Василию Васильевичу в марте исполнилось 50 лет. Жил он в меру прижимисто, и все у него было как у людей. Жена, квартира, двое детей.
Старшая числилась в какой-то непонятной академии, а меньший учился в шестом классе. С женой Василий Васильевич жил ладно, на сторону не бегал, в домашнем хозяйстве помогал, детям сесть матери на шею не дозволял. Все так потихонечку и шло.
Казалось бы, живи и радуйся. Однако после юбилея Василий Васильевич затосковал.
- Василий… Базилевс… Царствующий… Да какой я, ядрена вошь, царствующий. Над кем царствующий? Над баранкой, что ли? Машиной руковожу? Жена и то помыкает,- такие непростые мысли начали приходить ему в голову.
- Для чего жизнь проходит? Неужели в моей жизни никогда не будет праздника? Неужели в ней уже никогда ничего не изменится? – с такими рассуждениями отправлялся он на работу.
- Явление переходного возраста, - скажете вы. И быть может, будете правы. А быть может, и нет. Кто знает, что творится в человеческой душе?
Но как бы то ни было, а с этого дня жизнь Василия Васильевича изменилась. Затосковал он. По вечерам перестал сидеть у телевизора и охать над передачами, которые затрагивали его душевные струны. А как раньше он любил смотреть их вечерами вместе с женой!
Только одно отвлекало от грустных дум Василия Васильевича: его семья. Он всегда интересовался жизнью детей. Однако дочь как-то незаметно выросла. Теперь она больше секретничала с матерью. Сыну же нравилось общаться с отцом, так как тот никогда с ним не сюсюкал, а всегда относился как к взрослому.
Вот и сегодня Вечером Василий Васильевич спросил у сына:
- Ну, что там, в школе, интересного?
Этот вопрос отец часто адресовал своему сыну, не настаивая на полноте информации.
- Захочет, сам расскажет, - считал он.
Сын захотел.
- Да, нормально. Только вот географичка пообещала два за Австралию поставить, если на следующий урок не отвечу.
- Австралия – это целый континент. Удивительное место на нашей планете. Ты уж, сынок, выучи, не позорь себя.
- Да я уже почти всё выучил, только вот в Интернете найду интересные факты об Австралии и преподнесу их всем на уроке.
Этот разговор больше повлиял на отца, чем на сына, который, получив на уроке пятерку, напрочь забыл об этом случае. А вот Василий Васильевич после этого разговора стал думать об Австралии. Не хочу думать, а оно думается. Вроде занят серьезным делом, а всякие мысли, причем дурацкие, в голову лезут.
Вот недавно. Едет он в кабине своей фуры. Осторожно едет, груз везет. Понимает, какая перед ним ответственность…
И представил он себя за штурвалом бригантины. Корабль на всех парусах мчится вперед. Ветер бросает ему соленые брызги в лицо. Вдруг на горизонте он видит пиратскую шхуну. Нужно увеличить скорость, чтобы уйти от преследования пиратов. Он приказывает поднять все паруса. Засвистел боцман в свисток. И… Но увы, это был отнюдь не свист боцмана.
Нет, свист был. Только это был сотрудник ГИБДД. Жезлом он показал, куда поставить фуру. Василий Васильевич спрыгнул с подножки своего автомобиля на землю, показал документы на машину, на груз, предъявил водительское удостоверение.
Как обычно начал:
- Командир, а может, понять и простить.
«Командир» усмехнулся и сказал:
-Нет, не получится. Превышение скорости.
- А может…
- Ну а если может, то пройди в машину к сотруднику, с ним поговори.
Через 10 минут инцидент был улажен. Василий Васильевич вновь был за баранкой своего автомобиля.
Ехал он и время от времени он качал головой и говорил:
- Ну и ну, надо же так попасться.
Он даже по обыкновению не обозвал работников ГИБДД обидными словами.
Это происшествие со временем забылось, только после этого случая стал называть Василий Васильевич работников ГИБДД пиратами. Почему их он так называл, никому не говорил. Все думали, что пираты – разбойники. Вот такая ассоциация.
Второй случай вообще чуть не выбил его из колеи.
Как-то после рабочего дня Василий Васильевич пришел домой. Все уже были дома. Жена хлопотала на кухне, сын испытывал в компьютере новую игру, дочь была вся в соцсетях.
Василий Васильевич прошел на кухню, сел на табурет и стал ждать, когда жена поставит на стол ужин.
И тут началось что-то странное. Василий Васильевич вдруг представил себя в Австралии. Он сидел у костра как победитель, потому что притащил с охоты целую тушу дикого кабана. Перед ним полуобнаженные аборигенки с благодарностью исполняли свой дикий танец живота. У Василия Васильевича от такого видения даже дух захватил. Это же надо? В жизни жене никогда не изменял. А тут полуголые таитянки… Почему таитянки? На этот вопрос Василий Васильевич ответа не знал. То, что таитянки должны жить не в Австралии, а на Таити, до этого ему дела не было.
Дальше было еще хуже. Дошло до того, что Василий Васильевич отправился в зоопарк смотреть кенгуру. «Это же надо, какой большой заяц, - подумал он, стоя у клетки с кенгуру. – Сколько же он травы сожрет, пока вырастет? Наверное, хорошо, в Австралии, если там такие «зайцы» вырастают». Глупости продолжали настойчиво лезть в голову: «Хочу в Австралию. Я там бы на кенгуру охотился».
И представил он себе, как бежит впереди австралийских аборигенов с копьем в руке, полуголый, весь в татуировках. А кенгуру, за которым Василий Васильевич охотился, вдруг повернул голову, оскалил зубы да как… гавкнет.
Очнулся Василий Васильевич от своего видения и смотрит вокруг. А на него маленькая собачка лает, как бы выговаривает ему за его неуклюжесть.
Тут и хозяйка вмешалась:
- Мужчина, что вы как слон топчитесь, вот и мою Мусеньку напугали.
Василий Васильевич покраснел и торопливо бросил:
- Извиняюсь.
Он чуть ли не бегом ретировался из зоопарка.
Так всё и продолжалось до лета. В этот год оно было особенно жарким.
Первое время Василий Васильевич приговаривал:
- Ох и жарко, прямо как в Австралии.
Дни шли за днями, становилось все жарче и жарче.
Василий Васильевич призадумался:
- Неужели в Австралии всё время так жарко? Прямо ужас.
Жара не унималась.
Как-то раз Василий Васильевич вытер пот со лба и сказал с горечью:
- Задолбала эта Австралия! И зимы там не бывает. Зимы хочу.
Василий Васильевич притормозил свою машину и пошел за мороженым, которое, как он знал, было самым лучшим в мире.
В Австралию Василий Васильевич больше не хотел.