Динозавры вымерли – наступила эпоха рептилоидов.
Я хочу рассказать о человеке, которого я хорошо знал, который был мне симпатичен, который был широко известен в научных кругах в советское время, и который сейчас незаслуженно забыт. Речь идет о Ираклии Григорьевиче Гвердцители. В настоящее время в академической печати и Интернете о нём можно найти только такую сухую справку (1): «ГВЕРДЦИТЕЛИ Ираклий Григорьевич (22.XII.1918 - 19.XII.1991) — советский физик-экспериментатор, акад. АН Груз. ССР (1979). Р. в Тбилиси. Окончил Тбилисский ун-т (1941). В 1962 - 69 — директор физического ин-та в Сухуми. В 1969 - 76 — директор Подольского НИИ. В 1978 - 82 — вице-президент АН Груз. ССР. С 1976 — председатель Государственного комитета по науке и технике Груз. ССР. Основные исследования посвящены термоэлектричеству, термоэмиссионному способу преобразования энергии, ионному легированию, физическим основам и технологии разделения стабильных изотопов, изучению молекулярных слоистых структур. Государственная премия СССР (1974»). И это, пожалуй, всё!
Мой интерес к этой теме, помимо всего прочего, вызван и личными мотивами. В 1947 году моих родителей: отчима, выпускника химфака Московского университета, и мою мать, выпускницу юрфака Ленинградского университета, направили на работу на секретный объект, расположенный на окраине города Сухуми. Я в это время учился в выпускном классе сельской школы в Калужской области. Родители сочли желательным перевезти меня в Сухуми и определили меня в десятый класс школы, считавшейся лучшей в городе. Я был буквально очарован тропической растительностью, новыми незнакомыми мне запахами, синопским парком, содержавшимся в изумительном порядке, в котором у каждого дерева или кустарника была установлена табличка с указание названия дерева или кустарника на русском и латинском языках, расположенным буквально через дорогу пляжем на берегу Черного моря. Но все мои восторги были быстро подавлены после нескольких дней учебы в «одной из лучших» школ: выяснилось, что мне придется учиться еще два года - в десятом и одиннадцатом классах, что мне придется изучать три дополнительных предмета – историю Грузии, географию Грузии и грузинский язык. Мне очень не понравилась атмосфера в школе, а также методы преподавания, когда один преподаватель вел шесть предметов. Я с тоской вспоминал свою родную школу, в которой у нас, учеников, были доверительные товарищеские отношения с преподавателями, где после занятий мы вместе пили чай и обсуждали самые различные темы. Я взбунтовался и с благодарностью вспоминаю, что на семейном совете родители согласились с моим доводами - я вернулся в родные пенаты.
После окончания школы я поступил Ленинградский Электротехнический институт связи им. проф. М.А.Бонч-Бруевича, который закончил в 1953 году и был направлен в город Новгород на Волхове (Ныне Великий Новгород). В Новгороде я проработал пять лет, где приобрел необходимые практические и житейские навыки, умение находить выходы из самых сложных ситуаций или как кошка падать из любого положения на все четыре лапы. Но все эти годы я мечтал об исследовательской работе. И наконец, мечта оказалась близка к осуществлению: в июле 1958 года я получил приглашение от начальника обьекта п.я. 0908 г. Сухуми И.Ф.Кварцава приехать в Сухуми, где мне и мое жене гарантировались должности, оклады, а также жилье.
Таким образом, с августа 1958 года я стал работать в объекте п.я.0908 ( так именовался объект, преобразованный в дальнейшем в Сухумский физико-технический институт) и тогда же познакомился с И.Г.Гвердцители. Ему было около сорока лет. Это был явно выраженный брюнет с густой шапкой волос и с не менее густыми бровями, а также лицом хорошей латинской формы. У него, как у Анны Ахматовой, был бурбоновский профиль, намекающий на возможную примесь армянской крови. Он был несколько выше среднего роста, обладал стройной фигурой и легкой походкой,. В обращении был прост, обладал хорошим чувством юмора. У него был приятный баритон, по-русски он говорил практически без акцента. В целом, он был доброжелателен и даже обаятелен, и, одновременно, он был не так прост - у него была хорошая избирательная память… В те времена он был холост и многим незамужним женщинам института казался желательным женихом. Значительно позже мне довелось играть с ним в одной команде в волейбол, у него была неплохая манера игры, несмотря на отсутствие пальца на одной руке.
А теперь я перейду непосредственно к биографии Ираклия Гвердцители. Ираклий Гвердцители родился в Тбилиси в семье инженера-железнодорожника. В 1941 году И. Гвердцители закончил физико-математический факультет Тбилисского университета. После окончания университета И.Гвердцители преподавал курс физики в Тбилисском институте инженеров железнодорожного транспорта. В Великой Отечественной войне он, скорее всего, не участвовал, так как в его личной карточке, хранящейся в архиве СФТИ, указано, что он состоял на воинском учете в группе учета СВ, 2-й категории учета, состав - солдаты, воинское звание - рядовой, ВУС- 133, годность к воинской службе – нестроевой.
Первые фактические сведения о месте и направлении работ И. Гвердцители в послевоенное время встречается на страницах книги «Атомный проект СССР. Документы и материалы (2): «Стр. 658. Докладная записка Б.Л.Ванникова и А.П.Завенягина от 6 июня 1949 года на имя Л.П.Берия о работе институтов «А», «Г», лабораторий «Б», «В» и немецких специалистов в НИИ-9 и на заводе № 12. Стр. 666. 3, Разработка методов разделения изотопов способом диффузии против потоков пара. Лаборатория диффузии против потоков пара. (Руководитель проф. Герц; основные сотрудники: Д-р Барвих, д-р Мюлленфорд, научн. сотр. Гвердцители И.Г., научн сотр. Порошин О.Ф.)»
Для работы по проблеме использования атомной энергии «приглашенных» в СССР немецких специалистов в октябре 1945 года в г. Сухуми были созданы специальные лаборатории: лаборатория «А» в помещении санатория «Синоп» и лаборатория» «Г» в помещении санатория «Агудзеры». В дальнейшем лаборатория «А» была переименована в Институт «А». Директором института был назначен немецкий ученый профессор Манфред фон Арденне. Лаборатория «Г» была переименована в Институт «Г», директором института был назначен немецкий ученый, лауреат Нобелевской премии Густав Людвиг Герц. В дальнейшем в ходе выполнения правительственных задач эти специальные лаборатории были объединены в один научно-исследовательский институт, который впоследствии стал Сухумским физико-техническим институтом (СФТИ).
8 октября 1945 г Технический совет Специального комитета при СНК СССР принял решение о посылке советских специалистов для работы в этих лабораториях. Отдельным пунктом считалось целесообразным привлечь для работы в специальных лабораториях «А» и «Г» специалистов-физиков институтов и лабораторий Академии наук и высших учебных заведений Грузинской ССР. Алиханову А.И. было дано поручение переговорить по этому вопросу с тогдашними президентом Грузинской академии наук Н.И.Мусхелишвили и ректором Тбилисского университета Джанилидзе.
Очевидно, именно этим обстоятельством объясняется появление в этих лабораториях выпускников Тбилисского государственного университета И.Г.Гвердцители, О.Ф.Порошина, К.Г.Орджоникидзе, Т.Гагуа и многих других, ставших впоследствии видными специалистами СФТИ. Заместителем Густава Герца был назначен грузинский физик, кандидат физико-математических наук Илья Филиппович Кварцхава. Уже позже, в 1951 г. первым отечественным директором объединенного института стал Уполномоченный Совета Министров СССР Кочлавашвили А.И (3).
К августу 1958 года в СФТИ сложилась следующая обстановка: директором института был к.ф.м.н. И.Ф. Кварцхава, который руководил институтом с 1952 года, а с 1949 года заместителем директора стал И.Г. Гвердцители, защитивший кандидатскую диссертацию.
В СФТИ велись научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы по двум основным направлениям:
1. В области управляемого термоядерного синтеза и физики плазмы - площадка «А», «Синоп».
2. Прямое преобразование ядерной энергии в электрическую и создание на их основе термоэлектрических и термоэмиссионных генераторов, исследования по физике твердого тела, разработка методов разделения стабильных изотопов - площадка «Г», «Агудзера».
И.Ф.Кварцхава руководил институтом по 1960 год. После сложения с себя полномочий директора института он возглавил лабораторию, в которой проводились работы по исследованию электрического взрыва проволочек, электродинамическому ускорению ионизованного газа, по динамике высокотемпературной плазмы в сильноточных разрядах. Остальными исследованиями по физике плазмы на синопской площадке руководил к.ф.м.н. Р.А.Демирханов.
После того, как в 1960 году И.Г.Гвердцители стал директором института, основной упор своей деятельности он направил на работы по термоэлектричеству и термоэмиссии, физике твердого тела и стабильным изотопам.. Ему удалось создать коллектив энтузиастов этого направления. Основной рабочий кабинет директора размещался на синопской площадке, но незадолго до окончания рабочего дня И.Гвердцители появлялся в Агудзерах и направлялся в лаборатории своего отделения. Несомненно, у него были ярко выраженные черты лидера: умение влиять на окружающих, уверенность в себе, предприимчивость, изобретательность, настойчивость, самостоятельность, ответственность, самодисциплина, общительность. При И.Гвердцители оживилось строительство на синопской и агудзерской промышленных площадках, а также в жилых зонах института, в жилых домах поселка Агудзеры даже появилась горячая вода.
За время директорства И.Гвердцители институт участвовал в создании термоэлектрического преобразователя для экспериментальной установки «Ромашка». Эта установка являлась высокотемпературным реактором-преобразователем на быстрых нейтронах, в котором тепло, выделяемое в активной зоне, передавалось за счёт теплопроводности материалов на расположенный на внешней поверхности отражателя термоэлектрический преобразователь разработки СФТИ, вырабатывавший до 500 Вт электрической энергии. Неиспользованное тепло с преобразователя излучалось в окружающее пространство ребристым холодильником-излучателем. Выведенный на мощность 14 августа 1964 года реактор-преобразователь "Ромашка" успешно проработал ~15000 часов, выработав при этом - 6100 кВт.час электроэнергии. Выполненный комплекс работ с установкой "Ромашка" показал её абсолютную надёжность и безопасность. Сообщение о создании в СССР высокотемпературного реактора-преобразователя «Ромашка» было сделано в 1964 в Женеве на III международной конференции по мирному использованию атомной энергии.
Значимым результатом деятельности института при И.Гвердцители стали разработка и изготовление термоэлектрических преобразователей летного варианта установки БЭС-5 («БУК») и начало разработки термоэмиссионного преобразователя ядерной энергетической установки («ЯЭУ») «ЕНИСЕЙ» с выходной мощностью 5 кВт. Ядерная энергетическая установка БЭС-5 «Бук» была использована на спутнике радиолокационной разведки УС-А. Первый аппарат этой серии («Космос-367») был запущен 3 октября 1970 года с Байконура . Электрическая мощность установки составляла 3 кВт при тепловой мощности 100 кВт, максимальный ресурс работы БЭС-5 — 124 (по другим данным 135) суток. Двухконтурная установка имела реактор на быстрых нейтронах БР-5А и термоэлектрический генератор, теплоноситель обоих контуров — эвтектика натрий-калий (температура плавления -11°C[), температура в первом контуре 700 °C, во втором — 350 °C. Масса всей установки составляла около 900 кг.
История создания установок «Ромашка» и «БУК», описана в воспоминаниях Н.Е.Кухаркина, работавшего в те времена в отделении ядерных реакторов Института атомной энергии, а в настояшее время советника президента Курчатовского института (4): «Стали смотреть бортовые реакторы для космоса. Вместе с А.М.Люлька начали прорабатывать реактор с машинным преобразованием. И вдруг в этот момент, в самом конце 1961 года, Меркин приезжает с совещания на Ордынке и говорит, что в Сухуми сделали высокотемпературный проводник. Мы сразу заинтересовались и 3 мая поехали в Сухуми. Ребята показали полупроводник. Но пока еще не было понятно, как его приспособить. Но нужно посмотреть, и попробовать скомпоновать какой-нибудь необычный реактор. Вместе сгруппировать и скомпоновать реактор и преобразователь, сделать единый агрегат, и чтобы там не было теплоносителей – такая мысль промелькнула. Я сразу позвонил в Москву. 5 мая прилетели Меркин и Миллионщиков, начальник нашего отдела. Посмотрели, порассуждали и приняли решение, что к «этому полупроводнику надо пристроить реактор». Вот такая дерзкая мысль. Пока по конструкции не родилось еше ничего, но было ощущение, что вот-вот появится. Действительно, на пальцах получалось. Что киловаттный источник можно сделать. А с солнцем, с солнечными панелями тогда еще не было больших успехов. И как раз мы застали в Сухуми Лидоренко, директора Института источников тока. Там тоже полупроводники делали, а Лидоренко же занимался солнечными панелями. Нам удалось с ним обсудить свою идею.
Уже в июне 1961 года мы выпустили техзадание, а к концу 1963 года установка была собрана на вновь построенном наземном стенде. Вся конструкция делалась в Курчатовском институте, в нашем секторе, а полупроводники – в Сухуми. Там директором был Кварцхава, а заместителем директора и руководителем работ – Ираклий Григорьевич Гвердцители. Тепловыделяющие элементы и бериллиевый отражатель выпускал Подольский институт (НИИ ТВЭЛ). Мы практически там дневали и ночевали – совместно работали. И за это же время был спроектирован и построен стенд для испытаний.
Задание было - сделать установку на тысячу часов работы. Американцы сделали свою аналогичную по мощности установку почти в тот же срок, но все-таки чуть-чуть попозже. …Но их установка проработала тысячу часов, а у нас выдала !5 тысяч часов непрерывной работы. Весила она примерно 500 кг, но никакой защиты не было. Мы рассматривали её в первую очередь для Луны. Приехал Королев, посмотрел: «Интересно. Давайте, ребята, работать». …Но тут уже и Королев ушел, и Луну «отменили».
Установка никуда не пошла. Польза лишь в том, что эти полупроводники мы досконально испытали. Они пощли в установку «Бук». Гвердцители сделал преобразователи
для «Бука», и 32 установки «Бука» отлетали в космос. Но это уже не наша заслуга.
Гвердцители потом переехал в Подольск директором, хотя до этого ни разу не побывал на заводе. Он принял решение, что нужно – изменю. И действительно, много нового внес. Организовал производство термоэмиссионных преобразователей для космических ЯЭУ.
Он бы там и остался, его очень уважали и на заводе, и в городе. Но грузины сказали: «Не вернешься – мы тебя не похороним на родине». И он возвратился в Тбилиси заместителем председателя Совета министров, начальником комитета по науке и технике». Более подробные данные об установке «Бук» можно найти в (5).
Работы по разделению изотопов в СССР исторически были начаты в СФТИ. Ядро специалистов по технологическому направлению тогда составили немецкие ученые: Манфред фон Арденне, Г.Герц, Х.Барвих и др. Вероятно, наиболее интересные работы в этом направлении в Германии велись в лаборатории Манфреда фон Арденне, который, в частности, занимался разделением изотопов электромагнитным методом. Профессор физики Густав Герц в 1935 году был лишён права принимать экзамены в одном из университетов Германии по причине еврейского происхождения, в результате чего отказался от профессуры, оставшись почётным профессором. Ученый предпочёл такой полупрофессуре работу в промышленности, в частности в исследовательских лабораториях фирмы Siemens & Halske. В них Г.Герц занимался диффузионными разделительными установками лёгких изотопов, которые стали впоследствии основной технологией при обогащении урана для производства атомной бомбы.
Из советских специалистов первыми в этой области были: В.Мигулин, Б.Исаев, И.Гвердцители, Т.Гагуа, Ю.Николаев и др. С 1950 г Сухумский ФТИ из всей группы изотопов тяжелых, средних и легких масс стал специализироваться только на технологиях получения легких изотопов. Причем в качестве базовых были приняты следующие технологии:
- ректификация (низкотемпературная и высокотемпературная),
- химический изотопный обмен (различные системы),
- массдиффузия.
В результате такой концентрации внимания на легкой группе к началу 60-х годов в Сухуми были созданы первые прототипы обогатительных установок для основных легких изотопов, а также первые опытно-промышленные установки СССР по производству легких изотопов.
В 1962 г по инициативе правительства Грузии и лидера группы И. Гвердцители руководством Минсредмаша СССР было принято решение о переносе всех работ по обогащению из Сухуми в Тбилиси. Там было начато строительство Тбилисского филиала Сухумского ФТИ. В Сухумском ФТИ остались только работы по твердому телу, плазме, прямому преобразованию энергии и т.п. К 1964 г была завершена первая очередь строительства в Тбилиси НИИ стабильных изотопов и были созданы основы научно-технической базы разделения и первые разделительные установки.
И.Гвердцители стремился поддерживать самые активные связи не только с научно-исследовательскими организациями отрасли, но и другими институтами, а также ведущими учеными. Моисей Исаакович Каганов, физик-теоретик школы Ландау, живущий ныне в Бостоне, США, в своих воспоминаниях(6) пишет: « Пожалуй, самым удивительным совместительством было сотрудничество с Сухумским физико-техническим институтом. С тем самым, который был создан для вывезенных в 1945 году из побеждённой Германии физиков-атомщиков. Когда я получил приглашение наезжать в качестве консультанта в Сухуми, немецких физиков уже там не было. Но о них помнили. Я узнал, что среди немецких специалистов был Нобелевский лауреат Густав Герц. Его фамилию я знал, так как знал его нобелевскую работу – опыты Франка-Герца. Впервые услышал в Сухуми о бароне-физике Манфреде фон Арденне. Когда стал ездить в ГДР, то с удивлением узнал о существовании в Дрездене принадлежащего Манфреду фон Арденне института, но, хотя в Дрездене бывал многократно, никогда не общался с сотрудниками этого института.
Сухумский институт располагался (судя по Википедии, и располагается) на двух площадках: в Синопе (на окраине Сухуми) и в посёлке Агудзера. И там, и там под институтские помещения использованы здания домов отдыха (возможно, санаториев), вокруг которых выросли жилые дома. Если я не ошибаюсь, в Синопе главным был фон Арденне, а в Агудзере – Густав Герц. Недавно я вычитал, что советская атомная бомба была, в основном, создана в Сухуми немецкими физиками. Возможно, кое-что немецкие физики сделали. Но совершенно очевидно, что если и были какие-то успехи, то не определяющие. Институт не производил впечатления ведущего (хотя бы в прошлом) научного учреждения. Приглашение в Сухумский институт я получил от Ираклия Григорьевича Гвердцители (1918 – 1991). С ним я познакомился на Совещании по физике низких температур в Москве. Тогда Ираклий Григорьевич, с которым мы вскоре подружились, руководил частью Сухумского института, которая размещалась в Агудзере. Потом он возглавил весь институт. По замыслу Ираклия в Агудзере предполагалось создать Лабораторию низких температур. В этом ему содействовал Борис Георгиевич Лазарев. И УФТИ, и Сухумский институт – оба находились в подчинении одного и того же ведомства. Поэтому не было столь обычных для тех времён межведомственных осложнений.
Первое, о чём попросил меня Ираклий Григорьевич, – прочесть несколько лекций, чтобы познакомить сотрудников с современной на то время низкотемпературной тематикой. Ясно понимая, что за несколько лекций материал годового курса не изложишь, я решил рассказать о Московском совещании по физике низких температур (содержание докладов, обсуждение). И рассказал. С собой у меня был сборник аннотаций. Каждая – не более страницы. И всё... Признаться, до сих пор горжусь: тогда я неплохо знал всю физику низких температур, понимал постановку задач и уровень работ, как теоретических, так и экспериментальных. Прошло всего несколько лет, и ситуация изменилась: число криогенных лабораторий возросло, тематика расширилась, эксперимент и теория усложнились. Я уже не мог охватить всё. Тогда мог...
При первом визите в Сухумский институт я познакомился с сотрудниками, возобновил знакомство с Р. Я. Кучеровым – местным теоретиком (он харьковчанин, учился и окончил ХГУ). Мои посещения участились, меня сделали членом учёного совета, какое-то время я получал половину оклада круглый год. После переезда в Москву связь ослабла и прекратилась, когда Ираклий Григорьевич ушёл с директорского поста. Его избрали в Академию наук Грузии, он переехал в Тбилиси, где некое время занимал высокие административно-научные посты.
Была от меня польза? Небольшая, думаю, была. Обсуждали различные проблемы; я знакомил своих коллег с новыми работами, интересовавшими и меня, и их; принимал активное участие в работе учёного совета; искали новые темы; два моих ученика после окончания аспирантуры стали научными сотрудниками Сухумского института. Но главным считаю другое: при моём участии была сделана теоретическая работа о прямом преобразовании тепловой энергии в электрическую: “К кинетической теории плазменного термоэлемента низкого давления” – одна из первых работ по популярной в те годы тематике (М. И. Каганов, Р. Я. Кучеров, Л. Э. Рикенглаз, ЖТФ, 1961, т. 31, стр. 588). Прямое преобразование тепловой энергии в электрическую было одним из главных направлений деятельности лаборатории в Агудзерах. Меня же, кроме того, привлекало рассмотрение контакта между твёрдым проводником и плазмой. Работа вызвала интерес. Мы её докладывали, помню, в Обнинске и у космонавтов. И там, и там интересовались, как повысить эффективность».
И.Гвердцители обычно приезжал на агудзерскую площадку незадолго до окончания рабочего дня и сразу направлялся в лаборатории, где задерживался до позднего вечера, проводя совещания или обсуждая ход текущих работ по той или иной проблеме. Директор явно гордился тем, что большинство его сотрудников отдают работе многие часы своего нерабочего времени. Конечно, не обходилось и без легкого мошенничества – так, например в одной из лабораторий работал аппаратчик с запоминающимся именем Олфест, приземистый мускулистый парень, известный своей силой и тем, что во время поездок по туристическим тропам Абхазии, при переправе через горные речки с бурным течением, он переносил в «своих объятиях» женщин, чем неимоверно гордился. Когда вечером директор появлялся в лаборатории, где «трудился» Олфест, он всегда заставал Олфеста усиленно очищающем наждачной шкуркой от ржавчины какую-то железку. У И.Гвердцители это всегда поднимало настроение, и он приводил в пример Олфеста, как очень ответственного и трудолюбивого сотрудника, не ведая того, что после ухода директора Олфест откладывал в сторону железку и наждачную шкурку до следующего прихода И.Гвердцители.
Как и везде, в СФТИ существовала и некая внутренняя оппозиция, которая, как это часто бывает, была самой разношерстной, какая-то часть была настроена скептически, а какая-то и с юмором и завистью относилась к некоторым начинаниям директора. В этом кругу директор именовался «Гверцем» и «Rinoceros,ом» («Носорогом»). Последнее прозвище ассоциировалось частично со строением носа директора, а также с его напористостью в решении всех возникающих проблем.
В 1961 году кандидату физико-математических И.Гверцители, учитывая значимость выполненных им работ, присвоили без написания и защиты диссертации ученую степень доктора физико-математических наук. В последующие годы И.Гвердцители стал признанным специалистом СССР в области прямого преобразования энергии и ему стало тесно в рамках Сухумского ФТИ. Примерно тогда же, И.Гвердцители предпринял первую неудачную попытку быть избранным в члены-корреспонденты Академии Наук СССР по отделению энергетики.
В 1969 году И.Гвердцители предложили должность директора НПО «Луч», расположенного в городе Подольск Московской области, и в августе этого года он уехал в Подольск в сопровождении дружины преданных ему сотрудников, таких как Ю.В.Николаев, В.Л.Гординский, Р.Я, Кучеров, Б.Ш.Кишмахов, Р.М.Карагозян и др.
При И.Гвердцители в НПО «Луч» продолжились работы по развитию термоэмиссии, а также в направлении создания новых материалов и технологий. Были разработаны различные типы электрогенерирующих каналов (ЭГК) с ядерным и неядерным нагревом: одно- и многоэлементные ЭГК ядерных термоэмиссионных энергоустановок, плоских и цилиндрических ТЭП с солнечным нагревом, с внутренним и внешним нагревом эмиттера. 5 ноября 1974 г. за работу «Создание космической ядерно-энергетической установки БЭС-5 с термоэлектрическим преобразованием энергии» звание лауреата Госпремии СССР было присуждено большой группе ученых, в том числе и директору НПО «Луч» И.Г. Гвердцители.
В июне 1976 г. И.Г. Гвердцители переходит на работу в Правительство Грузии. Невольно возникает вопрос, почему при такой успешной научной карьере он меняет место работы. Один из возможных ответов на этот вопрос можно найти в достаточно откровенных воспоминаниях известного российского физика-теоретика Анри Рухадзе – датировка событий и названий организаций - предприятий, на совести автора этих воспоминаний(7): «Ираклий Григорьевич Гвердцители и что я о нем думал. Познакомился я с Ираклием Григорьевичем весной 1961 года. Познакомил нас Джудо Татишвили, которого я знал по физическому факультету МГУ и с которым дружил. Тогда Ираклий Григорьевич возглавлял Огудзерский филиал Сухумского физико-технического института, где проводились наиболее важные и секретные исследования по прямому преобразованию ядерной и тепловой энергии в электрическую. Уже через год Ираклий Григорьевич возглавил Институт в целом. Это произошло после смерти первого директора этого прославленного института И. Ф. Кварцхави. После назначения директором Ираклию Григорьевичу волей-неволей пришлось заниматься и исследованиями, проводимыми в Институте по физике плазмы и управляемому термоядерному синтезу, что и привело к нашему с ним сближению и очень скоро к дружбе.
Я не буду ничего писать о его научной карьере; думаю, об этом много напишут другие. Я расскажу о его, можно сказать, сокровенном общении со мной, о его планах, с которыми он со мной делился, о том, что ему удалось осуществить, и что нет и по каким причинам. Надо прямо сказать, что период правления Ираклия Григорьевича (1962–1969 гг.) стал золотыми годами для Сухумского физико-технического института. Институт быстро занял ведущее положение в отрасли. По существу, Ираклий Григорьевич определял направления исследований по прямому преобразованию ядерной энергии в электрическую в ведущих институтах Комитета по атомной энергии СССР: Обнинском физико-энергетическом институте и Подольском ядерно-технологическом институте (Московская область). Естественным образом Ираклий Григорьевич стал заметной фигурой в Комитете по атомной энергии и сблизился с Евгением Павловичем Велиховым, человеком, безусловно, очень влиятельным в Комитете и также, очень необязательным. Я считаю, что именно их дружба и стала причиной провала тех грандиозных планов, которые вынашивал Ираклий Григорьевич и которые поддерживались Е. П. Велиховым, но только на словах, без выполнения обещаний.
Так, весной 1968 года Ираклий Григорьевич при очередной нашей встрече поделился со мной своими планами, что он хочет объединить указанные выше три института в одно НПО (Научно-производственное объединение) и возглавить его. Для этого он переезжает в Подольск уже в следующем году, становится директором. Еще через год Женя Велихов обещает ему избрание в члены-корреспонденты АН СССР, и он приступит к созданию НПО. Я ему не советовал делать это. Считаю, что это было его первой крупной ошибкой. Он перебрался в Москву в 1969 году, стал директором Подольского института, но в следующем году в Академию его не избрали, Женя его прокатил. Так же безуспешно прошли выборы в АН СССР в два следующих года, а потом и во все последующие. И тут в Грузии к власти пришел Е. А. Шеварднадзе, который многих грузин приглашал в Грузию, обещал золотые горы.
Ираклий Григорьевич клюнул и на эту приманку и в 1976 году переехал в Тбилиси, где стал председателем Госкомитета по науке и технике и академиком АН Грузинской СССР. Это была вторая его крупная ошибка, поскольку он, по существу, оказался почетным пенсионером, в чем я (и он, после не очень приятного разговора со мной) скоро убедился. В 1979 году в Москве должны были построить в рамках ЦНПО «Вымпел» большую установку для создания СВЧ-оружия функционального поражения. Вышло правительственное постановление о крупном финансировании — в частности, были выделены средства на строительство корпуса на 10000 кв. м. В Москве все строительные организации тогда были заняты стройками Олимпиады, и строительство корпуса «повисло». Было решено построить эту установку в Тбилиси на базе реактора в Мухиани. В это время мы с Ираклием Григорьевичем часто общались, так как я был заместителем научного руководителя проекта — А. М. Прохорова. В конце 1979 года Ираклий Григорьевич сказал мне: «Жди приглашения в ЦК КП Грузии для окончательного принятия решения». Приглашения не последовало, и очень скоро стало ясно, что грузинский вариант отпадает. Эту установку в 1982 году запустили в МРТИ, в одном из институтов ЦКПО «Вымпел». А в 1980 году и произошел упомянутый выше наш разговор, когда он понял, что находится в положении почетного пенсионера.
Не хочется завершать заметку грустными словами, и закончу тем, что скажу: Ираклий Григорьевич еще до 1976 года «нерукотворный памятник» себе поставил. Он «растворен» в установках «Бук», «Топаз», «Енисей» и ряде других. Благодаря этим уникальным установкам светлая память об Ираклии Григорьевиче долго будет жить среди не только физиков-ядерщиков, но и физиков-«космиков».
К тому, что пишет Анри Рухадзе, можно добавить следующее – сама инициатива И.Гвердцители создать НПО на базе НПО «ЛУЧ» (г. Подольск), Физико-энергетического института (г. Обнинск), НПО «Красная Звезда» (г. Москва), а также и Сухумского физико-технического института (г. Сухуми) (3) была встречена достаточно неоднозначно (и это мягко сказано) не только руководством ФЭИ, НПО «Красная звезда» и СФТИ, но и руководством Министерства среднего машиностроения СССР. На этой почве сложились достаточно неприязненные отношения между министром МСМ Е.П.Славским и И.Г.Гвердцители. Вполне возможно, что это стало последней каплей в принятии Ираклием Гвердцители решения о переезде в Грузию.
Когда И.Гвердцители переехал в Грузию, президентом АН Грузинской ССР был математик И.Н.Векуа, который был избран Президентом Академии наук Грузии в 1972 году. Был еще жив Э.А.Андроникашвили, академик Академии наук ГССР с 1955 года, известный грузинский физик, первым доказавшим, что в жидком гелии II присутствуют состояния, когда жидкость участвует в двух видах движения одновременно. Э.А.Андроникашвили обладал большим влиянием в научных и правительственных сферах Грузинской ССР.
Несмотря на поддержку Э.А.Шеварднадзе приезд И.Гвердцители в Грузию был встречен академиками АН Грузии настороженно, тем более, что вслед за И.Гвердцители шла его репутация. Работая председателем Государственного комитета по науке и технике Грузинской СССР, И.Гвердцители был инициатором разработки ряда комплексных программ, направленных на решение актуальных для республики задач. Одновременно он продолжал осуществлять научное руководство в НИИ стабильных изотопов. Став вице-президентом Академии наук Грузии Ираклий Гвердцители с присущим ему пылом и энергией пытался приблизить работу академиков к насущным проблемам народного хозяйства республики. Естественно, это вызвало раздражение ученых Академии наук ГССР, занимающихся стерильно чистой наукой.
Мне удалось разыскать в Проза.ру рассказ одного грузинского ученого, скрывшегося под псевдонимом Накатимур, о том, как относились к Ираклию Гвердцители его бывшие ученики и последователи в Тбилисском НИИ стабильных изотопов, а также дающий представление о ситуации вокруг И.Гвердцители в Грузии вообще (8): «12 сентября 1986 года заведующий соседней лабораторией Анзор Иванович Гулдамашвили устроил у себя семинар и пригласил на него академика Ираклия Григорьевича Гвердцители. Это действительно самый великий человек из всех, с которыми я общался (хотя видывал академиков и членкоров)… Он долгие годы был директором Сухумского физико-технического института (когда там работали даже нобелевские лауреаты), затем лет десять руководил НИИ в Подмосковье, а в 1976 году вернулся в Грузию, став вице-президентом Академии и председателем Госкомитета по науке и технике, т.е. сосредоточив в своих руках руководство всей наукой. Но он не нашел общего языка с местными академическими бонзами (его даже вычеркнули из соискателей Госпремии за работы, вдохновителем и организатором которых он был), так что через несколько лет он плюнул на академию и пришел работать в наш институт, в создании которого он также принимал самое активное участие.
И вот такой человек должен был присутствовать на моем докладе. Задним числом я понимаю, что Анзору Ивановичу, видимо, было непросто получить его согласие, поскольку тема аморфного бора была «с душком», она была «заболтана», даже была защищена докторская диссертация об аморфизации кристаллического бора путем его толчения в ступке. Мне посчастливилось найти ключ к его структуре - некоторым методическим ухищрением я показал не только наличие в аморфном боре 12-атомных икосаэдров, но и «средний порядок», т.е. связь икосаэдров между собой.
Ираклий Григорьевич, по-видимому, не ожидал от этого семинара ничего хорошего. В начале семинара он сидел с полузакрытыми глазами и чуть ли не спал. В какой-то момент он взорвался: «Ну, это же всем известно». «Минуточку» - сказал я. «А вот так». Он открыл глаза. «А сейчас вот так»,- он тут же подхватил нить мысли и сам спросил: «А сейчас вот так?» - «Да». Дослушал он мой доклад с неослабным интересом, поздравил с хорошей работой и сказал, что надо садиться за монографию. «Какую монографию, когда я даже соискательство не могу оформить»… Когда я объяснил ситуацию, он сказал, что если мне требуется его имя, то он готов быть моим руководителем (кстати, впоследствии на защите он сказал то же самое, что он был всего лишь «способствователем», хотя это не так – несколько вроде бы вскользь брошенных фраз неизмеримо улучшили работу). Он «прошелся катком» по «палковставлятелям». Правда, оформление диссертации и публикация работ потребовали еще два года, и осенью 1988 года я защитил диссертацию…
…Ираклий Григорьевич умер накануне своего дня рождения, совпавшего с днем начала гражданской войны в Тбилиси, так что на панихиду мы ходили под пулями; одна пуля даже залетела в его квартиру (он жил на другой от эпицентра боев стороне реки). Светлая память крупному ученому и великому человеку!
После смерти имя И.Г. Гвердцители было присвоено Институту стабильных изотопов, правда, впоследствии он был преобразован в научный центр и лишен этого имени. Через два года столетие со дня рождения И.Г. Гвердцители, надо бы подумать об увековечивании его имени – хотя бы в интернете, а то немногие публикации в «топе» Гугля связывает его с какими-то экстрасенсами….»
Когда И.Гвердцители жил и работал в Грузии, среди тех, кто продолжал интересоваться его жизнью, прошел слух, что И.Гвердцители женился. Женился по любви! Но мы так и не узнали, на ком он женился: кто она и что она?
Закончить свое повествование я хотел бы словами из воспоминаний того же Анри Рухадзе (7), тем более, что они, эти слова, отражают мнение многих, знавших и И.Г.Гвердцители и И.Ф.Кварцхава: «… Раз я упомянул об Э.Л.Андроникашвили, позвольте сказать несколько слов о нем. Тем более, что у меня остались неприятные воспоминания об этом человеке. Он, безусловно, больше всех физиков сделал для Грузии, создав Институт физики, и поэтому, без сомнения, золотыми буквами войдет в историю грузинской науки. Да и вообще, в большой науке его имя известно как открывателя второго звука в жидком гелии…
…В противовес Э.Л.Андроникашвили хочу несколько теплых слов сказать об И. Г. Гвердцители, в течение довольно длительного времени бывшего директором Сухумского ФТИ. Он очень многое сделал для этого крупнейшего Физико-технического института Грузии. К сожалению, его, как и Н.Л.Цинцадзе, и в Тбилиси, и в Москве мало ценили, но много эксплуатировали. Так и ушел он из жизни непризнанным ни физиками, ни властями Грузии из-за своей гордости и независимости. А я именно за эту независимость его и уважал; как физика я его высоко не расценивал, а как организатор он уступал разве что А.Н.Тавхелидзе. И очень жаль и несправедливо, что Сухумскому ФТИ присвоили не его имя и не имя первого грузинского директора И.Ф.Кварцхавы, а имя И.Н.Векуа, который не только никакого отношения не имел к ФТИ, но и ни разу там не был. Кстати, незаслуженно не оценен в Грузии и И.Ф.Кварцхава. Он не был хорошим директором, но в науке (после Э.Л.Андроникашвили) оставил наибольший след. .Структуры Кварцхавы. –общепринятое название открытого им явления образования пинч-структур в сильноточном газовом разряде. Не каждый может похвастаться таким».
А.Рухадзе не совсем прав в отношении И.Н.Векуа. Последний был известен в Абхазии, он родился в селе Шешелети Гальского района Абхазской ССР, жил и учился в Абхазии. В 1967 году в Сухумском Государственном Драматическом театре имени С.Я.Чанба состоялся юбилейный торжественный вечер, посвященный 60-летию академика И.Н.Векуа. На этом вечере присутствовал и виновник торжества. Тогда директором СФТИ был И.Гвердцители, который также принимал участие в этом событии. Я не знаю, посещал ли И.Н.Векуа в этот период СФТИ.
А теперь я приведу небольшую историческую справку, которая позволит понять, каким образом СФТИ получило приставку «имени академика И.Н.Векуа».
В 1970 году директором СФТИ становится кандидат физико-математических наук Р.Г.Салуквадзе, который до этого длительное время работал в Объединенном Институте Ядерных Исследований (г. Дубна), где и защитил кандидатскую диссертацию
В 1975 году Р.Г.Салуквадзе в ОИЯИ защищает докторскую диссертацию, позиционируя себя учеником Бруно Понтекорво.
02.04.1977 года отмечается 30-летие создания СФТИ. Доклад на торжественном заседании делает доктор физико-математических наук Р.Салуквадзе. В качестве почетного гостя присутствует Председатель Государственного комитета Совета Министров Грузинской ССР И.Г.Гвердцители. В институт поступает поздравительная телеграмм от Президента АН Грузинской ССР И.Н.Векуа. Р.Салуквадзе теперь декларирует себя учеником И.Н.Векуа.
16.05.1986 года СФТИ отмечает 40-летие со дня основания. Торжественный доклад делает член-корреспондент АН ГССР, профессор, лауреат Госпремии ГССР Р.Г.Салуквадзе. СФТИ уже носит название «СФТИ имени академика И.Н.Векуа».
Еще через несколько лет Р.Г.Салуквадзе становится академиком АН Грузинской ССР.
Ю.Венедиктов
19.12.2016.
Литература.
1. Ю.А.Храмов. Физики. Биографический справочник. Под редакцией А.И.Ахиезера. Москва «Наука», Главная редакция физико-математической литературы. 1983.
2. Атомный проект СССР. II. Атомная бомба. 1945–1954. Наука;Физматлит. Москва-Саров. 2003.
3. Шестнадцатое главное… История и современность. Министерство Российской федерации по атомной энергии. Департамент по атомной энергетике. Москва. 2003.
4. http://www. Новая история Росатома. Кухаркин Н.Е. Смелые идеи ХХ века. 2015. Записал: Э.Гер.
5. Н.Е. Кухаркин, Н.Н. Пономарев-Степной, В.А. Усов. Космическая ядерная энергетика (ядерные реакторы с термоэлектрическим и термоэмиссионным
преобразовнием – «Ромашка» и «Енисей»). Москва, ИздАт, 2012 г.
6. http://www. Напечатано в журнале «Семь искусств» #3(40) март 2013 —7iskusstv.com/nomer.php?srce=40. Адрес оригинальной публикации — 7iskusstv.com/2013/Nomer3/Kaganov1.php
7. А.А. Рухадзе. События и люди. (1945 – 1991 годы). Продолжение: 12 лет спустя. Москва. 2005.
8. http://www.proza.ru. Накатимур. Знаменательный день.2016.
9. http://www. Подольский альманах 5678. Образование и наука. Григорий Саамов. И на земле, и на воде.