Судьба

 «Её уби­ли зав­тра ут­ром», — столь не­обыч­ная мысль воз­никла в мо­ей го­лове, ког­да я взгля­нула на ве­селую де­вицу, без­за­бот­но бол­та­ющую со сво­ей под­ру­гой в ка­фе. Жаль, ко­неч­но, она ещё сов­сем мо­лодень­кая, жиз­ни не ви­дела. Приз­на­юсь, я ей за­видо­вала. Вот уже ко­торое сто­летие жи­ву в этом ми­ре. И ес­ли бы прос­то бы­ла бес­смертной, но нет, моё глав­ное прок­ля­тие — ви­деть судь­бы лю­дей. Хо­чу или нет, но сто­ит взгля­нуть ко­му-то в гла­за, как сра­зу я ви­жу всю его жизнь. По­нача­лу пы­талась бо­роть­ся с пред­на­чер­танным, пы­талась спас­ти от ги­бели. Но это бы­ло бес­по­лез­но. Единс­твен­ное, что я мог­ла — это от­сро­чить страш­ный миг. Ка­кой от это­го толк? Раз уж че­ловек ум­рёт, так за­чем его му­чать ещё боль­ше? Мой дар — моё прок­лятье. Из-за не­го я не мо­гу ни с кем об­щать­ся. Очень тя­жело знать, что с близ­ким че­лове­ком про­изой­дёт нес­частье, и не быть спо­соб­ной по­мочь ему.

      Де­вуш­ка за со­сед­ним сто­ликом про­дол­жа­ет сме­ять­ся. Знай она, что так лю­бимый ею Ан­дре уже ку­пил яд и ре­шил до­бавить в её чай ут­ром, то уж точ­но бы не ве­сели­лась. Ин­те­рес­но, а что бы она ска­зала, ес­ли бы я по­дош­ла к ней и обо всём рас­ска­зала? Хо­тя, мож­но и не га­дать. Она бы от­шатну­лась, про­гово­рила бы что-то нев­нятное. Ско­рей все­го пос­пе­шила бы с под­ру­гой по­кинуть ка­фе, а по­том они бы ещё дол­го об­сужда­ли су­мас­шедшую, что про­рочит ей смерть. А на по­хоро­нах под­ру­га бы вспом­ни­ла мои сло­ва и с ужа­сом раз­мышля­ла, а ви­дела ли та жен­щи­на и её судь­бу? Да, я ви­дела. Она обер­ну­лась, ког­да к их сто­лику дви­гал­ся офи­ци­ант, и я смог­ла взгля­нуть ей в гла­за. Жизнь её ждёт дол­гая, но на ред­кость нес­час­тная. Ны­неш­ний па­рень бро­сит, ког­да уз­на­ет, что она бе­ремен­на, ро­дите­ли дол­го её бу­дут уп­ре­кать за без­рассудс­тво, но по­обе­ща­ют по­мочь с ре­бён­ком. Да, по­мощь не по­меша­ет: рас­тить ре­бён­ка с син­дро­мом Да­уна де­ло слож­ное. Но в де­сять лет ре­бёнок от­пра­вит­ся на тот свет, ос­во­бодив­шись от зем­ных стра­даний. Она бу­дет уби­та го­рем, ведь ре­бён­ка лю­била всей ду­шой. За­тем, от­ре­шив­шись от все­го мир­ско­го, уй­дёт в мо­нас­тырь, най­дя уте­шение в ре­лигии. У ме­ня пе­ред гла­зами сто­яла ху­день­кая ста­руш­ка с пе­чаль­ным ли­цом. Ска­зать, что это и есть та са­мая жиз­не­радос­тная брю­нет­ка, что си­дит пе­редо мной, бы­ло не­воз­можно.

      — Мож­но при­сесть за Ваш сто­лик?

      Под­ни­маю гла­за. Пе­редо мной сто­ит ми­лый сим­па­тич­ный па­рень лет двад­ца­ти. На­вер­ня­ка ре­шил, что я оди­нокая де­вуш­ка, ко­рота­ющая вре­мя в ка­фе. Не спо­рю, это так. Люд­ные мес­та на по­добии это­го ка­фе моё единс­твен­ное спа­сение от оди­ночес­тва. Не мо­гу по­дол­гу си­деть со­вер­шенно од­на в сво­ей квар­ти­ре, хо­тя мне и боль­но ви­деть нес­час­тные судь­бы. По­чему-то по-нас­то­яще­му счас­тли­вых лю­дей, ко­торых ждёт свет­лое бу­дущее, очень ма­ло.

      — Не сто­ит, — от­ве­чаю пар­ню.

      — По­чему же? Вот уже пол­ча­са Вы си­дите од­на. И я один. По­чему бы двум оди­ноким лю­дям не по­бол­тать, скра­сив вре­мя друг дру­гу? Тем бо­лее, я не хо­чу, что бы та­кая ми­лая де­вуш­ка ску­чала.

      Знал бы он, что уже ко­торый век зер­ка­ло от­ра­жа­ет «та­кую ми­лую» ша­тен­ку двад­ца­ти пя­ти лет, уж точ­но бы не был так бес­пе­чен. А уж уз­най о мо­ём да­ре, так во­об­ще пос­пе­шил бы уда­лить­ся.

      Я смот­рю в его зе­лёные гла­за. Стре­митель­ный взлёт по карь­ер­ной лес­тни­це, бе­зум­ная лю­бовь. Но и у его ис­то­рии ко­нец пе­чален. Пре­датель­ство, из­ме­на и оди­ночес­тво. Яс­но ви­жу, как че­рез двад­цать лет он си­дит в этом же са­мом ка­фе за мо­им сто­ликом. За­бав­но то, что он вспом­нит тут та­инс­твен­ную кра­сави­цу с пе­чаль­ны­ми гла­зами, си­дев­шую здесь ког­да-то в оди­ночес­тве.

      — По­верь­те, луч­ше не на­до, — ка­чаю го­ловой я, — всё рав­но ни­чего хо­роше­го Вам это зна­комс­тво не при­несёт.

      — С че­го Вы это ре­шили? — отод­ви­гая стул, он са­дит­ся нап­ро­тив ме­ня.

      — С че­го? С то­го, что я знаю ку­да боль­ше Ва­шего.

      — Что к при­меру?

      — К при­меру, вы вспом­ни­те ме­ня че­рез двад­цать лет, — от­ве­чаю я, вста­вая из-за сто­ла и ос­тавляя день­ги за ко­фе. — И да, будь­те ос­то­рож­ней на лы­жах. Пе­релом — это не смер­тель­но, но до­воль­но не­удоб­но.

      По­кидаю ка­фе, а па­рень удив­ленно смот­рит мне вслед. Не­ожи­дан­но он ки­да­ет­ся за мной.

      — Шу­тите? — улы­ба­ет­ся он, идя ря­дом со мной.

      — Ни­чуть.

      — Стран­ная Вы.

      — Не то сло­во. По­это­му об­щать­ся нам с ва­ми нет не­об­хо­димос­ти.

      — По­чему это?

      — Вам нра­вит­ся об­щать­ся со стран­ны­ми людь­ми?

      — Ни­ког­да не раз­го­вари­вал с ни­ми. Приз­най­тесь, Вы всё при­дума­ли, что­бы за­ин­те­ресо­вать ме­ня?

      — Де­лать мне боль­ше не­чего. Все­го доб­ро­го, мо­лодой че­ловек, — я ус­ко­ряю шаг. - "По­пал­ся же нас­тырный тип. Да и кто ме­ня за язык тя­нул про лы­жи и вос­по­мина­ния го­ворить".

      — Ну, ку­да Вы так убе­га­ете? Мо­жет, Вы моя судь­ба!

      — Не ина­че. У ва­шей судь­бы чер­ные во­лосы до плеч и го­лубые гла­за.

      Мо­жет, хоть это зас­та­вит его пос­чи­тать ме­ня су­мас­шедшей и ос­та­вить в по­кое.

      — Ни­ког­да не лю­бил брю­неток, — сме­ёт­ся па­рень, — Ска­жите же, хо­тя бы, как Вас зо­вут.

      — Ка­кая раз­ни­ца, как ме­ня зо­вут. Мы с Ва­ми боль­ше не встре­тим­ся.

      — И с че­го Вы это взя­ли?

      — Ви­жу.

      "Ну что за нас­тырный тип? Обыч­но пос­ле па­ры ми­нут раз­го­вора со мной все нор­маль­ные лю­ди спе­шат уб­рать­ся от ме­ня по­даль­ше. Эф­фект обыч­но уси­ливал хо­лод­ный взгляд уголь­но-чёр­ных глаз. Вот и сей­час я не по-доб­ро­му по­коси­лась на не­го. Но и это не по­мог­ло".

      — И что ещё Вы ви­дите? — про­дол­жал улы­бать­ся па­рень.

      Пос­мотрев ему в гла­за, я рез­ко ос­та­нови­лась, удив­ленно хло­пая рес­ни­цами. И удив­лять­ся бы­ло че­му. Я не ви­дела его бу­дуще­го, хо­тя ми­нут де­сять на­зад яс­но раз­гля­дела его судь­бу. Пом­ню, моя нас­тавни­ца го­вори­ла о том, что всё же бы­ва­ют лю­ди, спо­соб­ные из­ме­нить своё бу­дущее уси­ли­ем во­ли или же­лани­ем. И тог­да мы не мо­жем уви­деть жизнь че­лове­ка, да­же ес­ли до это­го и ус­пе­ли раз­гля­деть, что че­лове­ку су­лят Бо­ги. Имен­но та­кие лю­ди мо­гут быть ря­дом с по­доб­ны­ми мне. Но по­доб­ное слу­ча­ет­ся нас­толь­ко ред­ко, что это воз­ве­дено чуть ли не в ранг ле­ген­ды.

      — Всё в по­ряд­ке? — взвол­но­ван­но за­гово­рил па­рень, со­зер­цая зас­тывшую ме­ня.

      Не­ожи­дан­но я зас­ме­ялась. Впер­вые, на­вер­ное, лет за де­сять. Нет, ес­ли мой но­вый зна­комый не пос­пе­шит уб­рать­ся от ме­ня ку­да по­даль­ше сей­час, это точ­но судь­ба! От по­доб­ной мыс­ли смех уси­лил­ся.

      — Из­ви­ните, — вы­гово­рила я, с тру­дом спра­вив­шись со сме­хом, — пой­дём­те-ка ку­да-ни­будь, по­ка я ещё не всех про­хожих пе­репу­гала.

      Па­рень ед­ва не под­прыг­нул от ра­дос­ти, не по­верив в то, что я, на­конец, пе­рес­та­ла от не­го убе­гать.

      А мо­жет луч­ше в ка­фе? — ос­то­рож­но уточ­нил он.

      Вновь смот­рю ему в гла­за. Ту­ман нем­но­го рас­се­ял­ся, но бу­дущее все рав­но не точ­но. Кар­тинки, что я ви­дела, пе­реп­ле­та­ют­ся с дру­гими, на ко­торых мы с ним ря­дом. Ин­те­рес­но, ин­те­рес­но. Хо­тя, что важ­нее, как он вос­при­мет мою ис­то­рию о мо­ём да­ре? Лад­но, это мы уз­на­ем поз­же. Хо­тя, это я вряд ли уви­жу, ведь это и бу­дет глав­ным ре­шени­ем, за­вися­щим от не­го.

      — Мож­но и в ка­фе. Толь­ко не в то, где мы бы­ли. Вы от­ту­да убе­жали, не рас­пла­тив­шись.

      — Я знаю ещё од­но хо­рошее ка­фе. Это точ­но судь­ба, — счас­тли­во улы­бал­ся па­рень, — на­ша с Ва­ми встре­ча.

      — Судь­ба, как вет­ря­ная жен­щи­на, — про­из­несла я сло­ва сво­ей нас­тавни­цы, — ни­ког­да не зна­ешь, что от неё ждать.