Ночные гости
И зерна Света, упавшие в бездну, породили первую мглу, рождение третье.
И пророс Свет во Тьму, и Тьма проникла в Свет.
Так стала ночь, и так стал день. Четвертое рождение.
(С) Апокриф Цеттера Падшего. Глава 2. Бездна. Рождения. Стих 4.
Первоначальный испуг отступил от него очень быстро, уступив место едкой злости. Но он потушил ее, подумав о том, что в действительности мог сам забыть запереть дверь на замок, и ее открыло сквозняком.
"Либо же это проделки котов. - Продолжил Велор мысленно. - Эти два кабана вполне могли бы, навалившись всей массой, открыть дверь».
Он подошел к двери и притворил ее. Автоматический замок щелкнул, и парень понял, что ни сквозняк, ни коты не смогли бы ее открыть. Разве что в том случае, если у сквозняка были бы руки, или коты встали на задние лапы и когтистыми лапами открыли замок.
Велор обернулся и оглядел доступное взгляду пространство гостиной. Гостиная, освещаемая лунным светом, была спокойна и безмятежна, все было неподвижно в ней, кроме легкой оконной занавеси, которую колыхал слегка поток прохладного воздуха, лившегося из приоткрытой форточки.
Он двинулся во влажной полутьме по направлению к кухне, утопавшей в безмолвии. Дыхание его чуть сбилось, и под ребрами появилось новое ощущение – не то дрожь, не то трепет, не то ликование. Это чувство, волнующее и яркое, явственное и не до конца понятное, распространилось по его телу, мобилизовав все духовные и физические силы.
Велор остановился у входа в помещение кухни. Он прислушался к ночным звукам, удивляясь одновременно с этим собственному ледяному спокойствию и тому напряжению, что быстрой острой волной разлилось по телу, приятно его покалывая. В этот момент он почувствовал себя зверем, что в поисках добычи крался во тьме.
Дыхание его сделалось практически незаметным. Он ненадолго прикрыл глаза, положившись полностью на слух. Словно сканируя окружающее пространство, подобно летучей мыши, он в мельчайших подробностях представил кухонное помещение и понял, что оно пусто. Тогда змеиный шепот прокатился по сознанию Велора: «Здесь кто-то есть. Кто-то, кто кажется безобидным, но … будь осторожен. Будь осторожен».
В эту секунду Велор стал различать тихие шумы – шорохи, которые становились все громче. Не открывая глаз, он повернул голову, пытаясь отыскать источник звуков.
Звуки походили на топот небольших ножек.
«Нет, - пронеслось в его сознании, - это прыжки. Раз прыжок, второй прыжок…грохот… упало что-то маленькое и мягкое с небольшой высоты».
И внезапно тьму ночного дома тупым ножом вспорол приглушенный мужской голос, чуть хрипловатый и рваный, доносившийся словно из-под земли:
- Йоп твою мать! Да лови ты ее, ловиииии!!!
Велор резко открыл глаза, вспыхнувшие в темноте флюоресцентным светом, словно глаза кошки.
«В подвале!»
***
Зарин
Так стала ночь, и так стал день. Четвертое рождение.
И познал Свет Тьму, и сего познания родилась Его горечь.
И из познания Тьмы Светом произошел Бог.
(С) Апокриф Цеттера Падшего. Глава 2. Бездна. Рождения. Стих 5.
Подвальное помещение было сухим и темным, лишь небольшое оконце, приходившееся почти вровень с землей, давало немного света, выхватывавшего из темноты очертания тех вещей и предметов, что хранились здесь забытыми под толстым слоем пыли.
В основном здесь находились те вещи, которые Велор не посмел выкинуть, – это были книги его отца, посвященные юриспруденции и финансам, коллекции монет и праздничных открыток, коробки со всяким женским барахлом, которые, очевидно принадлежали его матери. У каждой вещи была собственная вполне читаемая история, и он бы мог погрузиться в изучение этих историй, но он не хотел ворошить эту часть своего прошлого.
Первое, что он увидел, когда неслышными мягкими шагами спустился по деревянной лестнице в подвал, был довольно большой шкаф, за которым происходила подлинная оргия.
Велору показалось, что среди звуков возни, что становились все явственнее, и кошачьего шипения, он услышал еще тонкий писк. Он сделал еще несколько шагов и обошел шкаф.
Увиденное шокировало и позабавило одновременно.
Фобос и Деймос самым наглым образом разнесли шкаф и привели в негодность все, что там хранилось, – они уронили полки, и по полу из коробок расползлись в разные стороны старые открытки, монетки, коллекционные фигурки, брошюры, журналы, многие из которых животные изодрали в клочья. Деймос отыскал где-то небольшую подушку, и, вспоров ей внутренность, вывалил белые перья на пол. В их белоснежной пене он с удовольствием плескался и нежился.
Фобос, сидевший к Велору спиной, тем временем что-то сосредоточенно рвал зубами. Велор снова услышал тонкий мерзкий писк, переходящий в ультра-звук.
- И что это вы тут устроили? – спросил он котов грозным тоном.
Фобос обернул к Велору ощеренную пасть, из которой торчало что-то невнятное и бледное, что-то, что изначально парень принял за небольшую птицу.
- Ну-ка отдай это мне, - приказал он коту. – Живо!
Парень присел на корточки и пристально посмотрел в глаза животному. Фобос издал недовольное мычание, и неохотно приблизился к хозяину.
Из его пасти на пол вывалился крупное мохнатое тело.
Фобос обиженно отошел и сел чуть поодаль от Велора. Он начал вылизывать черный бок, кося изумрудно-зеленым глазом на хозяина. Всем своим видом кот показывал свое неудовольствие: «Отнял добычу!»
- И откуда ты здесь такая взялась? – прошептал Велор, беря в руки существо, оказавшееся довольно крупным мотыльком. Размеры его были таковы, что ее белое тельце прикрыло его ладонь, и большие полупрозрачные серые крылья в темных прожилках свисали с пальцев.
Некоторое время Велор рассматривал странную особь, которая казалась почти мертвой. Он аккуратно подул на нее, но бабочка-гигант не шевелилась.
Однако внезапно крылья ее дрогнули, существо ожило, шевельнув небольшими усиками, и Велор ощутил острую боль в районе безымянного пальца.
- Кусаться вздумала?! Ну-ка давай... лети отсюда! - Велор сделал несколько шагов по направлению к окошку, из которого лился бледный лунный свет. – Я тебя сюда не приглашал.
Он открыл оконце и, выставив в него руку, подкинул бабочку. Та, встряхнув крыльями, взлетела, и, совершив несколько взмахов огромными крыльями, исчезла в темноте, на прощание издав все тот же мерзкий писк.
Велор внимательно посмотрел на руку – никаких видимых повреждений на коже не было, но рука начала ощутимо болеть.
«Интересно,- подумал он, - бывают ли ядовитые бабочки?»
Невероятный грохот прервал эти мысли – Фобос, очевидно, заскучав, перевернул очередную коробку и стал разгребать ее содержимое. Велор увидел несколько старинных фотографий, пару газетных вырезок и множество очень старых, судя по внешнему виду, документов. Один из них был написан красными чернилами и датировался 1769 годом.
Велор взял документ в руки.
Тонкий пожелтевший лист бумаги был покрыт крупными буквами, написанными от руки путаным витиеватым шрифтом. Вглядываясь в петли слов и вязь предложений, точки и запятые, Велор пытался увидеть хоть одно знакомое слово, но даже те буквы, которые были написаны более менее четко, не были похожи на известные ему символы.
Текст документа прерывался посередине, уступая место небольшому спиралевидному рисунку, похожему на алхимическую схему.
- Рукопись Войнича, - проговорил он задумчиво.
Чем дольше Велор вглядывался в этот рисунок, тем более неприятным он ему казался. Какое-то странное чувство отвращения вздымалось в нем, словно штормовая волна.
Внезапно он оторвался от изучения документа, ощутив, что за ним наблюдают. Велор понял, что в подвале он не один.
Велор замер на полу-вдохе и затаил дыхание. Очень медленно он поднял лицо и обернулся.
Сначала он ничего не увидел, кроме темных очертаний предметов, которыми был заставлен подвал.
Но, спустя секунду, он различил в воздухе какое-то движение. Нечто, похожее на сплетение голых древесных сучьев, стало понемногу проявляться, с каждым мгновением становясь все отчетливее. Чуть позже он понял, что видение скорее напоминало кровеносную сетку,трепетавшую в такт сердцебиению, вспыхивая кровавым заревом и угасая.
Затем это слегка сияющее, кровавое марево уплотнилось, покрылось мышцами и кожей и превратилось в обнаженное тело. Когда-то оно принадлежало молодой и красивой женщине, чье лицо было увито сейчас влажными тонкими змеями темных волос. Голое тело ее было грязным, в путаном рисунке ветвистых темных вен.
Призрак стоял с опущенной головой, и взгляд ее единственного сохранившегося в целости глаза уперся в документ, который Велор держал в руках.
Вел увидел, как шевелятся ее болезненного вида губы, произносившие слова на иностранном языке. До него донеслось несколько слов, показавшихся знакомыми: Pactum, plaga, multum.
Секунду спустя Вел уже знал, о чем говорила женщина:
- Pactum, - прошептала она. - Договор, договор… Они обещали жизнь вместо смерти, исцеление от Чумы… но что они попросили?! Боже, что они попросили взамен!...
- Что… что они попросили? – тихо произнес Велор, зачарованно глядя на свою ночную гостью.
Женщина вздрогнула и подняла глаза на парня.
Несколько мгновений она всматривалась в его лицо, словно пыталась узнать.
И, наконец, она узнала.
Ужас искривил рот мертвой женщины, и пронзительный визг вырвался из кровавого месива ее груди, и этот истошный вопль разорвал ее тело на сотни пурпурных влажных осколков.
Велор резко вскинул руки к лицу, стараясь защититься от крови, брызнувшей в разные стороны, но он спустя мгновение осознал, что галлюцинация исчезла, и в этом темном подвале он был совсем один. И даже коты исчезли куда-то.
Несколько минут он сидел неподвижно на полу, судорожно сжимая в руках пожелтевшую старую бумагу.
Он вспоминал.
Вспоминал, как карабкался по огромному валу, созданному из человеческих тел, как одно из этих тело ожило и вцепилось в него…
Он узнал женщину с вытекшим глазом.
И блуждающий растерянный взгляд его, взгляд прекрасных синих глаз, словно впитавших в себя сияние океана, опустился на Договор, что лежал в его руке… на ощупь он был мягким и теплым, словно живая человеческая кожа, только что сдернутая с тела.
***