Вот и обратная дорога в Германию длиной в четыре тысячи километров. Все повторилось. Живые, здоровые, без поломок вернулись "домой". Перекрестясь и благодаря Бога, засыпаем в наших кроватях. После походной жизни в течение месяца своя постель кажется такой уютной, мягкой, что засыпаем мертвецким сном.
Утро. Роман рассказал, что он получил приглашение на учебу, все формальности улажены. Он будет осваивать азы программиста. Частная школа, обучение будет длиться четыре года. Он будет продолжать работать и оплачивать сам учебу. Мы светились от счастья. Я жал ему руку, он опускал глаза. Это победа! Жизнь налаживается! Роман спросил, может ли он взять "Ниссан". Объяснил коротко, что познакомился с девушкой, которая учится в университете, сегодня они условились встретиться. Мы были не против. Константин, вздохнув, заметил, что он его тоже поздравляет. Вовка хлопнул Романа по плечу. Галина рассмеялась. Это было простое, житейское маленькое счастье. Было так естесственно ощущать минуты, когда вдруг жизнь улыбнется, засветит солнышко, обогреет, приласкает, захочется петь, говорить напыщенно, торжественно декламировать. Это счастье! Оно, счастье, большим не бывает, оно вот, из таких частичек и состоит. Радуйся, волнуйся, только не пропусти эти моменты, иногда они такие маленькие и незаметные. Если ты здоров, полон сил и энергии, если рядом любящая жена и дети, которые радуют, не огорчают, то, что это? Это радость, это и есть счастье. А те тревоги, которые ты встречаешь на своем пути и даны для того, чтобы их преодолевать, побеждать себя, искать и находить выход. А когда ты его нашел, ты счастлив! Сейчас мы испытывали и переживали как раз эти моменты.
Бегут дни, месяцы. Продолжаю ждать предложения на работу. Получаю социальное пособие. Нарастает тревога, безделье разъедает, много читаю. Галина переживает за то, что ей грозит бывшая шефиня. Пытаемся анализировать случившееся, понимаем, что она не доведет дело до суда. Она сама боится попасть под судебное разбирательство, но мысли постоянно возвращают на круги своя. Да, тут еще очередное письмо от помощника адвоката шефини. Он оповещает, что Галина задолжала уже тысячи. Нарастает сумма катастрофически. Не знаем, что нам делать. Оставляем дело на свой страх и риск, как оно есть, стараемся не обращать внимание.
Костя продолжает свое обучение на повара. Поездка не отразилась на учебе, все совпало с каникулами. Но что-то тревожит нас, замечаем его неадекватное поведение. Стараемся понять, выяснить, что происходит. Отговорки на усталость, частые головные боли, употребление болеутоляющих таблеток. Это мало успокаивает, пытаемся выпытать, кто его друзья, с кем он общается. Всплывают сомнительные люди. Возвращаюсь к вопросу, который так и повис без ответа, куда делась наша видеокамера. Все замыкается на Константине. Он сказал, что отдал ее за долги, известному Эдуарду. На вопрос, а за что он отдал, ответа нет, молчание. Это все больше беспокоит и настораживает.
Вчера получили письмо из суда, куда приглашают меня для опознания вещей. Это было уже слишком... Сообщаю Константину, он молчит, но с трудом начинает рассказывать о том, что Эдик попал в полицию. Причина - распространение наркотиков. Все становится на свои места. Сын признается, что Эдуард угощал его несколько раз "травкой". У меня что-то перевернулось в мозгу, свист заглушал сознание. Понимал, что Костя одной ногой вступил на очень скользкую дорогу.
Суд, шесть лет колонии строгого режима. Мне показывают вещи, которыми платили те, кто попал в зависимость. Отыскиваю свою камеру. На душе муторно и противно. Я нашел пропавшую камеру, но верну ли я сына... Эта мысль отравляет душу, все меркнет, затягивается тучами, радость и счастье отходят, тускнеют.
Мучение души, вновь расстраивается Галина. Роман откровенно ругает Костю, все на грани унижения его достоинства. Мы задаемся вопросом, что дальше? Может теперь, когда за решеткой дилер, Костя успокоится? Может сосредоточится на учебе? Только вопросы...
Долго не писал. Восьмой месяц безделья. Часто гуляю, благо, недалеко лес. Зима, темнеет рано, рассматриваю звезды. В лесу темно, звездное небо очень красивое, манит, завораживает. Хочется сочинять, в голову прут всякие мысли, размышления о вечном. Вопросы, вопросы... Смысл жизни, он в чем?. Что я в этой вселенной? Записал строки после прогулки.
Смотрю на звезды вечные, на Млечный путь и на Луну. О, наши жизни скоротечные, кричу себе: «Пойму, пойму!»
Нет начала, нет конца... А не верю никому! О, эти споры бесконечные... Кричу себе: «Пойму, пойму!»
Начало есть и есть конец, скажу: « Тебе лишь Одному подвластно времени течение и верю, я пойму, пойму...»
Ночного неба полотно, созвездий сотканный узор, кому понять тебя дано? Пространство - вечности движение. Меня манит оно давно.Понять хочу. О, Боже, вздор! Умом постичь непостижимо, размаха времени течения! Миллион - для времени мгновение. Точка - безбрежностью страшна. Секунды - время бесконечно. Манит вселенной глубина. "Дыра"- спрессовано пространство и тайна в ней заключена. В частице атома мельчайшей - планета в ней заключена! Парадоксов хитрое сплетение. Простого сложность не понять! Домыслов бессильное смятение, необъятное невозможно объять...
Большого почему-то мало! А малое так кажется большим! Звездного мне света не хватало! И тайна та останется другим.....
Недолгим было расставание, уже неслышно голосов... Их непонятные хлопотания, стрелки остановившихся часов. Спокойно, безучастно наблюдаю, парю и так легко! Завесу молнией пронзаю, стою нагой, а так светло!
Ворота золотом расшиты, лицо Петра я узнаю. - Ты с чем пришел? - вопрос звучит с укором... Замки, запоры все закрыты. - На суд пришел, - я говорю. Отвернулся и пошел, исчез внезапно за забором. Ворот бесшумное движение, народ без лишней суеты... Ведет меня невиданная сила на место лобное свое. Вроде ветра дуновение, хочу кричать я: « Пощади!» Вопросов нет, но все понятно.Укажет место ОН мое...
Отрастил бороду, признаки лени... Депрессия подкрадывается кошкой, мягко, пока, выпускает коготки, покалывает, заставляет нервничать. Прорывается легким раздражением, вспыльчивостью, мелочи кажутся проблемами. Читаю Геннадия Малахова, его методики очищения. Голодаю, выдержал восемнадцать дней. Только теплая вода с лимонным соком. Зарядка, дыхательные упражнения. Вспоминаю занятия йогой. Читаю Блаватскую. Много провожу времени в раздумьях, сходных с медитацией. Борода уже длинная. Соседи смотрят с подозрением. А предложений все нет. Сегодня написал такие строки:
Из тьмы на свет...
Сам, без принуждения.
Отчаянно и безрассудно,
взошел я на костер.
Как повторение давних лет...
Себя, как жертвоприношение,
Потомкам, безвозмездно...
На славу или на позор.
...на славу или на позор... Сколько раз задавал себе я этот вопрос в моем дневнике. Сомнения гложут. Отрастает борода, нарастает тревога. Дети, вот, что волнует, смогу ли я дать им то, что задумано и зачем сделан этот отчаянный поступок в пользу переезда. Они смотрят на меня... Я без сил, беспомощен. Прячу глаза, все меньше слов, только движения, которые стали замедленными, будто кто-то тормозит скорость мотора - кинопроектора жизни. Речь растянутая, мычащая, все плывет. Депрессия, вот она с...ка. Лес, прогулки морозными вечерами, звездное небо, только они успокаивают, подпитывают своей космической холодной энергией. В эти минуты задираешь голову, крутишь ее и пытаешься найти, услышать голос сверху... Понимаю тех, кто отчаявшись, ищет поддержку высших сил, самого Бога. Как легко и просто стать членом любой веры, секты... Только подай руку, подтолкни, и ты уже находишь утешение и поддержку тех, кто рядом. Только понимаешь и другое, что никто, кроме тебя самого, не поможет тебе, не решит за тебя твои проблемы. Ты, только ты, поверь, что в тебе уже живет сам Бог, если он сотворил тебя по своему подобию. В тебе есть его воля, он дал тебе право выбора. Выбирай! Иди и не ной, не ищи проблемы во вне, ты сам проблема! Ты должен, ты обязан искать выход. Чтоты распустил нюни? Вставай и иди! Господи, спасибо тебе, я понял, в чем моя ошибка! Я не должен ждать, необходимо проявлять себя, чего я жду. Мои заявления лежат под сукном, кто тебе даст что-то, если ты пассивен и только ждешь! Это было прояснение, озарение. Я завтра еду во все возможные места и буду стучать в двери.
День прошел в поиске. Стучал в двери двух клиник... Не открыли. Сожалеют, желают всего самого доброго в будущем. А будущее пока туманное. Завтра еду стучать дальше. Утро. Морозно. Солнечно. Искрится снег. Скоро весна. Биржа труда. Много людей, много бородатых. Беседа с советником. Ответ один, пока для меня нет ничего. Улыбаются, провожают, желают... Если, что, то сообщат. День следующий повторяется, он похож, как две капли воды на предыдущий. Следующая неделя и следующая. Наступила весна. Четыре раза был на бирже, стараюсь надоедать своей просьбой.
Завтра восьмое марта. Одиннадцать утра, почтовый ящик. Внутри ящика вижу конверт. Привык, каждый день письма из различных учреждений. Чаще содержания писем шаблонные, всем что-то нужно от нас... Но, сегодня, что-то подсказывает, что будет другое. Не ошибся! Восьмое марта! Нас не забыли поздравить с праздником, нас двоих! Это был настоящий подарок к празднику женщин! Я вручаю его Галине, та не верит своим глазам. Меня приглашают на собеседование в ортопедическую клинику. Это подарок нам!
Понедельник, девять утра. Приемная. Улыбки, приветствия, приглашения, аскетически строгий кабинет, не менее строгий человек встречает меня. Усталость на лице начальника, отыскивает в стопке бумаг нужную. Это бумага со штемпелем биржи труда. Понимаю, что мои усилия, надоедливость сделали свое дело. Трогаю рукой свои голые щеки, непривычно, сбрил бороду. Разговор короткий, требуется ассистент-врач в реабилитационное ортопедическое отделение. Просмотр моих документов, заполняю необходимые формуляры. Воспринимаю происходящее, как само собой разумеющееся. Иначе быть не должно. Ведут в отделение. Встречают два врача, все знакомо, я уже проходил эту процедуру и не один раз. Обход. Пациенты разные, но все мобильные, в отличии от многих наших, российских. Редко встретишь лежащих, чаще такие, «свежие», послеоперационные. После хирургии и травматологии, ортопедия кажется раем. Тишина, покой, размеренность и надежда в глазах пациентов. Это совсем не те глаза, которые я видел там, когда страх и ужас, от остро возникшей критической ситуации, наполняли их. Здесь другое. Я невольно сравнил себя с этими людьми. Я нахожусь в стадии реабилитации после перенесенного шока, испытания безработицей. Я чувствую, что душа ликует, поет, эйфория накатывает волна за волной.
Обеденное время. Все за домашним столом. Все уже знают, что меня взяли на работу. Роман расспрашивает меня больше всех, чувствую его волнение. Он старший, понимаю, что ему передается тревога ответственности за нас. Галина светится от счастья. Мне было трудно раньше смотреть ей в глаза, но сейчас... Подарок к восьмому марта растопил тот сковывающий лед. Хотелось петь, и мы пели. Галина впервые, за последние месяцы, села за пианино.
Возвращаюсь к моему дневнику. Заметил, что когда "туго" - пишу чаще. Как только дела выправляются - пишу редко, но объем написанного увеличивается, больше сентиментальности. Возможно, это не только у меня...
Восьмое сентября 2001. Только что вернулись из США, где были во Флориде, у моего младшего брата. Это был долгожданный отпуск, первый мой полноценный отпуск, который я заработал. Поездка во Флориду была, как награда за труд, она останется, как мне кажется, незабываемой. Это другой мир. Диснейленд. Володя был в неописуемом восторге, а сколько эмоций вызвало посещения мыса Канаверал, а тот пуск космического корабля... Океан, мексиканский залив с другой стороны. Город Сарасота с его нескончаемым пляжем и мельчайшим, белым, как сахар, песком! Различные фермы с экзотическими животными, кормлением крокодилов. Финиковые пальмы с опавшими под ними финиками... Как так, я плачу деньги в Европе за этот удивительный плод, а здесь он валяется, и никто его не собирает! Это чувство было сродни тому, когда я со своей семьей переехал из Сибири на Кавказ. Яблоки, сливы, груши, айва, алыча, тутовник лежат ковром, никому ненужные. А тут, вот, еще и финики!
Читаю страницы моего заветного дневника. Это неповторимое чувство, читать и вспоминать минувшее. Пусть, оно было трудным, тем приятнее сейчас, когда ты уже прошел через огонь и воду.
Перелистываю страницы. Мелькают искорками мелкие события, которые сопровождали нас. Вот, очередное, более значимое...
Ездил в банк. Шок. Закрыт счет. Выясняю, что закрыт доступ к моим деньгам по причине заявления бывшей шефини музыкальной школы, где работала Галина. Решение принято незаконно, без суда и разбирательства. Выглядит дико, только это еще не все... Оказалось, что с нашего общего счета сняты деньги в пользу истицы. Гнев переполняет, бессилие убивает. Куда и кому жаловаться, какие первые шаги должен делать я? У нас нет денег, необходимо закупаться, оплатить накопившиеся за поездку счета. Что делать? Первое, что было - это паника. Иду к начальнику банка, стараюсь объяснить ситуацию. Открывает доступ к моему счету. В голове теснятся мысли, какой следующий мой шаг? Оставить ситуацию в том виде, как уже случилось, заморозить, проглотить случившееся... Где гарантии тому, что это не повторится? На следующий день читаю письмо от фрау Кольбель, сообщает, что она сделала это, сняла наши деньги, с целью компенсации неустойки за то время, когда Галина не вышла на работу. Взрываюсь. Звоню к госпоже "хорошей". Не отдаю себе отчета, кричу от возмущения. Ответ спокойный: «Идите, жалуйтесь на меня». Бросаю трубку, все кипит, сердце колотится, пот заливает глаза. Все зависает в воздухе.
Прошла неделя, постоянно в голове отравляющая мысль. Что делать в этой ситуации. Галина не находит себе места.
Роман намерен снять квартиру и "съехаться" жить с Леной. Они оба учатся. Понимаю Романа, ему уже двадцать пятый год.
11 сентября 2001, я на работе, шокирован происходящим в Нью-Йорке. Смотрю телевизор, рядом коллеги, наблюдаем онлайн. Три дня назад мы были в этом городе, улетали из аэропорта Кеннеди, жутко, мы могли оказаться в этом угнанном самолете...
Ноябрь. Купили новый автомобиль. Первый мой кредит. Гордость переполняет, мне дали деньги из расчета на то, что я их верну, я платежеспособен. Работа дает все. Успокаивается душа, но ловлю себя на мысли, такое не приходило ранее в голову. Я плачу огромные налоги. Я даю возможность жить другим, тем, кто не имеет работу. Но только что-то жжет, беспокоит, поднимается протестной волной. Почему я должен платить тем, кто не желает сознательно работать? Почему государство позволяет не работать тем, кто просто не хочет? Я стал думать об этом. Смешно и грустно одновременно.
Были в гостях у Романа и Лены. Замечательная двухкомнатная квартирка, уютно, со вкусом. Учеба идет трудно, но успевают. Довольны. Роман продолжает работать. Замечаю, что оба похудели, заметна усталость. Стараемся поддержать словами, выходит неуклюже, так как им самим все понятно. Наша мотивация их к учебе неуместна. Взрослые люди понимают, что только образование даст им все. Вернулись с легким сердцем.
Володя в шестом классе, радует. Хотя, есть моменты, когда нас что-то тревожит. Вызывали в школу. Разговор с учителем был не из приятных... Отметили, что Вовка умный пацан, но лень бежит впереди него. Говорили с сыном, стараемся больше контролировать. Дела пошли лучше, четверть закончил неплохо.
Отмечаю, что чаще стал писать о детях. Вчера были расстроены тем, что Константин пришел домой поздно, в состоянии опьянения. Странно, что не почувствовали запаха алкоголя. На вопросы не отвечает. Спрашивал о наркотиках. Отрицает. Учеба дается ему легко. Занимается кулинарным искусством с удовольствием. Постоянно что-то придумывает, колдуя на кухне. Стал часто критиковать Галину, что она, в приготовлении, делает не так, как прописано в технологии. Наблюдать за ними со стороны смешно. И, вновь это двойное чувство... Что-то тревожит и настораживает в поведении Кости.
Мы переезжаем. Причин несколько. Первая и основная - ближе к моему новому рабочему месту. Вторая - оторвать Константина от сложившегося круга друзей. Понимаем, что окружение влияет на него отрицательно. А третья - сменить банк, закрыть счет, во избежание новых попыток госпожи Кольбель.
Городок в долине, справа, вверху стоит огромная, совсем еще новенькая, сверкающая цейсовским зазеркаленным стеклом, клиника. Она высится гордо и величаво. Сюда съезжаются пациенты со всей Германии. Клиника пользуется авторитетом и славится тем, что она оснащена самым новым, что есть в достижении полной реабилитации пациентов. Утром, когда я выхожу из дома, всякий раз смотрю и любуюсь этой громадиной. Ком подкатывает к горлу от гордости и ощущения причастности к этому человеческому действию. Я работаю здесь! Сколько мечтают работать, а я работаю!
Описывать клинику и не сказать ничего о том, что дает она мне кроме работы, было бы несправедливо. В свободное время я могу пользоваться комплексом, который могу назвать одним словом - здоровье. Я и моя семья, совершенно бесплатно, занимаемся в различных тренажерных залах, посещаем бассейн, сауну, отдыхаем в райских парках клиники.
Вспоминаю, на лавочке в тени парка, свою жизнь в России. Так больно и обидно. Почему, там на Кавказе, где я жил и работал, откуда уехал в Германию, почему, там, где есть все... Почему нет главного - души и хозяина! Господи,прости, но почему ты несправедлив к России? Печально. Только ответ, который Он мне посылает, звучит очень неутешительно: « Все дело в людях, а не во мне, Боге! Что вы все меня просите, а сами-то что делаете? Делайте сами, Я дал вам выбор. Что же вы жалуетесь? Где ваш разум, который Я вам дал? Мне стыдно за вас пред другими, которым Я не дал всего того, что дал вам! Поймите, прежде всего, сами себя. Кто вы, почему, прикрываясь мной, Богом, вы творите зло? Где же ваш ум, почему вы все стали верующими, демократами, только жизнь-то ваша стала хуже. Ваши дела и помыслы не соответствуют. Так нужен ли Я вам? Не цепляйтесь за мои полы, уйдите прочь с моих глаз!». Так на лавочке, в этом саду, вздохнешь порой и сделаешь в дневнике такую запись.
Сегодня святая Пасха. Маленькая православная церковь расположена в Регенсбурге, мы едем на службу. Это недалеко от нас. Вечерняя служба. Народу много. Медленно протискиваюсь ближе к алтарю, слева стоит тщедушный старичок. Вид деда интеллигентный, добрые глаза улыбаются. На его вопрос я отвечаю: « Да, я новенький».Он жмет мне руку, называет свое имя. Имя и фамилия его, Иван Петрович Комаров, звучат в стенах храма привычно, но не вяжется с тем, что окружает за его стенами. Чаще слышишь на немецкий лад Иохан, Петер и так далее, а тут вот так. Смотрю с удивлением на Ивана Петровича, медленно называю себя, стесняясь, произношу свое имя Никлас. Он продолжает улыбаться, уточняет, что меня зовут Николай. Это вызывает у меня смущение. Соглашаюсь, чувствую, что краснею. Галина где-то в левой стороне, на женской половине. Сверху льется пение хора. Мужские, "низкие," красиво украшают монотонное "высокое" пение женщин.
Закончилась "всенощная". Назидательные слова батюшки. Отыскиваю глазами Галину, она в окружении нескольких женщин. Подхожу, Галя знакомит меня с присутствующими. Это те, кто пел на клиросе. Понимаю, что Галина будет петь в церковном хоре. Сегодня Пасха, в этот замечательный день открывается новая страничка в нашей жизни. К нам подходит Иван Петрович, говорит, что хор звучал сегодня замечательно. Все поздравляют его приветствием, что воскрес Христос, целуются. Все радостные и умиленные смотрят на старичка. Он обращается к Галине, но, кто-то спешит и представляет Галину Ивану Петровичу.
Все выходят, разговор продолжается в парке. Мы прощаемся. Кто-то уходит со стариком, кто-то провожает нас до автомобиля. По пути узнаем, что представляет из себя этот милый старичок. Оказывается, он в далеком 1948 году начинал собирать приход в районе Регенсбурга. Эта была его миссия под эгидой ООН. Благодаря его усилиям и усилиям его супруги Марии Петровны, была восстановлена служба, собран местный приход православных из тех,которых раскидала судьба по свету. Здесь были известные и малоизвестные люди из России, которые покинули Родину в разное время. Были первые переселенцы послереволюционной России, были те, кто бежал во время гражданской войны и во время репрессий. Были здесь и те, кто убежал из немецкого плена, но были еще другие, которые по разным причинам покинули родные берега. Мне рассказывали это и казалось, что я прикасаюсь к чему-то очень важному, прикасаюсь к не зажившим ранам народа. Было ошеломляющее состояние души, я впитывал сказанное, проникался тем, с чем свела меня моя судьба на этом пяточке русского духа. Здесь, в этом узле, сошлись судьбы разных людей, сошлись поколения, все они разные, только судьба одна! Судьба разбитых надежд, разбитых сердец, судьба людей, потерявших веру на Родине, отчаявшихся и решившихся на последний шаг... Это был колокол, который звонил и по мне. Я внимал моему колоколу, он звонил и звонил, ощущения сливались с чувством единства с этими людьми. Приходило понимание того, что ты один из них, твоя судьба - их судьба. Звонил колокол на звоннице русской, православной церкви на немецкой земле, в дубовом парке, вблизи Регенсбурга.
Продолжение следует.