Память чувства новелла
Ему Посвящается
"Память чувств быстро стирается,
если не имеет продолжения..." В. Токарева
Приснился Он. И Она весь день ходила счастливая. Целое десятилетие прошло без Него. И все годы эти Она просила: "Приди! Ну, приди же! Поговори со мной!" Выпрашивала мучительно. Ночью обрывала ненужные, неважные сны, вызывая в памяти Его лицо. И лицо не замедляло быть. В сон же приходить Он не хотел. "Гордыня", - думала Она. - Как в жизни был гордым, так и в мире ином!" Она верила в иные миры, верила в иную, более разумную, справедливую жизнь, где живой твари не приходиться поедать ею же убиенную. Высокоразвитая цивилизация тех миров питается подобием нано продуктов или чем-то еще, неведомым современному гомо сапиенсу.
Она верила в Высший Космический разум, в простонародии называемый Богом. Но Бога Она представляла не сидящим на "небеси" злопамятным старикашкой, карающим детей за грехи отцов своих, а необыкновенной формы чувствующим и чувствительным сгустком одной из непонятных, незримых Энергий. Именно Высший Разум провел когда-то эксперимент на прекрасной планете Земля. Задал программу. И процесс пошел! Цепочка человечества стала расти, расти, расти... В идеале планировалось сотворенную живую клетку довести до самого старения, полнейшего угасания. Далеко не всем землянам дано счастье дойти до финишной черты. Тому помехой непреодолимые земные обстоятельства. Форс мажор! И это все задумано, определено Высшим Разумом. Все идет по плану! Отключается сердце, стынет кровь, отмирает, угасает мозг, не способный больше посылать никаких сигналов равнодушной плоти, превращающийся затем в банальный студень. И все! Программа жизни отдельного индивидуума закончена, завершена. Но не закончен, не завершен сам процесс, процесс жизни человечества. Последующие потомства, поколения людей Высший Разум направляет к Вершине, апогею развития, доводя до себя, подгоняя под себя как любимую одежку. А потом... Что будет потом? Иной мир, другая жизнь...
... Из этой жизни Он ушел, прожив всего половину. Половина жизни - это мало. Половина века - это, казалось бы, много. Ушел неожиданно, недоговорив, недообъяснившись, унося с собой любовь - это непоправимо обидно. Но осталась Ее любовь. Любовь никак не хотела уходить из жизни, не хотела умирать. Вот и верь пословице "С глаз долой - из сердца вон!"
Он не выходил из Ее мыслей. Его голос, улыбка, смех. Живой компьютер, сектор мозга, отвечающий за память, вновь и вновь восстанавливал картины прошлого. Говорится: "Нельзя жить прошлым", поется: "Не надо жить воспоминаниями...". Но куда деться от могущей власти прошлого?
... Они почти не расставались. А расставшись уже тосковали. Лежа в постелях со своими половинками, Они ждали утро, сулящее радость новой встречи. Только им двоим было понятно их трудовое рвение.
Они - горные геологи. Казалось бы, определенно, их работа связана с горами, высотой. Ан нет! С точностью до наоборот! Они работали глубоко под землей. Брали пробы минералов залежей, оставленные древнейшим Пермским морем эры палеозоя.
По штрекам, шахтным выработкам Они, сорокалетние, ходили за ручку. Как чистые девственные пионеры. Да и любовь их была девственна. Платоническая любовь сильнее физической. Ибо глубоко душевна - до мозга костей!
Случалось, на Нем обрывался счет при посадке в шахтную клеть, потому как должно быть строго определенное количество людей - перегруз недопустим! И тогда в кромешной тьме грохочущей по стволу шахты клети Она плакала, не ощущая Его рук, Его щеки, Его губ. Одно прикосновение пронзало Ее щемящей нежностью. Наполняло счастьем любви от пят до макушки. Они не замечали ни укоризненных взглядов, ни осудительных шепотков, ни охлаждающих советов друзей. И произошла потеря бдительности. Они и не бдили. Просто любили.
Как всегда нашлось третье лицо, этакий борец за правду, наверняка никогда не любившее и не любимое. "Свято место пусто не бывает" - пустота третьего лица загрузилась завистью. О "служебном романе" было доложено жене. Та явилась на общую ИХ работу, но не с разборками, а категорическим приказом начальнику перевести заблудшего мужа, отца троих детей в другой коллектив. Так сказать: спасайте ячейку общества! Иначе развод и ... неприятная помарка в партийном билете. Он был коммунистом. Им и остался - кто же бросит троих сынов?!
Встречи стали реже. Она старалась не подавать вида, как ей тоскливо-больно, как одиноко. Выдавало лицо. На нем все читалось. - Ну, не на Луну же я улетел! - храбрился, утешал Он. Его выдавал голос. В нем улавливались горечь и досада. И еще растерянность. Она жалела Его. Думая о Нем бессонными ночами, Она глядела на Луну и горестно вздыхала: "Да, мой милый, ты не на Луне, но становишься таким же далеким." И потому редкие встречи были для Нее часами счастья. А "Сто часов счастья разве этого мало?.." Как у Ее любимой Вероники Тушновой. Да и судьбы их схожи. Мучительная любовь всей жизни Тушновой поэт и прозаик Яшин тоже был многодетным отцом. Избранник Тушновой и Он, мало того, что даже внешне походили друг на друга, так еще имели и одинаковые имена!
Коварное третье лицо не успокоилось. И прибегло к страшной предательской штуке - оговору. Оговорило Ее. Он вроде не поверил. Она ж чувствовала: уязъвлен. Объяснялась, просила верить до конца.
"Нам нужно расстаться, - неожиданно решил Он и, видя, как побледнела Она, добавил: - На время." Они расстались. "На время" было неопределенным, а Она не могла жить в неопределенности. Она искала с Ним встреч. "Случайно" оказывалась на Его пути. "Я умираю без тебя!" - блестели влажно Ее глаза, шептали дрожащие губы. "Ну что, что мне делать? - в отчаянии кипело Его сердце. - Повеситься?" Она пугалась: - "Ты что! Не вздумай! Только живи!" И опять жалела Его. Ругала себя за несдержанность эмоций, а так много хотелось Ему сказать! Довериться, открыться до самого конца...
От встречи к встрече Он менялся. Его лицо потеряло улыбку. Он смотрел на Нее и не видел. Смотрел сквозь. Она ж чувствовала: любит! По-прежнему любит! И тоже мучается. Страдает. Потому и отторгает. Невольно! Ей хотелось закричать Ему: "Не отторгай! Я ведь твой родной орган! Я так прижилась в тебе, с тобой!"
Встречи сходили на "нет". Теперь вместо часов счастья Она довольствовалась несколькими минутами. Неделями ждала звонка. Как-то Он позвонил, что ждет, соскучился... С заколотившимся в ребра сердцем, Она впрыгнула в сапоги на босу ногу, накинув на голову шарф, почти раздетая, выскочила на улицу.
Стояла ранняя весна. Все взывало к любви и окрашивалось ею. Они встретились у говорливого талого ручья. Нет, ручей не говорил! В вечернем воздухе, ароматизированном любовью, ручей пел о любви. Они не могли оторваться друг от друга. "Иди ты первою. - сказал Он. - И, улыбнувшись наконец, добавил: - Поверь сердцу, хоть это как-то поэтически: я буду целовать твои следы."
Он не знал, что это его последняя весна, последняя встреча, последняя разлука. Разлука навсегда. На похороны Она не пошла. Нет, не из-за жены и людского неодобрения. Она не хотела видеть Его мертвым! Потом, в разговорах слышала об удивлении патологоанатома - сердце Его представляло собой кусок хлебного мякиша, жеваного-пережеваного. Изношенное, изболевшее сердце. Остановившееся на полдороге.
Редко, очень редко Он приходил в ее сны. "Неужели обижается? Не хочет видеть?" - виновато сжималось внутри. Будто ожидая ответа, Она смотрела в небо. Думалось: "Разве можно уместиться там всем изначально ушедшим душам?! Да еще с прибавлением животного мира, который, говорят, тоже имеет свою, звериную... - Вздыхала философски: " Хотя, все возможно. Велика Вселенная. Космос беспределен. Где ты, мой милый друг? На какой звезде-планете? Встретимся ли?"
Опять мысленно просила, умоляла о встрече. Наконец, до Него доходили Ее мольбЫ. Он откликался на Ее зов. Зов неизрасходованной, неутоленной, до конца нереализованной любви. Жалея Ее, чувствуя Ее бесконечную печаль, Он спускался с неведомых высот на Землю к Ней, лежащей в уютной, но такой одинокой постели. И тогда Она целый день ходила счастливая.
15-20 декабря 2016 г.