Прекрасная Сансорита, о как ты глупа! Ты умеешь летать! Ты слышишь мысли! Ты можешь творить чудеса! Почему? Почему ты так наивна, прекрасная Сансорита? Почему так слепа? Многие бы все отдали за твое счастье, а ты так беспечно с ним расстаешься.
Тонкие серебряные крылышки стрекотали и поблескивали. Оставалось мало времени, так мало времени. Сансорита влетела в окошко и вежливо замерла в воздухе.
- Ты успела к сроку, маленькая фея, - прошамкала горбатая старуха. - Ты так и не передумала?
- О, тетушка Проньера, я ни за что на всем белом свете не отменю своего решения.
- Ты совершаешь ошибку, моя дорогая, большую ошибку. Я многих повидала людей, и ни один из них даже близко не столь прекрасен как малютки феи. Неужели ты правда хочешь променять свои феечьи умения на их угловатость и медлительность?
- Но почему? Почему именно угловатость? Почему именно медлительность? Неужели никто не замечает их красоты? Они умеют чувствовать! О, тетушка Проньера, это так прекрасно - чувствовать, я уверенна. Умоляю вас, исполните мою просьбу скорее!
- Не торопи меня! Твоя просьба безумна! Я бы не хотела тебе вредить, но твои "просьбы" вынуждают меня! Глупая малютка! Умение чувствовать, - передразнила старуха Сансориту. - Знавала я тех, кто умел чувствовать! Эти несчастные прибегали ко мне со слезами и умоляли даровать им душевную слепоту. Ты не ведаешь, что творишь!
- Они не знали что теряли! Они этого не могли знать! Как они могут понять весь ужас немого заточения сердца?
- Их сердца грубы! А твое хрупкое феечье сердечко не выдержало бы без "заточения"!
- Я ничего не боюсь! Вот что, что мне угрожает?
- Ты же ничего не знаешь, совсем ничего! - Ужаснулась тетушка Проньера. - Ты потеряешь все, что имела, твои крылышки засохнут и отвалятся, твои ушки огрубеют и перестанут слышать мысли, твой голосок станет низок, ты станешь совсем заурядной, как все люди.
- Но зато я смогу любить! Ты наверно и не знаешь, что такое любить, - презрительно фыркнула Сансорита.
- А тебе почем знать-то? - обиженно проговорила ведьма в ответ. - С чего ты взяла, что любить это дар, а не проклятье?
- Я слышала столько чудесных песен! Столько чудесных историй! Столько счастливых мыслей! Столько взволнованных желаний! Любовь это дар, изумительнейший из даров! Самый дорогой! Кому как ни мне понимать это? В отличии от людей я его приобрету, буду знать разницу!
- Глупая, глупая ты, Сансорита! Но мне надоело спорить с тобой. В конце концов какая мне разница до твоих проблем? Заплати назначенную цену и беги играться в "чувства".
Ведьма протянула костлявую руку на встречу феи. На ладонь посыпались крохотные цветы. Это были цветы из сада фей. Они были стократ легче перьев, но силой обладали невероятной. Сансорите с большим трудом удалось достать их в нужном количестве.
Получив плату, старуха начала колдовать. Все свечи разом потухли. Ведьма зашептала заклинание. Между сжатых костлявых пальцев пробивалось неяркое свечение. После двух четверостиший Проньера закружилась на месте и уже в полный голос начала напевать тексты черных молитв. Свет в сжатых ладонях силился. Наконец пение сорвалось на крик. Все вокруг зашаталось и загремело. Ведьма разжала ладони. И лиловый светящийся шар поднялся под потолок старенькой хижины. Он тоже закружился вокруг собственной оси и в одно мгновение превратился в тысячи искрящихся пылинок. Пылинки освещали теперь все вокруг. Потом они сбились в вихрь и полетели по направлению к Сансорите. Она в ужасе закрыла лицо руками.
А когда открыла, то в лачужке снова горели свечи. Но все было таким маленьким теперь. Она боялась прикоснуться к какой-нибудь вещичке и сломать ее. А огромные прозрачные крылья так и норовили оглушительно застрекотать.
- Ну вот, теперь ты человеческая женщина. Надеюсь ты счастлива. Это нелегко мне далось. Теперь ноют колени!
- О, тетушка Проньера, я тебе так благодарна! Как странно... как все странно!
- Ах, я забыла сказать тебе... Совсем забыла сказать! Феи столь нежны, что даже становясь людьми они остаются самыми нежными на всем белом свете.
- К чему ты все это?
- Дитя мое, будь осторожна. Если ты поцелуешь человека, которого не будешь любить или который не будет любить тебя, то ты обратишься в пыль. И ничто тебя не спасет. А теперь ступай, ступай, и будь осторожна, предельно осторожна.
Прошли месяцы. Лето сменилось осенью. Сансорита смогла найти себе жилище, смогла обеспечить себе пропитание. Но бедная ты, бедная прекрасная Сансорита, ты совсем измучена новой ролью. Не встретила еще достойнейшего из мужей. И совсем высохли твои чудесные серебряные крылышки. Промозглая осень не щадит никого. Особенно, если это первая осень в твоей жизни. Ах, как болят лопатки! Нескоро еще затянуться раны.
Слезы наворачивались сами собой. Вот уже полгода никакого удовольствия от человеческого бытия! И страшное условие, оставленное природой в плату за все свои подарки, не давало покоя.
- Где же ты? Где ты, тот прекрасный принц, о котором поются песни? - Воскликнула Сансорита, глядя в окно. И тут же хлынул дождь. Огромные серые капли с ожесточенностью били по стеклу. Вдалеке на дороге показался человек. Он бежал к домику Санториты, закрываясь от дождя руками. Фея быстро глянула на себя в маленькое зеркальце, и оставшись довольной, открыла дверь на встречу путнику.
Ее нежданным гостем оказался высокий широкоплечий юноша. Одежда на нем промокнуть не успела, но волосы влажными прядями торчали в разные стороны.
- Вы в порядке?
- Да. Разрешите у вас переждать ливень?
- Конечно. Не волнуйтесь. - Сансорита мягко улыбнулась, - будите чаю?
И все в одно мгновение закружилось в бешеном шквале эмоций. Белокурую головку Сансориты мучили такие смешные вопросы. А она боялась на них ответить. Пролетели недели, а все те же вопросы звучали в ее голове.
И почему именно Густав? Почему не кто-нибудь еще? Бессмысленные вопросы... Все очевидно. Густав красив, умен, галантен и богат. Хотя до денег нет ни какого интереса. Но его глаза, его голос сводят с ума. Только почему он стал так редко бывать в гостях? Неужто потерял интерес? Но ведь все было так чудесно! Не может быть, чтобы он словно по щелчку пальцев стал равнодушен.
В дверь постучали. Сансорита вздрогнула. Ее сердце усиленно забилось от предчувствия. Она подбежала к двери и чуть ли не рывком отворила стучавшему. Видимо еще осталось в ней что-то феечье, раз чутье не обмануло. На пороге стоял Густав. Но радость тут же сменилась беспокойством - Густав был чем-то опечален. Он понурив голову, не поздоровавшись, зашел и обессилено упал в кресло.
- Что с тобой? Что-то случилось?
- Просто тяжелое время... Знаешь, Санри, я устал... Я безумно устал. - Он притянул ее к себе и посадил на колени, - ты очень красивая. Никого краше я еще не видел.
Его холодная рука дотронулась до ее щеки. Сансорите казалось, что она потеряет сознание от страха и удовольствия. Сомнений не было. Это тот самый, о котором поют песни.
Его замёршие за время пути губы дотронулись до ее нежных, все таких же феечьих губок. И вдруг боль пронзила все тело. Особенно сильно она отдалась в сердце и рубцах от высохших крыльев. Сансорита вскрикнула. Неужели? Как он мог?! Слезы побежали по щекам и тут же обратились вместе со свей хозяйкой в множество лиловых пылинок. О, прекрасная моя Сансорита! Наивна и беспечна, до сих пор бы летала в своем лесу. А теперь? Не под силу оказалась человеческая подлость моей прекрасной Сансорите.
Переливающиеся точки закружились, и вылетев через дымоходную трубу, понеслись вдоль дороги вглубь леса. Огибая деревья, перелетая ручьи. Они влетели в открытое окно знакомой лачужки. Тетушка Проньера довольно засмеялась.
- Вернулась, глупая Сансорита? Вернулась на родину? Я ведь тебя предупреждала, что глухи люди, что жестоки, что нечего там делать маленьким наивным феям. Теперь поёшь свои песни?
Старуха довольная собой безвучно хохотала.
В маленьком лиловом шаре звучала песня. Старая-старая песня. В ней пелось о девушке. Девушка была влюблена. Девушка все простила и прошептала, что прощает в благодарность за ключ к бескрайним просторам чувств. За умение любить.
Так и звучала песня. Звучала в веках. А рядом с ней звучали другие песни. Они манили глупых маленьких феечек, которые загорались желанием узнать, чем же прекрасна любовь. А старая Проньера все дивилась, отчего же эти феи так глупы? И было ей невдомек, что только одни феи на всем белом свете по-настоящему умеют любить.
А моя несчастная Сансорита все также поет в своем шаре. Именно ее чудные песни, ее и сестер, по ночам, когда луна уже ярко светит, будят в нас странные чувства и странные мечты.