Существует поверье о птице, которой надоело все мирское. Которая пресытилась океаном, вишневыми садами и стрекотом цикад. Которая летела все выше и выше, ныряя в облака и пробуя их влагу со своих перьев. Которая презирала и не боялась солнца. Птице, которая поспорила с Ночью на самый красивый цветок джунглей, что сможет передать привет ее сестре, скрытой за тоннами кислорода, в глубине неба. Птице, которая бранилась с прибоем за то, что тот шумит без перебоев. Птице, которая уже не различала в чем разница между землей с высоты и просто землей. Существует легенда древнего народа, что птица летела, махая неторопливо, все ввысь и ввысь, хрипло покрикивая на холодеющие лапки, на ток крови в легком теле, ввинчивалась в венозную твердь черной точкой, тромбом, родинкой, пока не потерялась настолько, что самая высокая секвойя, самый острый горный шпиль, самый зоркий глаз не смог бы разглядеть ее отчаянного поступка, ее горделивой попытки выиграть у коварной Ночи.
Птица взлетала и терялась, у нее кружилась голова и судороги пробегали, топорща оперения. Глаза птицы заволокло молочной пленкой. Пальма подарила ей корсет из кокосовой скорлупы, яблоня щедро наделила своими семенами, которые птица спрятала в своем зобе и изредка проглатывала, нуждаясь в силе. Карабкаясь сквозь воздушные массивы птице стало тоскливо, она вспомнила свою родную Грушу, маленькое дупло в ней, выстеленное мхом и морскими водорослями. Птице захотелось очутиться там, но вместо этого она сбросила свой корсет, ощутила волнение решительности и перемахнула через реальность мезосферы, застыла в нерешительности смерти, оценив мгновение бесконечного Космоса, сполохи зарождающих Вселенных, умирающие звезды, Млечный путь, уходящий в громогласную тишину Вечности. Сердце птицы вылупилось из груди, метеор пронзил ее распростертое очертание и она помчалась назад, к земле, к своей старой Груше, счастливая или несчастная.
Ночь нашла упавший подарок от сестрицы. Бессменный кусок железа. На нем - поджарившееся остатки героической птицы. Ночь вдохнула в нее жизнь, принеся с полей колосок ржи и кувшинку с пруда. Склонившись, она шептала ласковые слова выигравшему спор существу и слезы катились по спокойному лицу Ночи, падая на встревоженную Землю, тоже любившую птицу. Небо, оценившее подвиг птицы, зашелестело теплым дождем. Земля вспенилась под остатками костей птицы, формируя плоть, дождик вливался и тек по сыроватым желобкам сосудов, трансформируясь в кровь. Ночь вскричала Солнцу: "Помоги!". И то, проснувшись, бросило сноп лучей, что смутили сухую траву, разгоревшуюся пламенем. Ночь поднесла к розоватому кулону сердца птицы ладони с искрой и то забилось, две ягодки бузины стали ее глазами, а свернутые чешуйки Лунных карпов, подаренных Водой, стали клювом, две веточки можжевельника - лапками. Птица ожила. Ночь, коварная Ночь, ты отдала ей самый прекрасный цветок джунглей, но не отдала памяти, пожалев птицу, которая жила потом до конца своих дней в дупле Груши, не думая о Космосе и небесах выше видимых звезд.
И это поверье спрашивает меня и вас - правильно ли поступила Ночь?