ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
ВАЛЬЯДОЛИД. ЧИЧЕН-ИЦА
– Так, Беловежский, теперь, после вашей леденящей душу истории с сосудом, перейдем к будничным университетским делам и новостям Кнорозовского центра. Марина простит нас, если ей придется немного поскучать.
И Танеев с улыбкой повернулся к Томиной, а та кивнула в ответ.
Накануне поздно вечером Марина услышала, как в номер Беловежского кто-то постучал, потом донесся возбужденный разговор на русском языке, и тут же кто-то робко поскребся в ее дверь. Любопытство заставило ее откликнуться:
– Кто там?
– Это Саша. Ты не спишь? Танеев приехал.
Она отложила ноутбук, где самозабвенно работала над репортажами, прячась от личных терзаний, и открыла дверь. Беловежский познакомил ее со своим научным руководителем Андреем Михайловичем Танеевым.
– Я Марина. Очень приятно.
Она немного иначе представляла себе Сашиного научника. Скайп, где ей довелось его смутно видеть, не передавал его высоченного роста и худощавого телосложения. В скайпе он выглядел старше, а в жизни казался совсем юным. С Сашиных слов Марина знала, что ему где-то около сорока. Очки на живом лице делали его похожим на студента-отличника. Умного, думающего интеллигента выдавал и открытый лоб, переходящий в небольшую залысину, терявшуюся в темной волнистой шевелюре. Внезапная улыбка, которой Танеев одарил Марину, озарила его в принципе не красивое лицо обаянием.
– Что же мы стоим на пороге? Проходите в комнату, – пригласила девушка.
– Нет-нет, уже поздно. И у меня, и у вас был длинный день, – отказался Танеев. – Мы пришли условиться, что завтра в восемь утра выдвигаемся на завтрак в кафе над сенотом.
Они сидят в кафе и ждут выполнения заказа. Аппетит уже взбодрился, разбуженный прогулкой и купанием в сеноте. И, чтобы посетители не скучали, официант поставил перед ними плошку с чипсами и сальсу. Танеев за беседой машинально взял чипсину, прикусил, сморщился и хвырнул ее в тарелку.
– Что-то не то? – спросил Беловежский и повторил действия Танеева. – Тьфу! Отдают затхлостью. Вкус какой-то химический.
– Надо позвать официанта, – предложил Танеев.
Но официант уже, незаметно подойдя, легким жестом подхватил плошку со стола и удалился.
– Надо же, заметил! – пробормотала Марина.
Через минуту официант возник снова, поставил новую плошку с чипсами и извинился. Танеев попробовал чипсину и удовлетворенно кивнул.
– Вы пока беседуйте, а я пойду любоваться на сенот.
И Томина направилась к террасе, нависавшей над сенотом. Проходя мимо барной стойки, она заметила, как официанты вскрывали и нюхали пакеты с чипсами, что-то бурно обсуждая.
Сенот Саци находился всего в четырех кварталах от отеля. И утром первым делом они направились познакомиться с его красотами. Просторный грот с высоким черным сводом, ощеренным острыми зубьями сталактитов, служил защитой гигантского колодца, наполненного густой, словно застывшей субстанцией насыщенного цвета морской волны, настолько гладкой, что в ней отражались похожие на исполинскую губку известняковые стены. По периметру этой своеобразной шахты были созданы для туристов тропинки, ступеньки и маленькие смотровые площадочки. Там, где свод грота заканчивался, сквозь огромное округлое отверстие в сенот проникал дневной свет. И отвесная стена, подставленная солнцу, скрылась за бурной растительностью. Тропинка заманила их в небольшую пещеру по-над водой с зияющими лазами и расщелинами.
– Кто смелый купаться? – поддразнил Танеев, когда они расположились на валунах пещеры.
– Я, – вскинулась Томина.
– Конечно, ladies first, но первым пойду я, – и Беловежский уже ступил на нависшую над водой площадку и рыбкой пронзил водную гладь.
За Сашей последовал Танеев, а за ним Марина. Куда только подевалась густая субстанция и синева, настолько чистой, прозрачной и легкой оказалась вода. Ласковой прохладой она обволокла все тело, и не было желания покидать эти объятия.
На противоположной стене они приметили малюсенький гротик прямо в воде.
– Оттуда вода поступает в сенот? – заинтересовалась Марина.
– Нет, что вы. Такие гроты разъедаются водой, – ответил Танеев.
– Я ничего не знаю про сеноты. Саша обещал рассказать мне о них, когда мы с ними встретимся. Вот мы здесь, – укоризненно проговорила Марина.
– А я и не отказываюсь, – буркнул Саша.
– Давайте, я расскажу вам, что знаю, – предложил Танеев.
После купания они обсыхали в маленькой пещере.
– Я не силен в геологии, – начал Андрей Михайлович.
– Я тоже, – усмехнулась Марина.
– Тем более. Попробую объяснить попроще. Полуостров Юкатан по своему происхождению имеет геологические особенности. Он представляет собой своеобразную платформу, состоящую из карстовых горных пород, тех, что легко подвергающихся воздействию воды, таких как, в первую очередь, известняк, доломит, каменная соль. В сезон дождей обильные осадки беспрепятственно просачиваются сквозь известняковые пласты. Поэтому здесь невозможны ни обычные реки, ни озера или пруды. Вся вода уходит и пополняет подземные воды, которые в свою очередь размывают известняк. Это приводит к образованию подземных пещер, гротов, различных пустот. Когда верхний слой почвы под давлением осадков растворяется, происходят обрушения, образуя провалы, расщелины, воронки, трещины, шахты, и тогда на свет божий показывается поверхность подземных вод, именуемая подземным горизонтом.
– Ух ты! То есть мы видим поверхность подземных вод! – воскликнула Марина.
– Что-то в таком духе, – засмеялся Танеев.
– Слово «сенот» происходит от майяского «цонот», что значит «пещера с водой», – добавил Беловежский.
– Точно. Однако карстовые озера существуют во всем мире, а слово «сенот» применяется исключительно здесь, на полуострове Юкатан, – уточнил Танеев.
– Дожди пополняют уровень воды, скажем, в этом сеноте? – полюбопытствовала Марина. – Доходит ли вода до поверхности?
– Конечно, уровень воды возрастает, но до поверхности в данном случае, думаю, не доходит. Это молодой сенот.
– Молодой?
– Молодые сеноты, как этот, например, возникли сравнительно недавно. Обрушение верхнего слоя не успело забаррикадировать протоки подземных вод, с которыми сенот активно связан, – разъяснил Танеев.
– А как вы узнали, что это молодой сенот?
– Молодые сеноты чаще всего бывают в форме кувшина, как этот, например. Диаметр отверстия, обнажающего водную поверхность для внешнего мира, меньше диаметра отвесной шахты с водой. Полное обрушение внешнего слоя образует сеноты цилиндрической формы. Такой мы увидим сегодня в Чичен-Ице.
– Еще есть сеноты, которые скорее уже являются агуадами или озерами, как те, что мы видели вчера в джунглях Кобы, – подсказал Беловежский.
– В Кобе тоже сеноты? – изумилась Марина.
– Это как раз старые сеноты. Общение с внешним миром способствовало накоплению, скажем так, мусора в нижних слоях колодца, что либо затрудняет, либо блокирует его взаимодействие с подземными водами, – пояснил Александр. – Уровень воды в подобных озерах в основном зависит от внешних осадков и обновление водяного состава грунтовыми водами происходит крайне медленно. В сухие сезоны такие озера могут полностью пересыхать.
– Что ж, пока достаточно для начала, – прервал Танеев красноречие своего аспиранта. – Пускай девушка пока переваривает эту информацию. А нам пора подкрепиться, чтобы было что переваривать в пути.
– Такие вот проекты, Беловежский, – завершил Танеев свой отчет о делах майянистики. – Ты пока дорабатывай в экспедиции у Полонского, а там… Вот и еду принесли.
– Надо позвать Марину, – дернулся Александр.
– Что у тебя с девушкой? – подмигнул научник. – Я думал, что вы…
– Мы немного в ссоре, – не вдаваясь в подробности, нехотя признал Саша.
– А-а, понятно, – ухмыльнулся Танеев. – Знамо дело. Милые бранятся, только тешатся.
– Или так, – оттаял Саша.
– Да подустали вы друг от друга: столько времени в одной связке. Это нормально. Не переживай, – по-доброму сказал научник и, вставая, добавил: – Я схожу за ней.
– Андрей Михайлович, ай-ай! – с шутливым укором засмеялся Беловежский.
– Любуетесь?
Томина оглянулась. К ней подходил Танеев.
– Да, Андрей Михайлович. Как вы сказали, перевариваю.
– Пойдемте, нам принесли кое-что посущественней для переваривания.
– Значит, за вами следят всю дорогу, то есть и сейчас за нами кто-то едет, – сказал вдруг Танеев.
– Наверняка, – откликнулся Беловежский.
– А за ними в свою очередь тоже следят, охраняя вас? – усмехнулся Андрей Михайлович.
– Как-то так.
– То есть мы едем с эскортом?
– Похоже на то.
Они выехали из Вальядолида в сторону Чичен-Ицы.
– Пожалуй, Мариночка, сверните сейчас налево. Не поедем по квоте, – предложил Танеев.
– «M;rida-libre»/Бесплатная дорога на Мериду./, – прочитал Александр указатель. Он уступил место штурмана «старшему по званию».
– Да, эта трасса не только даром, но и очень красивая. Так что с эскортом, по живописной дороге и с прелестной девушкой за рулем! Класс! – хохотнул Танеев. – Даже неловко как-то сидеть на пассажирском кресле, когда девушка ведет машину.
– Э-э, Андрей Михайлович, не флиртовать! – взвился Саша. – А то свергну вас со штурманского места. На заднем сидении вы не так сильно будете испытывать чувство неловкости.
– А ты не ревнуй! – парировал научник.
Марина прыснула. Александр был рад, что от продолжения этой шутливой на грани фола перепалки их отвлекла целая плантация голубой агавы: серо-голубые кактусы выпростали из пучка множество длинных, острых, словно мечи, листьев.
– И ты уверен, что Ветров спрятал сосуд в Калакмуле? – задумчиво произнес Танеев.
– Да. Быстров сказал, ключевые слова – вода и камни…– начал опять Александр излагать свои аргументы.
– Да, понятно, – перебил его научник. – Надеюсь, уже сегодня вечером мы будем это точно знать.
– Как? – хором вскричали Саша и Марина.
– А я вам не сказал? – деланно удивился Андрей Михайлович и расплылся в улыбке. – Так утром, пока вы сдавали номера в отеле, мне из Канкуна позвонил Быстров. И мы условились встретиться вечером в Мериде.
– Что же вы молчали? – возмутился Беловежский.
– Да вы не спрашивали, – отшутился Танеев.
***
Педро Мануэль Лопес никак не мог набраться решимости доложить шефу о том, что поиск васихи пока осуществить не удалось. То, что к «птенчикам» присоединился какой-то русский тип, казалось дополнительным осложнением. Молодая парочка была достаточно легкомысленна, теперь же их будет опекать кто-то постарше и посерьезнее.
Педро понимал, что нужно торопиться, потому что есть угроза, что васиха будет передана этому русскому и увезена. Однако решительные действия c проявлением любого рода насилия Тата категорически запретил.
Все было иначе десять лет назад. Педро вспомнил, что задание, данное ему тогда шефом, не представляло сложности. Известен был отель, где русский забронировал номер. Ничего не стоило проникнуть туда, подкупив горничную, и поковыряться в вещах. Педро был тогда молод и просто развлекался, придумывая разные способы поиска предмета.
Конечно, думалось, что не придется переться за ним на Юкатан. Но они не теряли надежду и шли по следу, как гончие псы, пока русский не исчез из поля зрения, точно растворился. И только в Мериде они снова взяли след, науськанные самим шефом. Тата тогда велел предпринять все возможное, но васиху добыть.
Педро прекрасно понимал, что под всем возможным подразумевалось отнюдь не насилие. Он простой мексиканец, семьянин, католик, он не убийца. Да и старые боги не хотели от него иной крови, кроме ритуальной.
Что же произошло тогда? Перед Ушмалем Тата снова позвонил, но связь прервалась. Телефон был нем. Однако в Ушмале обстоятельства складывались как нельзя лучше. Он призвал на помощь двух эхекуторов, работников Ушмаля. В какой-то момент русский остался без сопровождения. И они его окружили. Они просто мирно попросили его отдать васиху. Но он не понимал по-испански. А когда понял, что от него требуют, развел руками. Тогда его схватили. Двое держали его, а двое обыскивали. Эх, не начни он тогда сопротивляться и кричать!
Один из эхекуторов в гневе ударил русского, а тот, гад, ответил. И тут все вышло из-под контроля, в злобе все потеряли голову. Завязалась настоящая драка. Русский не оставался в долгу, отбиваясь, пока кто-то не нанес удар такой силы, что русский споткнулся, упал и рассек висок об острый камень. Педро зажмурился от страшных воспоминаний, которые он много лет пытался заглушить текилой.