По-моему я уже где-то писал, что первый год обучения на заочном отделении машиностроительного факультета, оказался для меня необычайно сложным. Передо мной замаячила реальная перспектива отчисления.
Факультет был при крупном заводе и туда пришли люди, окончившие в свое время авиационный техникум. Знания у них были, многих уже выдвинули на руководящие должности.
Но замещать их людям, не имеющим диплома ВУЗа, не разрешалось. Именно для них при заводе и был организован этот филиал.
Меня туда взяли по просьбе партийных органов. Я заводчанин, окончил школу с медалью, и если мой завод желает вырастить своих специалистов, можно ли ему мешать?
Мой завод был в 5км. от базового филиала.
В институте у меня неожиданно возникли серьезные трудности.
Я никогда не чертил. В вечерних школах этого предмета не было. Не знал даже названия чертежных инструментов, тем более понятия не имел, как ими пользоваться.
А в институте существовал порядок, надо было зачетами по черчению и по немецкому языку подтвердить свое право на учение.
С немецким у меня положение было не лучше, чем с черчением. Меня пригласил представитель деканата, и предупредил, что если до конца семестра не закрою, меня отчислят. И тут руку помощи мне протянула одна однокурсница, с которой мы впоследствии вместе шли до диплома.
Она вычертила за меня первый лист с чертежной азбукой и написала контрольную по немецкому. Учительница была старая немка. Она видела, что я на нулях, но не хотела мне резать дорогу.
Немка посмотрела мою работу и сказала: «Я вижу что Вы ничего не знаете. Я бы все равно Вам зачет поставила, тем более до войны я даже пересекалась с Вашей мамой. Но то, что Вы не соизволили даже переписать кем-то сделанную работу, и сдаете ее, написанную чужим почерком - это не этично. Я Вам прощаю, но никогда не делайте этого!»
Урок я хорошо запомнил, но к счастью он мне больше не понадобился.
Второй курс прошел спокойно.
Там были в основном общеобразовательные дисциплины.
А с третьего курса по сути дела и начинается подготовка специалиста. Главный предмет в этот период это «Детали машин». Завершается этот курс Курсовым проектом.
Сделал я первый проект - забраковали намертво. Сделал второй раз – результат тот же. И тут я хорошо понял, что я не понимаю этот предмет. В то же время мне было предельно ясно, что это не зачет по черчению, где я выехал на чужой спине. Это главный предмет инженерии, и, не зная его, будешь копеечным инженером.
После некоторых колебаний, я написал в деканат заявление о предоставлении мне годичного академического отпуска по «деталям машин».
Об этом все знали, но текущие лекции посещать мне не запрещали.
Я где то нашел учебник по «деталям машин» для техникумов. И начал не только с первой страницы, но даже с предисловия.
Недели через две я с удивлением обнаружил, что уже довольно много материалов пройдено, а когда я возвращаюсь назад, неясных вопросов нет. Все вечера, выходные дни, время отпуска - все было возложено на алтарь «деталей машин».
До конца первого семестра я «добил» этот учебник. Со второго семестра взялся за институтский курс. На сей раз он, уже не показался столь сложным. Я очень спешил. До экзаменов еще надо было сделать курсовой проект.
Понемногу начал совмещать, и убедился, что ничего от этого не портится. За оставшиеся менее 3-х месяцев, мне надо было догнать своих товарищей, то есть пройти курс, рассчитанный на год.
Вероятно, будет уместно сказать пару слово о том, как проходила учеба.
Смена заканчивалась в 6часов. Но ведь вторую смену надо было всем обеспечить, иначе и простои приходилось оплачивать. Пока кое-как организовал вторую смену, заводской автобус уже ушел. Надо добираться чем и как сможешь. Вечные опоздания на первую лекцию Преподаватели недовольны. Хорошо, что сокурсники объяснили, откуда и как я добираюсь. Вечером автобусы работают до 23ч. а лекции кончаются в 23.15. Проблема, как попасть домой. От последней остановки трамвая километров 5 с хвостиком. Пока дошел, уже около 2-х. А в 8.00 надо уже быть на заводе.
В результате всего этого, я никогда не мог относиться с сочувствием к знакомым, или родичам, которые, не работая, жалуются на трудности обучения.
Нас поступило 65 человек. А дипломы во время получили только 5. И если бы трудности обучения были бы еще в несколько раз больше, я все равно, добрался бы до финиша.
В то время это было главной целью моей жизни, и я шел к ней, как благоверный мусульманин в Мекку.
Самое главное, что я настолько был убежден, что преодолею эту «плотину», что не нервничал, не переживал, не дергался. Работал, как хорошая лошадь.
Вскорости нашего главного инженера пригласили в машиностроительное министерство. Он сделал мне предложение перейти вместе с ним.
Я тогда был на 4-м курсе и меня не очень охотно оформили кадровики. В аппарате было 72человека, и только один без диплома. Этим человеком был я.
Поскольку я работал в машиностроительном ведомстве и на заводах меня хорошо знали, я для оценки своего проекта, понес его к самому известному из конструкторов. Он его очень внимательно рассмотрел.
Потом изрек: «Как преподаватель института на кафедре, я бы его принял. А, как главный конструктор завода для физического изготовления нет. Он нуждается в серьезных доработках, которые Вы сами поймете к концу учебы. А для учебного курса нормальный проект.»
После этого я понес проект на кафедру. Там меня встретил незнакомый педагог. Проект ему очень понравился и он никак не мог понять, что студент такого уровня, зачем-то брал академический отпуск.
Он даже извинился передо мной, что не может поставить пятерку, потому, что после всякого рода отсрочек пятерки не выставляются.
Но мне нужна была еще оценка по теории. когда я сказал ему об этом, он попросил мою зачетку и не задав ни одного вопроса, выставил вторую четверку.
А мне объяснил, что человек, сделавший такой проект, не может не понимать предмет.
Я конечно был очень горд таким заключением. Но ни с кем не поделился. Подумаешь, великое дело, что хвост «отрубил».
Вообще у нас было принято о своих трудностях не говорить коллегам. Потому что, в ответ обязательно прозвучало бы: «А Вы что думали, легко становиться инженером?»
Четвертый и пятый курсы для меня прошли сравнительно легко.
Начали изучать практические вещи, а из всех нас, я один работал в действующем цехе. Остальные уже были в различного рода цеховых бюро. Техническом, механическом, химическом и пр.
Когда мы были на пятом курсе, у нас на заводе испортился редуктор мостового крана. В этот период на завод прибыли три молодых специалиста. Главный инженер устроил что-то вроде конкурса.
Чей проект будет лучше, тот и будем делать. Ко мне он очень хорошо относился. Помнил еше рабочим, за верстаком. Впоследствии неоднократно приглашал к себе домой. И вместе со своей женой – профессором консерватории обтесывали рабочего парня в молодого инженера.
Так вот главный вызвал меня и спросил: «Не хочешь рискнуть принять участие в конкурсе?»
Надо сказать, что конструктор я был не ахти какой. Меня считали неплохим технологом.
Так или иначе, я согласился принять участие в конкурсе. Здесь меня на 100% стала выручать практика, которой у остальных не было.
Они засели за расчеты. А я из практики знал, что соотношение между валом и шестерней не должно превышать 1 : 5
Приняв это соотношение, я все расчеты, за счет коэффициентов, подгонял, чтобы они мне дали искомую величину.
Поскольку нам сказали, куда должен пойти редуктор, я знал, что места там мало и это надо учитывать. А поскольку вся начинка помещается в кожух, то параметры должны быть не очень велики. Поэтому самая большая шестерня должна быть меньше кожуха. Короче говоря жюри признало что мой редуктор ближе всех к реальности, но чертежи выполнены не лучшим образом.
Первого места никому не дали. А я и один из молодых заняли вторые места. Это была моя единственная награда на инженерном поприще, на котором я проработал лет 15.
Затем меня взяли в аппарат управления, где я и трудился до завершения трудовой деятельности.
Карьерный рост в основном происходил уже на этом поприще
Но я всю жизнь завидовал тем, кто строит гигантские мосты, космодромы, стадионы и другие гиганты. Все они остаются, как памятники конкретным людям!
В период завершения учебы я полностью выровнял отношения со своей подругой, которая выручила меня на первом курсе.
Она не слишком хорошо владела экономикой, поэтому все дипломные расчеты для нее сделал я. Она что то делала для моего проекта.
Я даже вычертил главный лист ее дипломного проекта. Вообще, мы настолько привыкли помогать друг другу, что по отдельности, может, и дипломы бы не защитили!
Должен сказать, что завод, практика работы на нем, научила очень многому не только на пути в инженеры, но и на всю последующую жизнь.
Именно заводская практика научила правильному отношению с людьми и очень бережному обращению со специалистами высокого, или даже высочайшего уровня. Если такой специалист уходил, мы ему годами не могли найти замену.
Меня лично, завод научил еще одному. Никогда не стесняться советоваться с теми, кто ниже тебя по уровню.
Никогда в жизни не забуду, что для одной из ГЭС надо было изготовить огромный корпус в котором пересекаются два больших вала. Значит расточки в корпусе должны быть строго перпендикулярными.
А на заводе ни такого оборудования, ни даже измерительного инструмента нет. Начиная от главного инженера, кончая сопричастными рабочими, все ломали голову, но безрезультатно.
Вечером, после окончания смены, ко мне зашел один рабочий. Он был совсем другой специальности. Но сказал, что у него есть идея, как обработать этот корпус.
Таких предложений поступало много, но все они были не реальными, и я уже устал их слушать.
Поэтому я вначале стал слушать для вежливости, но по мере его объяснений, я начал понимать, что в них есть рациональное зерно.
Когда я все понял, мы с ним вместе все обмерили, поняли какие дополнительные меры надо осуществить, вернулись ко мне, набросали эскизы того, что надлежит сделать. После этого пошли к главному инженеру.
Он, как и я, вначале слушал скептически, а когда все понял, встал из за стола и каждого из нас обнял.
Короче говоря, работу эту сделали и самое интересное, что делал ее автор идеи. Как будто специалист по другому делу. Оказывается, в юности он был расточником, и это мышление у него сохранилось. После этого я к нему обращался за советами десятки раз, в особенности, если надо было изготовить сложную, нестандартную работу.
Надо сказать, что я не стеснялся советоваться со специалистами высоко класса, будучи уже довольно серьезным должностным лицом.
И хотел бы посоветовать каждому, кто внемлет чужим советам, никогда не стесняйтесь советоваться с теми, кто ниже Вас по рангу.
Мне очень хочется добавить одну сентенцию. У нас в стране уйма инженеров и других специалистов, имеющих о своей профессии самое смутное представление. Если бы их поставить в те условия, о которых я говорил выше, добрая половина, если не больше, отсеялась бы. А тот, кто добрался до финиша был бы скорее всего настоящим специалистом...
Nota- bene
Все, что я описал выше, это по существу не дорога в инженеры, а дорога к месту, где готовят инженеров. Сколько людей заканчивают технические Вузы, получают дипломы, сидят всю жизнь на одной должности, но не сделали за весь этот период ни одного новшества, усовершенствования , или даже просто рационализаторского предложения.
Я тоже не слишком много сделал чисто в инженерном плане, но хотя бы что-то сделал в других отраслях, где в основном и работал.
А ведь инженер по существу в первую очередь должен быть новатор, рождать и внедрять какие-то идеи. А так перед студентами задачу никто и не ставит. Лишь бы по утвержденному курсу отчитался. Если бы задача стояла по-другому, многие, быть может, и не пошли бы в инженеры. Ведь не идут же в консерваторию, либо в академию художеств люди, не имеющие данных. А в технические вузы идут все. Отрасль большая, всех приютит. Отсюда и результат. Слава Богу, в последнее время сами производства проводят открытую селекцию и понемногу стали вылавливать «самородки».
Будем надеяться, что жизнь сама как-то поправит ситуацию.
Дай то Бог, чтобы поскорее!