Такого снегопада,
давно не помнят здешние места
А снег не знал и падал,
Зима была прекрасна, прекрасна и чиста.
(Песня С.Березина на слова Л.Козловой, ансамбль «Пламя»)
Падал снег. Густой, пушистый. Застилал все вокруг. Сквозь его пелену и дома, и деревья теряли привычные очертания, казались сказочно-призрачными.
Снежинки крупные, мохнатые, но словно невесомые, кружились в каком-то танце. То уплывали в стороны, то опять поднимались вверх. Резвились, словно дети. А угомонившись, медленно и уже спокойно укладывались на белый покров.
Вероника, учительница литературы, вышла из школы. Работу свою очень любила. Стремилась приобщить своих учеников к тому высокому и прекрасному, что восхищало ее саму и вызывало в ней душевный трепет. Всякий раз перед новым уроком ее переполняло волнение – так хотелось суметь передать ребятам то ощущение чуда, какое рождали в ней те произведения, которые надо было «проходить по программе». Вероника и на мир смотрела широко открытыми глазами. Жила ожиданием перемен в своей жизни.
За порогом школы ее поразила сказочная красота долгожданного снега. Снежинки резвились, порхали перед ее лицом. Будто белые бабочки, которые неведомым образом вдруг явились в эту холодную зимнюю пору. Веронике подумалось: а вдруг они и есть те волшебные посланцы, предвестники перемен в ее жизни.
Приход настоящей зимы обрадовал. Захотелось стать опять юной и смешливой девчонкой, забыть все горести и невзгоды…
Чтоб все плохое ушло, как в той песне:
Снег кружится, летает, летает,
и поземкою клубя,
заметает зима, заметает
все, что было до тебя…
Вдруг Вероника ощутила, как в нее попало несколько тугих снежков. Да еще хлопнули по голове, по ее распущенным волосам. Прервали звучавшую в душе песню. Оглянулась – это на заснеженном школьном дворе резвились подростки. «Не мои ребята. Мои бы не посмели», - подумала она. «Балуются, как те снежинки, что падают и падают с небес».
Холод от снега, пробравшегося за ворот шубки, был неприятен, но не раздосадовал, скорее взбодрил и развеселил. Сказочная красота улицы под белоснежным снежным покровом, звонкие голоса школьников, - встряхнули ее.
Вероника не пошла, как обычно, к своей остановке троллейбуса, а решила отправиться пешком, прогуляться по заснеженным улицам города.
Снег падал уже несколько часов. Валил крупными хлопьями. Вся мрачная неприглядность поздней осени успела спрятаться под белым и пушистым покровом внезапно наступившей зимы.
Вероника, пропуская женщину с ребенком, чуть не провалилась в успевший образоваться сугроб.
Засмеялась.
Заметает зима, заметает
Все, что было до тебя…
На миг задумалась. «А что, собственно, было?» – спросила себя. Легкие, мимолетные встречи, ничем не закончившиеся.
А потом короткое замужество, о котором и вспоминать не хотелось.
Короткий декабрьский день подходил к концу. Быстро темнело. Стало подмораживать. Снег все еще падал, но уже не хлопьями, а мелкими сухими горошинками. Подмораживало. Под ногами слышался ритмичный хруст, похожий на то, как кролик жует капусту – «хрум-хрум». Быстрое «хрум-хрум» – это пробежала мимо молодая женщина. Громкое «хрум-хрум» - тяжело протопали мужские ботинки.
На перекрестке под желтым светом уличных фонарей целовалась молодая пара. Снег им явно не мешал.
«Интересно, целуются они только потому, что сегодня канун Нового года? или влюблены?» - подумала Вероника.
На центральной улице предпраздничная суета, оживленные лица. Блестят разноцветьем зеркальные витрины магазинов, подмигивают огоньками нарядные елки. Перекличка неоновых реклам, сигналов машин. Все движется – успеть, управиться, купить, еще купить, подарить, не опоздать.
Всюду новогодний запах мандарин. Их продают прямо на улице, и за ними очередь. А в очереди – разговоры: что надеть в новогодний вечер, что подать на стол, как его украсить. Кто-то рассказывал о предстоящем корпоративе.
Торопливо прошаркала, тяжело дыша, толстая тетка, груженая набитыми сумками. Чуть не валясь набок, подъехал переполненный автобус. Из него вывалились трое парней с банными вениками подмышкой. Как раз за углом находились «Астраханские бани». Слышались обрывки разговора, - «не вернусь к одиннадцати, жена убьет». Из толпы людей у остановки взгляд выхватил молодого мужчину, прижимавшего к себе букет ярких цветов.
А я никого не жду, подумалось Веронике, видно, еще не судьба. Знакомый запах елки всколыхнул память детства. Она остановилась у новогодней елочной распродажи. Мужчины суетились, выбирая среди оставшихся однобоких красавиц ту, что получше. Надя вспомнила высокую, густую, только что наряженную елку в школе. Тогда она вешала елочные украшения, а ей помогал учитель математики, недавно пришедший в школу. Со стороны чувствовался его интерес к ней. В учительской уже подшучивали над ними. Вероника знала, что он женат и оставалась равнодушной к его вниманию. Зачем ей чужое счастье?
Свернула во двор своей многоэтажки. Неожиданно навстречу выбежал соседский карапуз и протянул мокрую варежку.
– По.д..авляю. Желаю счастья.
В варежке оказался маленький гномик в красном колпачке.
- Вы всем раздаете их? - смущенно спросила Вероника у подошедшей соседки. Та засмеялась,
- Не, не всем. Он выбрал почему-то именно вас.
Вероника удивилась, обняла и поцеловала малыша.
Дома, не раздеваясь, бережно пристроила посланца счастья у своей маленькой елочки, и включила гирлянду. На елочке замигали разноцветные огоньки, и она стала еще наряднее. А потом разожгла огонь в камине, накрыла стол праздничной скатертью, поставила два фужера для шампанского - для себя и для гномика, своего нового друга. Теперь она не одна! Эта мысль наполнила ее душу теплом и тихой радостью.
До боя курантов, долгожданного момента загадывания желаний, оставалось еще несколько часов. Включила музыку. Выбрала Глюка, любимую мелодию из «Орфея и Эвридики». Мягко, задумчиво зазвучала скрипка в сопровождении оркестра. Она пела о боли разлуки, о счастье любви, о радости быть вместе с любимым...
Уютно расположилась в кресле у камина, том самом, где любила отдыхать мама, укрылась теплым пледом, и, закрыв глаза, наслаждалась музыкой.
А скрипка плакала и пела.
В памяти Вероники зазвучали строки , которые она прочла в инете:
Играл скрипач - худой, высокий
Играл чуть-чуть прикрыв глаза.
И голос скрипки одинокий
Пытался что-то рассказать…
Она вся погрузилась в звучание волшебной мелодии.
А скрипка плакала и пела
О жизни, смерти, о любви.
Всех за собой позвать хотела,
А люди - просто мимо шли.
Да, шли мимо. Как сегодня мимо нее шли по улицам счастливые прохожие, погруженные в свои предновогодние хлопоты.
В кресле у камина, в тепле и душевном уюте, Веронике вздремнулось.
Увиделась мама. Молодая, весело улыбающаяся, она звала ее к морю. И Вероника ощутила, как она, как когда-то, погрузилась в теплый вечерний прибой, нырнула под подкатившую волну и поплыла навстречу мерцающему свету маяка… И было ей так легко и радостно, как бывает только в юности...
Неожиданно в этом призрачном сне возник Ваня, красивый молодой моряк, с которым она познакомилась тогда, на отдыхе. Он научил ее нырять под волны прибоя. С ним ей не было страшно.
А когда отважился в присутствии мамы пригласить ее на танец, она ощутила себя принцессой. В его сильных руках полетела, закружилась в сладостном ритме вальса. Как ей хотелось, чтобы полет этот был вечен и никогда не кончался. А Ваня, провожая ее к маме, неожиданно, и серьезно так сказал:
- Я сделаю тебя счастливой. Будь со мной. Ответь сейчас. Скоро меня здесь не будет, практика заканчивается.
Вероника тогда растерялась. Кокетливо улыбнулась:
- Но я другому отдана и буду век ему верна.
А наутро увидела в ручке двери букет ромашек, а в нем - его приглашение на свидание. Не пошла, мама возражала, она все чего-то опасалась.
Больше она Ваню не видела. Вспоминала. Вначале часто, потом все как-то стерлось, затерялось, отодвинулось и растаяло. Будто и не было ни этого моря, ни солнечного счастья. И самого Вани не было. Мираж.
* * *
А за окном снег все падал и падал. Музыка Глюка все еще звучала в душе. Но по-другому. Ушла грусть. В волнах сна остались все горести прожитых лет. Душа словно очистилась - была светла и легка, и в ней затеплилась надежда. Неясное предчувствие еще возможного счастья.
Вероника улыбнулась гномику, своему новому другу. Почудилось, что и он подмигнул ей: пора бы и за стол.
Включила телевизор - заветная полночь приближалась.
Вероника быстро накрыла стол новогодними вкусностями и бережно, вальсируя, перенесла гномика от елки к фужеру.
Начался бой курантов – самое время загадать заветное желание.
С последним ударом она тихо сказала:
- Пусть случится то, о чем мечталось с детства!
В каком-то странном состоянии души, в остром желании счастья, она, прижав к себе гномика, выпила шампанского.
Вкус напитка показался ей сказочно божественным. Как и все вокруг - необыкновенно красивым и загадочным. За окном царила удивительная тишина. Не покидало ожидание волшебств Новогодней ночи…
С улицы послышались звуки разрывов первых петард. Высыпал народ, небо осветило зарево фейерверков. Громоподобная стрельба китайских ракет стала практически непрерывной. Началось настоящее светопреставление.
Наступил Новый год! А сказка кончилась.
Наутро, проснувшись, Вероника удивилась, что вечернее настроение, так неожиданно охватившее ее накануне, не только сохраняется, но распускается, растекается по всем уголкам души. Совсем, как в далеком беззаботном детстве, когда, еще не проснувшись, уже ощущала на себе тепло утренних солнечных лучей.
Сегодня у нее продолжение праздника: с приятельницей Анастасией она идет в филармонию, на симфонический концерт.
Захотелось одеться понаряднее, как на первое свидание. Выбрала красивое, бутылочного цвета, платье, то самое, которое надевала в той, прежней жизни, задолго до смерти мамы.
Платье село как влитое, подчеркивая все прелести ее еще девичьей фигуры. Серьги и кольцо с изумрудами, оставшимися от мамы, удачно оттенили рыжину распущенных волос. Глянула в зеркало - и не узнала ни себя, ни своих глаз. В них появились невиданные раньше загадочные искорки. Не покидало ожидание какого-то чуда, способного перевернуть всю ее жизнь. А в сумочку положила гномика.
На улице было тихо. Снежная симфония отыграла за ночь свое бурное вступление. Наступало время медленного, тихого адажио. Все вокруг - под белым и чистым снежным покровом, спрятавшим следы праздничного буйства. Лишь кое-где виднелись сдуваемые легкой поземкой остатки серпантина, фантики, обгорелые петарды. Опять запелось:
На выпавший на белый,
На этот чистый, невесомый снег
Ложится самый первый,
И робкий и несмелый.
На твой похожий след…
У филармонии, дождавшись Анастасию, с нетерпением потащила ее в зал.
Программа праздничного концерта была разнообразной. Сначала веселая, игривая музыка Моцарта, которая захватила Веронику и унесла ее в мир радости и веселья. Потом – Бизе, марш из «Кармен», наполненный с трудом сдерживаемой страстью. А марш из «Аиды» Верди, наоборот, успокоил своей торжественностью. И, наконец, ее любимая, нежная, печальная мелодия Глюка, из «Орфея», на этот раз в классическом варианте, для флейты с оркестром. Она вновь вызвала в Веронике грезы любви, надежду и веру в ее торжество.
Вероника тесно прижала себе своего гномика. Внутри ее творилось что-то прекрасное. Восторг преобразил ее лицо, глаза. Они словно засветились. Не замечала ни удивления Анастасии, ни восхищенных взглядов мужчин.
Наполненные впечатлениями от прекрасного концерта, они вышли на улицу.
Раскинутся просторы, раскинутся просторы
До самой дальней утренней звезды.
И верю я что скоро,
И верю я что скоро,
По снегу доберутся ко мне твои следы.
Вероника вдруг ощутила, что гномик в ее руках радостно засуетился, явно чему-то обрадовался. Неподалеку стоял одинокий морской офицер с высокими знаками отличия, властный и суровый. Но Вероника не заметила его внимания к ней. Оно сменилось удивлением, а потом радостной, восхищенной улыбкой.
Не знала, что он сказал себе: «Нет, Ваня, от судьбы, тебе видно - не уйти!»
Морской офицер подошел к ним, и, обращаясь к Веронике, сказал:
- Я все-таки встретил тебя!