Осень. Джек жил в съемочной комнате, в каком-то захолустном домишке. Я, Майк, это знаю, потому что сам снимал через одну комнатушку, и захаживал к Джеку периодически выпивать. Джек когда-то сидел в тюрьме, и из-за этого ему было трудно найти нормальную работу. Приходилось перебиваться всяким: таскать туши на мясокомбинате, чистить кастрюли в различных заведениях, разгружать вагоны, убирать мусор и многое другое. Тяжелая работа с минимальной зарплатой. Вот что ты можешь себе позволить, если хоть раз оступился. Общество уже тебя не примет, на тебя повесели ярлык отброса. Тебя заклеймили. А носящим клеймо не положен второй шанс. Джек все это понимал и особо не переживал. Работал там, где брали, где хоть что-то платили (если вообще платили). Было и такое, что отработаешь ночную смену на каком-нибудь заводе, еле-еле стоишь на ногах, а тебе не заплатят. И поделать ты ничего не можешь. Ведь работал ты на честном слове, а в нашем мире честное слово ничего не стоит. Приходилось только пить и затаивать в себе злобу. «Главное, что на жизнь хватает», - говорил Джек. - «Можно как-то сводить концы с концами, а на остальное плевать».
Тесно связался с Джеком я во время одной пьянки. Народ валил тогда валом. Его комната превратилась в проходной двор (или, для аристократов - в банкетный зал). Приходили все. Заглянул и я. А почему же не зайти, если можно бухнуть на халяву? На халяву и выпивка вкуснее, и похмелье слаще.
Я налил себе виски, кинул пару льда и сел на диван с какими-то людьми. Начинать первым разговор я не хотел. «Майк пришел выпить, а не трепаться».
«Стакан пуст, надо бы еще один организовать», - подумал я. Но к столику с выпивкой было не пробраться. «Все хотели того же чего и Майк». Я решил подождать, пока все себе начислят и вышел из комнаты, чтобы покурить. Достал табак и смастерил себе самокрутку. Крутил я исключительно руками. «Майку нравится сам процесс». Выпускаю кольцо за кольцом. Кто-то положил руку на плечо. Я неторопливо повернулся.
- Как зовут?
- Майк, - ответил я.
- Отлично, ты мне как раз для одного дела нужен, Майк.
- В чем проблема?
- У нас тут пьянка в самом разгаре, а выпивка кончается. Не мог бы ты, Майк, со мной сходить в магазин и прикупить горючего?
- Не проблема, только у меня денег нет.
- Нам деньги не понадобятся.
- Тогда я в деле.
- Через пять минут внизу. – он повернулся, открывая дверь в комнату. – Кстати - Джек.
- Я в курсе.
Мы оделись и встретились внизу в положенное время. До магазина мы шли молча, никто не проронил ни звука. Через пару минут мы были на месте.
- Значит так: ты входишь, берешь все то, что тебе понравится и идешь с этим на кассу. Понятно?
- Да.
- Потом этот жирный ублюдок Дэвис скажет, сколько с тебя. А ты скажешь, что тебя послал за выпивкой Джек, и пускай записывает на счет. Понятно?
- Да.
- Если будут вопросы, пускай набирает меня.
- Ладно-ладно.
«Майк все понял. Майк удаляется». Я зашел в магазин, осмотрелся, взял корзинку и сразу направился в алкогольный отдел. Долго я не выбирал: четыре ноль седьмых хорошего виски, бутылка водки, три упаковки пива (по шесть банок в каждой), пару пачек чипсов и жареных орешков. На кассе я еще взял две пачки красного «Marlboro» и пачку сигар.
Кассир и вправду был очень жирным, с него стекал ручьем пот, хотя в помещении было холодно. У него была сальная кожа и очень большие руки. Он был лысый, но руки были сплошь покрыты густыми зарослями. У него виднелся второй подбородок, который, кажется, перерастал в третий. Кассира действительно звали Дэвис, ну по крайне мере так было написано на его бирке. Пока я разглядывал этот бесформенный мешок холестерина и мяса с костями, я все думал: «Как же можно было так себя запустить?». Алкоголизм не так страшен, когда смотришь на таких обжор. Однако, алкоголики стоят ниже на несколько ступеней, чем чревоугодники, в социальной лестнице. Алкоголиков и мелких преступников больше осуждают, к ним меньше доверия. Может это и правда. Не мне судить людей. У меня нет на это права. Но кто-то же судит? Дэвис пробил товар, сложил все в пакет и назвал цену.
- Карта или нал? - спросил Дэвис.
- Я от Джека, запиши на его счет.
- ЧЕРТ ПОДЕРИ! - заорал Дэвис. - Черт подери этого зассанца!
Я молчал.
- Как тебя зовут, парень? - возмущенно сказал кассир.
- Я, Майк, и я от Джека.
- Так вот, Майк, передай этому КУСКУ ГОВНА, что он больше ничего не получит в кредит! Он и так мне должен уже кругленькую сумму! Хватит! Скажи, что пока он не оплатит долг, больше ничего не получит!
- Ладно-ладно, Майк понял, - ответил я.
Он убрал пакет за кассу, открыл пачку с чипсами и с набитым ртом выкрикивал ругательства в адрес Джека, пока я, не торопясь, шел в сторону выхода.
- Дэвис сказал, что больше ничего не продаст тебе в кредит, пока ты не оплатишь долг, - я закурил.
- ТВОЮ МАТЬ! ПРОКЛЯТЬЕ! АХ, ОН НЕДОНОСОК!
Джек был полон негодования, красноглазой злости и отчаяния: он ходил кругами, курил сигарету и произносил одни и те же слова: "Недоносок, ах он жирный, грязный недоносок!". Это был поистине искренний гнев, он действительно разгневался. Такого я еще никогда не видел. После десяти или пятнадцати кругов ада он ввалился в магазин. Я стоял возле, курил и все слышал, ведь разговор был громким.
- Вот и я, Дэвис!
- Привет, Джек.
Я начал наблюдать в окно, словно я на спектакле.
- Пару минут назад сюда заходил мой друг, и он мне передал, что ты больше не продаешь в кредит! Верно?!
- Тебе - да.
- Что за говно, Дэвис?!
- Джек не кипятись, но ты задолжал мне. Раньше ты платил, раньше ты хоть раз в неделю платил. Хотя бы немного, но платил! А сейчас прошло уже две недели, как от тебя ничего не поступает. Ты же не такой, как все эти безнадеги с улицы. Неужели так трудно заходить раз в неделю и что-нибудь действительно покупать?
- Слушай, Дэвис, спорить сейчас я с тобой не намерен! У меня нет бухла, нет настроения, а ты знаешь меня без настроения! Или ты достаёшь пакет, который собрал моему другу, или идешь, тряся своей жирной задницей, и раскладываешь все на полки, кряхтя и обливаясь потом!
Джек закурил прямо в магазине, и попыхивал сигаретой с таким видом, будто он владеет всем миром. Будто он король. Я думал, что Дэвис поступит как здравомыслящий человек - поставит все обратно на полки и пошлет Джека ко всем чертям. Однако на лице был виден испуг и отчаяние. Репутация Джека хоть где-то сыграла ему на руку. Дэвис протянул ему пакет и чек. Джек взял пакет, а чек просто смял.
- Я запомнил, - с улыбкой сказал Джек. - И это, спасибо, Дэвис, ты лучший кассир на районе.
- Пошел вон, - заявил Дэвис.
Он кивнул и вышел.
Придя в комнату, он и вправду был королем, когда достал все из пакета. При данных обстоятельствах выпивка была еще вкуснее, чем просто на халяву. Такое чувство, что она пропиталась уверенностью и адреналином. Я сидел и пил, когда мое одиночество нарушил Джек.
- Спасибо за помощь, Майк, - он протянул мне руку - ты хорошо держался.
- Да не за что! - Я ответил рукопожатием. - Это было круто, Джек!
- Иногда приходится так поступать. Порой мне бывает даже стыдно, но жизнь такая.
- Я тебя понимаю. Бывают такие моменты, когда полный облом с баблом.
- И как ты выкручиваешься? - спросил Джек.
- Кражи, - ответил я.
Особыми способностями магазинных краж я не обладал, но знал пару приемчиков. Смекалки мне не занимать. Да и жизнь без денег дает нам возможности обучиться нескольким урокам. Этими делами я особо не увлекался, прибегал к ним только тогда, когда совсем прижимало.
- Ну, в общем, бросаешь все дорогое в черный пакет, а сверху засыпаешь все добро картошкой. Продавец взвешивает и берет с вас как за картошку, ведь никто не будет копаться в ней, пачкая руки, верно? Но это прокатывает только с едой, с алкашкой такое не проканает. Выпивку я выносил в рукавах, штанинах, а карманы специально дырявил, чтобы в них помешалась бутылка. Самое главное в кражах - не приходить в один магазин слишком часто и всегда что-нибудь, да покупать. Иногда я попадался, но заговаривал зубы про свою сложную жизнь, оставлял в залог свой паспорт и приходил забирать, когда появлялись деньги, чтобы расплатиться за почти украденное. Зачастую, когда мне приходилось заниматься кражами, мне они нравились. И не из-за того, что совершаю преступление, нарушая при этом закон и правила. Не из-за дорогих продуктов или выпивки, и не из-за того, что типо я долбанный Робин Губ. Я просто давал выход своей темной стороне. Уходили все плохие мысли, вся злость. Параллельно на меня накатывал страх: адреналин разгонял мое сердце, пульс зашкаливал, виски были напряжены, в голове туман. И все это одновременно! При этом, внешне ты спокоен: ты не показываешь на своем лице ничего, ты сосредоточен и внимателен ко всем мелочам.
Представь, ты что-то спёр и идешь к выходу. Ты не думаешь ни о чем и одновременно думаешь о том, как сделать так, чтобы тебя не спалили. Это незабываемое чувство. А вот когда приходишь домой и выворачиваешь карманы, ты понимаешь, что все позади. Тебя отпускает. У тебя получилось, ты смог! Ты - король. Но накатывает новое чувство. Мне кажется, что это одна из форм радости и счастья. Ты открываешь бутылку, делаешь глоток. Блаженство…
Джек заворожённо слушал меня, раскрыв рот, а потом сказал:
- Майк, здорово ты языком чешешь!
Мы выпили и пошли покурить. Я даже не пожалел табак и накрутил для него. Потом мы болтали еще, только я уже не помню о чем. Спелись. Спились. Слишком много алкоголя. Помню лишь то, что все уже разошлись, а мы пили водку со льдом и разговаривали. Каждый рассказывал байку из жизни после байки другого. Но, по словам Джека "я лучше лепил истории".
Как-то одним вечером мы сидели с Джеком в его комнате. Он уже давненько не платил за жилье, да и меня сроки уже поджимали. Мы не особо парились: пили пиво и я крутил самокрутки. Хотя беспокойство все-таки было. Пока, что нам было где пить. Главное -сохранять четыре стены. Если есть место, где можно посидеть, у вас есть и надежда. А как только вас выкидывают на улицу, она сразу тает. Как можно сохранять рассудок, если ты спишь на улице? Зачем снимать девчонку, если ее некуда привести? Как кого-то отыметь в подворотне? Зачем что-то красть, если это негде приготовить? Жизненно необходимы четыре стены. Дайте человеку четыре стены, и он хотя бы будет существовать.
В общем, мы слегка беспокоились. Каждые шаги в коридоре казались нам шагами хозяйки, и они грозили бы нам неминуемой гибелью. Короче мы пили, покуривая самокрутки, а четыре стены постепенно таяли. В такие моменты лучше всего поболтать. Дерешь себе глотку и ни о чем не думаешь.
- Ну что ж, - сказал Джек, - есть еще одно дельце.
- Ну?
Я открыл новую банку пива, сделал два глотка и принялся слушать Джека.
- На нашей улице есть один бар. "Аргентина". Ты идешь туда. Все что тебе нужно, - это деньги на первый стакан. Садишься за стойку, смакуешь выпивку и смотришь, не светит ли кто-то из толстосумов лопатником. Там частенько бывают такие люди. Подсекаешь такого мужика и подсаживаешься к нему. А дальше ты начинаешь ему заливать, нести бред, рассказывать истории, ну, в общем, чешешь языком. Ты это умеешь очень хорошо.
- Это не бред, а правдивые истории со стоящими мыслями! - заявил я.
- Не важно! Правдивые или нет, главное - чтобы ему понравилось. Ведь говорун ты хоть куда! Так вот: он слушает тебя, и весь вечер угощает, да и сам пьет. Изрядно пьет. Это нам на руку. Когда бар закроется, ты предложишь ему выпить, только уже за твой счет. Он конечно согласится. Через два квартала от бара сверни налево в переулок. Там буду поджидать вас я.
- И что дальше?
- Мы его грабанем. Я оглушу его чем-нибудь. Заберем бабки и свалим. Он на утро даже ничего не вспомнит! Будет думать, что нажрался, свернул не туда и отключился.
- Грабёж?! Это что, придется нарушить принятые кем-то, когда-то правила? Я же человек порядочный… – усмехнулся я и сделал большой глоток пива.
- Правила созданы в помощь идиотам, которые не умеют принимать решения. Так прими его.
- Ну, давай попробуем… Но план - говно.
- Какой человек - такой и план! – и Джек заулыбался во все двадцать семь зубов.
Мы допили оставшиеся пиво и выдвинулись. «Интересно, какие ощущения я испытаю при грабеже?».
…
«Майк все понял, Майк удаляется». Я заказал хороший виски и начал искать жертву. И я его нашел. Толстого здоровяка. Всю жизнь меня увольняли с тяжелых, низкооплачиваемых, никчемных работ такие вот люди Я завел разговор. Мне было неприятно сидеть с этим холестериновым монстром, но выпивка меня спасала. Не знаю, о чем я рассказывал, но он слушал, смеялся, кивал и заказывал стакан за стаканом. У него были дорогие наручные часы, пальцы в перстнях, набитый до отказа бумажник. На нем был дорогой костюмчик, только я не понимал, как и кто его натянул на этого "большого" человека. Толстый денежный мешок. Такие ставят себя выше всех. Говна кусок.... Ему нравилось все, что я говорил. Выпивка и мой дар рассказчика сделали свое дело. Так и сидели. Через два часа бар начал закрываться. Толстосум расплатился и начал одеваться. Пора.
- Слушай, ты меня сегодня с лихвой угостил, настал мой черед.
- Не-е, мне хватит...
- А если я скажу, что к бутылке хорошего шотландского виски прилагается миленькая, хорошая девочка. Тебе же нравятся маленькие девочки?
Он мерзко заулыбался и пот проступил на его и без того сальном лбу.
- Да, да, конечно!
- Лет пятнадцати?
- О, боже мой, да!
Мне казалось, что у него в одночасье потекут слюни. Кусок говна. Деньги не придают человеку порядочности. Ничего с ним не будет, если мы его грабанем. «Главное, чтобы Джек его не убил», - подумал я. Хотя мир стал бы лучше без таких людей. Но не мне судить.
- Она сейчас у меня, - продолжил я. - Чистенькая, страстная! Только это будет стоить некую сумму.
- Деньги - не проблема.
- Отлично! Тут не далеко, всего два квартала.
Мы выдвинулись. Надеюсь, Джек уже там и он не заснул. Мы шагали в свете луны. Я рассказывал очередную байку. Вокруг не было ни души. Два кварта позади.
- Сейчас налево, - сказал я.
Он покорно повиновался. Ему было все равно, Кажется, он лишь думал о грязных вещах, которые сделает с маленькой, вымышленной девочкой. Но он этого не знал. Он не знал что ему уготовано. Если честно, даже я не представлял. Может, произойдет убийство? А может, будет просто удар чем-нибудь тяжелым о его жирный череп, сотрясение и жуткая головная боль на утро. Пару часов назад дельце казалось мне проще пареной репы.
«Мы на месте», - подумал я, - «Где же Джек?! Если он напился и просто пошел на попятную, то мне придется как-то отмазываться от этого толстого, пьяного, неудовлетворенного, озабоченного мудака! Я в сраной подворотне с этим боровом! Ну, где Джек?!».
Он появился откуда ни возьмись, с теми же красными, озлобленными глазами, что и в магазине. В руках у него было что-то похожее на кусок арматуры, было темно. Джек замахнулся, но жертва присела. И жертвой стал я. Проклятый, пьяный Джек! Удар был сильным и я упал навзничь. Джек замахнулся еще раз. И опять мимо. Толстосум оказался не промах или Джек был слишком пьян? Жирдяй ответил Джеку хуком слева, он сразу упал и отключился. Грабители стали жертвой.
- Мудаки! - заорал жирдяй, - Тупые недоноски!
После этих слов он ушел. В преступлении всегда есть последствия. «Так вот какие ощущения после грабежа», - тихо сказал я.
Мы так и лежали до утренней головной боли в подворотне при полной луне.