Гороподобный мужчина наклонился пониже, бородой едва не касаясь колен, дружинники замерли, взяв оружие наизготовку.
- Эй, малыши, а вы как здесь очутились? И почто все в крови? - наклоняясь ещё ниже, спросил великан.
Ратники и впрямь были все в окровавленных рубахах – ободрались, пока вылезали из короба. Размахнувшись, Агнияр швырнул сулицу в лицо чудовищу, целясь ему прямо в глаз. Тот едва успел подставить ладонь.
- И что вы такие злые? – вытаскивая сулицу, пророкотал визави.
- А то ты не догадываешься, - выкрикнул Вечемир, - имей в виду, мы просто так сожрать себя не дадим.
- С чего ж вы взяли, что я собираюсь вас есть? – подивился великан. – Раз огромного роста, то обязательно людоед, что ли?
- Хочешь сказать, что не все вы людоеды?
- Что значит "не все"? Никто из нас не людоед, мы мясо вовсе не употребляем.
- Ну да, ты ври, да не завирайся! От одних таких вегетарианцев мы только что чудом сбежали. Убили они нашего товарища, всех лошадей, и нас собирались – котёл уже на огне стоял.
Великан покрутил головой.
- Чудеса. Что-то вы, малыши, путаете. Не едим мы людей, говорю же вам.
- А ты случаем не Святогор ли будешь?
- Нет, Святогор – это наш старшой, первый рода нашего. А вы откуда о нём знаете, от ведунов?
- Подслушали разговор тех двоих, пока у них в коробе сидели.
В этот момент дрожь земли резко усилилась, на горизонте показалась голова одного из братьев.
- Отряд, занять круговую оборону.
- Да полно вам бояться-то, сказываю же – не едим мы людей, ни жареных, ни пареных, ни в сыром виде.
- Вон один из тех двоих сюда топает, как же – с их слов они уже не однократно ели человечину. И каких-то там ваших лохмачей тоже.
- Хмм, лохмачи – это наши домашние животные, но и их мы тоже не едим… Однако, о них вы точно не могли знать. Ну-ка, малыши – бегом в траву и сидите там тихо, как мышки.
Припустили ратники, вовремя припустили – один из братьев уже подходил.
- Привет, Горыня, - поприветствовал подошедший.
- И ты здрав будь, племяш.
- Не видал ли здесь кого?
- Видал…
При этих словах воины напряглись, готовые задать стрекача, если ещё не поздно, но великан закончил:
- Кабанчик вот мимо проскочил. А тебе что? Потерял кого?
- Не… я так. А что у тебя кровь на ладони?
- Занозу засадил.
- А-а… ну, бывай.
Когда людоед ушёл, Горыня долго смотрел ему вслед, дёргал себя за бороду, о чём-то напряжённо думая, потом повернулся к траве.
- Малыши, вы ещё здесь?
Вышел княжич.
- Не понравилось мне что-то в его вопросах, - поделился Горыня. – Не худо бы вас к самому Святогору снесть.
- Погоди, я с товарищами переговорю.
Зайдя в траву, Вечемир спросил, кто что по этому поводу думает. Большинство предложило тикать, пока есть возможность. Божен разгладил усы:
- Я так полагаю, что по разговору тех двоих, Святогору можно верить. Они ж ему пеняли, что заставляет всех плоды да злаки вкушать.
- Я того же мнения, - согласился Вечемир. – Однако неволить никого не могу. Кто со мной к Святогору – пошли.
- Идти, так всем! – отозвалась дружина.
Увидев вышедших, великан понял, какое решение они приняли. Храбрые малыши, ничего не скажешь, ежели их и вправду только что собирались сожрать, то бежать бы им без оглядки.
- Как же мне вас понести-то? – почесал бороду Горыня. – Погодьте, на предплечье моём вы все должны уместиться. Давайте по паре в ладонь прыгайте.
- А если на плечах?
- Свалитесь ещё, так хоть перед глазами будете. Вы тока держитесь покрепче, можете мне рубаху копьецами продырявить, ежели пораните невзначай – не беда, стерплю.
Усадив всех себе на руку, Горыня осторожно поднялся и очень медленно пошёл. Шли долго, лишь к вечеру дошли до высокого каменного дома, стоящего без всякой ограды. Перед домом имелась вытоптанная площадка, видать ристалище, стоял длинный стол и скамьи. Святогор оказался на полголовы выше Горыни и тех двоих, седая борода в пояс была заплетена в косы, волосы на голове – тоже.
- Вот, Святогор, послухай-ка этих малых. Ежели правду сказывают, то негодные вещи у нас творятся, вовсе негодные.
Опустив всех на стол, Горыня присел рядышком. Всё обсказали ратники с самого начала и из подслушанного разговора ничего не упустили. Крепко задумался Святогор.
- Вот что, человеки, - наконец заговорил старший из великанов, - сегодня уже поздно, не гоже будет их раньше времени спугнуть, позвав на ночь глядючи. Я вам сейчас на стол кусок дерюжки брошу, спите, еды принесу - плоды наши деревья превкусные дают. Поешьте малость. А завтрева уж порешаем, что нам со всем этим делать. А ты, Горыня, прямо сейчас ступай к остальным, накажи, чтобы к утру все были здесь.
Легко сказать "спите", когда тебя недавно едва не сожрали! Однако воины – они на то и воины, нервишки у них не пошаливают, не нервы, а струны стальные. Поэтому большинство быстро захрапели, даже могучий храп Святогора, сотрясающий каменные своды, им не помешал. Вечемир всё же не забыл караульных выставить – так-то оно надёжнее. Спозаранку ратников разбудили начавшие подтягиваться великаны.
- Вот что, человеки, - сообщил им Святогор, - сейчас я перенесу вас на тот стол, что на улице стоит. А перед приходом ваших обидчиков накрою до поры до времени… хмм, да вот – шеломом своим.
Из загона выходило стадо тех самых чудных животных, шли они сами по себе, без всяких пастухов. Не смотря на свой размер, они едва достигали великанам до груди. Перед домом старшего великана уже собралась толпа из полутора дюжин гороподобных существ. Почти все при оружии – опоясанные мечами, опирающиеся на копья и секиры. Девы также имелись среди них, и тоже почти все в шеломах да при мечах, лишь одна прижимала к груди младенца, впрочем, даже сей младенец раз в пятнадцать превосходил ростом среднего человека. Видать Святогор либо Горыня уже успели обсказать им ход дела, поскольку все, с интересом поглядывая на крошечных существ, по поводу общего сбора никаких вопросов не задавали. Святогор уселся в резное кресло, какими обычно пользовались князья.
- Вертигор, Крутоус, - начал он отдавать распоряжения, - оставьте здесь своё оружие и ступайте за моей младшей с её сыновьями. Горыня, Зорька – вы подстрахуете их, но так, чтобы вас не увидали. Когда все уйдут, проверите берёзу за домом.
Ближе к полудню Святогор накрыл шлемом дружину Вечемира. Вскоре стол под ногами затрясся, видать Вертигор с Крутоусом привели людоедов.
- По поводу чего общий сбор? – раздался ненавистный знакомый голос. – Внешняя Тьма опять прорвалась? Или навьи твари огромные вылезли, может сам Качур?
Дружинники не представляли, что шлем служит столь отличным резонатором. Он гудел, словно сотня вечевых колоколов, большая часть ратников, зажав уши, повалилась на струганные доски столешницы. Но Святогор решил не томить своих родственников, вовремя убрав шлем, тот из братьев, что задавал вопросы, осёкся на полуслове. Сейчас их было трое – двое знакомцев, да с ними статная женщина.
-Вижу - признал, - нахмурил кустистые брови Святогор, - Не их ли вы вчера искали, когда у Горыни вопрошали, не видал ли он кого?
Говоривший побледнел, второй же спокойно пожал плечами:
- Никого мы не искали, а откуда здесь люди взялись? К нам за подмогой пожаловали?
Тут показался сам Горыня с Зорькой. Дева-воительница несла свой шлем в руке, подойдя к столу, она молча высыпала из него кучу всякой всячины – заржавевшего оружия, истлевшей одежды, конских и человеческих костей.
Толпа великанов загудела, словно ураган, все придвинулись ближе, разглядывая находку. Поймавший вчера ратников, оттолкнув Вертигора, бросился наутёк. Святогор поднялся, взяв стоящее рядом копьё, с широким замахом пустил его в спину внука, копьё пронзило беглеца насквозь, мать при этом вздохнула, вжав голову в плечи. Второй из братьев, выхватив нож, нанёс им удар Крутоусу, тот прикрылся, и нож распорол руку. Коротким ударом в ухо Крутоус отправил оппонента наземь, при этом раздался грохот такой, словно гора обрушилась, навалившиеся великаны быстро скрутили собрата.
- Мой вердикт – виновны, - заявил Святогор, - желает кто-нибудь высказаться?
- Да что тут говорить, - один за всех ответил Горыня, - позор-то какой на весь наш род! Как мы в глаза богам смотреть станем? Моё слово – казнить.
Далее каждый по очереди произнёс "казнить"… всё, участь семьи была решена. Святогор поднялся, обнажая меч.
- Не пойму, дочь, как ты могла до такого докатиться? И сама стала плоть поедать, да и детей своих к этому приучила. Их смерть на тебе, дочь. Пусть бы мясо вепрей, лошадей или лохмачей, я бы ещё простил вас всех. Изгнал бы, но жизни лишать не стал, но… людоедство?! Не понимаю и не желаю понимать.
- Что толку в словах, отец, - тихо заговорила женщина, - делай что должно, не собираюсь я перед тобой виниться.
- На колени!
Женщина молча опустилась, нагнула голову и откинула косы. Меч просвистел, его полёт был подобен росчерку молнии, голова великанши с гулким стуком покатилась по земле. Так же Святогор казнил и последнего, потом тяжело опустился на трон.
- Трагичный у нас сегодня день, чада и внуки мои, трагичный и тяжкий. В первый раз со времён сотворения этого мира мой меч обагрился кровью сородичей – дочери моей любимой и внуков моих. Я был самым первым существом, сотворённым богами на этой земле, и тогда же они заповедали мне и всем моим потомкам не вкушать плоти живых существ. Дали они нам земли обильные, в коих зимы вовсе не бывает, с деревами высокими, из которых всякое свой плод даёт, дали животных под стать нам. По нескольку раз в год приносят деревья свои плоды, а земля родит злаки, бобы и картофель. У животных же мы берём только то, что они могут отдать без ущерба для себя – молоко да шерсть. И вот трое из нас осквернили себя и весь наш род, а я обагрил свои руки их кровью… горько мне сие, чада мои, но подобной мерзости среди нас не может быть места! – Святогор со всего маха стукнул кулаком по резному подлокотнику. – Даже мой сын Вертодуб, вхожий в навь и породивший Анчутку, не враг нам, ибо светел он, в отличие от этих трёх. Это всё, а теперь оставьте меня одного.
- Святогор, а с человеками-то что делать?
- Как я понял, им надобно попасть к источнику вечной молодости, а это за горами. Доставьте их к перевалу, дайте еды на дорожку.
- А как доставить? Не в лукошке же их нести, они вон итак еле на ногах стоят.
- Выберите самого старого из лохмачей, на нём и отвезите. Лохмача оставите для Рух на прежнем месте. Да и… тела этих погребите.
Поднявшись, Святогор, ссутулившись, ушёл в дом. Дружинники подивились тому, как сразу постарел великан, но – мудрено ли при подобных обстоятельствах? Не ведали они также, что с того дня Святогор всё больше сидел на берегу реки с печатью задумчивости на могучем челе, постепенно чах, превращаясь из могучего богатыря в ветхого старика, а спустя десяток лет его душа отлетела. В отличие от остальных его тело не кремировали, а с почестями, при оружии, поместили в склеп, насыпав сверху большой курган. Не позволил Святогор запятнать своим потомкам руки кровью их братьев, возложил эту тяжесть на свои плечи и не вынес её… На княжий престол сел старший из его сыновей – Горыня, тот самый, что спас дружину Вечемирову.
Лохмач мерно переваливался с ноги на ногу, ехать на нём было не в пример удобнее – ход гигант имел плавный. К вечеру среди вершин высоченных деревьев стали видны горы. Заночевали в лесу, великанша Зорька поделилась с дружинниками своей трапезой, но Вечемир послал один кош поохотиться – надобно перед горами мясом запастись.
- Далеко ли ещё, Зорька?
- Завтра ещё заночуем в лесу, а послезавтра к полудню придём.
- Не велика же ваша страна для столь огромных существ.
- Так и нас не много, - усмехнулась воительница, - сегодня же ещё на троих меньше стало. Да и мы-то поперёк идём, вдоль она намного длиньше. На севере упирается в земли ардов, а на западе – ягдов. И с теми и с другими вы не граничите, потому вряд ли о них знаете много.
- Арды, это те, что за горной страной живут?
- Они самые.
- Правду ли говорят, что в той горной стране люди с пёсьими головами обитают?
- Обычные там люди, с обычными головами. Поклоняются только не богам, а горным духам.
К концу следующего дня лес начал редеть, на просторном поле, поросшем густой травой и кустами под стать деревьям, обнаружились кости гигантов, по черепам с торчащими вниз бивнями – лохмачей. Срубив пару деревьев, Зорька собрала кости, принявшись их сжигать. Поутру путь продолжили, теперь уже тянулись холмы, покрытые редколесьем, стали попадаться отдельно стоящие утёсы, каменные глыбы, повыше великановых жилищ.
- Отсюда мы обычно камни возим для постройки наших домов, - сообщила Зорька. – Не растрясло вас?
- Скорее заснуть можно на голове этого животного.
- Скоро прибудем.
Остановила лохмача дева, когда дорога начала круто забирать вверх.
- Всё, дальше он не пройдёт, да и мы давно уж туда не хаживаем – нечего сейчас с той стороны делать. Святогор с детьми ходил, старшие из его внуков тоже, но было это тысяч сорок лет тому назад. Я же и вовсе ни разу не была.
- Так идём с нами.
- Говорю же – нечего там делать, гномы расскажут, ежели чего поменяется. Вот, ступайте мимо этих двух гор, затем обогните следующую по левой её стороне. Там раньше мы хаживали – вы и подавно пройдёте. Дальше увидите сами. Тёплой одёжки бы вам, да из нашей ткани не сшить – груба она для людских тел, тяжела.
- Тысяч сорок лет не бывали? – подивился Вечемир. - Сколь же тогда вашему Святогору исполнилось?
- Кто ж его ведает, может триста тысяч, а может и гораздо более того. Было их со Святогором семь братьев, хранили они Землю сию от Тьмы внешней, в тех битвах все братья нашего Святогора головы свои сложили, чтобы род наш не прервался боги ему жену сотворили, родившую Святогору троих сыновей и одну дочь… вот ту самую. Для сыновей Святогоровых тоже дев сотворили, а жена его погибла в схватке с Качуром, жившим тогда в яви, но уже ставшим Злом немалым да могучим. Загнал в тот раз Святогор с женой своей Качура в навье царство, однако лишить его жизни не сумел, хоть и срубил неоднократно. Вот такие дела седой старины, орты. Это уж потом люди появились, а там боги и вас откуда-то с другой Земли привели. Много тогда вы полезного здешним народам сделали: обучили их грамоте своей, научили как землю пахать да хлеб сеять, как жилища строить, как железо добывать и мечи из оного ковать. Повелели нам боги светлые хранить ваш род, чтобы не сгубила вас ни Тьма внешняя, ни появившаяся здесь Тьма навьего царства.
- Благодарствую, Зорька, - склонился перед великаншей Вечемир, - передай от нас поклон Святогору и особливо Горыне, кабы не он – давно бы нам не жить. Нам-то вчера как-то не сподручно было самим поблагодарить, горе всё же мы вам принесли, хоть и не по нашей вине.
- Непременно передам. Удачного пути вам, человеки.
Покинув голову чудного животного, попрощавшись с великаншей и распределив поклажу, отряд тронулся к перевалу.