Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)
Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый» ДКБФ 1971-1974».
Глава 422. ВМБ Балтийск. БПК «Свирепый». Делегат своего съезда. 28-29.04.1974.
Фотоиллюстрация из открытой сети Интернет: Знак делегата 17-го съезда ВЛКСМ. Москва. 23-27.04.1974.
В предыдущем:
Пусть всё будет так, как будет…
Только я затеял отдохнуть денёк на корабле, не ходить в завод и начать делать давно задуманный стенд «Нас 250 000 000» (о братстве народов и наций Советского Союза), как в «ленкаюту» шумно и властно «ввалился» и.о. замполита, старший лейтенант О.А. Белонин и в ультимативной форме потребовал проведения комсомольского собрания в РТС (радио-технической службе).
- Годки совсем «оборзели», - заявил прямолинейный и суровый командир БЧ-3. – Надо с ними что-то делать, совсем отказываются выходить на хозработы и участвовать в ремонтных работах. Давай, подключайся, комсорг, нечего попусту «балду» гонять…
Я, конечно, оскорбился за эту «балду», но что делать? - таков наш старший офицер, которого заслуженно любили, уважали и боялись, но, видимо, не все…
Да, надо провести комсомольское собрание в РТС (радио-техническая служба), поговорить обо всём, что накопилось, в том числе узнать – почему вдруг изменилось отношение матросов и старшин к начальнику РТС, капитан-лейтенанту Константину Дмитриевичу Васильеву, парторгу корабля.
Утром в субботу 27 апреля 1974 года я отлично «побанился» в корабельной парной и в душе, постирал весь мой комплект рабочей робы и развесил всё в «ленкаюте» на специально устроенные во время ремонта на заводе кронштейны-крючки. Оказалось, что на эти крючки очень удобно развешивать стенды-плакаты на политзанятия и натягивать бельевые шкоты для просушки белья, - вот когда пригодилась принудительная тёплая вентиляция…
Теперь я мог в чистом матросском одеянии, чистым, свежим и непахучим предстать пред ясные очи Ханны, которую знает весь завод. Однако наше «свидание» опять было привычно игровым: Ханна просто играла со мной в какую-то весёлую, желанную, но только ей понятную игру-состязание в остроумии, в умении весло искриться шутками, взглядами, прикосновениями, словами…
Ханна играла со мной легко, заинтересованно, легкомысленно и очень доверчиво, как с любимой игрушкой, а мне уже было как-то не до неё, потому что пришли письма от мамы, от Раи и Оленьки, а на корабле меня ждало тяжёлое комсомольское собрание.
Ханна почувствовала моё напряжение, вероятно, неправильно поняла его причину, попыталась немного «расшевелить» меня, потом призвала на помощь своих подруг по цеху и они все вместе пытались «свести» меня с милой и одинокой девушкой-женщиной, но всё было впустую, - я им не поддавался. Знали бы они, чем сейчас заняты мои мысли, желания и хотения!
В ночь с 27-28 апреля было ещё относительно холодно (плюс 1°С – минус 0,7°С), а днём в субботу и воскресенье уже было солнечно и «жарко» - плюс 13,2-14,6°С. Приморская прибалтийская весна властно раскрывала все поры, все почки, все давно сдерживаемые чувства и звала к любви, к деятельности, к жизни.
Если в субботу весб экипаж БПК «Свирепый» был в бане и приводил себя и свою одежду, в том числе и постельное бельё, в порядок и чистоту, то в воскресенье и.о. замполита О.А. Белонин назначил сбор комсомольского актива РТС на общее собрание. Повестка дня: «О положении дел в РТС».
Обособленность личного состава РТС от общекорабельных дел и ремонтных работ задавали ДМБовские годки РТС и «иже с ними», которые пользуясь своей физической массой и силой, а также близким полновластным «годковством» после ухода майских ДМБовских годков, положили на корабельную службу и ремонт в заводе «болт с газовой резьбой»…
Формально начиная комсомольское собрание, я чувствовал, что будет очень трудно расшевелить эту «массу тупого равнодушия», которое читалось в выражениях лиц многих из матросов и старшин. Поэтому я намеренно в своём вступительном слове перешёл на «флотскую феню», то есть на смесь слов-понятий морского жаргона и корабельный сленг (наиболее употребительные слова морского жаргона на БПК «Свирепый»). Моя вступительная речь задела многих…
Неожиданно меня поддержал и хорошо выступил, мой друг-годок, командир отделения специалистов ЭВТ, старшина 1 статьи Сенацкий Александр Дмитриевич (период службы 10.11.1971-01.11.1974). Он напомнил всем о том, что «РТС всегда считалась передовой боевой частью на корабле, что РТС с успехом участвовала в играх КВН, побеждала в негласном соревновании на количество классных специалистов и успехи в боевой и политической подготовке».
Александр Сенацкий заявил, что «кто-то своим упрямством и ленью заразил весь личный состав РТС» и «нам надо поскорее вылечиться от этого». Меня поразил начальник РТС, капитан-лейтенант К.Д. Васильев, который, как мне показалось, слишком спокойно и индифферентно участвовал (вернее, не участвовал) в этом собрании.
Сашка Сенацкий вдруг оказался тем самым лидером, настоящим, стойким, бойцовским лидером, который сам, без подсказки и намёков, совершенно искренне и с болью за службу вскрыл недостатки и выступил против сложившихся «годковских порядков» в РТС. На фоне продолжающегося упорного тупого молчания я его горячо поддержал, - на свою голову…
«ДМБовские годки» РТС не выдержали и выступили, да ещё как! Они не стали говорить о себе и о годковских порядках в РТС или в БЧ-5 (например), они «прошлись по мне»…
- Чья бы корова мычала! – заявил одни из ДМБовских годков РТС. – Ты, Суворов, всё стендиками, картинками, да рисунками занимаешься, всякие лозунги придумываешь, газетки по ГГС почитываешь, статьи в боевые листки пишешь, выдумки-лекции придумываешь, а мы службу флотскую несём, вахты стоим, наряды исполняем, в строю строимся!
- Ты в своей «ленкаюте» живёшь, своей выдуманной отвлечённой жизнью занимаешься, а мы тут ежедневно приборками, проворачиванием, построениями занимаемся. Ты нам темы политзанятий готовишь, а мы их вынуждены учить-зубрить. Ты сам по себе, а мы – тоже сами по себе и ты, Суворов, не вправе нам указывать, что и как нам делать, понял!
От неожиданности я забыл, что на такой вопрос нужно традиционно отвечать: «Ты меня на «понял» не бери, я за «понял» год сидел, ты понял!», поэтому секунду побыв в растерянности, потом секунду в гневе, я вдруг спокойно ответил: «Конечно понял. Я всё давно уже понял, ребята».
- Вы правы, - сказал я примирительно, радуясь, что «лёд тронулся, господа присяжные заседатели!». – Я занимаюсь организацией комсомольской работы на корабле, наглядной агитацией, культурно-массовым досугом моряков, творческой деятельностью, которые далеки от обычной флотской службы.
- Вы правы, я теперь после БС (боевой службы) не несу вахты, не участвую в приборках, проворачивании машин и механизмов, не выхожу на построения, на хозработы, не делаю ещё много чего, что делаете вы.
- Я делаю своё дело, и заметьте – неплохо, потому что БПК «Свирепый» по этим показателям имеет первое и призовое место в нашей бригаде ракетных кораблей. Если бы я не умел и не мог всего этого делать, то командир корабля меня давно бы уже выгнал и вернул обратно в рулевые или ещё куда-нибудь.
- Если бы я не был тем, что я есть, то меня бы не избрали комсоргом первого экипажа корабля, а вы бы не переизбрали меня сейчас. Значит, то, что я делаю и как служу, – это нужно и должно. Если кто-то может делать как я, служить как я или ещё лучше, чем я, то в чём же дело? – становитесь на моё место, и мы посмотрим – кто есть кто и что он умеет.
- Я говорю это серьёзно и предлагаю прямо сейчас выдвинуть кандидатов на должность комсорга корабля, представителя личного состава матросов и старшин в руководстве корабля, и поручить ему всё то, что до этого момента делаю я, потому что те задачи, которые я решаю и выполняю, не изменятся…
Мне главное надо было «разбудить», «растормошить» личный состав РТС от «спячки», от «потери ориентиров», от сложившейся «болотной тины годковщины». Мне надо было заставить их жить интересами корабля, комсомольской организации, традициями первого экипажа БПК «Свирепый», который осваивал и создавал боевой корабль, делал его «отличным» и «первым среди равных».
Я действительно очень устал быть комсоргом и помощником замполита, мне тоже хотелось быть просто «годком»: тупо делать приборки, проворачивания, сидеть в своей уютной и тёплой шхере в румпельном отделении и читать книги, писать стихи и письма, разучивать песни и спать, спать, спать…
Никто из комсомольцев РТС не вызвался быть комсоргом корабля. Никто больше не выступил, а выступление К.Д. Васильева было на удивление формальным, неожиданно жёстко «командирским», а потому было воспринято настороженно и хмуро. О.А. Белонин тоже выступил в своей обычной «командирской» манере будущего старпома или командира корабля, поэтому и его слова моряки восприняли молча, глухо.
Я уходил к себе в «ленкаюту» с ощущением пребывания за «глухим забором» от ребят. Я сам, как бы со стороны, видел свои результаты, которые были видны и оценены моими друзьями-участниками наших общих дел, но другими воспринимались как «легковесные», «идейные», «потусторонние» от обыденной службы.
Что ж, они были правы. Моя работа – это не чистка резиновыми скребками солярной гнили и плесени в узких и тесных пайолах-катакомбах топливных цистерн, куда загоняли «молодых» и «салаг» в наряды, как на каторгу…
Однако я там был – «мёд пиво пил» - тоже некоторое время, чтобы испытать на себе эту действительность, скрёб и собирал в ведро солярную слизь, вдыхал ядовитые испарения, пачкался робой в солярной слизи, начисто ветошью по нескольку раз вытирал отсеки топливных танков и сдавал работу придирчивым и наглым «годкам».
За свою военно-морскую службу я испытал всё, что «положено» было испытать и пройти «салаге» и «молодому» матросу, но кто об этом знал-ведал? Рассказывать, оправдываться и хвастаться своими подвигами?
«Да, Саня, здесь ты ничего не докажешь и не изменишь мнения о себе и о своей работе. Надо в корне изменить весь строй своей корабельной службы! Трудно успевать делать всё как все и ещё сверх того, но нужно. Нужно, чтобы ты не «варился в собственному соку» в своей «ленкаюте», а был на виду. Нужно, чтобы «твои идейные дела» делались не только тобой, но и другими ребятами-моряками, тогда они увидят результаты своих дел-подвигов».
«Непосредственным моим участием в общекорабельных работах и участием как можно большего числа моряков в «моих комсомольских делах» мы выбьем оружие претензий и обид из рук наших недругов! Точно! Это идея-фикс!»
(Понедельник. 29 апреля 1974 года. БПК «Свирепый». Дневник-ежедневник А.С. Суворова).
Я не был делегатом 17-го съезда ВЛКСМ, но чувствовал себя на собрании РТС так, как будто выступал на съезде комсомольцев всего Советского Союза…