Лабрадорша Бэтти Элеонора Скай щенилась весною. Хозяйка уже договорилась с соседом-алкашом насчет щенков – закопать всех, и, злясь на Бэтти, даже не помогала той, пока она рожала одного за другим своих бастардов – восемь щенков, толстых, сопящих крох. Их папа, видите ли, был беспородный дачный друг, и Бэтти пропускала плановую вязку! Щенков тут же отняли у матери, сунули в старую сумку, и сосед пошел с ними к магазину, в надежде продать хоть за пузырь. Щенки были так малы, что надежды выжить у них не было. Нинка, помогавшая приюту, выхватила последнего, уже замерзающего, и понеслась к недавно щенившейся суке. И щенок выжил! Имя ему дали Счастливчик. И ему повезло. Из приюта его забрали полугодовалым, и в семье в него влюбились все, и баловали сверх всяких сил, и возили на прививки в дорогой машине, и кормили его по часам, и гуляли с ним в парке, а летом была дача, трава, лягушки и – любовь, всегда любовь…Лаки подрос, и грехи его мамаши стали очевидны – хвост завернулся смешным бубликом, а правая лапа, отдавленная в мамином животе семерыми братьями, так и осталась – как сложенная ладошка. От этого его любили еще больше, и он смеялся своим улыбающимся ртом, и бегал за мячиком, и плавал в пруду. И вдруг…ах, это вдруг…кто-то оставил калитку открытой, и Лаки вышел, повел носом и пошел-пошел на запах, который стрелой пронзил его сердце. Этот зов сильнее, чем любовь к человеку, сильнее разума. Пару недель он дрался с каким-то псами на грязных задворках заброшенной стройки, и, так и не получив вожделенного приза, понял, что потерялся. Голодный, покусанный, грязный, он стал метаться в поисках дома, но автомобильная дорога убивала все запахи. С неделю он продержался около железнодорожной станции, где его гоняли, шпыняли и даже пару раз огрели по спине. Лаки научился бояться, поджимать хвост, скулить и выпрашивать кусок хлеба. Еще месяц он проходил всю чудовищную школу бродячего пса, концом которой всегда становится гибель. Но счастливчику опять повезло. Охранник магазина, мужик хороший и жалостливый. Подкармливал его, и приручил помаленьку. Надвигалась зима, псу нельзя было оставаться в подсобке. И Толя отвел его к матери. Инвалид, она не ходила, но еще передвигалась по комнате. С собакой, мать, тебе веселее будет. И правда, мама приняла Лаки всей душой, и. пока безутешная Нинкина семья помещала объявления в интернет и оклеивала столбы, Лаки жил всего в двух остановках от них. Толик, как и положено охраннику, пил крепко. Часто он бросался на мать, и Лаки, которого назвали Белый, лаял и выл, отчаявшись помочь. Летом соседи выносили мать на улицу, она дремала на стульчике у подъезда и бросала Белому мячик. Белый бегал за мячиком, пока кто-нибудь не увлекал его, и он убегал – в поисках нового счастья.