ВМЕСТО ПРОЛОГА
Уже перемешалась русская и грузинская речь, уже завязались сепаратные разговоры, уже компания начала медленно расползаться на отдельные группки, когда поднялся водитель-таксист и, требуя общего внимания, постучал ножом по краешку тарелки.
Дорогие друзья, сказал водитель, я предлагаю: пусть скажет слово наш друг, наш гость и организатор этой компании Виктор.
Предложение встретили одобрительно.
Хабаров встал. Начал медленно, словно преодолевая тугое сопротивление крутого подъема:
Мне хочется поднять этот бокал за самого главного человека, который непременно встречается в жизни каждого. Для одного это может быть учитель, раскрывший ему глаза на жизнь. Для другого врач, отогнавший болезнь от его постели или вернувший жизнь его ребенку. Еще для кого-то это может быть женщина, давшая любовь и радость
Как говорит! тихо сказал водитель. Настоящий толибаш!
Мне хочется поднять этот бокал, продолжал летчик, за то, чтобы у каждого из нас обязательно был свой главный человек. И чтобы мы всегда помнили о нем, всегда были ему преданы.
Мальчиком я решил научиться летать и пошел в аэроклуб. Тогда было много аэроклубов и много таких мальчиков, которым обязательно надо было летать! Признаюсь, сначала мне не повезло: инструктор все время ругал меня, и я робел, и у меня ничего не получалось И тогда инструктор доложил командиру звена: "Легче выучить медведя, чем этого человека". Командир звена слетал со мной и, кажется, согласился с инструктором. "Ты жмешь из ручки масло и поэтому не чувствуешь самолета, сказал командир звена, ты без толку крутишь головой во все стороны и поэтому не видишь земли на посадке, ты не умеешь переключать внимание и не можешь сосредоточиться на главном. Тебе лучше не летать". Но я очень хотел летать, хотя и не умел объяснить это моим учителям я был очень застенчивым мальчишкой.
И мне велели идти к командиру отряда и доложить ему, что я кандидат на отчисление. Что было делать? Пошел. Командир отряда выслушал мой рапорт. Посмотрел на меня веселыми глазами и спросил: "Летать хочешь?" Я сказал: "Хочу. Очень даже хочу". И он велел мне сесть в самолет и поднялся со мной в воздух. "Не старайся, крикнул командир отряда, смотри, какие коровы чудные по полю ходят". Я посмотрел на поле. Коровы были, правда, чудные. Сверху они казались толстыми и коротконогими. Потом командир отряда велел: "Посчитай самолеты справа". Я посчитал. Самолетов оказалось четыре, как сейчас помню: два выше, один чуть сзади и на нашей высоте, еще один ниже и далеко позади.
Командир отряда все время разговаривал со мной, смеялся и шутил. Я даже не заметил, как мы зашли на посадку и приземлились. Мне казалось, что полета вообще не было. Уже на земле командир отряда сказал мне: "Ты будешь летать, если перестанешь бояться". Я не понял и спросил: "Чего бояться?" Он засмеялся: "Всего земли, инструктора, командира звена, своих ошибок, самого себя. Понял? Летчик должен быть умным и смелым".
Мне хочется поднять этот бокал за командира отряда. Все, что случилось в моей жизни потом, случилось благодаря ему. Он сделал меня летчиком и, я надеюсь, человеком. Я пью за светлую память командира отряда Серго Гогоберидзе
И все поднялись, и молча обмакнули по хлебной щепотке в вине, и, не чокаясь, выпили
(Анатолий Маркуша, роман "НЕТ"
Моим инструкторам: Виктору Фёдоровичу Иванову (Л-29), Алексею Ивановичу Латыш (ИЛ-28), Юрию Александровичу Москвитину (Ту-22м3) посвящаю...
(Эту главу оставляю как есть, написанную от первого лица, как благодарность тем, кто меня учил летать)
Совсем недавно, в гостях у Виталия Сундакова в его имении "Славянский Кремль" я показал ему свои первые два рассказа о друзьях и объяснил свой замысел, что сначала я написал о тех, кто погиб (Тимур и Володя Минеев), а об остальных, мол, буду писать по мере того, как они приходили в мою жизнь. На что Виталий высказал простую и логичную мысль: "Вася, о мёртвых ты написать всегда успеешь, у них впереди вечность, надо успеть написать о живых...пока они живы." Его высказывание просто поразило меня своей "железной" логикой, как я сам до этого не додумался...
В американских ВВС, когда в ресторан или бар заходит инструктор, все пилоты встают в знак уважения к человеку, который может не только летать, но учить... Что такое хороший инструктор, вам без всяких раздумий объяснит любой лётчик. А те, кто "вкусил этого нелёгкого хлеба" вам добавят, что "шкрабом" (так в авиации называют иногда инструкторов) надо родиться... Достаточно сказать, что инструкторами по выпуску из училища оставляют лучших курсантов, хотя большинство из них упирается от этой нелёгкой доли "всеми четырьмя копытами". И их можно понять. Каждому лётчику хочется летать на сверхзвуке, осваивать новую авиационную технику, послужить в разных гарнизонах, а не в одном, где ты начинал летать курсантом... А у инструктора что? Каждый день возиться с "желторотиками", летая по четыре смены в неделю по однотипным заданиям. В каждом полёте надо иметь "ангельское" терпение от бестолковости очередного ученика, и не иметь возможности расслабиться даже на секунду. Курсант - он и есть курсант, в любой момент может совершить грубую ошибку, и инструктор его последняя "инстанция перед Богом" - должен успеть эту его ошибку исправить...
Я уже приводил слова Тимура Апакидзе, как его Герой Советского Союза лётчик-испытатель Тактар Аубакиров списал и отстранил от полётов на палубу авианосца "Тбилиси", мол, Тимур, не сможет освоить посадку на авианосец по своим лётным качествам. (Хотя я допускаю мысль, что Тактару просто приказали это сделать, уж слишком многим начальникам Тимур "стоял поперёк горла" своей бескомпромисностью и отстаиванием собственного мнения, не взирая на "чины и ранги". И как Тимуру, и всей корабельной истребительной авиации повезло, что нашёлся человек, который обладая талантом инструктора в полной мере, не побоялся взять на себя ответственность и не только научил Тимура летать с палубы авианосца, но и выпустил его первым, как наиболее способного и достойного. Все, конечно, догадались, кого я имею ввиду. Это Заслуженный лётчик-испытатель СССР, Герой Советского Союза, Виктор Георгиевич Пугачёв - лётный учитель и наставник Тимура.
И таких примеров, когда лётчик, списанный одним инструктором, начинал без затруднений летать у другого инструктора, авиация, к сожалению, знает немало...
Как Васе повезло с его первым инструктором старшим лейтенантом Виктором Ивановым он понял лишь, когда его от него забрали. Прямо на полётах, зарулив на стоянку свой Л-29, умер от инфаркта командир звена, майор Короткий. Виктора Иванова, как лётчика с высшим образованием (первый выпуск) поставили вместо него. Причём, Виктор по званию был старший лейтенант, а у него в звене все капитаны, в том числе и его первый инструктор капитан Гордеев. Когда впоследствии Вася подружился с Виктором, тот рассказывал, что первый год службы на новой должности он не приказывал, а просил: "Тов. капитан, сделайте, пожалуйста, то-то и то-то..."
С Виктором полёты были всегда в радость, но "малина быстро кончилась", когда его от них забрали… Их экипаж на середине освоения лётной программы самолёта первоначального обучения Л-29 расформировали и "разогнали" по другим экипажам. Вася попал к капитану Русинову. Вечно обрюзгшее лицо, недовольный взгляд, смотревший на курсанта, как будто тот уже провинился, толстый живот, в который упиралась ручка управления на посадке... Для Васи самое неприятное заключалось в том, что стоило потянуть ручку чуть энергичнее при выполнении фигур пилотажа, хочется ж себя "лётчиком почувствовать", как сразу раздавался мат, ручка отдавалась от себя, и вместо нормальной фигуры с положенной перегрузкой, получалась какая-то "размазня" типа разворота "блинчиком". Но Вася к тому времени уже нашёл "выход".
Дело в том, что в полку половина инструкторов были истребители, т.е. те, кто заканчивал авиационное училище по профилю истребителей, или даже успел послужить в истребительных частях. А вторая половина была "бомбёры". Разница заключалась в том, что истребители крутили весь сложный и высший пилотаж, и многое показывали своим курсантам сверх программы. "Бомбёры" давали только то, что положено по КУЛПу (Курсу учёбной лётной подготовки). А положено было до смешного мало: пикирования, горки, виражи с креном до 60 градусов, перевороты и боевые развороты. Встречаясь с курсантами, у которых инструктор-истребитель, Вася с завистью слушал, как те уже крутили бочки, петли, повороты на горке и прочие фигуры, которые им - "бомбёрам" просто не положены... А они всё виражи, переворот, боевой разворот...
Но некоторые "ухари" типа Васи (причём у них на курсе он был далеко не единственный такой "вундеркинд"), дошли до того, что стали осваивать сложный пилотаж сами. Как это делалось, расскажу на примере Васиного освоения "мёртвой петли" - в простонародии "петли Нестерова" - блин, в смысле, всё наоборот...
Он внимательно послушал, как эту петлю делали те курсанты, которым их инструктора-истребители эту фигуру уже показывали сверх "бомбёрской программы". Почитал внимательно Инструкцию самолёта Л-29, провёл сам с собой тренаж в кабине самолёта и вперёд... Взлетел, набрал высоту в зоне 2000 метров, "размялся", выполнив то, что положено по заданию, успокоил в горизонте "нервы" — волнение, а если называть вещи своими именами, то МАНДРАЖ был БОЛЬШОЙ.
Дальше Вася отключил АЗС "Ночь" (от него запитан бароспидограф и САРП, тут могу ошибиться в названиях СОК, давно это было, в далёком 1967г.) Далее Вася спикировал, разогнал скорость 500 км/час, (чем больше, тем лучше - тяга у "Элки" даже на максимальном режиме была всего 890 кг) и потянул ручку на себя. Взгляд на акселерометр, ё маё, перегрузка 6, а по инструкции положено 4 - 4,5. Он отдал ручку от себя, вроде совсем чуть-чуть, но оказалось много. Самолёт завис непонятно в каком положении. Взгляд на скорость, а она "Ноль" - мысли как в калейдоскопе: "Сейчас заштопорю, сейчас заштопорю"... от страха Вася сжался как мышонок. Где-то на интуиции он понимал - нельзя шевелить ногами. Самолёт вяло сделал что-то типа "колокола" с отмашкой на спину. Когда в положении вверх ногами показалась линия горизонта, Вася начал дышать и осторожно подбирать ручку на себя. "Уф, сделал!" Походил в горизонте, продумал ошибку и пошёл на свою вторую в жизни петлю.
Вторая уже получилась лучше, третья, четвёртая вообще на пять (по Васиной градации) баллов. Всё, на первый раз с него хватит. Теперь главное включить АЗС "ночь" с тем же курсом, на той же скорости и высоте, при которых он их выключал. Вася знал, что специалисты объективного контроля и инструктора из-за обилия плёнок, которые надо просматривать каждую лётную смену, вряд ли обнаружат несоответствие фактического времени и времени на плёнке при выполнении данного полётного задания. Когда Вася сел, зарулил на стоянку, то чувствовал себя по крайней мере Арцеуловым, когда тот впервые слетал на "штопор". Что интересно, он уже уверенно крутил петли при пилотаже на средних высотах,это 2000-4000 метров, но когда стали обучаться пилотажу на больших высотах,(6-8 тысяч метров), Вася снова повторил свою первоначальную ошибку, считая, раз высоты большие, воздух типа "разряжённый" - всё надо делать плавнее. В итоге, на первой петле опять потерял скорость до нуля.
Как он учился сам выполнять "кадушки" вместо бочек и прочие фигуры, на какие хватало курсантской "фантазии" описывать не буду. Сейчас мне самому непонятно, как опытные в общем-то инструктора не могли понять психологию курсанта - раз одни делают,а другие нет, то найдутся обязательно несколько человек, которые обязательно попытаются попробовать то, что выполняют другие курсанты, а им запрещено. А вы понимаете, что значит, когда курсант впервые в жизни, начав летать, не освоив самолёт, начинает сам осваивать сложный пилотаж. Хорошо, мы все, кто так нарушал лётные законы, оказались везучими, и никто не упал. Потом АЗС "ночь", вроде, перенесли в заднюю кабину, чтобы у курсантов пресечь охоту к самостоятельному обучению.
Приведу ещё пример, до чего могла додуматься курсантская "фантазия". Когда мы стали летать на сложный пилотаж, нам стали выдавать ППК (противоперегрузочный костюм). Сейчас уже не вспомню, кто первый предложил (но точно не Вася), они стали соревноваться, кто в полёте сделает наибольшую перегрузку. Обычно это выглядело так. Набрав высоту и отключив АЗС "ночь", курсант при выполнении какой-нибудь фигуры, типа форсированного виража, что "есть мочи" (образно выражаясь) тянул ручку на себя. Так делалось 2-3 попытки. Потом азс "ночь" включался, курсантик прилетал, заруливал на стоянку. Несколько "специально обученных лиц" тут же лезли к нему в кабину и смотрели на акселерометр.Этот прибор с двумя стрелками. Одна показывает перегрузку в каждый текущий момент времени, вторая фиксирует максимальную перегрузку, которая была в этом полёте.
Потом нажимали на кнопку сброса, и стрелочка падала на "ноль", чтобы инструктор не увидел... И к соревнованию приступал следующий. Соответственно пальма "первенства" была то у одного, то у другого... Соответственно, они рано узнали, как на глаза "падают шторки" и при открытых глазах ты уже ничего не видишь, потому что кровь уходит вся вниз от перегрузок, и никакой ППК не спасает. Так продолжалось до тех пор, пока Коля Чалых на перегрузке около 10 потерял сознание. Высота была 4000 метров. Самолёт сорвался в штопор. Пришёл в себя Коля на высоте 1500 метров, самолёт вращается, вывел, 10 минут ходил в горизонте, успокаивал нервную систему. А когда прилетел, рассказал остальным и напрочь отбил охоту соревноваться дальше.
И чтобы окончательно "убедить" уважаемого читателя, как раньше "неправильно" набирали лётчиков в авиационное училище (по здоровью, а не по уму) приведу факт из Васиной биографии. Он на 4-ом курсе со Славой Герасименко поспорил на коньяк, кто дольше пропадает в свободном падении на очередных парашютных прыжках. Стояла зима, температура была -15 градусов. После осмотра эти два камикадзе переставили друг другу приборы КАП-3 на высоту срабатывания 300 метров, вместо положенных 700. (этот прибор открывает парашют, если парашютист по каким-то причинам сам это сделать не в состоянии). Выскочили с самолёта ЛИ-2 на высоте 1200 метров, падают в свободном падении, морозят себе сопли и смотрят друг на друга. У Васи к тому времени было аж 17 прыжков, а у Славика 14. Что я вам могу сказать - опыт победил. Пили коньяк вместе, после распития которого Вася почувствовал себя как минимум Шварцнегером и Брюсом Ли одновременно..
В конце программы обучения на Л-29 экзаменационный полёт Васе повезло выполнять с майором Смирновым, истребителем "до мозга костей" и матершинником, каких мало... Пришли в зону, Вася изобразил, что осматривается. Смирнов взял управление на себя, перевернул самолёт на спину в одну сторону, потом в другую. Вася спросил: "Это что мы делаем?" На что был ответ: "Это я тебе, жопа, зону показываю", после чего Вася услышал в шлемафоне команду: "Ну, а теперь жопа, покажи, на что ты способен, делай всё, что умеешь". Не передать Васну "щенячью" радость - наконец он летит с истребителем, даже волнение куда-то пропало. Вася разу заделал боевой разворот с перегрузкой под 8, пикирование с углом 70 градусов, потом петлю, на нисходящей траектории крутанул пару бочек. Смирнов сразу спросил: " А управляемую можешь? А Вася до этого их никогда не делал, но бодро проглаголил - "Могу", - и тут же изобразил "управляемую" в его понимании «бочка». Но увы - получилась какая-то не синхронная "кадушка".
Смирнов - "Смотри, как надо." Он крутанул, но у него тоже чисто не получилось, вверх ногами они слегка зависли на отрицательной перегрузке. Раздался мат, не на Васю, а вообще... от избытка чувств... Смирнов тут же повторил медленную управляемую бочку, получилось чисто. "Делай,как я", - скомандовал он... Вася пару раз попытался сделать, но чисто не получилось. Перешли к другим фигурам... В общем, за полёт Смирнов поставил Васе оценку "отлично", хотя на выпуске шасси он Васю "подловил". Обычно, зелёные лампочки загорелись и на сигнализацию шасси больше не смотришь.
А тут наученный своим командиром звена, Вася ещё решил проверить по манометру справа, что давление в сети выпуска восстановилось. И в тот момент, когда Вася на него смотрел, Смирнов нажал кнопочку "уборка шасси". В итоге Вася доложил: "321, шасси выпустил, с посадкой". А Смирнов ему: "Где, жопа, выпустил, горят красные"... На земле он вместо разбора полётов, просто рассказал Васе как он его "наколол" и дал совет - никогда, ни с кем не "расслабляться". - А Вася до сих пор гадает, поставил бы Смирнов Васе оценку "отлично", если бы тот показал ему фигуры только те, которые положены по программе "бомбёрского" училища. В своё время Вася поступал в Оренбургское ВВАУЛ только потому, что Гагарин был истребителем. Но пока учились, сделали последний выпуск на ЯК-28, и отдали училище в Морскую авиацию. Так Василий - холерик по натуре, которому только пилотаж крутить, оказался в Морской "солидной" авиации. Но впоследствии, он об этом не пожалел...
Лётчик-истребитель, хотя он и "свободен" как птица при выполнении пилотажа, но делает это, в основном, в районе своего аэродрома. А в Морской ракетоносной авиации так — служите вы, например, в Белоруссии. Взлетаете днём на ТУ-16к10-26, зимой, идёте на Север, на "Радиус", входите в полярную ночь. Видите там северное сияние. Делаете там огромную дугу над Баренцовым морем, возвращаетесь обратно, опять в день. И потом идёте домой с полётов, а перед глазами Север стоит... Или в Николаеве, взлетаете на "Бэкфайере" ТУ-22м3, проходите над Азовским, Чёрным морем, над Главным Кавказским хребтом, проходите рядом с Эльбрусом, где Василий каждый год катается на горных лыжах. Затем продолжаете полёт вдоль Каспия, дельты Волги и дальше на северо-запад опять огромная дуга длиной в несколько тысяч километров...Едете домой в маршрутке или автобусе, а перед глазами, летом, снега и ледники стоят, которые видел 2-3часа назад...
Или возьмём полёты на вертолётах. На КА-27 Вася отлетал 1,5 года, умудряясь параллельно не бросать полёты на бомбардировщиках-ракетоносцах Ту-22м3 и ТУ-16. Несколько раз ему сподобилось полетать на всём в одну смену. Например, делал разведку погоды при минимуме на 22-ом на аэродроме Кульбакино (Николаев) и мчался на полёты КА-27 на аэродром Очаков. Так вот, пока не "познал вертолёт", выражался "вертушка..." А когда полетал на нём, сразу зауважал этот тип летательного аппарата. На сверхзвуке что? Летишь выше 12000 метров, видишь горизонт, облака, иногда море... и сидишь, как в унитазе — шютка, в которой есть доля шютки, как говорят у нас на Кавказе.
А тут всё можно у себя между ног рассмотреть. Пролетаешь над кораблём, притормозился, "передал привет". Видишь на пляже девушку - помахал ручкой. А в конце службы в армии Вася ещё добавил полёты на ЯК-18т и АН-2 - там свои "плюсы" - девушек можно с собой в кабину брать - покататься. Сидишь перед ней за штурвалом, весь такой загадочный и "героический". Жалко лётчики на этих типах ЗШ не одевают... Правда девушки-парашютистки где-то "выходят на 3-ем развороте", но некоторые ради тебя остаются и жертвуют парашютным прыжком!!! Так что на каждом летательном аппарате есть свои обалденные прелести... Поэтому, отлетав 32 года на боевых самолётах и вертолётах, полковник Чечель продолжает летать на всём, что подвернётся "под руку" от параплана до планера, и каждый день благодарит Бога, что он его свёл с этой профессией летать и парить над Землёй...
Впрочем, мы отвлеклись от главной темы, поэтому от лётной романтики вернёмся к её суровой прозе... На третьем году обучения весь Васин курс перевели в город Орск осваивать фронтовой бомбардировщик ИЛ-28. Его экипаж определили к инструктору майору АЛЕКСЕЮ ИВАНОВИЧУ ЛАТЫШ. По "сарафанному радио" особой "крамолы" за ним не числилось, но и хвалебных отзывов, как, например за майором Лейчук, тоже не было. В общем, начали они летать с новым инструктором. Вылетели на ИЛ-28, благодаря ему без особых затруднений. Но особого, я бы сказал дружеского контакта, какой у Васи был с его первым инструктором Виктором Ивановым не возникало. Виктор мог курсанта и на ты назвать и по плечу похлопать, Алексей Иванович общался с экипажем подчёркнуто на "Вы" и только официально. Всё бы ничего, но Васин выпуск 1969 года был нетипичен, его так и прозвали - «АБОРТНИКИ".
Стране катастрофически не хватало лётчиков, и их решили выпустить на полгода раньше без лётной практики на четвёртом курсе. В итоге, госэкзамены по технике пилотирования они сдали в конце третьего курса. "Гонору" у скороспелых лётчиков, сами понимаете, после этого прибавилось на "вагон и маленькую тележку". Пусть они ещё не инженеры (по окончанию училища присваивали звание "лейтенант" и вручали диплом "лётчика-инженера"), но они уже «ЛЁТЧИКИ"... Соответственно у многих инструкторов отношение к СВОИМ курсантам, изменилось. Они стали относиться к ним, как к равным.
У многих, но не у Алексея Ивановича. Он по прежнему обращался к экипажу только официально, и как им казалось, считал их по-прежнему "солопедами", несмотря на сданные госэкзамены. В тоже время инструктор он был классный. Приведу такой пример. На четвёртом курсе курсантам всё таки решили дать по 5 часов налёта для "поддержки штанов," так сказать. Из них только два полёта по кругу они должны были выполнить самостоятельно, а 4 часа 30 минут до этого должны были налетать с инструктором. И вот, выполняет Вася крайний, контрольный полёт с майором Латыш, после которого должен лететь сам. Вдруг на посадочном курсе, точнее при подходе к точке выравнивания, Вася почувствовал руки инструктора на штурвале.
Это его так "возмутило" - меня, дипломированного лётчика, начинают учить как "солопеда", даже не объясняя, что он делает не так. Короче, Вася «обиделся» и бросил штурвал. Но оказывается, "ослабил хватку" за него и майор Латыш. Метрах на 2-3х, вместо положенных 8-ми, они оба хватанули штурвал на себя, но поздно... Их Ил-28у (спарка) конкретно шмякнулся прямо в лужу в 200-х метрах до полосы, подпрыгнул метров на пять и дальше курсант с инструктором вдвоём его мягко усадили на бетонную ВПП аэродрома. Прямо на пробеге Алексей Иванович начал Васю "воспитывать", изменив своей обычной выдержке, почему тот не взял штурвал на себя? В ответ Вася начал кричать: " А почему я должен его брать, я за него вообще не держался. Вы вмешались в управление, Вы и сажайте. Я же уже лётчик, а не хухры-мухры, блин."
Когда до майора Латыш дошёл ход Васиных мыслей, его возмущению не было предела. Но "воспитывать" его времени не было — они всё ещё бежали по полосе и надо было решать, что с таким нерадивым курсантом делать? Алексей Иванович не стал ломать голову. Он предложил Васе два его самостоятельных круга слетать с ним, а записать как самостоятельные. На что Вася ответил категорическим отказом. Сказал: "давайте мне ещё 1-2 дополнительных контрольных полёта, но свои круги я отлетаю сам..." Латыш понимал, что это потеря времени, лишний расход горючего, и полное нарушение законов такой науки, как Методика лётного обучения но он, зная Василия как облупленного своего курсанта, также понимал, что Васю не переубедить. В итоге, он обложил его матом и "всякими нехорошими словами" - и дал добро лететь самому. На предварительном старте Латыш вылез из передней кабины, в неё залез штурман, и Вася сам выполнил два своих, положенных ему по программе, полёта по кругу. Чтобы выпустить курсанта лететь самостоятельно после совершения посадки 200 метров до полосы - это надо быть Инструктором от Бога. К сожалению, тогда Вася это не оценил...
За дальнейшие события ему до сих пор стыдно. По старой неписанной традиции после праздничного банкета при вручении дипломов все курсанты, точнее уже лейтенанты, идут всем экипажем к своим инструкторам и дальше "гудят" там до утра. Но Васин экипаж как-то стихийно, заранее не договариваясь, решил к своему инструктору не идти. Каждый из них придумал причину, шитую "белыми нитками", и они все разошлись в разные стороны. Никогда Вася не сможет забыть, как растерянно стоял их майор Латыш в парадной форме и всё повторял: "Ну, куда же вы ребята? Жена пельмени наготовила..."
Вася пошёл к инструктору капитану Тимченко. Там были его друзья Саша Викторенко, Витя Савинов, Витя Мазитов...и там тоже были пельмени...
Прилетел Вася в свой первый лейтенантский отпуск после окончания училища в Забайкалье в гарнизон Борзя, где служил тогда его отец. Через месяц он должен был вылетать по маршруту Борзя - Чита - Москва - Калининград к его первому месту службы. Билеты были взяты заранее. Но его инструктор майор Латыш всё стоял у него перед глазами. В итоге, переделал Вася билеты и полетел в город Орск. По прилёту взял бутылку коньяка и пошёл по указанному ему адресу, хотя, честно скажу, ноги идти туда не хотели…
Пришёл, позвонил, дверь открыла миловидная женщина - жена Тамара. "Алексея Ивановича можно?" - спросил Вася
"Его нет. Он на ночных полётах, придёт в два часа ночи." - ответила жена.
Вася так обрадовался. "Скажите, что приходил лейтенант Чечель, и вот передайте ему коньяк от нашего экипажа. Я пошёл, у меня поезд."
Когда до жены Тамары дошло, что пришёл бывший курсант её мужа, она буквально повисла на нём. "Я не могу Вас так отпустить. Давайте выпьем за приезд, я выпью вместе с вами." Не успел Вася опомниться, как у него в руках был полный фужер водки, у жены тоже.
Выпили... Не дав Васе как следует закусить, она тут же налила второй: "За ваш курс!" После двух фужеров, да ещё с дороги, Васю так развезло, что он уснул прямо в кресле на кухне. Правда, сам не знает, как там оказался. Проснулся он в 2 часа ночи от тихого шёпота жены: "Лёша, ты только не волнуйся..."
"В чём дело?" - послышался голос майора Латыш.
"Лёша, здесь Вася, твой курсант..."
Занавеска распахнулась, и Вася увидел Алексея Ивановича, а тот его. Вася что-то пытался лепетать, что он здесь проездом, "случайно"... потом по "поручению экипажа…" Инструктор его не слушал.
Он просто сгрёб Васю в охапку и не отпускал. Через какое-то мгновение Вася ощутил, что Латыш плачет... Когда они выпили Васину бутылку коньяка и потом «отполировали» водкой инструктора под яичницу и пельмени, приготовленные женой, Алексей Иванович поведал о своей обиде на своих курсантов, а Вася объяснил почему они к нему тогда не пошли... К утру два пилота заснули оба...
Простились они друзьями как и положено Учителю с Учеником. Вася не знает, как чувствуют себя Володя Борисов и другие курсанты его экипажа, мучат ли их угрызения совести, или они давно забыли об этом эпизоде? Но Вася знает точно - если бы он тогда не прилетел и не повинился, его бы до сих пор не оставляло бы чувство вины перед своим инструктором Алексеем Ивановичем Латыш, и Васина лётная судьба, я думаю, сложилась бы совсем по-другому - не так счастливо, как это произошло… СУДИТЕ САМИ — ЕМУ, СТРОЕВОМУ ЛЁТЧИКУ, УДАЛОСЬ СТАТЬ УНИВЕРСАЛОМ, т. е. полетать на многих типах ЛА от сверхзвуковых «Бэкфайеров» ТУ-22м3 до корабельных вертолётов КА-27. Пусть полковнику Чечелю не удалось осуществить голубую мечту своего розового детства — пробиться в лётчики-испытатели, но ему удалось полетать официально и не официально, т. е. без записи полётов в лётную книжку, на 23 видах ЛА: Л-29, ИЛ-28, ТУ-16, ТУ -22м3,2; КА-27, ЯК-18т, АН-2, ЯК-52, ЯК-12, ЛИ-2, ИЛ-14, АН-26, Ан- 30, АН-12, АНТ-14, НАРП, АВИАТИКА, ЗОДИАК, МИ-8, ТУ-134, Вильга-35а, планер Бланик, дельтоплан.
Его оба первых инструктора прошли славный путь. Виктор Фёдорович Иванов закончил Монинскую академию, служил командиром полка в Шадринске на ТУ-134, потом был зам. начальника Оренбургского училища. Закончил службу штатным руководителем полётов в г.Самаре на РЦ ЕС УВД. Вася долгое время дружил с ним, общался и каждый год приезжал к нему в гости.
Алексей Иванович Латыш живёт в Литве, они общаются с ним по скайпу. А потом он приехал в Москву на 40-летний юбилей Васиного выпуска специально, чтобы увидеть своего бывшего курсанта, а теперь уже полковника Чечеля. Они вместе были на МАКСе-2009 г. , что вы и видите на фото в начале главы. В этом году Алексею Ивановичу сделали серьёзную операцию на сердце. Но главное, он живёт, не теряет чувство юмора, и Вася желает ему ещё долго "топтать ногами" нашу планету.
Потом у Васи было ещё много инструкторов, невозможно рассказать о всех, но перечислю фамилии некоторых: командиры звеньев Анатолий Крохин и капитан Хижняк, командиры эскадрилий: майор Стропилов Юрий Романович и подполковник Кондрашов Владимир Стефанович (это всё на ИЛ-28 в боевом полку). Подполковник Кузовенко и майор Медведев на ТУ-16. Подполковник Безденежных выпустил полковника Чечеля самостоятельно ночью на КА-27 за одну смену, хотя предыдущий его инструктор майор Моисеев выразил "сомнение" - мол, у Чечеля проблемы с освоением вертолёта ночью.
Инструктор даже не понял, что Чечель, летая параллельно на ТУ-22м3, где похожий КПП (командно пилотажный прибор), но работает он там по другому, поэтому ночью, когда не видно земли для контроля, он поначалу не чувствовал высоту подхода на зависание. Полковник Чечель ничего не говорил, щадя самолюбие инструктора и деликатно молчал. Хотя Моисеев постоянно вмешиваясь в управление, не давал полковнику прочувствовать вертолёт. Чтобы было понятнее, в чём заключалась его ошибка, как инструктора, поясню.
На вертолёте есть посадка по самолётному, и есть посадка по вертикали. Это его основной режим как вертолёта. Но по вертикали можно садиться обычно, когда приходишь в точку посадки на высоте 1-2 метра, завис и производишь мягкую посадку, сбрасывая шаг-газ. А есть посадка на площадку ограниченных размеров, когда из-за препятствий приходишь в точку зависания на высоте 10-15 метров. И потом по вертикали плавно опускаешься в этот "колодец". Полковник Чечель в первых полётах ночью не чувствовал высоту и подходил выше. Моисеев, каждый раз вмешиваясь в управление, просто не давал ему прочувствовать его ошибку. Но самое главное, он вмешивался без необходимости, т.к никакой угрозы для безопасности полётов не было. Он к тому же не учёл, что впервые переучивает не вертолётчика, а лётчика с 25-летним стажем полётов на самолётах, и впервые севшего в вертолёт. Когда Чечелю полковник Иващенко, командир вертолётного полка, передал слова Моисеева, Чечель, имея инструкторский опыт раза в три больше, тут же в приказной форме попросил: "Поменяйте мне инструктора." Что и было сделано незамедлительно. Подполковник Безденежных начал с того, что за два часа проверил теоретические знания полковника, выявил слабое звено, объяснил суть и в эту же смену, слетав с ним два полёта, выпустил его самостоятельно.
Отдельно хочстся сказать тёплоые слова о инструкторе полковника Чечеля на сверхзвуковом ТУ-22м3, его друге и однокашнике по училищу, майоре Юрии Москвитине. Юра в звании зам.комэски был одним из лучших инструкторов 33 Центра Боевой Подготовки Морской авиации СССР в г. Николаеве. Всех "тупых" полковников и "острых" генералов поручали ему. А поверьте - это очень непросто учить полковников и генералов, самому находясь в чине майора... Юра имел глубочайшие знания авиационной техники, психологии, имел тончайшее чувство юмора - летать с ним было одно удовольствие и одновременно школа - каким инструктором надо быть.
Приведу лишь один пример его тонкого киргизского юмора (Юра призывался оттуда). Полковник как-то пришёл к Москвитину в гости с женой и её подругой Надеждой. Юра после развода жил холостяком, женщины, естественно, сердобольные сразу начали рваться на кухню, суетиться по полной программе... Юра вроде не препятствовал, только разговаривал сам с собой: "Ко мне приехал друг. Я хочу угостить его шашлыком, пошёл на рынок, купил целого вкусного барашка. От барашка отрезал 400 грамм хорошего мяса - с барашка больше 400 грамм хорошего мяса не возьмёшь. Я дам тебе это мясо, и ты его испортишь, женщина. Отдай это мясо и вон с кухни. Я сам всё приготовлю, идите пока смотрите телевизор или играйте на гитаре. И надо отдать ему должное - готовил Юра бесподобно. К сожалению, Юры уже нет, но на всех наших "лётчиских посиделках" он с нами…
А вообще, как несправедливо его однокашник и друг Юрий Москвитин ушёл на небеса раньше времени, подумал старик в автобусе. У Юрия долго, несколько лет болела спина, и его лечили от радикулита всё это время. А оказался рак — когда это поняли, сделать было уже ничего нельзя, хотя старик несколько раз навещал друга в госпитале после операции, которая на первый взгляд прошла успешно. Но увы, медицина оказалась не на высоте. И теперь Юрий смотрит на всё с небес и живёт в сердцах его учеников и однокашников, пока они о нём помнят...
Касаясь сути инструкторской работы, хотелось бы привести ещё такой пример. Во время учёбы в Военно-Морской академии в г. Ленинграде Чечель как-то попросил своего однокашника Пашу Акимова, одного из лучших заправляемых лётчиков ВВС Тихоокеанского флота: " Паша расскажи о тонкостях ночной дозаправки, куда ты смотришь при уравнивании скорости, какие нюансы... и т.д. На что Паша ответил: "Ты знаешь, Вась, а я и сам не знаю, как. Только взлетели, я уже пристроился, бах-бах, крыло на шланге, сцепка принял 10 тонн и полетел дальше. Руки-ноги сами всё делают." Чечель тогда пожалел Пашиных пилотов. Сильный лётчик, глядя на инструктора, заправку в воздухе освоит, но сначала "наломает кучу дров" или оторвёт пару шлангов. Для хорошего лётчика при таком методе обучения заправку в воздухе, как любимый спорт лётчиков, будет освоить проблематично.
За годы лётной работы мне пришлось летать со многими сильными лётчиками. Когда я видел пилота, превосходящего меня на данный момент по классу техники пилотирования, в силу большего опыта на данном типе или по данному виду подготовки, я всегда знал, что со временем смогу летать также или лучше. Но когда в чине командира звена и звании капитан я полетел на ИЛ-28 с лейтенантом Витей Поповым, только прибывшим в наш полк из училища, я честно себе признался: "Так чисто, как этот лейтенант, ты Вася летать не сможешь - это от Бога." Но когда полковник Попов в чине командира дивизии самолётов СУ-24 переучивался у нас в Николаеве на ТУ-22м3 как будущий Командующий ВВС Северного флота, я слетал с ним два полёта и выпустил его самостоятельно. После полётов Виктор "обмыл" свой очередной тип ЛА и, прощаясь со мной, произнёс: "Василич, я сам переучил "кучу" лётчиков, повидал многих инструкторов... Ты был лучшим из всех, кто учил меня летать". Большей похвалы мне не надо...
Вспоминая лётчиков, с кем полковнику Чечелю довелось летать инструктором, на память приходят многие эпизоды лётной работы с этим связанные. Например, в 1975 году ему пришлось выполнить 97 посадок днём и ночью при установленном минимуме погоды. Из них только только несколько посадок ночью на себя, остальные инструкторские... Или как-то листая свою старую рабочую тетрадь подготовки к полётам в чине командира полка, он вдруг с удивлением обнаружил, что у него за полтора года не было ни одной лётной смены, где бы он не летал строем сам или инструктором, днём или ночью, в том числе и в вариантах при минимуме погоды. Так как он знал, что для того, чтобы летать классно, надо летать постоянно на сложные виды подготовки. Комментарии я думаю излишни. Сейчас так не летают...
В 1974 году капитана Чечеля послали с Балтики на приём госэкзаменов по технике пилотирования в Оренбургское ВВАКУЛ им. И.С. Полбина. Сначала они летали в гарнизоне Чебеньки, потом в г. Орске. На заключительном "банкете" по окончании госэкзаменов, ему показали майора-инструктора, чьи курсанты много лет подряд вылетали первыми. После нескольких "александеров", принятых на грудь, Чечель к нему подсел и спросил: "Вы своих курсантов в группу заранее отбираете по способностям и лётным качествам?" Тот ответил: "Нет, каких дадут."
"А как же они каждый год первыми у Вас вылетают?"
На что старый инструктор открыл ему секрет: "Рецепт прост. Я даю им полную свободу, только голосом подсказываю иногда ошибки. И вмешиваюсь, только тогда, когда ученик сам свою ошибку исправить не в состоянии..."
Чечель навсегда запомнил этот урок, и, летая инструктором на многих типах летательных аппаратов, старался ему максимально следовать.
В завершение скажу тост, который услышал в Ахтубе в Школе Лётчиков-Испытателей: " Когда-то мы пошли в первый класс, и у нас была первая учительница. Потом в школе было ещё много учителей, которые учили нас многим предметам. В училище нас учили летать, и мы помним своих инструкторов. В боевом полку были свои учителя и командиры, Потом Школа лётчиков-испытателей и последующая наша деятельность. Мы учились у наших опытных старших товарищей этому нелёгкому испытательскому мастерству. А сейчас впереди нет никого. Мы сами Учителя и от нас зависит дальнейшая судьба лётчиков, которых мы учим. Будем же достойны наших первых Учителей и Инструкторов. Они нас хорошо учили, раз мы дошли до такого уровня, что учим других летать... Итак, за Учителей, пусть не покинет их Удача..." Будем их всегда помнить, пока живём...
На фотографии в начале статьи: половник Чечель со своим Инструктором Алексеем Ивановичем Латыш на МАКСе-2009г. Как видите оба с пакетами, в которых шнапс и закусь. Старый зольдат — он мудрый зольдат, и не зависит от всяких буфетов и очередей, чтобы достойно отметить праздник. Василий Васильевич бесконечно благодарен своему инструктору за то, что научил его летать, сделал человеком и приехал повидаться с их курсом.
Мы с моим инструктором связь не теряем, периодически общаемся. Вот его письмо, спустя 5 лет, как вышел в свет этот "опус", и мой ответ на него:
Во-первых, Василий Васильевич, ЗДРАВСТВУЙТЕ! А далее главное – ПОЗДРАВЛЯЮ С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!!! ЖЕЛАЮ КАК МОЖНО МЕНЬШЕ ПРОБЛЕМ СО ЗДОРОВЬЕМ, И НА МАКСИМАЛЬНО ДЛИТЕЛЬНУЮ ПЕРСПЕКТИВУ! И всяких благ, и всяких радостей, возможных в наше время! И успехов в жизни и творчестве! И в семье благополучия, взаимопонимания и любви!
Обо мне. Жив. Сравнительно здоров. Живу один. Тамара, после не очень, а может и довольно долгой болезни, в октябре умерла. Старшая дочь Галина приезжает из Калуги, присматривает периодически. Свозила на новогодние каникулы в Карловы Вары. Приезжала в феврале на две недели. В начале апреля намерен поехать в Калугу, съездить в Новотроицк и Орск – отметить семидесяти пятилетие сестры, и вернуться домой к концу мая. А в июне и дочка приедет из Калуги недели на две-три. В августе намерен отметить годовщину ОВВАКУЛ в Оренбурге и День Авиации в Орске. Проверим, кто ещё способен проводить такие мероприятия. Во сколько написал!
И ещё. Прилагаю фотографию с прошлогодней весны. Такой зеркальности я не видел долго до того, и совсем не видел после того. Бывают же кадры, которые не удаётся повторить.
Совсем пропасть – не дождётесь! А часто появляться не обещаю.
Всего наилучшего! С уважением А.Латыш.
Алексей Иванович, очень рад Вашей весточке, а снимок вообще обалденный.
Благо Дарю за поздравление...
Алексей Иванович, не пропадайте, хоть изредка выходите на связь.
П.С. Алексей Иванович, сегодня, кстати, прощённое воскресенье. Я рискну от имени всех Ваших учеников попросить прощения за все те "ляпы", что мы иногда допускали по недомыслию. Вы уж простите нас, "засранцев", но мы Вам обещаем, что в следующей жизни исправимся и таких ошибок допускать не будем.
Докладываю, вчера звонил мой правый лётчик Юра Лончаков. Извинился сначала, что был вне зоны доступа мобильной связи, поэтому поздравил меня с днём Варенья с опозданием. Мы ему за это исполнили песню под гитару нашего общего друга Константина Фролова "Таверна", с которым вместе летали на Байконур, провожать Юру в третий полёт на полгода в космос.
Говорили минут 20. Очень рад за Юру, что он восстановил технику пилотирования на всех освоенных типах, включая Л-39 и вертолёт "Робинсон", т.е. стал как и его командир, т.е. я, универсальным лётчиком, и даже добрался до Воздушных шаров.
В общем, Алексей Иванович, обнимаю, Будем жить!!! С уважением.
Ваш курсант Вася Чечель.