В поисках Лиды и Германа я поднялся на второй этаж и постучался в дверь их комнаты. Так и не дождавшись ответа, решил, что супруги уже успели куда-то уйти. Не стал оставаться в пансионе и я. Дождь давно закончился, и теперь на небе вовсю сияло солнце. Через окно в моём номере было видно,как оно отражается в морской поверхности, играя различными оттенками. Тот, кто говорит, что море синее, либо видел его только на картинках, либо дальтоник. Оно бывает ослепительно белым и непроницаемо чёрным, в своей меланхоличности приобретает сапфировый цвет, в умиротворённости – бирюзовый, иногда море бывает стальным, иногда - изумрудным. Какое же всё-таки оно разное – это море. Ночью оно показалось мне какой-то чужеродной субстанцией, от него веяло темнотой и опасностью. Сейчас же, оголив свои бескрайние просторы, море предстало передо мной во всей своей удивительной красоте. Наблюдая за его непрерывным движением, легко было представить что море – это вечность. Мы все вышли из моря, туда же мы и вернёмся.
Накинув куртку, я отправился в посёлок. Побродив по переплетению пустынных тихих улочек, я в конечном итоге всё равно оказался на набережной. В этом состояла вся прелесть прибрежных городов - куда бы ты ни пошёл, в любом случае ноги вынесут тебя к морю. Здесь было более оживлённо, люди стояли группами по несколько человек и о чем-то переговаривались. Я догадался, что их всех привело сюда убийство. На меня посыпались настороженные взгляды – неудивительно, ведь для этих людей я был незнакомцем, чужаком. В свете последних событий к таким в посёлке теперь относились с подозрением. Почувствовав это недоверие и мнительность, мне стало сразу неуютно, поэтому я прошёл на причал, где никого не было. Гул морских волн, рокот перекатывающейся гальки и крики чаек окружили меня. Я закрыл глаза, прикрыл уши руками – остались лишь одни запахи. Аромат осеннего остывшего моря неповторим – так не пахнут ни травы, ни цветы, ни что-либо другое. Это какофония из счастья и адреналина, вина и секса, больших кораблей и свободы. Всё это обильно приправлено солью, йодом и водорослями. Хотелось испить окружающий меня воздух, набрать его в карманы, запихнуть за пазуху, чтобы впоследствии забрать с собой.
В этот момент кто-то тронул меня за плечо. Обернувшись, я увидел Митрофана Туполева. Следователь настороженно смотрел на меня.
- Что с вами?
- Наслаждаюсь морскими пейзажами.
Туполев понимающе кивнул.
- С удовольствием бы к вам присоединился, но мне сейчас не до этого.
- Как продвигается следствие? – спросил я.
- Пока не очень. Ждём результатов по отпечаткам пальцев. Думаю, что после того, как определим личность убитого, дело сразу сдвинется с мёртвой точки.
- А что насчёт орудия убийства? Нашли?
Митрофан Яковлевич лишь покачал головой.
- Обошли все окрестные улочки, перевернули все мусорные баки, но пока ничего.
Следователь оглянулся вокруг, словно опасаясь, что нас может кто-то услышать.
- Марк, я хотел бы вам задать один странный вопрос. За то время, что вы живёте в пансионе, не показалось ли вам, что есть что-то необычное в этом месте?
- Собственно, я заселился туда лишь вчера. А почему вы спрашиваете? – удивился я.
Туполев замялся, словно не зная как мне ответить.
- Видите ли, сегодня местный участковый, узнав, что я остановился в пансионе «Пространство», поведал мне очень нехорошую историю, связанную с этим местом. Около сорока лет назад в доме, где сейчас находится пансион, жила одна семья – старый дед, его сын с женой и их трое детей. Также туда приходила женщина, которая помогала хозяйке в домашних делах. Так вот, как-то родственники той женщины забили тревогу – она не вернулась домой. Её поиски привели их в этот дом. Что же вы думаете, они там обнаружили?
- Даже не могу ничего себе представить, - честно признался я.
- Все люди были мертвы – произошло массовое самоубийство. Участковый подробностей не знает, дело тогда засекретили, со всех причастных к нему взяли подписку о неразглашении. Но одну деталь он мне всё же сообщил – кого-то из мужчин, то ли хозяина дома, то ли его старого отца, нашли в сарае рядом с домом с отрезанной головой. Якобы мужчина включил циркулярную пилу и бросившись на неё, таким образом совершил суицид. - Туполев замолчал, о чём-то задумавшись, потом добавил, - Не считаете ли вы, что два обезглавленных трупа, связанных с этим домом – это уже перебор?
- Да, всё это конечно выглядит странным, но между этими событиями прошло сорок лет. Вряд ли они как-то связаны между собой.
Следователь внимательно посмотрел на меня.
- Всё же, Марк, вы не надумали ничего мне рассказать?
То, как резко Туполев поменял тему разговора, вдруг чуть не поставило меня в тупик. Я уже было собрался поведать Митрофану Яковлевичу о своей ночной прогулке, но вовремя остановился. Ещё не время, я должен был сначала поговорить с Германом и Лидой. Туполев правильно оценил моё молчание.
- Я вижу, что нет. Но если вдруг соберётесь, не затягивайте. Для следствия сейчас важна любая информация. Интуиция мне подсказывает, что одной жертвой здесь дело может не ограничиться.
После этого Туполев, сославшись на дела, направился в участок. Вновь оставшись в одиночестве, я задумался о рассказанном мне следователем. В доме, где я сейчас жил, сорок лет назад произошли трагические события. Митрофан Яковлевич считал, что они как-то связаны с ночным убийством, а в самом доме он увидел нечто странное. Надо признаться, я тоже почувствовал тёмную ауру этого места. Но может как раз она и является таковой из-за отголосков прошлого? Вспомнив свои мысли о приведениях в пансионе, я уже не нашёл их совсем уж наивными.
– Беги отсюда, не оставайся здесь ни на одно мгновение.
Я не мог разобраться, то ли ветер нашёптывал мне эти слова, то ли внутренний голос предупреждал о возможной опасности. А может это море, в который раз поменяв свой цвет, снова превратилось в то чёрное необъятное существо, что пыталось забраться мне в душу минувшей ночью? И вот теперь оно опять хочет схватить меня своими холодными влажными щупальцами. Не старайся понапрасну, море, моя душа уже давно принадлежит тебе.
Вернувшись в пансион, я засел за работу. Мысли лезли в голову, я отображал их на экране своего ноутбука, стуча по клавишам клавиатуры. Буквы превращались в слова, те в свою очередь перетекали в предложения - из разрозненных осколков выстраивался сюжет будущего произведения. Я понимал, что последние события словно подстегнули моё вдохновение. Но сначала его разбудили окружающие меня пейзажи. Пляжи Коктебельской бухты, сказочное море, что на глазах меняло свой цвет, и словно охраняющие всё это великолепие гора Узун-Сырт и потухший вулкан Кара-Даг – я начинал влюбляться в край голубых вершин и опалённых солнцем холмов, в страну коньяков и поэтов, в место, где каждый найдёт для себя всё что захочет. И я нашёл – запахи нежной осени и глубину звёздного неба, спокойствие проплывающих облаков и тайны бездонного моря, песни ночных ветров и шёпот старых яблонь. Я впитал в себя всё это. Наверное, именно так и обретают вдохновение.
На этот раз я не опоздал, даже наоборот – спустился в гостиную чуть раньше. Вслед за мной подошла и Инга, теперь недоставало лишь Митрофана Туполева. Я посмотрел на супругов, мне надо было предупредить их, что я хочу с ними поговорить. Герман выглядел очень взволнованным, он не мог найти себе места, каждую минуту подходил к окну и выглядывал на улицу, словно чего-то ожидая. Лида спокойно сидела в кресле, но по бледному цвету её лица, по темным кругам под глазами, я сделал вывод, что девушка явно переутомлена. Я подошёл к ней и спросил о том, как она себя чувствует. Лида как будто не замечала меня. Она пристально смотрела на своего мужа, и были в этом взгляде удивление и страх, любовь и ненависть, разочарование и надежда. Девушка словно узнавала своего мужа заново, оценивала его, вспоминала о том, что уже было, и думала о том, что ещё предстоит.
- Лида, - я тронул девушку за плечо. Она наконец-то обратила на меня внимание.
- Да, Марк, я вас слушаю.
- После обеда я хотел бы поговорить с вами и вашим мужем. Не исчезайте, пожалуйста.
Лида лишь кивнула в знак согласия, после чего её внимание опять полностью перенеслось на Германа. А тот метался по гостиной, и даже Лев Владимирович обратил на это внимание.
- Мне кажется, нам пора приступить к обеду. Я думаю, что Герман, поев, перестанет вертеться перед глазами. А то у меня уже голова кружится из-за него.
Парень то ли не услышал слова Льва Владимировича, то ли просто не посчитал нужным что-то на них отвечать. Зато, как обычно, вставила свой комментарий Инга.
- Хороший аппетит – чистая совесть. Жаль, что здесь нет Митрофана Яковлевича, по тому, как кто ест, он бы сразу определил степень виновности каждого из нас.
- Или невиновности, - добавил старик.
Ровно в два мы сели за стол, восторгаясь великолепию и разнообразию блюд, приготовленных для нас Евгенией и Надеждой. Я не знал названия и половины из них, зато заметил свой любимый мясной рулет с грибами. Когда я накладывал его к себе в тарелку, в гостиную вошёл Туполев. Следом за ним появились двое полицейских, с мрачным видом они разглядывали нашу компанию.
- Митрофан Яковлевич, вы пригласили к нам на обед своих коллег? – обратилась к следователю Евгения. На её губах играла улыбка, но она куда-то пропала, когда женщина увидела, как мрачен и серьёзен Туполев. Оставив вопрос Евгении без ответа, он направился прямо к Герману. Тот, не вставая, снизу вверх посмотрел на подошедшего следователя. Это был взгляд затравленного зверя, осознавшего, что ему не уйти от погони. Это был взгляд обречённого человека.
- Герман Сергеевич, вам придется проехать с нами.
Казалось, что парень всё понимал. Он не задавал лишних вопросов, лишь кивнул на стол.
- Разрешите, я поем. А то когда теперь удастся попробовать такую вкуснятину.
Туполев покачал головой.
- Боюсь, что не могу предоставить вам такую возможность.
Герман отодвинул стул, не спеша встал.
- Хорошо, я готов.
- Митрофан Яковлевич, миленький, что происходит? – Лида обеими руками вцепилась в мужа. По её лицу текли слёзы, всё напряжение, что она держала внутри себя в последнее время, сейчас вырвалось наружу. Было видно, что у девушки начинается истерика. К ней подошла Евгения, взяв девушку за плечи, она отстранила её от мужа, после чего прижала к себе и хоть как-то попыталась успокоить. Между тем Герман, не смотря по сторонам, вышел в сопровождении двух полицейских, пришедших с Туполевым. С женою он даже не попрощался.
На всех присутствующих эта сцена произвела неизгладимое впечатление, и лишь Инга сидела с непричастным видом, смакуя вино в своём бокале. Но именно она обратилась к следователю за разъяснениями.
- Так что же, Митрофан Яковлевич, вы нам ничего не расскажите?
Тот уже собирался выйти из гостиной, вопрос Инги застал Туполева буквально на пороге.
- Почему же, расскажу, мне скрывать нечего, - говоря это, он с укором посмотрел на меня. – Мы обошли все кафе и столовые на набережной, показывая сотрудникам этих заведений фотографию жертвы. Именно её я предъявлял вам сегодняшним утром. Выяснилось, что несколько человек видели этого парня минувшим вечером, а одна из официанток и вовсе рассказала нам интересную историю. Молодой человек, которого она узнала на фотографии, вчера вечером подходил к ней с просьбой передать записку своему другу, который в этот момент вместе с женой сидел за столиком в нескольких метрах от них, и пил чай. Девушка передала записку, но перед этим, не сумев совладать со своим любопытством, прочитала её содержимое. « В двенадцать возле памятника Волошину. Нехорошо забывать старых друзей. Витёк.» - вот то, что было там написано. Официантка довольно точно описала молодых людей, по крайней мере я сразу понял, что речь идёт именно о Германе и Лиде. Найдя профиль парня в одной из социальных сетей, я показал его фотографию девушке, она сразу его опознала. Таким образом, выяснилось, что Герман был знаком с убитым, а ведь с утра, когда я вам всем предъявил фотографию жертвы, он не сказал мне об этом. Герман ночью встречался с ним, после чего рядом с местом их встречи был обнаружен труп этого Виктора. Выводы делайте сами.
- Герман ни в чём не виноват, - Лида вырвалась из объятий Евгении и подбежала к следователю. – Он не виноват, понимаете, не виноват. С утра он мне рассказал. Всё. Этот парень, Виктор, так вот, Герман его знал. Давно.
Мы с трудом разбирали бессвязную речь девушки. Заинтересовавшись услышанным, Митрофан Яковлевич усадил девушку в кресло, попросил Надежду принести ей стакан воды. Лида маленькими глотками выпила его, после чего продолжила.
- Герман рассказал мне, что он должен был Виктору денег. Не спрашивайте, откуда взялся этот долг – это совершенно другая история. Так вот, Виктор действительно написал моему мужу записку, в которой назначил ему встречу. Герман, ничего мне не объяснив, отправился на неё. Виктора долго не было, но муж всё-таки его дождался. У них состоялся разговор. Виктор пригрозил Герману физической расправой, в случае если Герман не достанет денег и не рассчитается с долгом. Муж пообещал, что отдаст всё в течение суток. Потом они расстались, Герман вернулся в пансион. Здесь он всё мне рассказал, попросил моей помощи. Конечно же, я пообещала ему помочь, сказала, что ему надо было рассказать мне о своих проблемах намного раньше. Вы понимаете, зачем бы тогда нужен был весь этот спектакль, если бы он убил этого Виктора. Он не убивал его, не убивал! – Лида сорвалась на крик, она была готова наброситься на следователя, лишь бы тот услышал её слова.
- Вы не знаете, Виктор специально приехал в Коктебель, чтобы встретиться с вашим мужем или оказался здесь случайно? – спросил он у девушки. Лида лишь завертела головой, ещё что-то говорить она была не в силах. Девушка закрыла лицо руками и теперь качалась взад и вперёд, казалось, ещё чуть-чуть, и она завоет от тоски и безысходности, что охватили её в этот момент.
- Надежда, пожалуйста, проводи Лиду в её комнату. И если не трудно, побудь с ней некоторое время, – попросила Евгения свою помощницу. – Я чуть позже поднимусь, принесу какое-нибудь успокоительное.
- Лида лишь подтвердила то, что я рассказал вам до этого, - обратился ко всем нам Митрофан Яковлевич, после того, как девушки поднялись наверх.
– А информация о том, что Герман был должен убитому денег, очень важна. Об этом я не знал.
- Только она ещё больше подтверждает то, что Герман является убийцей, - проскрипел Лев Владимирович. – Это значит, что у него был мотив.
- Не будем спешить с выводами, - с этими словами Туполев опять засобирался на выход.
- А как же обед? – Евгения растерянно указала на стол. – Для кого я всё это готовила?
- Да, день рождения вышел на славу, - подытожил Лев Владимирович.
Туполев извинился перед хозяйкой пансиона за сорванный праздник, после чего вышел на улицу.
- Митрофан Яковлевич, подождите, - я догнал следователя на полпути к машине. – Мне надо с вами поговорить.
- Что, Островский, почувствовали, что запахло жаренным, и сразу побежали сдаваться? Может мне стоит привлечь вас к уголовной ответственности за сокрытие преступления?
Такого развития событий я не ожидал. Увидев моё замешательство, Туполев рассмеялся.
- Ладно, рассказывайте, что там у вас?
- Я всё думаю о той давней истории. По-моему, вы правы, все эти события как-то связаны.
Туполев оценивающе посмотрел на меня.
- Почему вы так считаете?
Я не знал, что ответить.
- Считайте, что это моя интуиция.
Митрофан Яковлевич хлопнул меня по плечу.
- Тогда, Марк, наши интуиции смотрят в одну сторону. – Туполев посмотрел на машину, ожидающую его. – Давайте сделаем так. Теперь, когда у нас есть основной подозреваемый, начальство не поймет меня, если я начну рыть землю совсем в другую сторону. Вы же человек свободный в своих поступках. Займитесь этой версией. Поспрашивайте местных, может кто-то что-нибудь и вспомнит, неплохо было бы поднять архив, но это уже я беру на себя.
- Хорошо, договорились.
- Это всё, что вы хотели мне сказать?
Не долго думая, я вкратце поведал следователю о своем ночном разговоре с Лидой и последующей прогулке к морю. О том, что на обратном пути я видел Евгению, возвращающуюся домой со стороны заповедника, я упоминать не стал. Туполев приблизился ко мне вплотную, будто хотел что-то прошептать прямо в ухо.
- А вы понимаете, что если версия с Германом вдруг по какой-то причине не подтвердится, то тогда я вплотную займусь вами?
- Понимаю, - ответил я.
Туполев развернулся и пошёл к машине.
- Бояться мне нечего, я ни в чём не виноват, - крикнул я ему вслед.
Интересно, на допросе Герман скажет следователю такие же слова?