Целевое самоподкрепление будет важным звеном целевого самопрограммирования. В данном случае понятие самоподкрепление идентично самоутверждению.
Это - важное звено целевого процесса самопрограммирования.
Подкрепление должно быть полноценным, точнее, наполненным, осмысленным. А так же соответствующим. Достаточно масштабным, выходящим за рамки прошлого.
Вообще, лучшим подкреплением будет любой целевой, вполне осязаемый результат. Но, оказывается, только этого не достаточно. Нужно нечто иное.
Результат - он и есть результат, то, что и так ожидалось, планировалось. Для самоподкрепления нужен некий акт свободной воли и творчества, интеллектуальный посыл, недомолвка, довлеющая над человеком и стимулирующая его к созидательному порыву.
Например, повторение формы в новом масштабе, материале и геометрии. Повторения, именно повторения этой формы будут усиливать самоподкрепление. И масштаб.
Архитектура. Как памятники товарищу Сталину. Ключевое слово здесь в действительности не Сталин, а товарищ. Они равносильны, можно сказать. Адекватность Сталина была в том, что он был товарищем по сути. Ореол элитарности, культа личности здесь отсутствует. Пыльные ботинки, старая шинель, скромный быт. Ведь быт Сталина был скромнее быта самого низкопоставленного современного члена правительства.
Памятник Сталину - это памятник товариществу и его реальному воплощению, и памятник скромности, как ни странно. Это, ведь, зависит от наблюдателя. То, что он видит. Ведь стыдится и опускает глаза перед стоящим мужчиной не скромница, а скорее, развратница, побывавшая уже в групповухе или учавствовшая в ее организации. И стыдится она скорее своих жадных мыслишек, чем товарища, завпечатленного в камне и стали.
Итак, мерилом подкрепления в процессе целевого самопрограммирования будет человечество, планета, солнечная система, вообще, природа в глубоком понимании ее устройства. Ни вкусняшка, ни снисходительная благосклонность тёти, ни лесть завистника, ни мимолетная фантазия.
Ведь завистник никогда не завидует реальному деятелю, а только собственному фантазийному о нем представлению. Он ругает, критикует, как бы осуждает и даже пытается наказывать, но при этом завидует. Сам выстраивает не соответствующий действительности образ, сам его пропагандирует и тиражирует. И упивается завистью к своей же выдумке, позорно прикрываясь ее критикой.
И делает это он с одной только целью - не увидеть действительности, не понять морального облика деятеля, аскета, исследователя и товарища, чтобы самому им не быть. Потому что боится лишить себя привычных атрибутов благополучия, собственной иллюзии безопасности и осведомленности, которые суть стагнация и закостенелость.