Посвящаю своему брату
Папа… – это прежде всего глаза, которые вижу до сих пор, они смотрят на меня и сейчас, перед ними - ни солгать, ни уйти, ни шагнуть в сторону… Они, эти глаза, с таким внутренним светом и теплом, что через годы понимаю: там, в них, было пристанище добра, живущего в нём.
Папа – это любовь, любовь к людям – тихая, невидимая, терпеливая и глубокая.
Любовь ко всему живому. Никогда ни одна пчёлка, шмель или какая-нибудь мошка, залетевшая случайно в дом или кабину его машины, не была жестоко раздавлена и выброшена, а терпеливо и бережно отловлена газетным кулёчком и выпущена на волю. Я помню, какую он испытывал от этого радость, как смеялись его васильковые глаза.
И так было всегда – ощущение радости, казалось бы, от таких простых вещей, не покидало его никогда.
Прожив жизнь, седая уже, ни в одном человеке не встречала я столько любви. Как бы мне хотелось сказать ему сейчас, присев рядышком взрослой дочерью, что поняла: проявление любви – это не слабость, как считала я тогда, девчонкой, а великая сила…
Папа – это и земляничные букеты, привязанные в кабине его машины к зеркалу. Всегда два: для меня и брата. Помню душистый запах той ягоды. Почему она не пахнет так сейчас?
Это и гостинцы – «от зайчика» в промасленной газете. С какой радостью из его рук, пропахших бензином, получила бы я сейчас такой гостинец.
Это и ласковое – ГалУшка. Так папа меня называл, пока я не подросла и не запретила ему это делать, посчитав себя взрослой. Господи, глупая, глупая молодость! Если бы я тогда знала, какую горечь буду испытывать всю жизнь, как это во мне будет болеть. И как (по сей день!) мечтаю хотя бы во сне услышать отвергнутое: ГалУшка!
Папа - это бабушкины рассказы о нём, Коленьке, когда в войну, в возрасте шести лет, ему приходилось пасти колхозных свиней. А он, поднятый ни свет ни заря, сладко засыпал с восходом солнца, пригревшись на пригорке. Забыв по-детски о своей заботе.
Папа – это поле и я, хрупкая, босая, в кузове его машины, проваливаюсь в тёплое зерно пшеницы.
Это и – не проходящая боль, от того что не успела сказать ему, своему папке, пока шагал он по земле, живой, что значил он в моей жизни.
А это тысячи мгновений радости, удивления и любви возле него. Которые он дарил мне и тем самым негласно учил.
Когда жизнь ставит меня в тупиковые ситуации, из которых не знаешь, как выбраться, всё чаще я поступаю, как папа. Радуясь тому, что не ошиблась.
Знаю, невозможно вот так просто, словами, рассказать о том, чем до капельки пропитан. Можно лишь слегка коснуться памятью.
Но уверена: ничто не проходит и не уходит бесследно. И своего папку я вижу в добрых и улыбчивых глазах брата, в моём замечательном внуке, носящем его имя, в каждой капле добра, встречающейся мне в моих детях.
И если бы в них от меня осталась хоть часть того, что оставил во мне папа, я была бы спокойна…