Предисловие
История эта произошла с моим довольно таки старым и верным другом. В свою очередь, история эта чертовски невероятна, бьюсь об заклад, что из всех причастных к этой истории, вера в нее есть только у меня… ох, что же это я, позвольте мне начать с самого начала!
Началось все с того что однажды, мой давно знакомый, еще с университетских лет товарищ вдруг куда-то пропал, его не было дома, он не отвечал на звонки, его не мог найти никто. Все сбились с ног в поисках, но даже поиски полиции не смогли нам помочь, однако, мы, его друзья неким шестым чувством знали - наш добрый друг пребывает в здравии, а не лежит например, в сточной канаве. Со временем, нам стало ясно, что он не убит или еще что-то страшное, нет! Он ушел самовольно и, мы надеялись, что он рано или поздно вернется, объяснит свое исчезновение, и все мы посмеемся над самими собой за столь панические настроения. И он вернулся! Спустя год после своего исчезновения.
Как-то вечером я лежал в своей кровати, проводя время за чтением, раздался звонок, и голос на другом конце провода оказался до боли мне знаком.
- Друг мой, я рад, что смог так быстро до тебя дозвониться! Извини что так поздно, но прошу, зайди ко мне к 12 часам, я все объясню.
- Я... алло... да, кончено приду! Но где ты был?! Мы все тебя искали, но без результата, ты словно бы сквозь землю провалился!
- Терпение, я все скажу у себя дома в 12, не опаздывай, - с этими словами он положил трубку, а я, забыв свое недавнее занятие, побежал одеваться. Выскочил из-под одеяла и кинулся к шкафу, где быстро надел серые, мятые брюки и красный, растянутый свитер. Накинув ботинки и легкий светло-серый плащ, я направился вон за двери.
На улице был легкий, но уже по-осеннему прохладный дождь, а безлюдные, умиротворяюще пустынные переулки неровно освещались фонарями, в свете которых лениво опадала желтая листва. Быстрым шагом я направился по безлюдной аллее, идя по лужам как солдат на марше, не замечая, как промокает под дождем голова. Старые ботинки, похоже, прохудились не только в одном месте, отчего ноги почти сразу промокли, от чего я лишний раз проклял себя за забывчивость хорошенько их проклеить.
Квартирные трехэтажные дома со штукатуркой желтоватого оттенка закончились, и я выходил к частным домам, отделенным от городской застройки дорой с разделительной аллеей посередине, по которой прохаживался одни единственный прохожий, крепко о чем-то задумавшись.
В голове был вихрь мыслей и дум по поводу звонка, я словно не видел куда иду, ноги сами шли к нужному дому, столь привычен для меня этот маршрут. Наконец появилось жилище моего товарища, небольшой двухэтажный дом, второй этаж которого был прямо под конусообразной крышей, отчасти являясь и чердаком. Дом был из красного кирпича и имел зеленую шиферную крышу. На первом этаже, в двух окнах горел свет, за занавесками мелькали тени людей, крайне знакомые надо признать тени! Войдя в не запертую калитку, пройдя мимо клумбы цветов и разросшегося грушевого деревца, я постучал в массивную дубовую дверь. Послышался моментальный щелчок, словно меня уже поджидали за дверью. Она отворилась, и передо мной предстал давний и верный друг.
Он исхудал за последний год, длинные светлые волосы его стали, кажется раза в два длиннее, появилась не совсем опрятная борода, а голубые глаза его были уставшими. Я понял что он созвал всех сразу после того как появился сам. Мы пожали друг другу руки и по-дружески обнялись, жестом он указал мне проходить в гостиную. Скинув ботинки и пальто, я вошел в залитую мягким светом комнату. В центре располагался низкий журнальный столик, на котором стояли пять бокалов и бутылка дорогого виски. По длине столика размещались два синих, с красными узорами на спинках дивана, а по ширине два таких же синих кресла. На стенах развешаны различные картины, в основном, с моими любимыми натуралистическими сюжетами, между двумя окнами гостиной стоял телевизор, и хорошо ухоженное лимонное дерево. Спустя год, все оставалось неизменно, видно за домом был хороший надсмотр со стороны близких нашего друга.
Помимо меня в комнате были и еще люди, которых я, имел удовольствие знать. Тот, что в пиджаке, худосочный и с плавающим по окружению взглядом был наш общий знакомый по имени К., бедный писатель, которого все считали за негра в литературном мире. Господин с почтенной окладистой бородой лет пятидесяти был мой дальний родственник, преподаватель истории в городской школе по имени П. Далее, средних лет мужчина с явными признаками ожирения, с обрюзгшим лицом и заплывшим взглядом, сидевший почти по всей площади дивана, лениво потягивая алкоголь, звался С. Он был наш (кроме учителя, конечно) одноклассник, который сейчас работал врачом-окулистом. Все трое повернулись ко мне и поочередно подали мне руки. Я с искренней улыбкой на лице (было приятно их всех увидеть) пожал им руки и сел на диван рядом с полным одноклассником.
- Заметили, наш общий знакомый несколько растрепан и утомлен, он позвал нас, как только появился? – прокуренным голосом спросил писатель. (Он стоял возле окна и вглядывался в ночные сумерки).
- Скорее всего, да, у него явные признаки истощения! Он мог бы сначала отдохнуть и привести себя в порядок, а не насиловать себя и не отвлекать людей от их занятий, - отозвался окулист, отрываясь от бокала.
- Ха-ха, о каких занятиях ты говоришь? – сказал учитель, поглаживая бороду, он продолжил, – в такое время ты занят только одним, пребыванием в царстве Морфея, и поверь увидеть друга, который пропал без вести почти год назад куда лучше твоего «важного занятия», - поднялся легкий смех, а окулист пробулькал в стакане невнятный ответ. Наконец, появился он, одетый в домашние штаны серого цвета и белую майку. Руки его были в явно глубоких, но уже давнишних порезах. Он мерно прошел через комнату и сел в кресло, налив себе бокал виски.
- Я так рад снова вернуться в лоно цивилизации, и увидеть всех вас! То, что со мной приключилось действительно крайне необычно! Прошу, присаживайтесь, – отпив немного, он продолжал, - как бы невероятно это не звучало, поверьте, всё, правда,
- голубые глаза блеснули огоньком задора, все уже расселись в ожидании повествования и ответа на наши вопросы.
И, мерно полился рассказ!
История
Год назад, в день своего исчезновения я прогуливался в здешних лесах, вы наверно знаете, они совсем близко от нашего города. И тут, как назло, я попал под дождь, стоит сказать тут и моя вина, тучи ходили тогда с самого утра, да и по радио прогноз погоды был неутешителен. Дождь, однако, оказался не долгим, я с легкостью и, не промокнув переждал его под раскидистыми ветвями старого дуба. Сразу после дождя выглянули лучи солнца, иногда еще скрываемые тучами, я продолжил свою прогулку, и выйдя на лесную поляну что я увидел, радугу! Она, шля прямо с центра поляны, и уходила вверх, не веря своим глазам и списывая на оптические галлюцинации, я подошел к ней, она стояла на месте, и можно было коснуться ее. Я видел прямо пред собой нежные переливы радужных цветов, которые плавно переходили от красного к желтому цвету, от желтого к синему и так далее. В этих переходах я смог различить и другие, до этого невиданный мной цвета, но назвать их я сейчас в затруднении, ибо слов таких, к сожалению не знаю. Одним словом, обычное оптическое явление было осязаемо! Можно было коснуться и ощутить это прекрасное природное явление.
Повинуясь неконтролируемым импульсам, я вошел в радугу, и то, что я ощутил, не поддается описанию. Тело мое, словно потеряло вес, стало эфемерно и как будто даже призрачно. Такой легкости я не ощущал еще никогда. И что бы вы думали, я стал подниматься по дуге вверх! Словно на лифте, смешиваясь в радужных цветах, медленно поднимаясь, видел наш лес, город и окрестности с высоты птичьего полета, сквозь меня пролетел клин уток, словно моего тела и не было как физического объекта! Вскоре я поднялся так высоко, что скрылся в облаках; массы серых туч плыли передо мной, а я плыл сквозь них.
Подумав, я заметил, что холода не ощущалось, было приятное тепло, исходившее от оранжевого цвета радуги. Трудно сказать, сколько я так пробыл, перелетая по радужной дуге, но тучи стали подниматься, а я наоборот опускаться.
Взору открылся безбрежный океан, а радуга несла меня на единственно видимый небольшой остров с малой группой островков на северной его части. Я смог разглядеть островок отчетливее, когда стал опускаться к нему ближе. В основном поросший хвойными деревьями, островок еще имел небольшие горы на севере, где были островки поменьше, с этих гор текла небольшая речушка, и воды ее неслись через весь остров на юг, изредка виляя и впадая в океан. Еще я заметил несколько деревень и городок, показавшийся мне памятником архитектуры века так XIV. Что это за место? Как мне вернуться обратно? Я не знал что делать. Находясь в блаженных раздумьях, а волноваться в радужном потоке не хотелось совсем, я незаметно для себя осел на влажную траву. Радуга постепенно растворилась, и я оказался на потерянном в океане острове, похожим на средневековый памятник.
Сидя на траве, я оглянулся: небольшая опушка в кольце еловых деревьев, где-то дятел отбивал барабанную дробь, где-то кукушка считала годы моей жизни, комары, приветив нового гостя в их владениях, слетелись попробовать на зубок, кто к ним пожаловал. Поднявшись на ноги и ощутив прилив сил, будто меня, как старый механизм перебрали, смазали и с нежностью мастера собрали обратно. Я отправился к тому городку на южном побережье, найти его было легко, он располагался на речке, а ее отдаленное журчание слышалось сквозь деревья и птичью трель.
Ловко и играючи перескакивал я валежник, уварачивясь от колючих веток, обходя плотные кустарники, шел сквозь лес, при этом, не теряя из виду поблескивающую на редком солнце водную гладь. Вскоре я вышел к тому городку, каменные стены его выросли передо мной неожиданно, поросшие мхом они стояли величественно и внушали уважение к своей персоне. Решив, что лучше идти влево, я отправился вдоль стен, из-за которых доносился городской гам. Деревья становились все реже и реже и наконец, появился небольшой поселок, располагавшийся возле главных ворот города.
Я оказался на оживленной улице вымощенной деревом, Тут была таверна (судя по вывеске в виде кружки пива), опрятные бревенчатые домики с небольшими участками на задних дворах, где соседствовали капуста, картошка и различные сарайчики видимо для хранения провизии. Люди, ходившие по деревянной улице, удивленно и подолгу меня рассматривали, словно диковинного зверя. Кучер, сидевший на повозке груженной яблоками, окрикнул меня словами, которые состояли из неизвестных мне слогов и букв, но при этом, уж не знаю как, я все равно распознал смысл его слов, который заключался: «С дороги, раззява!». Озираясь по сторонам, мне было очень непонятно что это за место, кто все эти люди и почему я словно совершил путешествие в прошлое? Решив, что лучше провести разведку в этом странном месте я пошел в город, ворота которого были раскрыты, с двух сторон стояли два стражника облаченных в латы и держащих по алебарде каждый. Подойдя к ним довольно близко, они вдруг опустили свое оружие крест-накрест, тем самым не давая мне ходу. Все так же оперируя неизвестным, но все равно ясным языком, они в один голос пробасили.
- Кто таков? И что нужно в нашем граде?
- Я… житель небольшого городка, вышел на прогулку и прилетел к вам по радуге! - скорее от волнения, я решил сказать им правду и тут же одумался, какой глупец! Наверняка они подумают, что я ненормальный. Но фортуна благоволила в тот день, стражи не только распознали мои слова (наверняка мой язык для них оказался таким же вычурным как показался мне их), но и поверили тому, что меня принесла сюда радуга. Переглянувшись, один из них схватил меня рукой закованной в латы, и сказав: «Идешь со мной» повел меня через весь город к каменному замку, который к слову был красив и являл жемчужину средневекового зодчества. Из белого и отполированного камня, замок имел форму квадрата, но эту, не очень красивую по природе своей фигуру, разбавляли круглые бастионы на каждом углу этого квадрата. Стены дворца опутывала какая-то ползучая трава, не знаю какая, а на бастионах реяли флаги, наверное, местного правительства. Вообще, весь город был из камня, но остальные дома были более серого оттенка и не так бросались в глаза как главный дворец. Двух и даже трех этажные дома с черепичными конусами крыш довольно уютно дымили своими трубами, на первых этажах почти везде располагались всяческие мастерские, магазинчики и заведения. Городские жители одеждой отличались от тех, кого я видел за стенами. Если там люди были одеты в простые льняные рубахи, дешевые парчовые штаны и платья, то здесь, общество пестро расхаживало в шелках, дорого убранных одеждах, некоторые вальяжно размахивали тростями.
Удивительное место, подумал я и действительно, объяснений найти было невозможно. Мы подошли к парадному входу в замок, здесь так же стояли двое стражей, но одеты они были более парадно и держали руки на ножнах мечей, нежели их коллеги на воротах, дежурившие с алебардами. Латник, сказав, что я «радужный путешественник» передал меня нарядному стражу, тот кивнув, повел меня в замок. Внутри было не менее красиво, чем снаружи, у стен шли искусно выполненные клумбы с различными цветами и деревцами, над клумбами лениво покачивались знамена, на которых половинка головы льва смотрела вверх, вторая половинка головы в виде орла смотрела вниз. Головы были золотые на красном фоне. В воздухе витал стойкий аромат душистых цветов. Мы прошли по небольшому коридору с несколькими дверьми, и вышли в тронный зал. Там в дневном свете украшенным через цветные стекла с разными сюжетами, видимо из взятыми из истории островного народа, на троне сидел король. Он был в богатой, золотой короне, украшенной драгоценными камнями и длинной мантии, кольчужный нагрудник поблескивал серебром, перстни играли изумительными аметистами, король явно был не бедный! Он вальяжно восседал на своем троне, вокруг него стояли дворяне и дворянки, за ними неуловимыми метались виночерпии, стража стояла как по струнке, не смея делать ни единого движения без команды. Вдруг наступила тишина и все пристально наблюдали за мной, а я стоял в центре этого зала и косился на зеленые ковры у себя под ногами.
- Что делаешь в моем королевстве? - устало, словно зевая, спросил король.
- Меня волей случая принесла сюда радуга, если бы вы показали мне дорогу обратно, я бы с радостью ушел.
- Уйти с моего острова? Это не возможно. Впрочем, ты говоришь про радугу, у нас есть легенды, что время от времени наша довольно непослушная радуга приносит путников, я устал подписывать указы о ее казни, устал приказывать принести мне золота, а не разных бродяг! Но, как мудрый король, я черпаю пользу ото всего, может быть, ты мне пригодишься.
- Для чего пригожусь?
- Ох, какие вы люди с радуги не воспитанные! Я король - говорю, что ты пригодишься, задавать вопросы не нужно, а нужно подчиняться!
В этот момент меня обдало гневным ветром, кто этот самодовольный выскочка! И почему он, гражданину свободной страны отдает такие приказы, словно я его подданный?
- Ваше величество, что бы быть более для вас полезным, я должен знать, в чем требуется моя помощь.
- Ах, да, тебе же надо еще все объяснять, ох как это утомительно, проще было бы тебя казнить… но да ладно, видишь ли, мой народ меня не любит, – огорчился король и подпер щеку рукой, – мой верный советник докладывает о смуте против меня, и, может быть, ты мне подскажешь что делать? Последний принесенный этой вредной радугой по легенде был умен и умел колдовать, может, и ты можешь, поэтому вот мой королевский указ – подави смуту и заставь народ снова любить и уважать меня!
Вдруг парадные двери с шумом отворились, в них стоял полный человек дворянской наружности, пыхтя как старый паровоз, он подбежал ко мне и ударил перчаткой.
- Бродяга! Я вызываю тебя на бой! Бейся или умри!
- А, это снова вы, Борзаваль… оставьте его, я отменяю ваш бой.
- Но ваше величество! Мои прадеды вызвали на дуэль последнего радужного путника и убили его в честном бою! Это мой долг перед предками! – с этими словами дворянин поднял над собой старый револьвер «Кольт». Я не смог себя сдержать и обратился к королю, что б он позволил мне подержать его в руках. Он, на удивление согласился, что б, наверно лишний раз позлить сера Борзаваля. Тот с очень недовольным лицом все же подчинился. Взяв револьвер, я понял, что он уже довольно стар. На коробе возле барабана мелкой гравировкой по английский было написано «Луи Лепренсу, подарок из США» .
……………………………………………………………………………………………….
- Извини друг мой, но как ты сказал, Луи Лепренс? - подскочил историк, очень внимательно слушавший рассказ. Он сказал это так резко, что окулист проснулся, и ему снова пришлось тянуться за бокалом.
- Да, если память не изменяет, там было это имя, - почесав в затылке, ответил наш давний друг, – ты знаком с ним?
- Не лично конечно, он пропал в конце XIX века, а был он первым кинематографом, - неизменно поглаживая бороду, историк тоже взялся за бокал, довольный тем, что смог блеснуть знаниями истории.
- Получается, я не первый кто решил прогуляться по радуге, - пожал плечами наш общий товарищ.
И рассказ продолжился.
……………………………………………………………………………………………….
Прошла примерно неделя. Я обвыкался к новым условиям своего сильно упростившегося быта. На острове не вели календаря, потому пришлось заводить свой, но от пережитых потрясений я быстро сбился со счета. Король поселил меня в маленькой комнатушке на втором этаже своего замка, два маленьких оконца выходили одно на океан, второе на городок. Убранство моего нового дома было не особо шикарным, односпальная кровать из какого-то светлого дерева, стол с двумя стульями и небольшой сундучок. Возле моей двери постоянно дежурил страж, который приносил еду и воду и сопровождал меня, если я вдруг захочу прогуляться. Я понимал, что уйти так просто этот напыщенный король мне не даст, а значит, нужно было сделать так, что б народ снова его любил. Сказав королю о том, что мне нужно узнать мнения жителей острова, а потому нужна карета или что-то подобное, он сильно разозлился, говоря что «карета может быть только у него», мне же он выделил старую, скрипучую телегу.
Стоял пасмурный день, мелко моросил дождь, я все еще ходил в своей ветровке зеленого цвета и черных штанах, хоть мне и предлагали местный вариант одежды. Нацепив капюшон ветровки, я уселся в телегу и велел кучеру отвезти на самый север и так снизу-вверх объездить как можно больше селений. Стражник, сидевший рядом, косо поглядывал на мои наручные часы. Заметив это, я решил, что надо устанавливать дружные контакты с местными.
- Это часы, знаешь что это?
- Нет, не знаю и знать не хочу, - он хотел показать безразличие, но молодое лицо его выдавало жуткий интерес к бегущим стрелкам.
- Смотри, – я снял их и протянул стражнику, – большая стрелка это минуты, тонкая стрелка, что быстрее всех бежит по кругу это секунды и маленькая часы, - он заворожённо наблюдал за ловко пойманным в механизм временем, по лицу его можно было сказать, что это величайший механизм который он когда-либо видел.
- У тебя дома много таких? - спросил он, не отрывая взгляда от циферблата.
- У меня дома это считается безделушкой, так как есть более сложные механизмы и устройства, - молодой стражник начал жадно расспрашивать о том и о сем, пока чахлая лошаденка ленивым шагом волокла телегу груженую нами (пешком было бы быстрее!), я успел рассказать ему о машинах, телевизорах и радио. Стражник слово дитя слушал меня, раскрыв рот, и всякий раз восклицал «чудо!». Кажется, я тогда понравился этому человеку, он уже был менее молчалив и более мягок ко мне, наивность и простота, давно я не видел это в людях.
Кучер противным, гнусавым голосом провозгласил первое селение «Громкий топор». Здесь жили лесорубы. Местные, поглядев на нас, как ни в чем не бывало, занялись своим делом, только изредка косо поглядывая на королевского стражника в нарядной форме. «Ой, я глупец!» ведь надо же было переодеть его в простые одежды, попробуй теперь выведать настоящее мнение жителей. С трудом уговорив стража ждать меня, отдав в залог даже часы, я отправился в селение. Первым попавшимся человеком был крепкий лесоруб, который сидел на пне только что сваленного дерева.
- Привет тебе.
- И тебе сотню деревьев свалить, ты хто? - он окинул меня оценивающим взглядом.
- Я бедный путник, отец мой, – перейдя на шепот, я продолжил, – отец мой, очень не любил нашего короля, и перед смертью заклял меня найти его единомышленников, вот и хожу, что б потом его гнев меня не проклял! - лесоруб оглянулся по сторонам, видимо он не увидел, что я прибыл вместе со стражником на телеге. Встав и подойдя ко мне вплотную, он чуть ли не на ухо сказал.
- Чудно одет! Из рыбаков что ли? Мы его тута все не любим, отец твой дело говорил, даже больше скажу, ходит слух не платить оброки королю! - при этих словах, высокая и мощная фигура его сгорбилась, так и жалась к земле, – не платить и все тута! А если этого будет мало, мы всем островом пойдем на город короля! Твой отец был бы наверно очень доволен таким походом.
- Давно ему надо было показать, кто мы есть, - поддакнул я, – а, из-за чего именно ваше село недовольно королем?
- Он зол и жесток! Разве ты не слышал, сколько указов о казни он подписывает за день? Феодалы все больше и больше требуют оброков, а королевские стражники слишком грубы с простым народом, так было всегда и династия ничего с этим не делает, а только все усугубляет. Горняки на севере, на грани голода, а руды и камня требуется все больше, землепашцы на востоке валятся с ног от усталости, а скотоводов на западе лишили всего скота только за то, что они плохо отозвались о сборщиках оброка, хотя на деле ничего такого не было, а был всего лишь мерзкий поклеп одного из стражников! Истинный король был только Барувар Мореход!
Расспрашивать дальше не было смысла, однако мне стало интересно об этом Мореходе, но, что бы не вызвать лишних сомнений, кто он такой спрашивать не стал.
- В любом случае, я простой путник поддерживаю вас, если будет восстание я стану в его рядах, - с этими словами и разошлись. Так мы ездили по селам острова три дня, самые недовольные жили ближе к трону, наименее враждебные короне оказались на самом севере, в рыболовецких островных поселениях, там часто говорили, что особо не знают и знать не хотят короля, но если бунт будет, они его поддержат. Я размышлял, какой наивный народ! Все так легко говорят то, что думают, а королевские шпионы не пользуются такой феноменальной простотой местных жителей, такое ощущение, что здесь практически не было лжи. Король был жесток и самовлюблен, глуп и избалован, мне очень не хотелось, что б события принимали кровавый оборот, как это было в нашей печальной истории свержения монархий. Но что можно сделать, когда народ страны хочет свержения самодержавия? Конечно же, ограничить власть монарха и дать часть власти народной части, в теории мой замысел был вполне рабочим, а намеренья мои были крепки как никогда.
Вернувшись во дворец после трех дней объезда острова, король жадно начал меня расспрашивать.
- И так, что ты выяснил?
- Ваше величество, все селения от стен города до гор и островов севера не поддерживают вас, если вы и дальше будете проводить подобную политику, вас ждет бунт.
- По-ли-ти-ку? - по слогам выговорил король и засмеялся, засмеялись и дворяне, – какие у вас странные слова! Я велел тебе сделать, так что б народ любил меня, а ты говоришь мне непонятные слова!
- Это я и хотел с вами обсудить, что б избежать гнева, вот что я предлагаю делать… - и начался длинный, монотонный монолог как королевской династии не запачкать руки в крови и выглядеть как правительство разумное. Чем дальше я говорил, тем большее мрачнели лица присутствующих.
- То есть, – произнес задумчивый король, – ты предлагаешь ввести э… констита, как то там, и народный собор, которые будут меня всячески ограничивать и контролировать?
- Совершенно верно, иначе, ваше величество, вас неизбежно ждет крах, вполне вероятно вы этого не застанете, но ваши наследники сполна попробуют народный гнев.
- Смешно, мои воины легко подавят любое восстание!
- Вполне вероятно, что ваши войска взбунтуют тоже, в нашей истории это было очень много раз, и монарх, до последнего думая что окружен верными слугами погибал от самых доверенных и приближенных, - король все хмурился, как внезапно, в зеленых глазах его промелькнул задор.
- Дерзкий наглец! А знаете, мне даже это любопытно! Нам это будет знатным спектаклем, бродяга! Построй нам этот свой народный собор!
С этими словами он поднялся и окруженный многочисленной свитой удалился, меня же, толкая в плечо, повели в свою комнату на верхнем этаже. Ему все это кажется шуткой и несерьезным делом, это сыграет мне на руку, думал я, лежа на жесткой и неудобной кровати. Нужно только грамотно все обдумать и построить, я желал жителям острова лишь добра…
И так, началась моя политическая работа. Превратить абсолютную монархию в нечто с демократическим оттенком по взмаху палочки невозможно, для таких кардинальных изменений требуется значительный отрезок времени. Потому, в планах я вынашивал нечто похожее на парламентскую монархию. В итоге должно было получиться аналог схожий на Британскую систему политического устройства, но полномочий для короля следовало оставить больше, и по истечении времени их сокращать при этом наращивая реальную власть выборного органа. Что бы ни терять времени даром, я посоветовал королю организовать выборы в двухпалатный Народный Собор, соответственно все ему, объяснив для чего это требуется. Численность населения острова мне была не известна, но это и не требовалось, меня осенило, что лучше будет набирать количество участников собора по количеству поселков вне стен столицы, их насчитывалось девятнадцать. Девятнадцать человек в «Народном Соборе» и шесть человек в «Дворянском Соборе» (по количеству городских кварталов). Ах, да! В своем рассказе я совсем забыл сказать, что это не типичное феодальное общество, какое мы знаем из нашей истории. При всем, что была сильная королевская власть, феодальная система, хоть и крайне малочисленная, это общество, похоже, было абсолютно светским! По крайней мере, в течении всего времени что я провел там, мне не встретились предметы или обряды какого либо культа, остров явно очень занимателен.
В течении первого месяца я нажил как сторонников так и врагов. Конечно, называть их либеральной или консервативной силой было нельзя, это были просто дворяне, которые от скуки либо мешали мне, либо старались чем-то помочь. Так, однажды холодным и дождливым вечером, когда я на досуге изучал историю островитян, ко мне пришел старец, в длинной серой рясе и бородой почти до пояса, он был сутул и не высок, а глаза его излучали бесконечную усталость.
- Я рад приветствовать тебя, имя мне Ворчуний Звездочет, - сказал старик, проходя к стулу и кряхтя на него садясь.
- И тебе привет, - поприветствовал я его, вставая с кровати и откладывая книгу.
- Я долго думал над твоими словами, чужестранец, то, что ты хочешь для нас сделать это… нам в диковину, не думаешь ли ты, что это навредит?
- Может и навредит, но если не сделать этого, то последствия могут быть еще страшнее! Я знаю это из нашей истории.
- Может лучше оставить все как есть, а тебе дать нам возможность двигаться самостоятельным путем? - старик хмуро смотрел на меня из под бровей, густых и седых.
- Ворчуний, у вас есть корабли?
- Да.
- Вот и представь что я для вашего корабля как вперед смотрящий, сижу на мачте и наблюдаю горизонт, а горизонт окрашен пурпуром возможных беспорядков, и я предлагаю немного сменить курс в спокойные воды.
- Что ж, я не буду тебе мешать, более того, даже помогу, но ответь путешественник по радуге, быть может, пройти через этот пурпур такая же часть нашего пути, как и ваших народов, которые постигли упоминаемые тобой беспорядки?
Да, старик явно был умен! Я десять раз пожалел, что он не их король.
- Ты не понимаешь, Ворчуний, на то она и история что бы ни наступать на одни и те же грабли бесконечное число раз, уверен, вам это только пойдет на пользу.
- Ну что ж, вижу твой настрой помочь нам серьезен, а я, в свою очередь, помогу тебе, чем смогу.
- Спасибо тебе, чувствую, что ты еще сыграешь свою роль в нашем деле.
Он отпил из деревянного стакана глоток воды и, попрощавшись, шаркая кожаными башмаками удалился. Затем, в последующие дни ко мне не раз захаживали скептически настроенные дворяне, хорошо, что королевская стража даже с ними особо не церемонилась.
- Эй, бродяга! Я выбил бы тебе зубы, но почему я должен улучшать твой внешний вид? - слышались оскорбления со стороны, казалось бы, самой культурной и воспитанной части островного населения. На них я старался не обращать никакого внимания, ведь вреда от них как от назойливого комара в душную ночь, неприятно, но не смертельно.
Пока разрабатывался проект Собора, вовсю шли выборы в селах королевства. Люди в них сразу же дружно выбирали самых инициативных и честных (хотя они тут все были крайней степени честные) и уже присылали их в город, при том, что я и мои немногие помощники вроде Ворчуния и его друзей, не успевали создавать нормы и правила заседаний, структуру, полномочия и так далее и тому подобное. Не было и зала заседаний, король наотрез отказался строить для этого дела отдельное здание, а давать вход простолюдинам в свой дворец и вовсе не собирался, дело, опять же, спас Ворчуний, он отдал свой двухэтажный небольшой особняк, прямо на набережной города, откуда открывался замечательный вид на море. Опущу мелкие и скучные подробности того как я дни на пролет сидел и продумывал Народный Собор, начну с первого дня его работы!
И так, стоял дождливый холодный денек, с океана шел прохладный ветер, сырость которого усиливала холод в разы. Мы расположились на первом этаже временного здания Народного Собора, толпа, которая окружала всю прилегающую к дому территорию, ликовала, она не понимала что, собственно здесь будет и для чего, но в их глазах этот Собор выглядел как оплот светлого завтра.
Ворчуния мы решили сделать председателем Собора, он как никто другой подходил на эту должность.
- Тишина в зале! - неожиданно громко пробасил старик. Все умолки, лишь трещали паленья в большом камине. Председатель стоял за трибуной, которую сделал местный плотник, освещаемый серым светом из окна, он смотрелся несколько зловеще. Полукольцом вокруг трибуны расположились девятнадцать, тесно сидящих друг к другу «соборных глашатаев».
- Наш собор начинает свою праведную работу, не подведем же его своим скудоумием и корыстью, – Ворчуний прокашлялся, – первое, что нам надо сделать, это выбрать Дворянский Собор, внесите дворянские списки! - изящные расписные двери отворились и вошли слуги со стопкой бумаг.
- Зачем нам голосовать за дворян? Мы и без них все сделаем в лучшем виде, они только мешают, - послышалось из зала.
- Затем что Собор есть все наше королевство, дворяне такая же часть нашего народа, без них Собор не полон и утрачивается справедливость.
- Они столетиями были несправедливы к нам! С какой стати нам быть к ним справедливыми? Вставая с места, выкрикнул мужчина лет сорока.
- Потому что вы, благородный Крестьянский Собор, во многом лучше жалких дворян, и не опускаетесь до их уровня, - устало проговорил Ворчуний, понимая, что такие слова дорого ему обойдутся. А тем временем, простому народу такие речи пришлись по душе, они весело похлопали, и началось голосование за избрание Дворянского собора. О! Это было долгое и нелегкое дело. Началось массовое обсуждение, где невозможно было понять, о чем идет речь. Представители рыболовецких деревень собрались в одну кучку и начали забраковывать все предложения, представители землепашцев и скотоводов кричали громче всех и призывали выбирать кого угодно, только не дворян владевших их полями и пастбищами, по их словам, эти дворяне были самые жестокие, третьи угрожали уйти, если не будут предложены новые кандидатуры, кажется, это были добытчики камня. Такую вакханалию и фарс не мог угомонить даже мудрый Ворчуний. Но выстрел старого «Кольта» смог оглушить молодой Собор и все быстро замолкли. В дверях стоял дворянин Борзаваль. Он стоял с вздёрнутой рукой вверх, а из дула пистолета шел легкий дымок. Этот горе стрелок испортил такую отменную древесину потолка надо сказать!
- Господа, не будет ли вам в тягость, если я пронаблюдаю ваше собрание?
- Нет, здесь Крестьянский Собор, помимо всего, идет голосование в Дворянский Собор, по правилам, как тебе известно, дворяне не допускаются тогда когда идет голосование.
- Это ты придумал?
- Нет, данные правила придумал радужный путешественник, а теперь удались, иначе я зову стражу, - ох, не знаю, словами не передать всего того гнева который обрушил на меня Борзаваль своим взглядом, его толстое и сытое лицо искривила гримаса гнева, презрения и просто обиженного мальчишки. Он что-то выкрикнув, удалился.
- Чур, я за него! - крикнул бородатый мужчина в старой телогрейке, и гам продолжился, как ни в чем и не бывало.
Уже после, когда поздно вечером Собор, наконец, был окончен, мы сидели с Ворчунием в его кабинете на втором этаже. Кабинет был не так уж плох, три небольших окна выходили на набережную, у среднего окна был небольшой макет острова, сделанный хозяином дома. По двум стенам шли полки книг до самого потолка, а на третьей висели небольшие картины с изображениями, скорее всего предыдущих королей. Мы сидели за небольшим столом, где лежала недописанная книга, горящая свеча и небольшие весы. За окном была уже глубокая темень.
- Ох… если так будет каждый раз, я долго не выдержу, - проронил старик с уставшим видом.
- Это только начало друг мой, первый блин комом как говорят у нас, далее все будет улучшаться, нужно дать Собору время, ты видел, как ликовала толпа, когда мы только открыли двери и впустили участников? Через несколько дней Народный Собор начнет свою работу в полной мере, глашатаи провозгласят, что это заслуга вашего короля и все будут довольны! Теперь народу есть через что говорить, а король будет обязан слушать.
- И я до сих пор не могу понять, на каком основании король должен слушать этот Собор? Он - король, захочет - сможет повесить всех участников, включая дворян и никто ему не судья.
- Если он отважится так сделать, народный гнев не заставит себя ждать, остров мал, новости расходятся быстро, вот и представь, что в мгновение ока все бросят свои дела и станут осаждать город? Теперь король как бы связан с этим Собором, потому что Собор это народная надежда на лучшую жизнь.
- Ох уж не знаю… но время покажет кто был прав я или ты, - с этими словами мы разошлись. Я пошел прогуляться по городку. Тучи что хмурили небосклон днем, ночью разогнали ветра. Появилась мерцающая звездная россыпь и тонкий серп нарождавшейся луны. Идти было как то легко и непринужденно, особенно когда по настоянию некоторых дворян от меня, наконец, убрали вечное сопровождение из любопытного стражника, который, как потом дошли слухи с интересом пересказывал мои рассказы о технических достижениях. Освещенные факелами улочки словно плясали в неровном свете огня. В домах горели редкие свечи и лучины, кто-то читал, кто-то просто беседовал или размышлял глядя в ночное небо. Бесспорно, моя идея должна принести еще больший мир на этот и так мирный островок. Меня переполняла радость, словно какое-то грандиозное событие уже совершилось, и ты приложил свою руку к этому событию! Уже не помню, сколько я так ходил, но, кажется, под мой уход небо начало одеваться в предрассветный саван.
И так, господа, совершилось, прошли выборы в Дворянский Собор и два относительно работоспособных Собора были сформированы. Председательство было установлено, а нормативная часть, пусть и в самой сырой форме, но все же присутствовала. Это был «Первый Народный Собор имени короля Златопальцевого» (от большого количества золотых перстней надо думать). Даже дворяне, почуявшие свое влияние на корону были довольны Собору и с охотой пытались включиться в общую работу. Сначала, из-за ограничений помещения созывался Крестьянский Собор. Все делегаты дружно расселись, кто, шутя друг с другом, а кто поумнее, уже вынашивая свои предложения.
- Объявляю Собор открытым! - провозгласил председатель, и тяжелый камень ударил об специально подготовленную для этого доску. Все умолкли, появилось несколько рук.
- Ты, житель Рыбководья, сын Элуги Лодочника, имеешь честь держать слово?
- Да, почтенный Ворчуний, у меня есть предложение нашему Собору, - рыболов вышел к трибуне, где стоял председатель и перед своей речью громко, на весь зал ударил камнем.
- Родичи по острову, хочу предлагать я то, что бы его величество король наш, установил минимальный оброк, наши деревни бедны, рыба заходит редко и с каждым днем бедность все ближе подходит к нашим домам и семьям, знаю, что и в других селах имеются подобные проблемы, так давайте же все единогласно поддержим предложение о маленьких оброках! Что б семьи наши, жены и дети не знали более страшного голода!
- Д-а! - Раздался одобрительный возглас по всем местам, а за ними бурные овации. Сын Элуги сел, его дружески похлопывали по спине и хвалили.
- Тишина! – взял слово председатель, – кто за уменьшение оброка? - в ответ поднялись практически все руки, не поднимало всего несколько человек, – кто против? - поднялись три руки. И тут же их освистали все кому не лень, сидевшие близко даже плюнули в их сторону.
- Если есть возражения, прошу вас, поделитесь, здесь мы работаем над будущим нашего славного королевства и мнение каждого важно, - но противники низких оброков только лишь промолчали, - и так, единодушно принято, что королю следует снижать оброки до минимального уровня и держать их таковыми, - все захлопали. Далее, особенно интересного рассказать нечего, оставаясь пассивным наблюдателем, я никак не вмешивался вход работы. Крестьяне обсуждали посевы, охоту, добычу, дошло до того что они хотели составлять смету производства, так как чего-то не хватает, где-то что-то не работает и так далее, одним словом – процесс налаживался.
Но вот глухо простучал камень по крепкой древесине, и заседание было окончено. Толпа разошлась, но на их место уже стягивались дворяне, в дорогом убранстве, они были намного сдержаннее крестьян, и Ворчуний тешил надежду, что с ними хлопот будет меньше.
- Дворянский Собор объявляю открытым! Прежде чем выдвигать ваши предложения, надо решить один вопрос, - дворяне сидели притихшие, редко косясь на меня, – Крестьянский Собор ставит вам на обсуждение постановление для короля о снижении оброка до минимума, и держать его таковым в последующем, - началось негромкое, но живое обсуждение, дворяне понимали, как наверно это понимали и крестьяне, что два Собора зависят друг от друга, крестьян могут завалить дворяне, а дворян - крестьяне, здесь следовало вести игру. Обсуждение длилось недолго, и вот поднялась рука.
- Владетель серединных лесов, сер Иглоголов XIX, прошу вас, - со своего места поднялся уже в возрасте крепкий мужчина, держа спину ровно, как солдат, взгляд его, надо признать был неприятен своей пристальностью, он внушающим уважение голосом заговорил
- Обсудив такое предложение от черни, мы согласны его поддержать только в том случае если они увеличат доход своего труда, если король будет получать меньше с деревень, значит, он перекинет свой взор на нас, ювелиров, искусных оружейников, мастеров одеяния и так далее. Они на это не согласятся, это стоит признать, потому мы предлагаем изменить его, например, мои лесорубы должны отдавать 20 телег обработанного дерева короне, несколько телег на мои нужды и вдобавок, должны отдавать съестные оброки, как мне, так и короне. Мы предлагаем оставить оброк на производство, но практически убрать оброк на еду, у короля, как и у нас, есть свои неплохие сады и поля, и если крестьяне не будут давать еду, мы не умрем с голоду…
И так, механизм, который можно представить, как телегу с квадратными колесами начинал свой путь. Споры об оброках продолжались, по меньшей мере, месяц, если не больше, были жаркие споры, дворяне хотели иметь свою выгоду с этой инициативы, крестьяне просто хотели обезопасить себя от голода. Король, который первое время не обращал на Собор никакого внимания, вдруг начал посматривать в его сторону, хоть я и оглашал ему все наши шаги по постройке и работе, он все равно ничего не понимал. Я старательно, как учитель, пытался уразуметь его, что два собора работают как один. Крестьяне выдвигают инициативы, их рассматривают дворяне, потом идут обсуждения, споры и наконец, либо компромисс, либо полное отклонение, так и наоборот, предложения дворян рассматривали крестьяне. «Как сложно!» Восклицал король, играя золотыми перстнями на пальцах. За этот месяц, участники Собора полностью вникли в его суть, и более, похоже, во мне не нуждались, лишь изредка обращались ко мне в пиковые моменты, когда дело доходило до битья «господских рож», как выразился кто-то из крестьян. Понаблюдав какое-то время за собраниями, я понял, что на обкатку и первое время этого должно хватить, усложнения могли только подорвать и так далеко не идеальный ход работы.
Король, изумрудные глаза которого излучали нетерпение, вновь отправил меня по острову, дабы узнать, полюбили ли его в народе?
Невозможно было понять, какое время года царило на острове, но больше всего это время было похоже на раннюю осень. Я ехал по восточному побережью, который омывался бескрайним океаном, лишь изредка выбрасывало на здешние пески огромных рыбин и зеленые лохмы водорослей. На этом берегу, как в прочем и везде, правит бал свежая океанская прохлада, на всем острове, по-моему, отделаться от запаха йода и соли было невозможно, даже в тёмно-зелёных лесах, а хмурое, свинцового отлива небо нагоняло скуку. С регулярностью шли дожди, и к моему ужасу, я не видел ни одной радуги за последние два месяца, солнце было, но крайне редко.
На телеге я и кучер подъезжали к деревеньке, где добывали какие-то полезные водоросли, эффективные против болезней, которые росли поблизости. Свою старую, как будто уже из другого мира одежду я сложил у себя, дали же мне меховую накидку без рукавов, льняную рубаху и такие же штаны. Картину дополняла уже изрядная борода, и отличить от простого островного люда меня было трудно.
Деревенька была в несколько дворов, к океану шло множество дорожек на пристани, у которых на волнах колыхались лодки. Мы остановились возле массивного бревенчатого сруба, который служил общинным домом, окруженный елками, он, отчего смотрелся даже уютно. Нас вышли встретить несколько селян, похоже, супружеская пара и еще какой-то старик. Я поприветствовал их и представился сам, расспросил про Народный Собор и что они думают о короле и дворянах. Ответы меня удовлетворили. Они рассказали, что хорошо знают о том, что король создал народный совет, что б лучше слышать и быстрее реагировать на народные проблемы и что они с превеликим удовольствием отправили своего глашатая нести их слово в Соборе. Авторитет и легитимность королевской власти поднимались. Примерно тоже было и в других селениях, все возлагали надежды, что король и впредь будет давать крестьянам права и свободы. И вот здесь, друзья мои, у меня сыграло тщеславие, да оно самое! Было тяжело приписывать свои труды какому-то лентяю в золоте. Я еле сдерживал себя от того что бы ни закричать что это я вам дал слово, Я!
Объезд оказался удачным, и с хорошими новостями мы ехали в серединных землях острова через заросли высоких хвойных деревьев. Вечерело и сумерки опускались на лесную дорогу довольно быстро. До моего слуха дошел стук копыт, который стремительно приближался, довольно внезапно блеснуло что-то, похожее на лезвие меча и кучер упал замертво сраженный смертельным ударом. Запряженная лошадь, испугавшись, понеслась вперед, растрясывая телегу на ухабах так, что на последней, особенно высокой кочке меня, в итоге выбросило за борт. Больно ударившись ребрами, я первое время не мог понять, что произошло. От боли в глазах стало еще темней, и краткий миг я не видел ничего, но хоть резкая боль и не давала собраться с мыслями, инстинктивно я чувствовал, недруг развернул лошадь и направляется завершить начатое. Далее я не осознавал что делал, волю сковал своими цепкими лапами страх, а телом двигало нечто мне доселе непонятное. Поднявшись на ноги, я увидел, что всадник выкинул меч вбок готовый взмахнуть им как дирижер своей палочкой, легко и изящно. В самый последний момент, когда в меня уже ударило жаркое дыхание коня, я что было сил, прыгнул в бок и клинок глубоко прошелся по предплечью, вдобавок при падении я еще и ударился головой. Но, не обращая внимания на боль, я побежал в чащу леса что было сил. Игольчатые, раскидистые лапы деревьев больно били по лицу, остро чувствовались через одежду, но в погоне за жизнью, друзья, переступаешь через все, что попадается на пути. Сердце гулко отдавалось в ушах, бешеным пульсом выталкивая кровь из глубокой раны на руке. Через все это, я не понимал, есть ли за мной погоня, но я бежал, бежал, бежал… Деревья расступились и я обрушился в ледяную воду реки, течение которой понесло меня вниз, к городу, и, после погони я понял, что двигаться больше не могу, еле держась на воде, стараясь не пойти ко дну, я отдался власти реки. Обернувшись, мне была видна фигура того кто напал на нас, он темным силуэтом стоял на берегу, я чувствовал на себе его пристальный взгляд. Кто он и какие цели преследует? Я этого не знал. Выбравшись на противоположный берег, с остатками последних сил я поковылял в город. Меня трясло так, что возьми кружку воды в ней не осталось бы ни капли, зубы отстукивали бодрую дробь, утекло слишком много крови, когда я вспомнил о своей ране что б перевязать ее. Такого со мной, признаться, не было еще никогда.
Во тьме лесной промелькнули факелы и, ободрившись, я сделал последний рывок, это был небольшой пятачок возле ворот города, без сил я осел наземь и провалился во тьму.
…………………………………………………………………………………………….....
- На вас напали? - удивился наш одноклассник, ныне окулист, вновь проснувшись и протирая под круглыми очками глаза. Наш общий друг улыбнулся уголками рта.
- Если бы только напали… - протянул он задумавшись, – но в целом да, и это нападение чуть не стоило мне жизни.
- А можно, так сказать, с точки зрения врача оценить вашу рану? - окулист подошел и закатал тот рукав, где была когда-то рана. Действительно, там был явный шрам, как и многие другие порезы, но именно эта рана выделялась из всех. Все немного подались вперед, что б лучше разглядеть увечье.
- М-да, чем бы ни нанесли эту рану, мечем или еще чем, она была серьезной, однако, вам ее зашили очень небрежно, смотрите на эти неровные рубцы!
Наш общий друг устало улыбнулся, отпив из бокала, и рассказ вновь занял наши думы.
……………………………………………………………………………………………….
После такого забега, друзья мои, я заболел, и крайне тяжело, король, со слов моих немногих товарищей, отказался не то что лечить, но даже предоставить место, ибо моя комнатушка была слишком холодной и неудобной для лечения. Потому, меня забрал на попечение Ворчуний. Он, воистину, великий ум острова, написавший трактаты о целебных травах острова, взялся меня лечить, параллельно председательствуя в Соборе. Что происходило вокруг, я не ведал, похоже подцепив лихорадку или что-то подобное, я был не в состоянии хоть как-то осмысленно смотреть на этот мир, лишь бред от жара окружал меня, казалось, что это все сон, а я вот-вот должен проснуться и приняться за свои обыденные дела. Так шли дни, из дней складывались недели, недели сложились в месяц и наконец, мне удалось, не без помощи, разумеется, побороть свою хворь. Да, я был слаб, поврежденная рука сильно болела и каждое движение давалось с большим трудом, но все же, я выжил и это главное.
- Ворчуний! Прошу, поведай мне как дела в Соборе? – простонал я, открывая глаза. Старик поставил чашу с целебной настойкой и сел рядом с кроватью.
- Все усложняется, внутри Собора растут тайные союзы и движения, некоторые крестьяне, почуяв намек на способность влиять, заявляют, что король наш не монаршей крови и требуют замены, а то и вовсе упразднения трона! Их число все больше изо дня в день. Я подозреваю, это подстрекательства из дворян, а значит, все еще серьезнее. Начинаются шантажи, и даже подкупы, за кулисами Собора творится черти что! Радужный путник, похоже, мы начинаем терять контроль.
Я тяжело вздохнул, надеясь, что простота народа острова сделает Собор эффективным институтом, оказалось же то, что он погубил детскую наивность людей и теперь на политику оказывали влияние факторы, которые не контролировалась ни чем, это был промах, очень сильный промах, Собор начинал становиться угрозой.
- Приняли какие-нибудь законы?
- Да, наконец, приняли первый закон о сокращении оброка, переписанный сотни раз, он сейчас лежит на подписи короля. Ходят кривотолки, что Крестьянский Собор выступит против короны, если данный закон, как его называют «первым народным глотком свободы» провалится.
- Не волнуйся, мой ученый друг, мы сможем преодолеть эти трудности. Спасибо тебе, Ворчуний, ты спас мне жизнь, ты один не отвернулся от меня и помогал во всем, я тебе обязан больше чем кто бы то ни было!
Старик только хмыкнул и заставил пить меня горькую на вкус травяную настойку. Поправившись еще немного, я наконец смог направиться к королю. Его верный советник, низкого роста, полноватый дворянин, докладывал обстановку в городе и король, со скучающим видом выслушивал доклад, изредка позевывая. Из этого доклада я услышал, что некто из дворянского сословия плетет интриги против короны, преимущественно в Крестьянском Соборе, из-за чего слухи расходятся по всем селам острова, и кто бы ни был этот злодей, он свое дело знает, популярность короля стремительно падает и некоторые, даже усомнились в том, что он имеет права на трон. Это было странно, ведь буквально несколько недель назад, до покушения, народные массы тепло отзывались о короле, неужели нечто так быстро переубедило их во взглядах? Если так, то король обязан был подписать крестьянскую инициативу об оброках как можно скорее.
- А-а! Путник! Ты все-таки выжил… - закончив выслушивать доклад, монарх повернулся ко мне.
- Да ваше высочество, кто бы ни был нападавший, меня ему убить не удалось, что не скажешь о кучере… вы нашли убийцу?
- Кучер уже похоронен, а убийца не найден, не до него сейчас, да и денег на похороны в казне нет, мы выбросили кучера в море! – король замолк на минуту, затем побагровев повысил голос, - Меня пытаются свергнуть и кто?! Дворяне! В их числе против меня заговор, - он заиграл пальцами и перстни стали отстукивать цокающую дробь. Видно было, что он заволновался, наверняка впервые за много лет. От скучающей мины не осталось и следа.
- Честно сказать я в замешательстве, вам докладывают о народном гневе, но в своей поездке узрел обратное, народ любит вас как никогда.
- Это было, теперь уже нет! Твой Собор, из-за которого меня полюбили теперь подстрекает всех против меня! Надо найти предателей и пресечь все их жалкие потуги навредить мне! Моя династия правит островом с первого закладочного камня этого города! Но ты… путник, выполнил мое повеление, Собор действительно пробудил любовь к короне, помимо тебя, я отправлял своих людей, что б узнать народное мнение, что бы ты ни вздумал наврать, ты не солгал и теперь можешь быть свободен, жди радугу и убирайся с острова.
- Ваше величество, если все, так как вы говорите, прошу, подпишите крестьянскую инициативу, это должно в разы уменьшить негативные настроения, - король сидел молча, обдумывая что-то. Несмотря на волнение и беспокойство, вид его был все так же лёгок как в первую наш встречу, возможно он не до конца понимал чем такая обстановка ему грозит.
- Я подумаю, - был его ответ.
Поклонившись, я отправился подышать свежим воздухом. Ничего не поменялось, тихие и по средневековому узкие улочки все так же были уютны, дворяне все так же беззаботно предавались прогулкам. Я вышел на набережную, чуть дальше был дом Ворчуния, в котором сейчас шли жарке споры Собора. Идти туда не хотелось. Светило солнце и стояла на редкость безоблачная для Острова погода. Присев на каменную скамью, размышления вмиг окутали мою голову. Кто мог породить смуту? Наверняка, какой-нибудь тщеславный дворянин, некогда обиженный короной. Момент для смуты был подходящий, влияя на Крестьянский Собор, он влиял на всю сельскую часть острова, и, надо признать довольно эффективной пропагандой смог переломить только-только набирающее народное признание в гнев. Главное было его найти и устранить без идейной борьбы, либо ждать пока он сам не выявит себя и бороться с ним уже на идейном поле брани, что, конечно же, труднее. Задумавшись, я не заметил, как ко мне подсела некая девушка дворянских кровей. Явно моложе меня, она была одета в темно-синее, богатое платье, отделанное кружевными рюшами. Сложив руки на коленях, она, нежно улыбаясь и смотря в горизонт начала.
- Добрый день, как вы себя чувствуете, радужный путешественник? - спросила девушка довольно приятным и мелодичным голосом.
- Жить буду. Вы первая кто поинтересовалась моим здоровьем, премного благодарен, - устало ответил я, потирая болевшую руку.
- Что вы, Мы (на слове «мы» она сделала некоторый упор) за вас волновались, как хорошо, что тем убийцам не удалось вас достать, - с застенчивой улыбкой произнесла дворянка, уставившись взглядом на свои в такт платью темно-синие перчатки, лежавшие на коленях.
- Видно я принес вашему королевству лишь горе, - шум прибоя о камни набережной успокаивал.
- Неужели вы думали, что принося нечто новое, у вас на пути не окажется ни одного противника? Знаете, вам стоит научиться обращаться с оружием, ваши враги не дремлют, а друзей может не быть рядом, я договорюсь с учителем боя, который учил моего брата, и дам вам знать, когда приходить, а теперь извинение, но мне следует вас покинуть, - с этими словами она резко встала и, едва заметно улыбнувшись мне ушла. Я же еще долго сидел и обдумывал последние события, попутно наблюдая как солнце, постепенно скрывается за бескрайней водной дланью. Затем все мысли плавно ушли на второй план, оставив на сцене только одну – а девушка-то, была красива.
Когда я вечером вернулся домой, Ворчуний в свете многих свечей писал свой новый труд о земных рудах, которые еще можно добывать, если глубже уйти в северные горы. Мешать ему было бы дурным тоном, потому я молча сел поближе к свечам с книгой по истории острова. Книга, оказалась познавательной, оказывается, народ, живший здесь, являлся пришлым. Примерно 600 лет назад, на остров пришло три сотни человек под главенством короля Барувара Морехода. Откуда и почему они сюда пришли - не говорилось, попалось лишь несколько фраз о былой Большой Земле. С тех пор, династия короля Барувара правила островом, создав здесь свое королевство. Ворчуний протерев глаза, отложил перо и откинулся на своем стуле.
- А-а, история острова, ее написал мой прапрадед.
- Интересная, но не точная, не говорится, откуда пришли первые люди и почему они вообще пришли на этот остров.
- Это можно найти только в народных легендах, одни говорят о гигантском острове, который больше нашего в разы, вторые говорят что первых людей изгнал из своего царства Океан и поселил здесь, третьи говорят что первые люди пришли из сказочной страны на другом конце радуги, как ты, например, четвертые говорят что первых людей не было, и мы живем здесь с начала времен.
Полистав книгу еще немного времени, я все же не сдержал порыва, и откинув книгу отвлек Ворчуния, который вновь принялся писать.
- Я был у короля, собирается куча проблем, кажется, я вам сделал только худо!
- Не печалься, мы справимся, к слову, я разузнал у своего окружения, есть слухи и смутные сомнения, что напал на тебя сер Хвальвиус, правая рука сера Борзаваля, над этим стоит подумать.
- Хочешь сказать, смуту строит Борзаваль?
- Я пока ничего не говорю, а предлагаю подумать, прямых обвинений нет, а сер Борзаваль имеет ощутимый вес в Дворянском Соборе, так просто его не отсеять, а Хвальвиус и до Собора был мелкой сошкой в наших кругах, их род никогда ничего не решал. Теперь будь добр, не мешай, мне надо браться за работу, - и старик вновь склонился с пером в руке над раскрытой книгой. Я же отправился спать, день все еще мог легко меня утомить.
Наутро, когда я умывался, а Ворчуний готовился к заседанию Дворянского Собора, прибежал молодой паренек, оказавшийся слугой той девушки, с которой я перекинулся парой фраз на набережной, ее имя оказалось, леди Лейсвела и она звала меня на обещанное обучение. Мой старый друг обеспокоился, сказав, что убийцы так и не были найдены, а дела в Соборе требуют моего присутствия, он так же сказал что особа эта из уважаемого а, главное, мудрого рода, в их семье угроз быть не должно.
Дом леди оказался почти на самой окраине города, возле стен. Это был аккуратный двухэтажный домик с чердаком, серые стены которого опутали ветви винограда, за домом, на заднем дворе среди небольшого садика располагалась веранда. Слуга завел меня в дом, и велел ждать, сам он побежал за хозяйкой, Внутри, дом так же был чист, аккуратен и светел, на стенах висели портреты, видно членов семьи, на деревянном полу, вдоль стен шли горшки с цветами.
Вскоре, со второго этажа сошла и леди Лейсвела. И теперь я в полной мере смог увидеть, насколько она была хороша собой!
- Вот и вы, - улыбнулась она,- пройдемте во двор, - и легким прикосновением, она взяв меня за руку повела за собой через дом на задний двор. Там, среди низких вишен и старых яблонь, по-турецки сидел уже в годах мужчина, взгляд которого, суровый и острый, впился в меня словно нож и, похоже, изучив за долю секунды, со скукой отвернулся прочь.
- Это он? - глядя куда-то вдаль спросил мужчина. Девушка кивнула ему в ответ.
- Эх... отец твой будет недоволен, - он выпрямился, одетый в легкую кожаную одежду, он обратился ко мне, - позволь представиться, я сер Рубиус, почетный магистр клинка в королевстве, скажи, Радужный Бродяга, ты, когда-нибудь держал меч?
- Нет, не доводилось.
- Что же, это не проблема, начнем обучение...
И так началось мое, сразу скажу, относительно недолгое обучение, ибо будущие события сломают планы всего и вся!
Честно признаюсь, обучение отвлекло меня от решения общественных проблем, мне до них уже не было дела, времени и сил! Все больше времени я проводил в доме Лейсвелы и все меньше интересовался Собором, я рассудил тогда, как в поговорке, дал бедному удочку и пусть он сам добудет себе рыбы. Так шли дни и недели. Обучение было тяжелым, уж не знаю, как Рубиус дошел до создания своего метода обучения, но изюминкой было то, что уже через неделю мы тренировались на настоящих мечах! Из-за этого, вы можете наблюдать все остальные мои шрамы и порезы. После тренировок, я часто сидел с Лейсвелой в ее саду, мы вели разговоры на разные темы, она рассказывала про культуру острова, я же рассказывал про культуру нашего общества. Она оказалась довольно умной и любознательной, с моих слов она пыталась рисовать поезда и машины, высотные дома и даже радио, как она себе его представляла. Думать о каких либо проблемах не хотелось совсем, ибо мы были заняты друг другом, каждый вечер, садясь все ближе и ближе. Однако, о проблемах-то и следовало бы подумать.
Антимонархисты набирали оборот, посеянные глашатаями Крестьянского Собора семена гнева выросли в опасные плоды. Весь город был в волнениях по поводу судьбы короны и сопутствующего ей дворянства. Мне стало ясно, что ситуация, по сути, ждала только повод. Монарх на удивление долго тянул с подписанием закона, и это только усугубляло положение. Как горячие пирожки, во дворец короля несли на подпись откровенно провокационные инициативы вроде упразднения дворянства, освобождения от каких либо повинностей и тому прочее. Как такие инициативы проходили в самом Соборе не ясно, быть может, их сочиняли вовсе и не в Соборе, но было понятно, что образовавшееся нечто враждебное короне связало два уровня Собора в один. Но мне, друзья, не хотелось об этом думать, как не, кстати, ох как не, кстати, подвернулась эта дворянка! Ведь ситуацию можно было исправить.
Вечером, когда мы с Лейсвейлой отдыхали в веранде, весь запыхавшийся прибежал гонец из дворца короля.
- Радужный… путник… - немного отдышавшись, он продолжил. – Король, срочно требует вас к себе, сер Ворчуний и все королевские советники уже там, поторопитесь! - Поблагодарив его и попрощавшись с ней, я направился вместе с гонцом к дворцу. Уже скоро мы был возле парадного входа, где путь перегородила стража. Когда гонец объяснил, что меня ждут, стражи меня впустили в тронную залу. В свете многих свечей здесь было ярко, но не многолюдно. Король стоял возле узорчатого окна, и устало смотрел на свое тусклое отражение в стекле.
- Ваше величество, ситуацию можно исправить, подпишите инициативу, так вы отстраните много поводов для вашего обвинения и критики. - Услышал я голос старца.
- Но, так я покажу свою слабость, вы не находите? Я потомок королей, и я силен! Надо показать им силу короны! - Близкое окружение короля начало энергично поддакивать, голос разума же несли немногие.
- Так вы дадите простому народу прямой указ на свержение вас с трона. - Невозмутимо проговорил Ворчуний, потирая локоть.
- Ты, невежда! Думай, с кем говоришь! - Вспылил молодой и яростный дворянин и продолжил. – Ваше высочество, надо показать силу нашей дворянской крови! Мы обучены воевать, и сможем легко поставить чернь на их законное место, к нашим ногам, отдайте приказ, и верные воины перебьют всех, кто осмелится пойти против вас!
- Вот это истинные слова поддержки короны. - Послышалось из небольшой кучки советников. Ситуация могла повернуться круто, король из-за гордыни на уступки идти не желал.
- Тогда решено, распространить указ об отмене инициативы, роспуске Собора и повышении оброка! Я король, я правлю – все вы подчиняетесь! Недовольных казнить и собрать всех дворян под мой меч!
Тут мы с Ворчунием поистине потеряли дар речи, столько работы шло коту под хвост, столько надежд растворились пеплом в порыве ветра, но главное, король совершал уже много раз совершенную ошибку.
- Стойте! Так нельзя, вы не понимаете, что вы делаете? Ваши люди лишь хотят, что бы их король смог слышать их вот и все, ваши меры похожи на борьбу с врагом, но ваши подданные не враги.
- Ты, бродяга, я же велел тебе убираться с острова…
- Выслушайте, все вы, народ ни при чем, его подстрекают, из дворянского окружения, вы должны найти тех, кто противодействует короне, и научиться правильно, взаимодействовать со своими подданными, не казнями и не повышениями оброков, а через Собор, вы, - я указал пальцем прямо на короля, от чего все ахнули, видимо, это жест непристойности, - вы имеете зрение и слух, но этого мало, что бы видеть и слышать весь остров, Собор дает вам возможность видеть и слышать все поселения королевства, поймите, наконец, что он в ваших же интересах и, отрубая Собор, вы собственноручно отрубаете себе голову. - Король задумался, расхаживая по залу, Ворчуний решил ковать железо пока оно горячо.
- Ваше величество знает моих предков и меня как верных слуг и советчиков короне, и сейчас, радужный путник говорит правду, Собор не враг, враг тот, кто за ним стоит, и роспуск это именно то, что от вас ждут, не идите на поводу у недругов.
- Брехня! Ты Ворчуний - жалкий старик, на удар меча невозможно подставить руку мира, лишь меч может становить меч! - Молодой дворянин был резок, ему не терпелось обнажить оружие и кинуться в бой. Послышался сокрушительный удар кулаком по деревянному столу, то был король, отряхнув болевшую руку, он продолжил.
- Ваши доводы весомы и правдивы, ты прав, я подпишу инициативу, в скором времени, вот новый указ - все вы начинайте искать скрытых врагов, чем быстрее, тем лучше, все, вы меня утомили, расходитесь вон!
Находящиеся в зале советники разошлись кто куда, я, Ворчуний и дворянин который призывал к насилию, вышли через парадный ход и стояли под уже холодной ночью.
- Ну, старик, хоть я и не люблю твой подход, но мы в одной лодке, как нам искать заговорщиков?
- Надо же, Сер Грубивалий, лично обращается ко мне за советом, звезды этого не забудут. - Дворянин улыбнулся и похлопал ученого по руке, затем резко развернувшись, пошел в сторону своего имения.
Так начались работы по выявлению заговорщиков. Малая половина двора была задействована в поисках, так как многих отбраковывали из-за различных подозрений. Почти незамедлительно, подозрения пали на сера Борзаваля, хоть он и не подавал явных признаков, но некоторые факты на это указывали. Он был неформальным лидером в Дворянском Соборе, по сути, как это часто бывало в последние дни заседаний, он говорил за всех. Имея такой вес, у него было множество сторонников, которые вместе могли всецело влиять на Крестьянский Собор. Прибавить к этому подозрения по поводу покушения на меня, его постоянные споры с королем, то он выходил прямой оппозицией короне, наивно было полагать что это случайность и сам Борзаваль не осознает своего положения. А значит, нужно как-то ограничить его возможности и влияние.
Посовещавшись, было понятно, что его не выдворить из Собора просто так, тогда это повлечет волну протестов со стороны остальных участников; взять его под арест, но не было никаких оснований, безосновательный арест делегата от дворян, тоже был весьма плачевным со стороны ответной реакции; подкуп, шантаж, м-да, я явно не сведущ в этого плана вопросах. Было решено взять его на испуг. Сер Грубивалий с отрядом солдат ворвался в городское имение Борзаваля, большой трехэтажный особняк, где в весьма грубой форме предупредил о том, что корона подозревает его в измене, и если это окажется правдой, он будет лишен всех титулов, имения и наконец, жизни. Не знаю, действительно ли Борзаваль испугался за свою жизнь или же он ждал именно этих слов для того что бы начать действовать.
Так или иначе, в одно прекрасное утро, на очередном заседании дворян, Борзаваль поднялся во весь рост и провозгласил себя противником короны, это подняло шквал оваций со стороны дворян и породило верность у крестьян, так как в народе, его образ за последнее время сложился вроде как освободителя от тирана. После этих слов, он плюнул в сторону председателя и развернувшись ушел, за ним ушла добрая половина Собора. И так, Народный Собор расколол общество на лоялистов короне и их противников. Таким нехитрым способом, Борзаваль оградил от себя нападки со стороны власти. Объявив себя неформальным лидером против короля, дворян он взял как щит, а крестьян как меч, которым он вершил справедливость.
Под такой шум, поздний указ короля о снижении оброков не был ни замечен, ни услышан. В селах сборщиков налога либо гнали, либо…, вы и так это поняли. Не повезло и с урожаем на королевских грядках и полях, он не удался совсем, половина рабочих ушли, и двор начал голодать, впервые за несколько сот лет.
- Как это не будет второго завтрака?! Удивлялся король. – Я этого не потерплю, отправить солдат и силой брать еду у населения, если голоден король, то это вина, прежде всего – народа!
Я, как и уже многие, не переставали говорить об угрозе свержения, на что король обычно отвечал, «Корона продолжение моей головы, даже с мертвого меня им корону не снять».
Так как половина Собора распалась, он был упразднен, солдат, закованных в латы, с алебардами наперевес отправили по острову за тем, что не смогли сборщики оброка. Сообщали об убитых. Всего за несколько недель город практически опустел, поддерживающие Борзаваля дворяне уехали в свои сельские имения под защиту крестьян. Немногие остались на стороне законной власти. Вновь мы были в тронном зале и обсуждали дальнейшие шаги. Была холодная и на удивление темная ночь.
- И так, что мы имеем господа, запасов еды нам хватит, приблизительно на две недели, с водой проблем не будет, если мятежники не отравят реку, нас поддерживают примерно тридцать оставшихся дворян, почти полный гарнизон города, лишь немногие отступились от клятвы. На данный момент мы контролируем всю столицу и пригород возле стен, далее власть короны боле не действительна. Наши разведчики сообщают что мятежные силы готовятся к длительной осаде, ее мы конечно не переживем, и так вот вопрос на который вы должны ответить, ваше величество, каковы наши действия?
Король сидел на троне и беззаботно щелкал своими драгоценными перстнями. Сер Грубивалий разминался с мечом, Ворчуний писал хронику, что бы, ничто не забылось, и что бы опыт который был испытан за последний, год не был потерян. Леди Лейсвела тоже была здесь, она сидела тихо и молча слушала доклады советников. Её семья и прислуга ушли из города, поддержав мятеж, она же единственная из своего рода осталась в городе.
- Х-м… наших воинов хватит, что бы перебить всех кто против меня?
- Боюсь, что нет, нас просто задавят числом, не забывайте, что ушло много дворян, которые являются хорошими воинами.
- Бить всех не обязательно, - начал я. – Народ эфемерен, он идет против, потому что им обещают лучшее положение, чем оно есть сейчас, при вашем правлении, многие села были на грани голода, зато столица заваливалась едой, теперь, когда оброков нет, вся еда остается в селах, за это они поддерживают Борзаваля. Странные мотивы у дворян, не знаю, что он им пообещал, но долго они с ним не будут, ведь рано или поздно они начнут беднеть, а это для них самый неблагоприятный момент.
- И что? - Скучно ответил король. – Этот выскочка будет повешен, я сотру всю память о нем и его поганом роде!
- Несомненно, это нужное дело, но отсюда нам нечем его перекрыть его влияние, помните, как рвался он убить меня? Мы можем использовать это, что бы убрать его. Дуэль, которая отрубит змее голову, если я выигрываю, вы незамедлительно объявите о предательстве Борзаваля и те, кто вернутся под сень короля прощены, и все обиды будут забыты.
- Но ведь ты не умеешь обладать мечом!
- Простите мое нахальство, ваше высочество, но сер Рубиус, перед тем как уйти успел обучить его нескольким приемам. - Низко поклонившись, тихо казала Лейсвела.
- И что с того. Борзаваль учился бою с ранних лет, этот бродяга учился всего несколько дней, будь проклят этот Рубиус и он меня предал! - Король поежился от холода, зал продували холодные сквозняки. – Эй вы, подкиньте дров, я замерз!
- По-моему, это реальный шанс покончить с бунтом, ваше величество, главное, что бы радужный путник сумел его одолеть. - Оторвался от написания ученый.
Честно сказать не знаю, что заставило меня сказать именно то, что я сказал. Возможно и вероятнее всего чувство вины, практически из-за меня остров впал в такой кризис и я же должен решить этот кризис. На собрании мы так и не нашли подходящего решения. Немногие разошлись по своим домам. Город в ночи был пуст и окутан практически непроглядной тьмой глубокой ночи. Не было слуг, которые зажигали фонари на улицах, не было и топлива которым можно было жечь фонари. В редких домах горел свет свечи либо камина.
Я тогда просто шел во тьме, не зная, что делать дальше, всю мою браваду и всезнайство смыло бурным потоком событий, я пришел на остров как старший брат, поучать младшего, а под конец я оказался дитем, который заблудился в ночи, ощущение, надо сказать, довольно таки специфическое! Забавные когда-то предостережения старца теперь воплощались в реальность и не вызывали какого либо веселья. На ум теперь приходили вопросы, которые требовали ответа с самого начала моего пребывания на острове, зачем было вмешиваться в ход событий, по какому праву я смел, вмешиваться в дела которые никоим образом меня не касались?
Послышался цокот каблуков по камню и сзади на плечо, легко легла женская рука, то была леди Лейсвела.
- Ты действительно собираешься дуэлировать с Борзавалем? - Во мраке ночи было практически ее не разглядеть, но наверняка взгляд ее был обеспокоен.
- Да, я думаю, что так я смогу исправить то, что натворил, если победа останется за мной, мы положим конец хаосу и вернем прежний порядок, если нет, тогда я хотя бы попытался что-то исправить, а не остался в стороне.
- Благородный поступок. - Тихо сказала она и отступила, я видел лишь удаляющийся силуэт стройной женщины и слышал мерно удаляющийся стук каблуков.
Через несколько дней, разведчики короля доложили, что бунтовщики быстро сгруппировались в силу, созданную для осады города. Они уже выдвигались к стенам. Эти считанные дни затишья, я использовал для тренировок, меня взялся подучить сер Грубивалий, но постигнуть за всего лишь недели то, чему учатся месяцами, было невозможно, победить в дуэли, шансов у меня практически не было, это понимали все, это понимал и я. Очень скоро из леса показались войска и город быстро был взят в кольцо, но пути отхода все равно были, так как море перекрыть мятежникам было нечем, кроме, разве что рыбацких лодок. В основном, весь немногочисленный флот остался в столице, под охраной королевской армии, но бежать, по сути, некуда, лишь на пустынную и малочисленную россыпь островков на самом севере, либо собирать скудные запасы и искать мифическую большую землю. И то, и то было самоубийственно, потому король твердо решил оставаться в городе.
- Хочу посмотреть на этих безродных псов. - Сказал король и направился на стены, за ним последовали и все мы. Надо признать, производить впечатление он умел. Надев позолоченные и все покрытые изящным узором латы, на груди которых, красным красовался герб королевства, смотрящий вверх лев, и смотрящий вниз орел. Я как-то спрашивал старца, что значит их герб. Он объяснял что лев, хозяин земли, но хозяином неба он быть не может, потому лишь беспомощно смотрит вверх, орел же хозяин неба, но на земле ему не хозяйничать, потому, герб это вроде баланса власти, хозяева неба и земли смотрят друг на друга и создают целое – власть короля. Но, простите друзья, я немного отвлекся. На спине короля, спадая примерно до колен, был изящный плащ, на голове, играя утренними солнечными лучами, располагалась корона.
Внизу же, в плотном людском кольце была в основном серая масса крестьянства, дворяне, почти все в доспехах и кольчугах стояли позади, на случай того если начнется бой. На пустырь перед воротами вышел человек, полного телосложения, в кольчуге и с револьвером, убранным за пояс.
- Вот и все, ваше высочество, дни династии Морехода подошли к концу!
- Борзаваль! Ну, ты и глупец, если считаешь что сможешь положить нам конец, ты и твои жалкие предки лобызали королевские сапоги с незапамятных времен, ты никто и звать тебя никак, понял? - Король выглянул в бойницу между зубцами крепостной стены, опираясь на локти и с ухмылкой глядя вниз.
- Посмотрим, кто из нас никто, - словно прошипев, сказал он, - но, я добр и благодетель моя не знает предела, предлагаю не проливать кровь своих подданных и поступить как истинный лидер, сдайся мне и отрекись от трона! - Король в ответ лишь рассмеялся, смех его оказался довольно звонким, и он раскатился по всей толпе бунтовщиков, лица которых были мрачнее грозовых туч.
- Ты знатный шут, жалко такого терять, но за свое предательство ты должен умереть! Радужный путник, иди сюда и скажи свое слово. - Я подошел к соседней бойнице, и стал возле монарха. На такую массу людей говорить было трудно, и голос мой получился тихим.
- Борзаваль, ты пытаешься перевернуть трон, ты пытался убить меня, ты разрушал работу Собора, ты отнял все светлые надежды у этих людей, - но с каждым словом, голос становился увереннее и громче, - вы, кто идете за ним, присмотритесь лучше за кем идете, он отнял у вас счастливое завтра, и вместо этого предлагает лишь тиранию! За такие злодеяния, я, вызываю тебя на бой! Если победа будет за мной, твои подручные дворяне распустят народ, и все вы вернетесь под крыло монарха, если погибну я, то король самолично сложит корону и возложит на твою голову, выбора у него все равно не будет.
Король обеспокоился, и тихими голосом спросил. – Это не по плану, что ты творишь?! - Я его лишь успокоил, умирать, друзья я в тот день не хотел.
- У каждого своя, правда, бродяга, для тебя я монстр, а для этих людей, - он обвел руками серую толпу крестьян, - для них я последняя надежда от произвола, я согласен, мои новоиспеченные генералы расформируют все и сдадутся, если я проиграю, но и ты, дай слово, если проиграешь ты!
- Да… да, корону я сложу, если проиграет путник. - С неохотой сказал король.
- Ха-ха, тогда выходи!
Я обвел взглядом всех кто стоял со мной рядом, король, тяжелым взглядом, в котором ясно читался гнев и ко мне и ко всем остальным, леди Лейсвелу, чьи голубые глаза обеспокоенно смотрели то на меня, то на войско под стенами. Сер Грубивалий со звоном выдернул меч из ножен.
- Отменная работа, этот клинок служил моей семье не одно поколение, он все так же остр, возьми и срази этого наглеца за нас обоих! - Он дал мне меч, рукоять которого удобно лежала в руке, на эфесе был герб королевства. – Не забывай, что я тебе показывал, неумение ты утоли быстротой, изводи его и тогда, быть может, уцелеешь. - Ворчуний одобрительно похлопал по плечу.
- Кто бы мог подумать, что все зайдет так далеко, ты не виноват, поверь, этому суждено было случиться и без Собора, просто времени это заняло бы чуть дольше, ты дал нам опыт, который в будущем послужит в постройке настоящего Народного Собора на основе наших традиций, а теперь, иди!
Ворота города медленно открылись, теперь я стоял лицом к лицу со своим врагом, уже держа меч наготове. Облаченный в кольчугу, здесь он казался намного более устрашающим, чем когда я был на стене. Слегка сутулясь от тяжести кольчуги, которую выдали мне стражники, я пошел навстречу судьбе. Ворота позади меня, закрылись, зрители с обеих сторон противостояния выстроились. Руки мои дрожали, меч то казался легким, как перо, то неподъемной тяжести, ноги тоже подкашивались, и о чем я только думал! Но вот, соперник, резко взмахнул клинком, на лезвии взыграли солнечные блики, и я машинально подставил меч под удар, который к слову, быль сильным. Начался бой.
Страх отошел на второй план, я полностью сосредоточился на противнике, в голове как заезженная пластинка крутилось: «изматывай, и быть может, уцелеешь». Это я и старался делать, крутился вокруг, стараясь либо увернуться, либо отбить мощные удары. Много раз падал, в такие моменты Борзаваль наносил удары с удвоенной силой. Вот он, очередной взмах, и лезвие прошло по кольцам кольчуги на животе, оставив на них глубокий порез, но не пробив. В первые мгновения мы сражались на деревянной дороге, но затем в пылу боя перешли на грунт. Противник чувствовал мою слабость и неумение, а от того спешил, много силы тратил в самом начале. Честно говоря, со стороны выглядело это довольно комично, хоть из-за тучности Борзаваль и двигался медленно, все же умение в его движениях было, нанося точные удары и взмахи, я еле их перехватывал, поднимал облака пыли, как мог, прыгал вокруг него.
Наконец, противник стал выдыхаться, удары стали медленнее и менее сильными, чем в самом начале, во мне тешилась надежда, что победа еще вполне вероятна. Я нанес, наверно, первый атакующий удар, целясь ему в голову и нанося удар сверху вниз. Борзаваль легко его отбил и еще раз оставил след на моей броне. Выдыхался и я, через нос уже дышать было трудно, и я жадно глотал воздух ртом, рука от стольких движений снова дала о себе знать. Публика вокруг раззадоривала, в основном дворянина, поскорее расправиться со мной и без промедлений брать город. Со стен, кажется, тоже слышались крики, в том числе и женский. Сильный порыв ветра, поднял с дороги клубы пыли, которые ударили Борзавалю прямо в лицо, на миг, засорив ему глаза. Словно инстинктом, я почуял этот момент и нанес удар всей силы, но соперник успел частично увернуться и меч оставил лишь шрам на его доспехах, но главное, выпал незамеченным револьвер, не знаю, был ли он заряжен, но не попытаться подобрать его было бы глупо.
- Когда же ты сдохнешь! - Прорычал дворянин и взмахнул мечом, так что я свалился с ног, прямо на оружие, спиной я почувствовал рельеф оружия, не мешкая, я быстро перевернулся и схватился за рукоять мертвой хваткой, дуло смотрело снизу-вверх прямо на врага. Борзаваль замер, и по привычке ощупал пояс, где минуту назад было оружие. Я медленно поднялся на ноги, не сводя с него прицел. Из-за накала страстей, нервы были на пределе, я не понимал, собственно, что можно уже закончить бой, вместо этого я взвел боек, видя это, Борзаваль кинулся на меня, и, прозвучал выстрел, прозвучал громогласно над притихшими людьми.
Пуля попала дворянину, где то в область сердца, по инерции он полетел прямо лицом в землю, где уже замер навсегда, а я в исступлении жал курок дальше, но барабан был пуст – последняя пуля. Бунтовщики в изумлении посмотрели на своего лидера, король уже хотел говорить речь, но, истеричный крик, «Не честно, вперед!» его опередил, толпа ринулась. Засунув пистолет за пояс, я побежал к воротам, которые на миг приоткрылись, протиснувшись в них я обессилил и осел наземь. Таких нервных потрясений и напряжения, не испытывалось мной никогда, должен вам сказать! Только сейчас, я понял, что убил человека, хладнокровно и не задумываясь!
Тучи что тянулись с востока, наконец, дошли до острова, заморосил мелкий, холодный дождик, с крепостной стены ко мне сбежали, не побоюсь сказать этого слова, друзья.
- Ты был ужасен! Не знаю, как он тебя не зарубил в первые мгновения! - С улыбкой сказал Грубивалий. – Как жаль что этот пес пал от заморского изобретения, а не от нашего фамильного меча!
- Благородный бой! Ой, так вы же ранены! - Сказала леди Лейсвела, и вправду, последний удар оставил глубокий порез, который окрасил красным, почти всю нижнюю часть туловища, и, показав мне на него, я почувствовал всю боль в полной мере. Ворчуний же с улыбкой, одобрительно похлопал по руке.
- Держать ворота! Лучники на стены! - Командовал король, мне же уже было все равно, истратив все силы, я был безучастен ко всему. Пистолет Луи Лепренса я оставил себе, а семейный меч отдал Грубивалию, без этого меча, не было бы моей победы, так сложилась еще одна глава в жизни этого славного орудия войны! Лейсвела и Ворчуний взяли меня под руки, и повели в дом, когда-то служивший пристанищем для Народного Собора, где старец, с сильной болью стащил с меня доспех, обработал и зашил рану.
Все это время были слышны удары бревен по воротам, скоро они падут, это, очевидно, скоро падет и король.
- Даже избавившись от зачинщика, мы все равно проиграли. - Устало выдавил я.
- Это не важно, мы проиграли тогда, когда появилось недовольство, и король закрыл на это глаза, когда появился кто-то, кто смог убедить народ в своей правоте, и повести его за собой. Появилась идея, а ее не устранить просто так, - старец выглянул в окно, - грибной дождь, радуга появится, и ты сможешь вернуться домой, ты должен идти.
- Но… как же…
- Ты как мог, нам помог, и теперь мы должны сами искать пути выхода из проблем, твои идеи не останутся незамеченными, все наработки, все разговоры и мысли за записал в своем новом труде, об устройстве нашего королевства. - Лейсвела, помогавшая старцу в оказании первой помощи, только с грустью согласилась.
- Очень жаль, что тебе предстоит уйти, я никогда не забуду наших разговоров о радио и машинах, мои зарисовки надежно спрятаны и когда все кончится, возможно, это даст новый виток в развитии королевства! Но, мы должны быть там, где наш дом.
Честно говоря, этого момента, когда можно будет вернуться, я ждал целый год, но вот теперь, когда он наступил, расставаться со всеми было тяжело, возможно от того что завтра для них может и не наступить. С трудом я поднялся на ноги, Лейсвела принесла мою старую одежду, и, поцеловав меня в щеку, мы распрощались.
- Пошли, я покажу тебе тайный выход в лес.
И Ворчуний повел через мрачный тоннель, который вышел в еловом лесу недалеко от стен. Вся масса бунтовщиков была возле ворот, слышался бой и мерный стук тарана об ворота. Обнявшись со старцем, мы расстались, он, закрыв массивную железную дверь, ушел обратно, а я устало побрел через лес, с трудом перешагивая валежник и продираясь сквозь кусты. Рана приносила беспощадную боль. Каждое движение давалось с усилием. Не знаю, сколько я шел, пять минут, или час, но, незаметно для самого себя я вышел на ту опушку, с которой все началось, дождик еще шел, но через рваные тучи часто проглядывало солнце. В бессилии я опустился на колени. Где-то в отдалении, если напрячь слух, еле различимо слышались звуки осады, но трель птиц и шепот ветра в верхушках деревьев почти полностью перекрывали все сторонние звуки, лес острова жил своей жизнью.
Как когда-то, передо мной, стала медленно образовываться радуга, она нисколько не изменилась. Сердце волнительно забилось, с последних сил я заставил себя подняться и подойти к ней. Плавные переливы и неведомые спектры на переходах основных цветов, я, можно сказать с ликованием вошел в этот небесный мост, и вот, ноги перестали чувствовать траву неведомого, затерянного в океане острова. Я медленно поднимался ввысь. Отпадали сомнения, отпадала усталость и боль, тело стало невесомым и призрачным. Я вновь наполнялся силами, но все же, тяжесть на сердце оставалась, тяжесть от того что я оставил хороших друзей, что меня не было рядом, в этот тяжелый момент.
С высоты птичьего полета, вновь открылась панорама королевства, город уже охватывали столбы дыма, на таком расстоянии разглядеть, что либо было большой проблемой, но ясно было то, что бунтовщики сломали ворота и ворвались в город. Что будет с королем, Ворчунием и Лейсвелой? Я не знаю, и наверно уже никогда не узнаю. С одной стороны это даже хорошо, незнание порождает слепую надежду, надежду на то, что с ними все хорошо, что ученый продолжит адаптировать Собор под общество острова, что любознательная леди, вдохновленная своими картинами и рассказами, начнет изобретать, что остров и его народ ждет светлое будущее. Да, эта надежда будет жить во мне до конца моих дней!
Но вот, остров скрылся за облаками, я был примерно на середине пути, в самой вышине, когда мимо пролетел самолет.
Я был дома.
Эпилог
Слушатели уже практически спали, да и, если быть откровенным, я тоже клевал носом. Бутылка виски опустела, часы показывали половину пятого утра, а за окном шел хороший дождь.
- Кхм… ваш рассказ, он… в него, в общем-то, трудно поверить! - Воскликнул учитель истории, неизменно разглаживая бороду. Писатель же, пальцем водивший по кайме бокала, с задумчивым видом произнес.
- Знаете, а мне, понравилось, довольно необычно, и даже, невозможно, в нашем прогрессивном веке, таких островов уже давно нет, да и эта история с радугой, тоже невозможно, но, с другой стороны, зачем вам врать, друг мой? Ваш внешний вид, во много подтверждает ваш рассказ, и от того в него есть основания верить!
Окулист, наконец, проснулся, протерев глаза под очками, он, зевая и потягивая руки произнес.
- Да-да, очень необычно, хорошо, что завтра выходной, - все присутствующие усмехнулись, - вот что бывает, когда слепо переносишь общественный институт без учета культуры и всего тому подобного, из вас, надо признать, никудышный реформатор.
Я же молчал, в очередной раз, представляя далекий и недосягаемый остров, изолированный и оставшийся в своем, для нас уже давно прошедшем времени. Представлял маленькие деревушки, тропки и дороги в еловом лесу, старинный город, где жил король, рыбацкие островки и песчаные побережья. Представлял простодушных людей, которые по описаниям моего друга, практически неспособны были на ложь. Наверно, дивный остров. Наш общий друг, медленно поднялся из кресла, аккуратно потирая шрам на груди, нанесенный по рассказу уже покойным Борзовлаем. Он молча направился в соединю комнату, и быстро оттуда вернулся, в руках он держал старинный револьвер, «Кольт», если я не ошибаюсь.
- Это что же, револьвер Лепренса?! Историк вскочив, быстро подошел к товарищу. – Да-а, время его не пощадило, но смотрите, гравировка на месте! Вы действительно не лгали, друг мой! Простите, меня за сомнения…
- Хах, ничего страшного друг мой, - улыбнулся наш старый знакомый, - как бы то ни было, я рад, что смог рассказать эту историю вам, для меня это много значит, и что более важно, я вижу, что вы мне поверили! Но, рассказ получился довольно долгим, мог выйти и еще дольше, однако совесть не позволяет мне держать вас такое количество времени, я очень благодарен, что вы пришли и выслушали, спасибо вам.
Все, кроме меня поднялись, пожимая руки и попрощавшись, ушли мои давние знакомые, учитель истории, который наверняка подумал бы, что вся эта история вымысел, если бы не доказательство правдивости, врач-окулист, который уже наутро забудет эту историю и писатель, всецело поверивший и проникшийся рассказанной историей. Я же решил посидеть еще немного и расспросить подробнее, о приключениях моего давнего знакомого, и он с сиянием в его светлых, но уже уставших глазах, конечно же, расскажет обо всем, что произошло с ним на том островке среди безбрежного океана.