Ах, как мне хочется войти
В одну и ту же реку дважды!
Увы, тех вод уж не найти:
Тот миг бывает лишь однажды.
Тем более, что это воды реки Волги, которая течёт «издалека долго» и нет ей «ни конца, ни края». А на берегу этой великой реки стояли корпуса пионерского лагеря «Энергетик», в котором каждое лето работала старшим преподавателем моя подруга.
- Хочешь поработать в лагере? - предложила она мне однажды.
- Нет уж, спасибо, - засмеялась я. - Я даже ребёнком никогда в лагере не была, а ты предлагаешь мне поработать.
- Зря отказываешься, одну смену только. Платят хорошо, дочку бесплатно возьмут, условия прекрасные. Я начальнице все уши прожужжала про тебя. Каждый день спрашивает, согласилась ли ты. Соглашайся, в Волге накупаешься, на лодках накатаешься, в походах в палатке поживёшь, у костра посидишь.
И уговорила, да так, что, отработав одну смену, я с радостью согласилась на вторую. И лучшего лета я и не помню.
Первое впечатление было от столовой, куда мой отряд направили дежурить в первый же день. Вхожу в столовую и вижу женщину в белом халате с огромной охапкой поленьев. «Дровами, что ли, топят?» - удивилась я. Пригляделась – а это не дрова, а осетры, которые женщина несла на кухню, чтобы приготовить детям к обеду.
Самое тяжёлое во время дежурства на кухне было стоять у мойки и с болью смотреть, как с тарелок сбрасывали в бак остатки еды: нетронутые кубики сливочного масла, куски мяса, хлеб.
- Куда это всё пойдёт? - с тревогой спрашивала поваров.
- У кого есть поросёнок, забирают для него, или выбрасываем на помойку.
- Хорошо же живётся вашим поросятам, - сказала я.
И в тот же день провела беседу с отрядом, красочно описав, сколько труда было вложено, чтобы приготовить обед: вырастить овощи и хлеб, собрать урожай, наловить рыбу, сварить еду на шестьсот ртов. Сколько человек трудилось, а результат – огромный бак отходов на помойку из-за того, что ребята не доели обед! Я так эмоционально, с такой болью всё это описывала, что на следующий день дежурным почти нечего было выкидывать, по крайней мере, с тарелок моего отряда.
Через неделю я поняла, что к концу смены сама захрюкаю, особенно после свежеиспечённых булок с курагой на полдник.
И даже плавание в реке и гребля на лодках не спасали от лишних килограммов. Пыталась отказаться от булок, но запахи свежей сдобы и ароматной ванили так и звали меня, так и манили.
- А ладно, - махнула я рукой, - в Москве сяду на диету.
Но на каждый плюс в жизни есть свой минус. И мой минус не заставил себя ждать: получаю телеграмму от мужа. «Не волнуйся, всё в порядке, лежу в больнице. Целую».
Рвусь в Москву, хочу лететь туда, что там? Почему в больнице? «Мысли смешались, голову мнут, кровь в виски, клокочет в вене…» - правильно описал моё состояние Владимир Маяковский.
Стою на автобусной остановке, жду автобуса Конаково – Москва. От нетерпения не стоится на месте. У страха глаза велики, начинаю злиться на мужа, на то, что не указал причину, по которой очутился в больнице.
Вижу, ласточкино гнездо прямо под крышей остановки. Большое гнездо из глины, травинок, перьев, веточек, а в гнезде птенцы сидят рядком. К гнезду подлетает то ли папа, то ли мама с бабочкой в клюве. Раз! Одновременно открываются четыре клюва, да так широко, как большой оранжевый цветок открылся. В чей рот попала бабочка – не поняла, а ласточка за новым кормом улетела.
Все люди, ожидавшие автобуса, оживились, подняли головы и начали рассматривать птенцов. Завязалась беседа, мужчина пояснил, что самочки светлее самцов, их цвета бледнее. Старушка удивилась, что ни взрослые ласточки, ни птенцы не боятся людей. Нам показалось даже, что птенцы рассматривают нас и прислушиваются: свесили головки, да, на нас смотрят, глазки умные. Люди улыбаются, тоже рассматривают птенцов.
А вот и папа-ласточка подлетел с большой стрекозой. Как по команде – четыре клюва готовы проглотить папину добычу. Опять не заметила, кому стрекоза досталась. Папа улетел, вместо головок из гнезда высунулись четыре хвостика и… кап, кап, кап, кап! Прямо на нас. И тут же птенцы развернулись и свесили головки, рассматривая, на кого бог послал.
- Какие молодцы! В своём гнезде не гадят, - с улыбкой сказал мужчина, вытирая платком отметину на плече.
- Богатый будешь, - утешила его старушка, со страхом осматривая свою кофту. – А мне не быть богатой, - радостно сообщила она, довольная результатом осмотра.
Тут и автобус подошёл. Доехали без приключений, вспоминая ласточек и рассказывая о других птицах и их повадках. Так семья ласточек сняла моё нервное напряжение. Вот что значит природа!
У мужа тоже ничего страшного не было. Через неделю приехал к нам, снял комнату неподалёку от лагеря, проводил время вместе с нами, начальница лагеря была в восторге от его безвозмездной помощи, даже пригласила питаться, но муж не захотел объедать детей, а я была счастлива, что булки с курагой теперь доставались ему.
Когда я вспомнила эту идиллию, захотелось узнать о лагере, как он там, процветает ли? Увы! Прочитала в интернете отзывы и комментарии тех, кто раньше отдыхал в этом замечательном лагере. В каждом отзыве были одни и те же слова: уничтожили, разворовали, разграбили. Даже фамилия большого начальника, его продавшего, указывалась. Нет больше лагеря. А жаль.