В рамках XI кинофестиваля "Покров" данный сценарий был награждён дипломом "За яркую историю о вере".
Сюжет:
Наталья - жена партизана - понимает, что носит под сердцем ребёнка. Она решает прервать беременность, так как не чувствует уверенности в завтрашнем дне. До рокового шага остаётся всего лишь одна ночь. Мать в очередной раз безуспешно пытается отговорить Наталью, а после обращается за советом к отцу Иоанну. Его аллегорическая фраза – «принимая дитя с радостью и покорностью, женщина спасает не только себя, но и супруга своего, и всех, кто рядом» - уже утром обретает самый что ни на есть прямой смысл.
Сценарий короткометражного фильма (30 минут).
Время действия: – 1943 год, Великая Отечественная война
ПРИМЕЧАНИЕ:
время действия – 1943 год, Великая Отечественная война.
НАТ. – ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - ВЕЧЕР
Зима. Снег. Сумерки.
Жилой квартал. Магазины закрыты. Над дверями магазинов - покосившиеся вывески. На улицу выходят подъезды многоквартирных домов. По тротуару идут редкие прохожие.
ГОЛОС Ю.ЛЕВИТАНА
Сегодня, 2 февраля, войска Донского фронта полностью закончили ликвидацию немецко-фашистских войск, окруженных в районе Сталинграда. Наши войска сломили сопротивление противника, окруженного севернее Сталинграда, и вынудили его сложить оружие.
ИНТ. – КОММУНАЛЬНАЯ КВАРТИРА – КОМНАТА НАТАЛЬИ - ВЕЧЕР
Обстановка в стиле 40-х годов ХХ века. На двери висят зимние пальто. В углу стоят женские полусапожки и валенки. Тикают часы. Стрелки приближаются к 5:00. Теплится печка-буржуйка.
На стенах - семейные фотографии. В том числе фотография шестидесятилетнего мужчины в военной форме советского солдата.
За столом, покрытым скатертью, сидят НАТАЛЬЯ (25) и ВАРВАРА ПЕТРОВНА (60). В калошах. На плечи накинуты шали. Перед ними - радиоприёмник. Варвара Петровна теребит угол скатерти.
ГОЛОС Ю.ЛЕВИТАНА
(из радиоприёмника)
Раздавлен последний очаг сопротивления противника в районе Сталинграда. 2 февраля 1943 года историческое сражение под Сталинградом закончилось полной победой наших войск.
Наталья выключает радиоприёмник.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Наталья, дочка, включи. Ещё не всё передали. А новости-то какие радостные! Каждое слово в душе отдаётся… Ну же, включи.
НАТАЛЬЯ
Самое главное уже сказано.
Пауза.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Где он, Володя наш? Живой ли?.. Ох, ему б не винтовку держать, а как есть ручку, да тетрадь.
Наталья встаёт.
НАТАЛЬЯ
Мама! Война не знает различий. Сегодня за автомат не то что учителя берутся, но и де…
Наталья осекается. Опускает глаза. Отворачивается.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Я вижу, Наталья, ты и сама терзаешься. Душа противится… Нельзя, Наталья. Это ведь не иначе как злодеяние против себя самой, против Владимира, против Бога. В конце концов, против твоего ре…
Наталья поворачивается к Варваре Петровне лицом.
НАТАЛЬЯ
(громко)
О чём ты говоришь? Не нажили мы с ним ещё дитя. Не успели! Ежели вернётся живой, ежели мы все не окажимся под фашистами, то тогда и будет у нас семья с ребятишками и праздниками!
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Тише, Наталья!.. Не кричи.
Варвара Петровна встаёт. Подходит к Наталье. Берёт за руку.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Неужто не слышала?.. Громят фашистов, дочка. Гонят их.
Наталья отходит. Варвара Петровна вздыхает. Садится за стол.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Совесть тебя всю жизнь мучить будет. А не то и саму вместе с дитём… Машка Бабчиха заколет до смерти… Знаю уж я её. С грязными руками и нечистой душой!.. Остановись, дочка!
Наталья покрывает голову шалью. Идёт к двери. Сбрасывает калоши. Надевает полусапожки. Снимает с крючка пальто.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Володька тоже парень неглупый. Небось, смекнул он, что после побывки не одну уж тебя здесь оставил. Он воюет за троих теперь, знай. А вернётся он…
НАТАЛЬЯ
Не трави душу, мама!
Наталья надевает пальто. Выбегает из комнаты. Захлопывает дверь. Доносится стук каблучков. Удаляющиеся шаги.
Варвара Петровна кладёт голову на руки. Рыдает.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Наталья… Был бы отец живой, то он научил бы тебя уму-разуму.
Варвара Петровна поднимает голову. Смотрит на фотографию шестидесятилетнего мужчины в военной форме советского солдата.
ИНТ. – КОММУНАЛЬНАЯ КВАРТИРА – КОРИДОР - ВЕЧЕР
Обвалившаяся штукатурка. Пожелтевшие обои. Ряд дверей.
Бежит Наталья. На голову накинута шаль. Пальто распахнуто. Стучат каблучки полусапожек.
Наталья открывает входную дверь. Выбегает.
ИНТ. – ЖИЛОЙ ДОМ НАТАЛЬИ – ПОДЪЕЗД - ВЕЧЕР
Наталья бежит по лестнице. Всхлипывает. Обматывает вокруг шеи концы шали. Застёгивает пальто.
НАТ. – ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - ВЕЧЕР
Зима. Снег. Темно. Безлюдно.
Жилой квартал. Магазины закрыты. Над дверями магазинов - покосившиеся вывески. На улицу выходят подъезды многоквартирных домов.
Из подъезда выбегает Наталья. Идёт. Ёжится. Озирается.
НАТ. – ГОРОДСКАЯ УЛИЦА – ХРАМ - ВЕЧЕР
Зима. Снег. Темно. Кирпичный храм со снесёнными куполами.
Мимо храма идёт Наталья. Ёжится.
НАТ. – ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА – ВЕЧЕР
Зима. Снег. Темно. Безлюдно. Покосившиеся деревянные дома.
НАТ. – ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА – ДОМ БАБЧИХИ - ВЕЧЕР
Зима. Снег. Темно. Покосившийся деревянный дом. Огорожен частоколом. От калитки к двери ведёт протоптанная стёжка. Слабый свет в окне. Над крышей вьётся дым.
Появляется Наталья. Открывает калитку. Входит. Поднимается на крыльцо. Стучит в дверь кулаком. Дверь открывается. На пороге стоит БАБЧИХА (60, полная) в грязном фартуке. Волосы засаленные. Собраны в пучок. На лбу - испарина.
Бабчиха вытирает руки о фартук. Смотрит на Наталью.
БАБЧИХА
Ох, замучили вы меня сегодня, козы… Как звать-то тебя?
НАТАЛЬЯ
Наталья.
БАБЧИХА
Ну, заходи, Наталка. Только снега в дом не нанеси.
Бабчиха показывает рукой на полусапожки Натальи. Та бьёт одну ногу об другую. Бабчиха подаётся в сторону. Наталья входит. Бабчиха бросает взгляд на улицу. Закрывает дверь.
ИНТ. – ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА – ДОМ БАБЧИХИ – ВЕЧЕР
Шкаф. Камод. Стол. Табуретки. На столе – стаканы, ряд стеклянных бутылей с растворами. Бутыли закупорены пробками из газеты. Горит керосиновая лампа.
У стола – лоханка с водой. К стене прислонены кочерга, ухваты. Топится печь. В печи – большой чугунок. На печи лицом к стене лежит МУЖ БАБЧИХИ (60).
Появляются Бабчиха и Наталья. Бабчиха присаживается на табуретку. Заводит за ухо прядь волос. Наталья окидывает взглядом помещение. Переступает с ноги на ногу.
БАБЧИХА
Расстегнись.
Наталья расстёгивает пальто. Натягивает платье: собирает в кулак на спине. Заметен округлившийся живот. Бабчиха кивает.
БАБЧИХА
Ну, ясно… Замужняя иль как?
Наталья кивает.
БАБЧИХА
Замужняя… Нагуляла, поди?
НАТАЛЬЯ
Нет. От мужа.
БАБЧИХА
А супружник-то где твой?
НАТАЛЬЯ
На фронте. Воюет.
Бабчиха внимательно смотрит на Наталью. Берёт ухват. Достаёт из печи большой чугунок с кипящей водой. Опрокидывает в чан.
Открывает шкаф. Берёт грязные простыни. Бросает в чан. Присаживается на табуретку. Складывает руки на груди.
БАБЧИХА
Ты деваха взрослая. Да и я тебе не матка, не батька. Не поп. Отговаривать не стану. Коль решила, так ладно.
НАТАЛЬЯ
Сейчас никто не может знать, что ждёт нас завтра. А, вот, если мужа моего убьют? А если он инвалидом вернётся? Как я с дитём и калекой на руках?.. А немцы город займут? Тогда что?
БАБЧИХА
Отчего займут, коли в Воронеже их уж остановили?
НАТАЛЬЯ
Сегодня остановили, а завтра?
Бабчиха поджимает губы. Муж Бабчихи кашляет. Переворачивается. Бросает взгляд на Наталью. Наталья вздрагивает. Муж Бабчихи закрывает глаза.
БАБЧИХА
Умом что ль тронулась, баба?
Глаза Натальи наполняются слезами. Бабчиха подходит к столу. Откупоривает стеклянную бутыль. Наливает содержимое до половины стакана. Протягивает Наталье.
БАБЧИХА
Нет в тебе стержня, Наталка… Ну, пей. Пустырник. Не боись. Успокойся, родимая. Ну-ка.
Наталья берёт стакан. Бабчиха закупоривает бутылку. Наталья выпивает. Морщится. Кашляет. Ставит стакан на стол.
БАБЧИХА
У меня сегодня много вас было. И учителка была, и школьница… У учителки двойню выскребала.
Бабчиха ухмыляется.
БАБЧИХА
Мужиков нет. Так откуда ж они детей носят?.. Всё больше, стало быть, от старых, кривых, да косых. Ну, иль, как ты. Но такое у меня редко, Наталка… Завтра утром приходи. К семи.
Наталья застёгивает пальто.
НАТАЛЬЯ
А сильно больно будет?
Бабчиха кладёт руку на плечо Натальи.
БАБЧИХА
Иди, Наталка, иди, родимая.
НАТАЛЬЯ
А как расплатиться с Вами?
БАБЧИХА
Завтра сговоримся.
Наталья кивает. Направляется к двери. Бабчиха идёт следом. Опережает Наталью. Открывает дверь. Наталья выходит.
ИНТ. – КОММУНАЛЬНАЯ КВАРТИРА – КОМНАТА НАТАЛЬИ - ВЕЧЕР
Обстановка в стиле 40-х годов ХХ века. На двери висит зимнее пальто. В углу стоят валенки, калоши. Тикают часы. Стрелки приближаются к 9:00. Теплится печка-буржуйка.
На стенах - семейные фотографии. В том числе фотография шестидесятилетнего мужчины в военной форме советского солдата.
За столом, покрытым скатертью, сидит Варвара Петровна. На плечи накинута шаль. Перед ней – радиоприёмник, горит керосиновая лампа. На кулак натянут чулок. В правой руке держит углу с ниткой. Штопает чулок.
Входит Наталья. На полусапожках - снег. Варвара Петровна вздыхает. Наталья снимает пальто. Вешает на крючок. Разувается. Надевает калоши. Укрывает плечи шалью.
НАТАЛЬЯ
Мама, ну и время ты нашла чулки штопать.
Пауза.
НАТАЛЬЯ
Завтра Бабчиха к семи утра меня будет ждать.
Варвара Петровна перестаёт штопать чулок.
Наталья подходит к кровати. Сбрасывает калоши. Забирается под одеяло. Варвара Петровна смотрит на неё.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Наталья, так ты ещё…
НАТАЛЬЯ
Устала она сегодня. Не приняла.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Это ж знак тебе. Чтоб ты ещё раз подумала. Отступилась!
НАТАЛЬЯ
Я всё решила. Спокойной ночи.
Наталья поворачивается лицом к стене.
Варвара Петровна снова принимается за чулок. Укалывает иголкой руку. Снимает чулок с руки. Бросает чулок, иголку с ниткой на стол. Смотрит на фотографию шестидесятилетнего мужчины в военной форме советского солдата.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
(тихо)
Михалыч, погляди, какая дочь. Уж ты б ей втолковал, ежили б живой пришёл… Отец-то уж над своими детьми всегда властен.
Варвара Петровна замирает. Встаёт. Выходит из комнаты.
ИНТ. – КОММУНАЛЬНАЯ КВАРТИРА – КОРИДОР - ВЕЧЕР
Обвалившаяся штукатурка. Пожелтевшие обои. Ряд дверей.
Идёт Варвара Петровна. Взволнована. Стучит в одну из дверей.
ИНТ. – КОММУНАЛЬНАЯ КВАРТИРА – КОМНАТА ОТЦА ИОАННА - ВЕЧЕР
Кровать. Сундук. Письменный стол. Потухшая печка-буржуйка.
В углу на полочке стоит икона Спаса Вседержителя. Перед ней теплится самодельная лампадка из жестяной консервной банки.
ОТЕЦ ИОАНН (50) в подряснике и тулупе сидит за письменным столом. Задумчивый.
Раздаётся стук в дверь. Отец Иоанн встаёт. Открывает дверь. Заходит Варвара Петровна. Взволнованна.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Отец Иоанн!
Пауза.
ОТЕЦ ИОАНН
Да на тебе лица нет, Варвара Петровна. Беда какая что ли?
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Как сказать-то, отец Иоанн?.. Служба-то отошла?
Отец Иоанн кивает. Медленно идёт к письменному столу.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Много народа было?
Отец Иоанн поворачивается к Варваре Петровне лицом.
ОТЕЦ ИОАНН
Всё также. Пять старушек. Будто не знаешь… Ты садись.
Варвара Петровна присаживается на край кровати.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
А сами Вы как? Толкуют, Вы не ненадолго у нас останетесь.
ОТЕЦ ИОАНН
За неделю до Великого поста переводят ближе к фронту… Только не затем ты пришла, Варвара Петровна.
Варвара Петровна опускает голову.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Наталья задумала дитя своё нерождённое заколоть. А ведь от мужа нажила. Не нагуляла.
Отец Иоанн качает головой. Прохаживается.
ОТЕЦ ИОАНН
Детоубийство – один из самых тяжких грехов. Это есть уход души от Бога во мрак.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Не разумеет она!.. Не слушает. Я ей и про Бога, и про мужа. И даже про грязные руки, которыми Бабчиха, прости Господи… Всё одно, отец Иоанн. Как об стену горох. Толкует, страшно жить, а тут ещё дитё поднимать.
Отец Иоанн садится за стол.
ОТЕЦ ИОАНН
Трудные сейчас времена. Да. Но раз Господь послал дитя, так и должно. Как поддержку послал, как милость. Потому не оставит Он без помощи ни в голоде, ни в холоде, ни в войне.
Пауза.
ОТЕЦ ИОАНН
М-да, Варвара Петровна… Вконец Наталья решила погубить семью. Ибо, скажу я, принимая дитя с радостью и покорностью, женщина спасает не только себя, но и супруга своего, и всех, кто рядом. Ведь свет Божьей милости точно как солнечные лучики на чистой водной глади. Отражаясь от нас, падает и на близких нам людей, Варвара Петровна.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Так что ж делать-то? Пойти к Машке Бабчихе? Строго-настрого приказать, чтоб не тронула её?
ОТЕЦ ИОАНН
Не Бабчиха, так иная!.. Варвара Петровна, неужто ты не знаешь, сколько этого зла развелось?
Отец Иоанн вздыхает.
ОТЕЦ ИОАНН
Молиться можешь?
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Да. Наталья ещё в институте с пути сошла. А я нет. Верую. И молитвы помню. Даже дедову иконку Троеручицы притаила.
ОТЕЦ ИОАНН
Вот и молись о спасении души рабы Божьей Натальи, о младенце нерождённом и всей семье.
Варвара Петровна встаёт. Подходит к двери. Оглядывается.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
А до утра поможет ли? Она к семи пойдёт, отец Иоанн.
ОТЕЦ ИОАНН
Да ты не сомневайся, а молись. Материнская молитва доходчива… Если с верой.
Варвара Петровна кивает. Выходит.
ИНТ. – КОММУНАЛЬНАЯ КВАРТИРА – КОМНАТА НАТАЛЬИ - ВЕЧЕР
Обстановка в стиле 40-х годов ХХ века. На двери висят зимние пальто. В луже талого снега стоят женские полусапожки и валенки. Тикают часы. Стрелки приближаются к 10:00. Теплится печка-буржуйка.
На стенах - семейные фотографии. В том числе фотография шестидесятилетнего мужчины в военной форме советского солдата.
На столе, покрытым скатертью, лежат не до конца заштопанный чулок, игла с ниткой; стоит радиоприёмник, горит керосиновая лампа.
На кровати под одеялом спит Наталья. У кровати - калоши.
Входит Варвара Петровна. Открывает сундук. Достаёт газетный свёрток. Проводит по нему рукой. Снимает газету. В руках оказывается потемневший лик Богоматери Троеручицы в киоте.
Варвара Петровна подпирает икону радиоприёмником. Опускается на колени. С плеч падает шаль. Крестится. Молится.
ИНТ. – КОММУНАЛЬНАЯ КВАРТИРА – КОМНАТА ОТЦА ИОАННА - ВЕЧЕР
Кровать. Сундук. Письменный стол. Потухшая печка-буржуйка.
В углу на полочке стоит икона Спаса Вседержителя. Перед ней теплится самодельная лампадка из жестяной консервной банки.
ОТЕЦ ИОАНН (50) в подряснике и тулупе стоит перед иконой. Молится, чуть шевеля губами. Осеняет себя крестным знамением.
ИНТ. – КОММУНАЛЬНАЯ КВАРТИРА – КОМНАТА НАТАЛЬИ - НОЧЬ
Обстановка в стиле 40-х годов ХХ века. На двери висят зимние пальто. В углу стоят женские полусапожки и валенки. Тикают часы. Стрелки приближаются к 2:00. Потухает печка-буржуйка.
На стенах - семейные фотографии. В том числе фотография шестидесятилетнего мужчины в военной форме советского солдата.
На кровати под одеялом спит Наталья. У кровати – калоши.
У стола на полу – шаль. На столе, покрытым скатертью, лежат не до конца заштопанный чулок, игла с ниткой; стоит радиоприёмник, горит керосиновая лампа.
К радиоприёмнику прислонена икона Богоматери Троеручицы в киоте. Потемневший от времени лик. Варвара Петровна стоит на коленях перед иконой. По щекам текут слёзы. Молится, чуть шевеля губами. Осеняет себя крестным знамением.
ИНТ. – КОММУНАЛЬНАЯ КВАРТИРА – КОМНАТА ОТЦА ИОАННА - НОЧЬ
Кровать. Сундук. Письменный стол. Потухшая печка-буржуйка.
В углу на полочке стоит икона Спаса Вседержителя. Перед ней теплится самодельная лампадка из жестяной консервной банки.
ОТЕЦ ИОАНН (50) в подряснике и тулупе стоит перед иконой. Молится. Осеняет себя крестным знамением.
ОТЕЦ ИОАНН
(тихо)
Спаси и сохрани рабу Божью Наталью, рабу Божью Варвару, раба Божьего Владимира и их младенца, нерождённого…
ИНТ. – КОММУНАЛЬНАЯ КВАРТИРА – КОМНАТА НАТАЛЬИ - УТРО
Обстановка в стиле 40-х годов ХХ века. На двери висят зимние пальто. В углу стоят женские полусапожки и валенки. Тикают часы. Стрелки приближаются к 5:00. Потухшая печка-буржуйка.
На стенах - семейные фотографии. В том числе фотография шестидесятилетнего мужчины в военной форме советского солдата.
На кровати под одеялом спит Наталья. У кровати – калоши.
У стола на полу – шаль. На столе, покрытым скатертью, лежат не до конца заштопанный чулок, игла с ниткой; стоит радиоприёмник, керосиновая лампа. Керосиновая лампа горит слабым огоньком.
К радиоприёмнику прислонена икона Богоматери Троеручицы в киоте. Потемневший лик. Варвара Петровна стоит на коленях перед иконой. Глаза закрываются. Молится, чуть шевеля губами.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
(тихо)
Вразуми Наталью, спаси жизнь неродившегося дитя её. Прости грехи её. Сохрани мужа её Владимира. Во имя Отца, Сына, Святого Духа. Аминь.
Варвара Петровна осеняет себя крестным знамением. Держась за мебель, идёт к кровати. Ложится поверх одеяла. Засыпает. Потухает огонёк керосиновой лампы.
ИНТ. – КОММУНАЛЬНАЯ КВАРТИРА – КОМНАТА ОТЦА ИОАННА - УТРО
Кровать. Сундук. Письменный стол. Потухшая печка-буржуйка.
В углу на полочке стоит икона Спаса Вседержителя. Перед ней теплится самодельная лампадка из жестяной консервной банки.
ОТЕЦ ИОАНН (50) в подряснике и тулупе стоит перед иконой. Молится, чуть шевеля губами. Осеняет себя крестным знамением.
ИНТ. – КОММУНАЛЬНАЯ КВАРТИРА – КОМНАТА НАТАЛЬИ - УТРО
Обстановка в стиле 40-х годов ХХ века. На двери висят зимние пальто. В углу стоят женские полусапожки и валенки. Тикают часы. Стрелки приближаются к 7:00. Потухшая печка-буржуйка.
На стенах - семейные фотографии. В том числе фотография шестидесятилетнего мужчины в военной форме советского солдата.
На кровати под одеялом спит Наталья. У кровати – калоши.
У стола на полу – шаль. На столе, покрытым скатертью, лежат не до конца заштопанный чулок, игла с ниткой; стоит радиоприёмник, потухшая керосиновая лампа. К радиоприёмнику прислонена икона Богоматери Троеручицы в киоте. Потемневший лик.
На кровати поверх одеяла спит Варвара Петровна.
Наталья переворачивается. Открывает глаза. Встаёт. Кутается в шаль. Обувает калоши. Подходит к шкафу. Достаёт стеклянную бутылочку с керосином и коробок спичек. Ощупью снимает стекло с лампы. Наливает керосин. Чиркает спичкой. Поджигает фитиль. Закрывает огонёк стеклом. Смотрит на икону, переводит взгляд на спящую Варвару Петровну, затем – на часы.
НАТАЛЬЯ
(тихо)
Всё ж проспала, дурёха.
Наталья поднимает шаль. Подходит к кровати Варвары Петровны. Накидывает шаль на её плечи. Стаскивает со своей кровати одеяло. Укрывает Варвару Петровну. Идёт к двери. Обувается.
ИНТ. – КОММУНАЛЬНАЯ КВАРТИРА – КОМНАТА ОТЦА ИОАННА - УТРО
Кровать. Сундук. Письменный стол. Потухшая печка-буржуйка.
В углу на полочке стоит икона Спаса Вседержителя. Перед ней теплится самодельная лампадка из жестяной консервной банки.
ОТЕЦ ИОАНН (50) в подряснике и тулупе стоит перед иконой. Молится. Осеняет себя крестным знамением.
Из-за двери доносится стук каблучков. Удаляющиеся шаги.
НАТ. – ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - УТРО
Зима. Снег. Темно. Безлюдно.
Жилой квартал. Магазины закрыты. Над дверями магазинов - покосившиеся вывески. На улицу выходят подъезды многоквартирных домов.
Из подъезда выбегает Наталья в пальто, покрытая шалью. Идёт. Грызёт горбушку хлеба.
НАТ. – ЛЕС – ПАРТИЗАНСКАЯ ЗЕМЛЯНКА - УТРО
Зима. Снег. Темно. Партизанская землянка.
Ходит ЛАРИОН (40) в тулупе. На плече - внтовка.
Из землянки выходит ВЛАДИМИР (25). В военной форме советского солдата. Идёт к Лариону.
ВЛАДИМИР
Сегодня на редкость выдалась тихая ночь, Ларион. Правда?
Ларион кивает.
ЛАРИОН
Да, Володя. Тихая.
ВЛАДИМИР
Спят бойцы. Как дети спят.
ЛАРИОН
Пущай… Ты-то чего вскочил?
Владимир пожимает плечами.
ВЛАДИМИР
Тревожно. То ль от радости, то ль от грусти. Не разберу.
ЛАРИОН
От радости, что фрицев-чертей гоним с родной земли.
ВЛАДИМИР
Да, видать, от радости.
Пауза.
ВЛАДИМИР
Как у Тютчева?.. Помнишь ли?.. Чародейкою Зимою Околдован, лес стоит, И под снежной бахромою, Неподвижною, немою Чудной жизнью он блестит…
Ларион ухмыляется.
ЛАРИОН
Учитель ты, Володька. Ну, как есть учитель!.. Мы поначалу думали не брать тебя в наш отряд. Этакий слащавый интеллигент. А ты везде годен, значит. Да и нам веселей.
Пауза.
ВЛАДИМИР
Ежели не прижмёт своя власть, то, ох, заживём мы с Наташкой после войны. Наверстаем упущенное время, упущенное счастье. Представляю, как встретит она меня с сыночком. Радостная. Я в школу вернусь…
ЛАРИОН
Ты ж говорил, что не успели… сыночка-то.
ВЛАДИМИР
До того не успели, верно. Но знаю я, что после войны она встретит меня с сыночком. Чую.
Пауза.
ВЛАДИМИР
Я с тобой постою, Ларион.
ЛАРИОН
Ну, постой. Постой, Володя.
НАТ. – ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА – УТРО
Зима. Снег. Безлюдно. Брезжит рассвет.
Мимо покосившихся деревянных домов идёт Наталья.
ИНТ. – ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА – ДОМ БАБЧИХИ – УТРО
Шкаф. Камод. Стол. Табуретки. На столе – стаканы, ряд стеклянных бутылей с растворами. Бутыли закупорены пробками из газеты. Горит керосиновая лампа.
Под потолком на верёвках развешаны простыни.
К стене прислонены кочерга, ухваты. Топится печь. В печи – маленький чугунок.
Бабчиха ставит на пол таз, наполненный снегом. Муж Бабчихи подходит к столу. Откупоривает бутыль с прозрачной жидкостью. Пьёт через горло. Ставит на стол. Трясёт головой.
МУЖ БАБЧИХИ
Бр-р-р.
Бабчиха толкает его в бок. Закупоривает бутыль.
БАБЧИХА
Не кружись под ногами, леший!
МУЖ БАБЧИХИ
А куды ж мне деваться?
Раздаётся стук в дверь. Бабчиха удаляется.
Муж Бабчихи откупоривает бутыль с прозрачной жидкостью. Пьёт через горло. Ставит на стол. Трясёт головой.
Появляются Бабчиха и Наталья. Бабчиха подходит к столу. Закупоривает бутыль. Муж Бабчихи забирается на печь. Наталья расстёгивает верхние пуговицы пальто. Поправляет шаль.
БАБЧИХА
(Наталье)
Пришла, значит, Наталка.
НАТАЛЬЯ
(Бабчихе)
Пришла… Простите, что опоздала.
Бабчиха взмахивает рукой.
БАБЧИХА
(Наталье)
Керосином расплатишься. Завтра.
Наталья кивает. Бабчиха берёт ухват. Достаёт чугунок из печи. Опрокидывает в таз. Ставит ухват к стене. Снимает простыню с верёвки. Расстилает на полу.
БАБЧИХА
(Наталье)
Не высохла чуть. Но ничего.
Бабчиха подходит к шкафу. Достаёт полотенце. Кладёт рядом с простынёй. Пододвигает таз. Ставит на пол керосиновую лампу.
НАТ. – ЛЕС – ПАРТИЗАНСКАЯ ЗЕМЛЯНКА - УТРО
Зима. Снег. Брезжит рассвет. Партизанская землянка. Стоят Ларион в тулупе и Владимир в военной форме советского солдата. Смотрят в небо. На плече Лариона - винтовка.
Владимир направляется вглубь леса.
ЛАРИОН
Куда ты, Володь?
Владимир оглядывается.
ВЛАДИМИР
Пройдусь.
ЛАРИОН
Только далеко не заходи.
НАТ. – ЛЕС - УТРО
Зима. Снег. Брезжит рассвет.
Между деревьями идёт Владимир. Проводит рукой по стволам. Останавливается. Достаёт из кармана маленькую фотокарточку Натальи. Разглядывает. Улыбается.
На некотором расстоянии за толстым стволом на животе лежит НЕМЕЦКИЙ СОЛДАТ. Сжимает винтовку. Смотрит на Владимира.
Владимир поднимает глаза. Потирает переносицу. Снова разглядывает фотокарточку Натальи.
Немецкий солдат целится во Владимира.
ИНТ. – ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА – ДОМ БАБЧИХИ – УТРО
Шкаф. Камод. Стол. Табуретки. На столе – стаканы, ряд стеклянных бутылей с растворами. Бутыли закупорены пробками из газеты. Под потолком на верёвках развешаны простыни.
К стене прислонены кочерга, ухваты. Топится печь.
На полу - простынь. Рядом стоит горящая керосиновая лампа, таз с водой, лежит полотенце.
У стола – Наталья в пальто, покрытая шалью. Переступает. На печи лежит Муж Бабчихи. Кашляет.
БАБЧИХА
(Мужу Бабчихе)
Ну-ка иди отсюда!
Муж Бабчихи кряхтит. Слазит с печи.
Бабчиха откупоривает стеклянную бутыль с прозрачной жидкостью. Наливает в стакан. Протягивает Наталье.
БАБЧИХА
(Наталье)
Пей! Всё пей!.. До дна.
Наталья пьёт. Морщится. Кашляет. Дышит ртом. Бабчиха берёт из её рук стакан. Ставит на стол.
Муж Бабчихи направляется к двери.
БАБЧИХА
(Мужу Бабчихе)
Постой, леший.
Муж Бабчихи останавливается. Оглядывается.
БАБЧИХА
(Мужу Бабчихе)
Полей мне на руки.
Муж Бабчихи берёт откупоренную бутыль. Бабчиха становится в угол. Наклоняется. Подставляет руки. Муж Бабчихи льёт на её руки прозрачную жидкость. Ставит бутыль на стол. Выходит.
БАБЧИХА
Ну, сымай одёжу.
Наталья снимает пальто. Сворачивает. Кладёт на табуретку. Стягивает с головы шаль.
Бабчиха разворачивает полотенце. На полотенце лежит вязальная спица. Бабчиха подходит к шкафу. Открывает.
Наталья смотрит на вязальную спицу.
НАТАЛЬЯ
Я передумала!.. Простите.
НАТ. – ЛЕС - УТРО
Зима. Снег. Брезжит рассвет.
Рядом с деревом стоит Владимир. Держит в руках фотокарточку Натальи. Разглядывает. Улыбается.
На некотором расстоянии за толстым стволом на животе лежит Немецкий солдат. Сжимает винтовку. Целится во Владимира.
Выстрел.
Из рук Владимира падает фотокарточка Натальи. Владимир приседает на корточки. Тянет руку к фотокарточке. Пуля, выпущенная Немецким солдатом, попадает в дерево.
Владимир не ранен. Ложится на землю. Немецкий солдат прицеливается. Нажимает курок. Осечка. Снова нажимает. Осечка. На лице Немецкого солдата отражается досада. Он затаивается.
ИНТ. – ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА – ДОМ БАБЧИХИ – УТРО
Шкаф. Камод. Стол. Табуретки. На столе – стаканы, ряд стеклянных бутылей с растворами. Бутыли закупорены пробками из газеты. Под потолком на верёвках развешаны простыни.
К стене прислонены кочерга, ухваты. Топится печь.
На табуретке лежит свёрнутое пальто Натальи.
На полу - простынь. Рядом стоит горящая керосиновая лампа, таз с водой, лежит полотенце. На полотенце – вязальная спица. У стола – Наталья. Прижимает к груди шаль.
Бабчиха стоит у открытого шкафа. Спиной к Наталье.
Наталья опускает голову.
НАТАЛЬЯ
Простите. Не могу я.
Бабчиха смеётся. Закрывает шкаф. Поворачивается лицом.
БАБЧИХА
Значит, так тому и быть.
Наталья покрывает голову шалью. Надевает пальто.
БАБЧИХА
В повитухи позовёшь Бабчиху? Буду сына у тебя принимать.
НАТАЛЬЯ
Сына?
БАБЧИХА
Да, мужик у тебя будет, Наталка. Точно говорю.
Наталья улыбается. Выходит.
НАТ. – ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА – ДОМ БАБЧИХИ - УТРО
Зима. Снег. Брезжит рассвет. Покосившийся деревянный дом. Огорожен частоколом. От калитки к двери ведёт протоптанная стёжка. Над крышей вьётся дым.
У калитки стоит Муж Бабчихи. Курит самокрутку.
Из дома выбегает Наталья. Проносится мимо Мужа Бабчихи. Муж Бабчихи бросает в снег самокрутку. Идёт в дом.
ИНТ. – ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА – ДОМ БАБЧИХИ – УТРО
Шкаф. Камод. Стол. Табуретки. На столе – стаканы, ряд стеклянных бутылей с растворами. Бутыли закупорены пробками из газеты. Под потолком на верёвках развешаны простыни.
К стене прислонены кочерга, ухваты. Топится печь.
На полу - простынь. Рядом стоит горящая керосиновая лампа, таз с водой, полотенце. На полотенце – вязальная спица.
Бабчиха берёт простынь. Комкает. Появляется Муж Бабчихи.
МУЖ БАБЧИХИ
Всё?.. Лихо ты управилась!
Бабчиха бросает простыню на стол. Упирает руки в бока.
БАБЧИХА
Раздумала она.
МУЖ БАБЧИХИ
Так и хорошо, что раздумала. Выпью за энту радость.
Муж Бабчихи тянет руку к закупоренной стеклянной бутыли с прозрачной жидкостью. Бабчиха отодвигает бутыль.
БАБЧИХА
Надо кончать. Сколько уж можно. Нехорошее это дело. Муторно аж.
МУЖ БАБЧИХИ
Да я ж только для согреву!
Бабчиха ставит на стол керосиновую лампу.
БАБЧИХА
Да не про то я, леший!
НАТ. – ГОРОДСКАЯ УЛИЦА – ХРАМ - УТРО
Зима. Снег. Солнце. По тротуару идут редкие прохожие.
Кирпичный храм со снесёнными куполами. Двери отворены.
Мимо храма бежит Наталья. Раскрасневшаяся. Шаль съезжает на затылок. Из храма выходит отец Иоанн в тулупе и подряснике.
ОТЕЦ ИОАНН
Доброго утра, Наталья!
Наталья останавливается. Отец Иоанн подходит к ней.
НАТАЛЬЯ
Доброго утра!
Отец Иоанн поправляет шаль Натальи.
ОТЕЦ ИОАНН
Смотри, простынешь. Теперь ты не только за себя в ответе.
НАТАЛЬЯ
Откуда же Вы знаете?
Отец Иоанн смеётся.
ОТЕЦ ИОАНН
Я всё про всех знаю. Иной раз и не хочу знать, да знаю… И, Наталья, спиртного не пей.
НАТАЛЬЯ
Да непьющая я! Это только сегодня. Второй раз в жизни! Первый на свадьбе был.
Пауза.
ОТЕЦ ИОАНН
Ладно. Беги, беги домой.
Наталья бежит по тротуару. Шаль съезжает на затылок. Отец Иоанн смотрит вслед. Осеняет Наталью крестным знамением.
НАТ. – ГОРОДСКАЯ УЛИЦА - УТРО
Зима. Снег. Солнце.
Жилой квартал. Магазины закрыты. Над дверями магазинов - покосившиеся вывески. На улицу выходят подъезды многоквартирных домов. По тротуару идут редкие прохожие.
Бежит Наталья. Раскрасневшаяся. Шаль съезжает на затылок.
Наталья скрывается за дверями подъезда.
НАТ. – ЛЕС - УТРО
Зима. Снег. Солнце. Между деревьями идёт отряд партизан. Во главе небольшой колоны – КОМАНДИР (50). На плечах партизан висят винтовки, некоторые несут рюкзаки.
Среди партизан – Владимир в военной форме советского солдата, Ларион в тулупе. Идут рядом.
ЛАРИОН
Володь, считай, что родился в рубашке. Повезло тебе.
ВЛАДИМИР
Да, повезло, конечно.
Пауза.
ЛАРИОН
Репа его знает, откуда взялся… И куда девался. Не должон он был там оказаться. Но с того места, да, нужно уходить… Повезло тебе, так повезло. Уж не знаю, кого благодарить.
ВЛАДИМИР
Господа Бога.
ЛАРИОН
Верующий?
ВЛАДИМИР
Без веры и жизни нет, Ларион. Что бы ни говорили, каждый из нас – верующий, страждущий и ищущий. Таков человек во век.
Пауза.
ЛАРИОН
Только ты один больше не ходи, Володь. Опасно-таки. Война.
Командир останавливается. Поворачивается лицом к партизанам. Выставляет ладони вперёд. Партизаны собираются вокруг него.
КАМАНДИР
(партизанам)
Всё, бойцы. Перекур.
ИНТ. – КОММУНАЛЬНАЯ КВАРТИРА – КОМНАТА НАТАЛЬИ - УТРО
Обстановка в стиле 40-х годов ХХ века. В окна льётся солнечный свет. На двери висит зимние пальто. В углу стоят калоши и валенки. Тикают часы. Стрелки приближаются к 10:30. Потухшая печка-буржуйка.
На стенах - семейные фотографии. В том числе фотография шестидесятилетнего мужчины в военной форме советского солдата.
Кровати убраны.
На столе, покрытым скатертью, стоит радиоприёмник, потухшая керосиновая лампа.
В углу у окна - полочка. На полочке – икона Богоматери Троеручицы в киоте. Потемневший лик.
Из-за двери доносится стук каблучков. Приближающиеся шаги. Вбегает Наталья. Раскрасневшаяся. Шаль съезжает на затылок.
Наталья сбрасывают пальто. Открывает сундук. Достаёт лист бумаги, карандаш. Садится за стол.
На бумаге Наталья выводит карандашом слова: «Здравствуй, мой дорогой Володя! Как тебе живётся и воюется?»
НАТАЛЬЯ
(З.К.)
Здравствуй, мой дорогой Володя. Как тебе живётся и воюется?.. Не ранен ли?.. У нас всё по-старому. Не болеем. Кушаем мало, но не голодаем. Только лишь одна новость. Да ты, Володя, наверное, уж и сам знаешь какая. Сын у тебя будет. В самый полдень лета, Володя. Люблю, целую. Твоя Наталья.
Открывается дверь. Входит Варвара Петровна. На плечи накинута шаль. В руках держит стеклянный пузырёк с подсолнечным маслом.
Наталья откладывает карандаш. Сворачивает лист. Смотрит на Варвару Петровну. Улыбается.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Чего счастливая такая? Неужто, Наталья, радуешься тому, что сотворила?.. Никак обезумела.
НАТАЛЬЯ
Да что ж я такого сотворила?.. Письмо Володе, вот, написала, что летом будет у него сыночек.
Варвара Петровна подходит к Наталье. Обнимает одной рукой. Прижимается своей щекой к её щеке. Плачет. Наталья закрывает глаза. Кладёт ладонь на руку матери. Сдерживает слёзы.
НАТАЛЬЯ
Я ребёнка родного хотела убить! Даже кошка подвальная за своих детёнышей стоит. Сама с голода дохнет, но их бережёт. А я, мама?.. Нет мне прощения.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Бог уже простил тебя. Теперь ты сама себя прости, дочка.
Варвара Петровна ставит на стол стеклянный пузырёк с подсолнечным маслом. Вытирает глаза тыльной стороной ладони.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Ольга Ивановна маслицем разжилась. С нами поделись.
Варвара Петровна смотрит на икону Богоматери Троеручицы.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
А с утра её мальчуган к нам забегал. Прибил полочку для нашей иконки. Глянь.
Наталья переводит взгляд на икону.
НАТАЛЬЯ
А я даже не заметила.
Наталья опускает глаза. Крутит в руках сложенный лист бумаги.
НАТАЛЬЯ
Написать-то я написала, а куда отправлять не знаю. Он в прошлый раз сказал, что мои весточки ему не доходят.
Варвара Петровна берёт с полочки икону. Кладёт на стол. Открывает киот. Достаёт икону.
ВАРВАРА ПЕТРОВНА
Дочка, а ты сюда положи. И тогда эта весточка найдёт Володю, где бы тот ни был.
Наталья кладёт лист бумаги в киот. Варвара Петровна помещает в киот икону. Закрывает киот. Ставит на полочку.
Наталья и Варвара Петровна смотрят друг на друга. Улыбаются.
НАТ. – ЛЕС - УТРО
Зима. Снег. Солнце. Партизаны курят самокрутки. Беседуют. Среди них Командир и Ларион в тулупе. На плечах партизан висят винтовки. На снегу лежат рюкзаки.
Владимир в военной форме советского солдата сидит на пне. На коленях лежит маленький листок бумаги. Владимир держит в руке карандаш. Слюнит. Пишет.
ВЛАДИМИР
(З.К.)
Здравствуй, дорогая Наталья. Я живой. И не раненый. Немцев уверенно гоним прочь. Всё хорошо у меня. А ты, Наташа, береги себя и нашего сына. Я знаю, он родится тогда, когда зацветут васильки. И встретит меня с войны. Помни, я вас очень-очень люблю. Твой Володя.
Владимир сворачивает листок треугольником. Пишет: «г. Тамбов, ул. Революции, д.5а, кв.9, Головановой Наталье».
КОНЕЦ ФИЛЬМА