Лужа с помоями

Афиноген Иванов
                - Кончено! Я роман написал, – хмуро произнёс дед Ульян после очередного стакана, а присутствующие при этом его соседи и родственники от удивления разинули рты, – про жизнь-паскуду!
                На кухне, где и случилось громкое признание, воцарилась нервная тишина, и возникло некоторое напряжение.
                - Шутишь? – не поверил шурин Ульяна – безработный Сергей Сергеевич. Он даже открыл рот, чтобы иронично засмеяться и заполнить неловкую паузу, но сделать этого не успел.
                - Цыц! Босота! Иди лучше помои на улицу вылей! Воняют! - старик грозно прикрикнул на родственника, а напряжение снялось само собой. Все стали поздравлять дедушку с началом его литературной карьеры и мечтать вслух о его грандиозных перспективах. Потом писатель, соседи и прочие снова выпили.
                - Теперича же хлопотать пойду! – закусив, в трудном раздумье произнёс дед Ульян. – Чтоб пропечатали! Мочи больше нет ждать! Душа болит! Лучшей доли просит! Расступись!
                Он торопливо вышел из кухни, а через десять минут  появился в ней снова, но уже с узелком, посохом в руках и длинной седой бородой завёрнутой почему-то в полиэтиленовый пакет. Глаза его сверкали безумием.
                - Чтоб не промокла! – пояснил предусмотрительный ходок-хлопотун про свою тщательно упакованную бороду. – В случае осадков! Наливай! В издательство ухожу!
                Выпили на посошок, и дед Ульян убыл за лучшей долей! Ну, а прочие так и остались за столом, переживать за старика да гадать – как сложатся переговоры автора с редактором. На дворе стояла осенняя дождливая ночь…
                Впрочем, долго гадать не пришлось, а путь деда Ульяна к вершинам литературного Олимпа оказался вопиюще краток и розами отнюдь не усыпан. Выйдя из подъезда, и проплутав в кромешной темноте несколько метров, он споткнулся и упал в лужу с помоями неизвестного происхождения. Со всего маху! Навзничь!
                Вернулся Ульян злой, как чёрт – по уши грязный, мокрый, лишь борода сухая.
                - Жизнь – паскуда! – со знанием дела подтвердил он собственное первоначальное заявление и выбросил в мусорное ведро единственный экземпляр своего промокшего насквозь романа. – Наливай! В запой ухожу!