В лесном царстве, в таёжном государстве и вовсе не за тридевять земель, а близ берега реки жила-была небольшая семья маленьких зверьков ; муж и жена. Имена у них редкие. Мужа звали Горностаем, а жену ; Горностайкой. Жили дружно. Горностай охотился, Горностайка ; в доме хозяйничала: лечебные травы собирала, сушила, готовила припасы к зиме. И всё было бы у них ладно да складно, если бы не печалились и не горевали о том, что нет у них детишек. Горностай мечтал о сыновьях, а Горностайка ; о дочери. Каждое утро они просили солнечного бога, чтобы родились у них два сыночка и лапочка дочка. И Бог дал им такое счастье. Радуются родители детишкам. Балуют их и нежат. Имена им придумали. Одного сынишку назвали Дивом Дивным, потому как он был очень любопытен и удивлялся всему, что вокруг него происходило. Разводил передние лапки в стороны, таращил глаза-бусинки и произносил, повторяя: „Див, див-див, див”, что означало: очень интересно. Его братишку назвали Чудом Чудным, потому как много чудесил. Всё что-то мудрил, придумывал, размышлял. Когда он был занят своими мыслями, поднимал лапку вверх и всех предупреждал: „Чу, чу-чу, чу!” ; тише, значит, не мешайте думать. Их сестрёнку нарекли ; Лаской, потому как доброй и ласковой была.
Как-то папа решил пойти на охоту и говорит сыновьям:
— Выросли вы уже. Пора и вам учиться охотиться. Собирайтесь в путь-дорогу.
— Див, див?! — удивился Диво Дивный.
— Чу, чу, чу! — согласился Чудо Чудный.
— И я хочу, — тихо пискнула Ласка.
А мама Горностайка сказала:
— Как же вы без меня? И я с вами.
Идут они, идут. Впереди всех папа Горностай чинно шагает. За ним мама семенит Горностайка, а детишки-шалунишки вертятся, прыгают, в салки -догонялки играют. За игрой и не заметили, как оказались на большой лесной лужайке, залитой солнечным светом.
Нежданно-негаданно откуда ни возьмись, появилось чудовище с длинными ушами и блестящими красными глазами. В траве сидит, носом дёргает, большими усами пошевеливает.
— Ой, — пискнула Ласка. — Кто это? Я боюсь его.
— Див, див? — удивился Диво Дивный.
— Чу, чу! — поднял лапку Чудо Чудный.
— Осторожно! — заволновалась мама.
— Все ко мне! — скомандовал папа. — Кажется, будет нам сегодня хороший обед. Сидите тихо и смотрите, как надо ловить зайца.
И юркнул в густую зелень. Выглянул из-за куста, на задние лапы встал, шею вытянул, прислушался, головой повертел, принюхался и давай вращаться как юла. Неожиданно на спину лёг, закачался с боку на бок. И опять запрыгал, то скрываясь в траве, то показываясь. Кружится, перескакивает, через голову кувыркается и с каждым движением всё ближе и ближе к чудовищу подбирается. А заяц сидит на задних лапах и наблюдает за кульбитами прыткого зверька, будто околдованный, и с места не сдвинется.
Вдруг, в большом прыжке, папа Горностай ухватил чудовище и затрепал его.
Захрипело чудовище, застонало и взмолилось человеческим голосом:
— Не ешь меня, Горностай, отпусти с миром. У меня малые детки, может, тебе когда-нибудь пригожусь.
Никогда не слышал Горностай, чтобы зайцы говорили. Открыл рот от удивления и отпустил зверька, а тот ; на утёк да в лесу и скрылся.
Раздосадован Горностай: ушла добыча. А жена его успокаивает:
— Не печалься, Горностаюшка, главное, что наши детишки научились охотиться. Смотри, как умело сигают на лужайке, знать, будут хорошими добытчиками. А что отпустил ты косого ; это хорошо. Его ребятишки обрадуются, что их папа вернулся домой. Ты доброе дело сделал: оставил зайца живым.
— А что такое доброе дело? — спросил Диво Дивный.
— И я хочу знать, — пискнула Ласка.
И только Чудо Чудное ничего не сказал, потому как скрылся в лесу.
Бегал он бегал по чаще лесной… Слышит, в кустах тревожно кто-то пищит. Тихонько подобрался к месту, а там, в зарослях можжевельника, птенец хнычет.
— Почему ты плачешь, малыш? — спросил у него Чудо Чудное.
А слёток ему отвечает:
— Мама улетела добывать корм и приказала мне не выглядывать из гнёздышка. А я не послушал её, вот и выпал из него. Летать ещё не умею, потому и хлипаю.
— А далеко твой домик?
—Он находится на верхушке самого высокого дуба в лесу, — ответил птенчик.
— Ну, это не беда, я помогу тебе добраться, желторотик, — успокоил его Чудо Чудное.
Зверёк ухватил малыша за тельце и мигом оказался на самой верхушке самого высокого дуба. Положил птенца в гнёздовище, укрыл его пуховым одеяльцем и, погрозив лапкой, строго наказал:
— Больше без мамы не выглядывай из жилища, а то опять потеряешься или зверь тебя съест.
— Хорошо! — счастливо и радостно прощебетал малец.
А тем временем, пока Чудо Чудное спасал птенца, Горностай и Горностайка, Диво Дивное и Ласка с ног сбились в поисках сына и брата.
— Ау! Чудо Чудное, где ты?! — разносилось эхом по лесу.
— Вот задам тебе трёпку, — сердился папа.
— Не надо трёпки, я уже нашёлся, — виновато произнёс Чудо Чудное, выглядывая из-за кочки.
— Ах ты, проказник! Заставил нас волноваться. В следующий раз будешь наказан за непослушание, — строго предупредила его мама Горностайка.
А Чудо Чудное низко опустил голову и молчал.
— Почему молчишь? — спросили у него Диво Дивное и Ласка.
Где-то рядом застрекотала сорока. Обернулись горностаи, а на ветке осины корзинка висит. Тут сорока и промолвила:
— Добрыми делами не хвастают. Они говорят сами за себя. Спасибо тебе, Чудо Чудное, что спас моего сорочонка. А вот эта корзинка полна куриных яиц. Я их из курятника натаскала. Будет вам сегодня сытный ужин.
Протрещала и улетела. Нечего делать зверькам. Взяли они корзинку и пошли домой. А возле норки увидели гору разных лесных ягод.
Всплеснула лапками мама Горностайка и сказала мужу.
— Это заяц тебя отблагодарил. Вот уж и истина: худому делу ; худая слава, доброму делу ; добрая память.
— Ты права, — согласился папа Горностай. — Рубашка износится, а доброе дело не забудется. Вразумите это, детишки.
И стали зверьки горностаи жить-поживать да добром добро наживать.