Второй священник остался в алтаре и готовился к совершению проскомидии, а настоятель не спеша вышел на солею дьяконской дверью и прогулочным шагом направился в южный предел храма. Там уже собрались люди, пришедшие на исповедь.
Что-то отец Иоанн сказал одному, какая-то порция внимания досталось другому прихожанину, третьему, четвёртому. Слово за слово, началась неспешная непринуждённая беседа. Беседа ни к чему не ведущая, а может быть, напротив, ведущая ко Всему. Так или иначе, но разговор затянулся и прерывать его почему-то не хотелось ни настоятелю, ни прихожанам.
Полчаса общения пролетели быстро и вот уже настало время чтения часов перед литургией. Но для этого настоятелю нужно было всё же завершить разговор с прихожанами, выйти в центр храма и произнести особый возглас, предваряющий данный вид общественного богослужения.
Но отходить от паствы и аналоя с напрестольным евангелием отцу Иоанну не хотелось. Поэтому он слегка прикрикнул в направлении алтаря несколько своеобразно и не совсем канонически:
– Батюшка, подавай голос!
В этот момент второй священник должен был выйти из алтаря на солею, повернуться к царским вратам и, перекрестившись, провозгласить «Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков!», после чего чтец должен был начать читать 3-й и 6-ой часы.
Однако вместо этого прихожане и настоятель услышали из левой части алтаря явно наигранное «аааааааааааа...» и кое-кто из паствы чуть не покатился со смеху.
Через несколько секунд отец Александр всё же появился на солее и сделал всё, что подобает его обязанностям, чину и церковному канону. Под купол полетел речитатив, началась исповедь.