Вразумите моего Ивана!

Виктор Прутский
Уважаемая «Проза.ру»!
Не знаю, повлияли   прошлые выборы на  судьбу нашей страны или нет, но на моей судьбе они отразились самым плачевным образом. Я, можно сказать, потеряла мужа.

А жили мы с Иваном душа в душу, пока не начали мельтешить на экране телевизора эти бесконечные кандидаты  да  всякие  избирательные  блоки. Верите, Ваня все их выучил наизусть. Давно пора спать, а он сидит смотрит, слушает. Телевизор замолчит – берёт в руки газету. «Ваня, - говорю, - что ж ты с собой делаешь?» А он говорит: «Мы должны сделать правильный выбор, от этого зависит наша дальнейшая жизнь».

Почти перестал спать. А заснёт – тут же вскакивает в холодном поту. Кошмары ему всякие видятся. То вроде они с Жириновским прорвались с боями на  берег Индийского океана, и только поснимали гимнастёрки и галифе, чтобы помыть в южной воде ноги, как  на них напали акулы. То будто едут  они  с Чубайсом в телячьем вагоне на Север, а Зюганов с винтовкой их  сопровождает. Как-то вскочил, мечется по комнате, машет простынёй. Я испугалась, хотела соседей звать, но он вдруг сел на кровать и успокоился. Оказывается, приснилось ему, что какая-то Саша  Умалатова подожгла Беловежскую пущу, а он тушил огонь. «Зачем же она подожгла?» - спрашиваю.  «Чтобы сохранить Советский Союз»,- говорит. Ничего у этих политиков не поймёшь. Ну зачем, чтобы сохранить одно, надо уничтожать другое?

Один раз только смотрю, а он во сне блаженно улыбается и гладит подушку. Потом сказал, что будто они с Ириной Хакамадой новый законопроект готовили. Я уж промолчала, но и за блок Хакамады голосовать не стала: нечего приставать к моему Ивану даже во сне.

За два месяца предвыборной кампании моего мужа стало не узнать. Бледный,  худой,  остались одни глаза, глядящие куда-то в будущее, мимо меня. Я обратилась к знакомому врачу: так, мол, и так, спасите мужа. Он поговорил с Иваном и сказал, что  его  состояние закономерное. Если человек ударяется в политику, то от этого удара получает как бы сотрясение мозга, и психика его меняется. Благодари, говорит, Господа Бога, что он ещё не такой буйный, как некоторые.

Я надеялась, что с окончанием выборов всё у нас наладится, но Иван, услышав о результатах голосования, заявил: «Всё, баста! С такими политиками мы окончательно погубим Родину. Не доверяю больше никому, сам буду президентом!»

Господи, да что ж это за порядки пошли: кто хочет, тот и идет в губернаторы, президенты. Вот некоторые ругают прошлое, а я не согласна. Коммунисты всё-таки понимали,  что  народ  глуп и ничего путного выбрать не сможет. А потому садились в тесный кружок и решали, кому в стране быть самым главным. А теперь десятки кандидатов! За кого голосовать? Коммунистам хорошо, они ходят на свои собрания, а там ещё более умные коммунисты говорят им, за кого отдать свой голос.  Но многие же возомнили себя умнее секретарей парторганизаций и на собрания ходить перестали: у нас, мол, свои мозги есть. Может, и есть, но поскольку раньше они были как бы  ни  к чему (всё решали генеральные секретари), то теперь  этими мозгами ещё надо научиться пользоваться. Вот и мучаются люди; надо думать, кого поставить у власти, а ни привычки, ни опыта такого нет. Из-за этого и пострадал мой Иван. Смотрел-смотрел телевизор, слушал-слушал разные обещания, думал-думал заржавевшими мозгами – и голова не выдержала, пошла, как перегретый мотор, вразнос: «Буду президентом и всё!»

И будет ведь!  Он с детства такой дурной: если что задумает, то хоть кол на голове теши!  А мне, признаться, переезжать в Москву совсем не хочется. Здесь раздолье, чистый воздух.

Хотя,  конечно,  деревня  живёт сейчас очень бедно. Раньше, бывало, работаешь или дурака валяешь – деньги всё равно платили. А теперь и за работу платят не вовремя. Посевные  площади  сократились,  поголовье скота – тоже. Вроде и корма есть, но на  фермах  холодно, уход плохой. Родится телёнок или поросенок, посмотрит вокруг, и у него как-то пропадает охота жить. Странно, что в домашних сараях телята живут с удовольствием, а в общих – не хотят.

Но свою деревню  я  люблю  и, хоть это не по-семейному, на предстоящих президентских выборах буду голосовать против своего мужа. Ему я, конечно, об этом не говорю.

Такая вот у меня беда. Фамилию мою, пожалуйста, не указывайте, а то от людей совестно. Зовут меня Маша.  Иван-то  раньше  звал  Машенькой, Маней, потом даже  Мануэлой,  когда мексиканские сериалы показывали, но теперь никак  не называет. Эти выборы сломали всю мою жизнь. Сейчас глубокая ночь, раньше мы с ним в это время… ой, да что говорить. А теперь он составляет  в  зале  свою президентскую платформу, а я на кухне пишу это письмо.

Между прочим, программа у него хорошая, он зачитывал выдержки. Ты, говорит, мой первый электорат. Вот что с мужиками политика делает.  Была  Мануэлой, а стала электоратом. Но расстроилась я не  из-за  этого,  а потому, что очень уж привлекательная программа.  И боюсь, выберут же, чертяку! Народ-то у нас доверчивый. А ещё в школе, помню, никто не умел врать так убедительно, как мой Иван.

Соседка мне говорит: чего, мол, ты, Мария, переживаешь?  Ну и пусть становится президентом, чем он хуже Зюганова?

Тут я согласна. Ванька мой ничем не хуже. Но как же я? Сейчас я просто жена ему, а то сразу стану супругой и надо будет ездить с ним по всяким заграницам. А в чём я поеду, если в нашем совхозе уже третий месяц зарплату не дают, и у меня только старые валенки?  Представьте себе: прикасаюсь  своей  щекой к щеке Трамповой супруги, а на ногах у меня валенки. Что подумает мировая общественность?  Но Иван этого не понимает, ему лишь бы президентом стать.

Прошу вас, вразумите его!  У нас скоро отелится корова Зорька, надо смотреть да смотреть, а муж всё хозяйство забросил и   пишет свою программу. Небось, была бы у Жириновского или Зюганова своя  корова  или умели  бы они хоть что-нибудь делать не языком, а руками, то и в президенты бы не лезли. Но зачем это моему Ивану? У него же золотые руки!

Через несколько дней Новый год. Я нарядила уже ёлку, только он её даже не замечает, день и ночь ходит по  хате  и  репетирует  свои будущие предвыборные  речи. Соседка говорит: «Дура   ты,  Мария,  не мешай ему, хоть в городе Париже побываешь!» А мне и Парижа не надо. И в старых валенках ещё похожу. Только бы Ваня мой подошёл и сказал, как прежде: «Мануэла ты моя…»

                По просьбе Марии письмо доставил  на  сайт  Виктор  Прутский.