать…
Папа немного подумал, потом спросил:
- Они тебя слышали?..
- Бандиты?.. – удивился я.
- Дети!..
- Слышали».
Но завязка рассказа в том месте, когда «в прихожей раздался звонок.
- Открой!.. – крикнул я сыну.
- Не открывать - бандиты! – выкрикнул папа в трубку.
- Не открывать! – передал я приказ.
Сын замер».
Если такой папа сказал: «Никому не открывайте дверь!.. Ты и не представляешь, какие сейчас бандиты!..» Приходится выказывать беспрекословное подчинение.
Особенностью этого рассказа является то, что в нем есть содержание не только между строк, но и во время тишины, когда замер сын от очередного приказа, или ищет выхода внук, выполняя приказ отца по указанию генерала. Особенно густеет тишина, когда думает генерал в минуты сомнения («Папа немного подумал, потом спросил:
- Они тебя слышали?.. », а прав ли он, а в чем подвох бандитов, и вообще где они сейчас – под кроватью? И такой  текст с внутренними  многоточиями заставляет читателя быть тоже действующим лицом, додумывать следующий ход или высшую степень маразма. А ведь еще приходится сочувствовать каждому, отцу, сыну, да и жене сына, матери ребенка, которая бьется в дверь, чтобы попасть в собственную квартиру.
Сын и внук посмотрели в глазок, доложили, кто пришел. Но генерал не верит. Он  спасает своими командами родных от переодетого бандита. У него еще работают инстинкты, скажет врач, а мозги уже разжижились. И даже переворачивает смысл сказанного.
Драматизм нарастает постоянно и стремительно.
Одно непродуманное слово – вконец запутывает командира. Сын  сказал сначала, что «это мама», со слов ребенка, потом сказал, что «это жена». И последние мозги у командира не сработали:
«- Вот видишь, - оживился он. – То мама, то жена… Эти бандиты, что хочешь, придумают».
Не помогает и осторожный подход сына к передаваемой информации:
«- А если это всё же не бандиты?! – перекрикивая грохот, запрашивал я командование.
- А кто?.. – удивился папа.
- Жена, например. Она как раз должна вернуться с работы!..
- Глупости!.. – сухо отрезал он – Петуху понятно - бандиты!.. Только они на такое  способны… Слушай команду: «Не открывать!.. Держать оборону!..» Вызываю подкрепление!.. – сказал он скороговоркой и отключился». Кульминация действия.
И тогда сын открывает дверь. И наступает быстрая развязка. Жена влетает в квартиру.
 О жене сына разговор особый. Здесь есть особенность семьи военного. Это только с солдатами генерал  - и царь, и бог. А жене он обычно подчиняется, почти пресмыкаясь, как перед вышестоящим командиром – условно, верховным главнокомандующим. У сына тоже – главнее жена. Он, судя по всему, тоже военный, пошел по стопам отца.
В доме трагедия – отец, потерявший, видимо, своего главкома – мать,   психически  болен, а командовать  привык.  К нему относятся сочувственно, тактично, с любовью. Иногда подыгрывают.
Отец не обязательно свихнулся, может быть еще не болезнь Альцгеймера. Но уже нормальное состояние сознания – нарушено. Оттого так солдафонски выглядят команды, помимо подозрений, что кругом бандиты. А о них и  распространяются все СМИ по всем своим каналам, с неменьшей степенью сумасшествия: «- Не веришь, посмотри телевизор – сплошные бандиты!..».
Кстати, как бы догадаться, откуда он звонит, где он сидит, на каком командном пункте? Представьте себе, что на ракетном дежурстве? Вот сразу хлынет драматизм содержания между строк. Подкрепление-то он вызвал в конце рассказа.
Но вернемся к жене. Почему она не понимает, что в данной ситуации генерала ни в чем не убедишь? И нечего ломится в дверь. Нужно искать какой-то более разумный выход. Мало того, что она этого не понимает, она все более ярится. Хотя слышит, что по телефону отвечает муж чокнувшемуся под старость отцу.  И влетает в открытую, наконец, сыном дверь, «с лазерным взглядом». Смотрели лазерное шоу? Вот такая резкая жуть. И муж от такого разъяренного главкома с беспомощным «писком» бросается в ванную. Что сейчас будет! Читатель иной насочинить сможет больше, чем автор, который его раззадорил этим телефонным рассказом.


Борис Рябухин














РЕЦЕНЗИЯ НА РАССКАЗ «ЧТО В ИМЕНИ ТЕБЕ МОЕМ?..»

Может ли басня в прозе считаться рассказом? А почему бы и нет.  Раньше всех басня была прозой? Еще до нашей эры.  Пожтому и есть поговорка: «Что ты мне басни рассказываешь?»  Очень ладный получился рассказ, а главное – на современную тему предпринимательства. И стихи Пушкина к месту – в каждом имени есть своя особенность не только зверя, но и коммерческая роль, которую в басне играет этот зверь.  Скажем  риелтор – он действительно бегает по новому и старому жилому фонду, как белка в колесе, и нуждается в информации, которую могут настучать профессиональные стукачи-дятлы о том, кто о какой недвижимости мечтает.  А с другой стороны, если присмотреться на белок в лесу, они, действительно, по разным норкам так и шмыгают, то в одну, то в другую.
Заяц – продавец домашними овощами с рук, своими или крадеными с огородов, морковкой да капустой. А назвался позаковырестей – супервайзером, вроде тоже частный предприниматель.  Бурундук – тоже частный предприниматель  - тоже с чудным названием – мерчендайзер. Он  собирает и продает то, что в лесу  для всех растет, не любит бегать: «можно прибыль и рядом с домом иметь». Еж назвался попроще, но тоже важно, торговым представителем – ходячий магазин, берет товар с фирмы и носит по домам да учреждениям. Вроде разобрались, каких героев пародирует баснописец.
 И вот они встретились на поляне, и разговору у них о своих предпринимательских делах, как у нефтяных королей. И споров и критики:
«- Много ли ты так заработаешь?..
Нужна реклама. Реклама - двигатель торговли… 
Вот я недавно бурундучихе одной объяснил, что для омоложения надо плесень есть, так она у меня все прошлогодние заплесневелые орехи купила…
Все меня знают. Если кому что надо, сам ко мне обращается. Копеечка в карман идет…
Клиент разный. Который при деньгах - переборчивый до невозможности: то не на той высоте дупло, то размер не устраивает, то район. У которого денег нет - на все условия согласен…
И т.д.
« У нас дела идут хорошо…»

Вроде простенький рассказ, но поучительный. Я как-то открыл счет на 500 долларов и получил чековую книжку в банке «Столица». Молодой сотрудник проходит мимо и  мне с усмешкой говорит: «И у этого счет». Я до сих пор обижен, а чековая книжка – так пустая и валяется.
Об этом и  ворона с ветки сказала: «Что вы  разглагольствуете тут: супервайзер, мерчендайзер, торговый представитель?  Слова иностранные, а суть одна: продавцы вы все, да и только.  Чем хвастаетесь? Белка туда же - риэлтор. Посредник - вот название ее работы».  Может это мораль басни?
А что, представляет собой сама-то ворона? А то туда же – критиковать? Моралистка, оказывается, сама недалеко от этих «бизнесменов»  ушла: «Я работаю в рекрутинговом агентстве менеджером по подбору персонала, - гордо ответила ворона. Взмахнула крыльями и медленно полетела над лесом, высматривая сверху кандидатов для своего агентства». Фу-ты, ну ты! Вот и мораль сей басни на тему среднего класса. Ну, очень среднего.
Да суть не в имени, а в содержании.


Борис Рябухин