Леонид Аронов
– Папа, пожалуйста, соглашайся на переезд к нам. Ты бывал у нас, и тебе понравились и наш город, и квартира, и комната, которую мы выделяем вам.
– Пожалуй, сын, я вынужден принять ваше приглашение. Мне исполнилось 78 лет, и становится всё труднее самому себя обслуживать, и вёдра с водой, пока их несёшь от колодца до дома, становятся всё тяжелее. Дадите мне пару дней на сборы? – согласился Сергей Васильевич Озеров.
– Конечно. Мы поможем вам разобраться с вещами, – ответила сноха Вера.
– Только, пожалуйста, не мешайте мне собраться для отъезда навсегда отсюда – это переломный и печальный момент в моей судьбе. Кстати, хорошо, что вы приехали на машине. Возможно, она понадобится. А вы пока отдохните, можете, например, прогуляться в лес за грибами, – сказал Сергей Васильевич.
Супружеская пара собиралась в лес.
Первая декада сентября. Ласточки улетели. На зелёных кронах деревьев появились первые пожелтевшие ветки. В палисадниках цвели астры, георгины, розы. Над домами пролетали стаи чёрных грачей. Погода тёплая, сухая.
Старик, стоя в передней комнате, задумался: «Что взять с собой, чтобы спокойно угаснуть в городской квартире на шестом этаже?» Бесспорно, фотографии. Он отыскал картонную коробку из-под туфель и начал аккуратно укладывать в неё фотокарточки. Озеров задержал в руках фото. На нём был изображён сын Юра, стоявший возле своей детской кроватки. Мальчику исполнилось одиннадцать месяцев. Мама надела на него костюмчик в виде матросской формы, на головку – бескозырку, на шею повесила лёгонький пластмассовый автомат. Малыш ещё не умел ходить. Мама позвала его, и Юра сделал свой первый шаг в жизни, и в этот момент его сфотографировали! Теперь сыну пятьдесят четыре года, а дочери… «Ладно, хватит сентиментальничать. Ещё будет время всматриваться в карточки и вспоминать прошлое. А сейчас надо собираться». Озеров поместил все фотографии аккуратно в коробку, закрыл её, наложил сверху большой семейный фотоальбом с красными бархатными обложками, завернул всё в газету, перевязал тонкой верёвкой и положил на стол. Не забыл и фотоаппарат. Старик блуждал взглядом по домашним вещам, которые тяжёлым трудом нажил и которые ему нужны были и радовали его. Пожалуй, деревенские по дешёвке и быстро купят холодильники, телевизор, стиральную машину и прочее. Не теряя времени, Сергей Васильевич подошёл к дому соседки и постучался в дверь. Вышла средних лет хозяйка в лёгком халате, приветливо поздоровалась, пригласила его в дом. Пенсионер, сказав, добрый день, отказался войти и сообщил, что уезжает, поэтому продаёт своё ещё добротное имущество, почти новые мотоцикл, импортный холодильник, швейную машинку и всё остальное. Женщина высказала сожаление о том, что он уезжает, и пообещала позже зайти к нему.
Весть о том, что пенсионер Озеров перебирается в город, быстро распространилась по деревне, и народ повалил к нему за покупками. Через день обе комнаты и сараи почти опустели. Остались в передней комнате горка и во второй – шкаф с книгами. Сергей Васильевич открыл книжный шкаф. «Жаль, что сноха Вера подбирает для своего серванта книги не по авторам, не по содержанию, а по дорогому оформлению обложек, с надписью на корешках переплётов крупными золотыми буквами, а то бы несколько собраний сочинений перевезли к ней». Старик принялся брать книги из шкафа и сортировать в две стороны: в одну – для школы, в другую – для деревенской библиотеки. В его руках оказался том А.С. Пушкина, изданный в 1949 году к 150-летию со дня рождения этого великого поэта. Озеров присел на табуретку, медленно листал сборник избранных произведений и вспомнил многократные рассказы своего отца, ныне покойника, о войне. Он воевал с июня 1941-ого года. Был ранен в 1942-ом году. Вылечился – и снова на фронт. Второй раз, в мае 1945 года отец в Чехословакии подорвался на мине, чудом остался жив, однако потерял обе ноги и долго лечился в госпитале, перенёс несколько операций. Папа бывал в освобождённых от немецкой оккупации городах, воочию видел следы чудовищных преступлений фашистов. Он видел кучи обгоревших, истлевших книг. Гитлер считал, что убить народ – это ещё не значит, его стереть с лица земли, следует уничтожить его культуру. Вот почему в захваченных городах фашисты вышвыривали из библиотек книги на улицу, в кучу, обливали их бензином и поджигали. Вот тогда-то отец решил, если не погибнет в боях и после Победы вернётся домой, то обязательно на дни рождения сыну в качестве подарка будет покупать только книги. Папа из госпиталя приехал домой осенью 1948-ого года. Летом 1949-ого года он на колхозной машине ездил в райцентр, в поликлинику на приём к хирургу. Серёжа, подросток, на всю жизнь запомнил, вечером папа появился в дверях, остановился у входа. Отец стоял на протезах, опираясь двумя подмышками на костыли, взволнованно, нервно, почти криком произнёс, протягивая книгу: «Вот, тебе, сынок, подарок от меня на день рождения. Помни: гитлеровцы планировали уничтожить всё и всех, в том числе, библиотеки. Если глубоко вдуматься, то чтение произведений Пушкина и других наших авторов – самый натуральный патриотизм. Читай! Постоянно читай. Ты этим будешь выполнять свой долг перед теми, кто погиб, защищая Родину». Отец умер в январе 1950-ого года, не выдержав очередную операцию. Озеров вздохнул, провёл ладонью по лицу, как бы возвращая себя в нынешнее время, в 2010-ый год. Закончив разбирать книги, Сергей Васильевич вышел во двор, просмотрел все сараи. Собрал грабли, косы, лопаты, лом, топоры и за два раза перенёс к соседям, державшим скот. Теперь все дела были поделаны.
На следующий день сын на машине отвёз книги в школу и в деревенскую библиотеку, потом поставил свой небольшой грузовик у крыльца, положил в его кузов некоторые вещи. Старик стоял на крыльце, держа в руках пакет с фотографиями, фотоальбом и томик А. С. Пушкина. Наступил момент отъезда. Сын спросил, увидев в руках отца пакет в газетной обёртке и какую-то книгу:
– Это всё, что ты берёшь с собой?
– Да, Юра. Это всё, что мне бесконечно дорого: фотографии родных людей и сборник избранных произведений Пушкина. В нём напечатаны стихи, поэмы, романы, повести, сказки, драмы. Я их несколько раз прочёл, и ещё надеюсь читать. Книгу мне на память о себе и о войне подарил отец, фронтовик, твой дедушка, которого ты никогда не видел. Он считал, что мы, победители, обязаны много читать.
Сын с женой сели на передние сидения, отец – на второе. Через минуту они уехали навсегда и увезли с собой память о трудной, но прекрасной жизни.