Ответ на "Ночной звонок" МГ
Он уже топал по верхним ступеням у парадной, сбивая налипший снег с ботинок, когда навстречу с дружным смехом распахнулась дверь, и молодая парочка чуть не снесла его с крыльца.
- Извините, дядя! С наступающим! Знатная авоська! – веселилась новая жизнь юношеским басом.
- Поздравляем! Моя бабушка такие сетки, как у Вас, крючком вязала! – смеялась она же женским удивленным голоском.
- Счастья, молодежь! – принял извинения очкарик в шапке, и юность растворилась в громкой ночи, а он вошел в их тихий дом.
Старинный лифт, переживший ни одно поколение монтеров, хрустнул суставами, распахнул объятия и поглотил дядю с сеткой, где, как в рыболовном трале, висела банка с янтарным содержимым.
Он машинально ткнул кнопку, не глядя на ряд затертых цифр, и старый приятель перенес его на лестничную клетку, дремавшую под тусклой потолочной лампой.
На тихий стук дверь отворилась - его там ждали.
- Здоров! – встретил полушепотом радостным хозяин, - Дай обниму! Сто лет не заходил!
- Здравствуй-здравствуй! Ну, сто не сто! – шутливо радовался гость, - а годкА, думаю, девяносто два так точно не был. Еду на машине, смотрю - твой дом, дай позвоню, наверняка, в этот час что-нибудь пишешь! Как там твои, спят?
- Спят! Не стал будить. Давай на кухню! Рад бы за встречу грамм по сто! Да ты вечно за рулем. Чай? Кофе? Как там Анна?
- Как всегда – переживает за детей. Вздыхает, что вернулась бы биологию преподавать, да, говорит, что школа ее доконает.
- Как дети?
- Слава Богу! Кажется, моя аллергия им не передалась, - улыбался гость, - да, кстати, я же со смешным подарком к Рождеству, - быстро выскользнул он из кухни в темный коридор и вернулся с полуторалитровой банкой, - Яблочный сок - для тебя готовил, собственноручно!
- Давай его сюда! Уговорим грамм, эдак, по двести. Смотри, какой насыщенный прозрачный цвет! Тебе он ничего не напоминает? То сладкое плодово-ягодное после школы, в белом стекле, кажется, по рубль двенадцать, или рубль двадцать семь?
- Да, - улыбнулся гость, - конечно помню. Оставь банку на утро для семейного стола, нам с Аней будет приятно. А я из яблочного нынче употребляю только кальвадос, для запаха пять капель, на остальное аллергия, опять же печень.
- Когда ты всё успел? – поднял брови хозяин, ставя по старинке чайник на огонь, - я же помню, пару лет назад мы в саду вместе собирали целые корзины. Замечательный у вас осенний сорт - «Болотовское», кажется. От тех яблок все наши были без ума.
- Успел, как видишь, - гость улыбался, - вам биологам виднее: у берез и яблонь какие-то там общие белковые соединения. «Я в весеннем лесу пил березовый сок…» да пожадничал от молодецкой удали, теперь на яблоках аукнулось.
- Похоже, похоже, - улыбался хозяин, - бывает: заманит «ненаглядная певунья» в пыльный стог на ночь, а ты потом всю жизнь чихаешь.
- Да, Миша. Интересная история тут приключилась. На первое сентября собрали мы с твоего любимого дерева яблоки и оставили их в корзине под навесом у крыльца. С утра они холодные, свежие, как только что с ветки. Всё ждали, может, заедите, так мы в багажник закинули бы вам целую корзину. Знаешь, три года, что мы не виделись, яблоки вроде те же, а той прозрачной медовой прожилки нет. Аня вздыхает, что дерево без своих настоящих обожателей грустит. А в середине сентября в калитку постучал бродяга, яблок попросил. Я ему набрал в целлофановый пакет из твоей корзины. Он жадно надкусил одно, сок сладостно всосал, прослезился и говорит:
- Те самые! Помню этот вкус! Хозяин, хочешь, подарю удивительный рецепт, как дожить до девяноста двух лет?
- Что же, - говорю, - мил человек, рад буду, коли от чистого сердца, - не стал огорчать его, что давно яблочного ничего не ем.
- Рецепт простой, но строгий: выжми из яблок сок в кастрюлю, дай отстояться два часа, сними всю мякоть, что всплывет, и на медленный огонь. Все, что ещё поднимет с пеной – на выброс. Температуру доведи до девяноста двух градусов - проверь и выключай! А дальше разливай сок по стерилизованным банкам всклень, герметично закрывай, переворачивай и дай остыть. Ни грамма сахара, ни капли воды - ни-ни! Храни в прохладном месте – ничего с ними не будет. Пей на Рождество по баночке и доживешь до девяноста двух лет - как температура в соке, по куда нагревал.
- А до ста нельзя? – шутя, поинтересовался я.
- Нет, - возмутился бродяга, - если сок закипит, проку от него не будет, а девяносто два для человека – хороший срок.
- Так он сказал, поднял руку на прощанье и пошел своей дорогой. Знаешь, Миша, из твоей корзины получилось три банки янтаря, и вкус удивительный. Такая вот, брат, история.