Новая загадка.
Начало мая. Неожиданно в занятиях в институте образовалась брешь аж в пять дней вместе с праздниками. Решил поехать к родителям. От Свердловска до Кировграда около двух часов езды на автобусе. То есть, если уехать сразу после последней лекции и вернуться к первой паре следующего дня занятий, в моём распоряжении пять с половиной суток!
В пять вечера я уже был в кругу семьи. Два месяца не был дома, а как будто уехал только вчера, а для родителей -- будто год прошёл. После ужина, отец как-то смущённо сказал, что собирался утром на рыбалку и не хочу ли я пойти тоже. Начал хорошо клевать чебак, да и рыбки жареной шибко хочется. Я, конечно, с удовольствием согласился, хотя планы у меня были несколько иные.
-- Только мы не одни пойдём – сообщил отец – со мной собрались соседские пацаны. Как, ты не против?
-- Если они узнают, что мы пошли на рыбалку и не взяли их, то они на тебя будут всё лето дуться, а мне вообще объявят бойкот, знаю я их. Санька с Колькой хоть и погодки, но заеденщики!
-- Вот и ладушки – обрадовался отец – червей я накопал, на двоих хватит, тесто тоже замесил. Осталось только удочки подготовить, пойдём, выберещь себе.
Проснулся около четырёх утра. В окне была какая-то серость. Странно, подумал я, должно быть совсем светло, неужели дождь? Но дождя не было, несмотря на то, что всё небо было затянуто хмурой пеленой.
-- Что небо разглядываешь? – спросил отец заходя в комнату – не боись, дождя не будет, я тебе точно говорю, через часок все облака растащит. Пока идём, солнце выглянет, а ветра-то нет совсем. Красота сейчас на пруду! Собирайся быстрее, ребятишки уже пришли.
-- Ой, дядя Вадим! – завопили в один голос братья – Вы тоже с нами, здорово! – они тут же исполнили какой-то дикий, с воплями, индейский танец и ухватились за меня с обеих сторон.
Никак не могу привыкнуть, чтобы меня в мои неполные двадцать лет называли дядей, да и старше я их всего на шесть- семь лет. Даже в глазах защипало, видя их радость. Присел, обнял обоих за плечи, притянул к себе.
-- Вот, вот – проворчал, улыбаясь в усы отец – как весна пришла, так они только про тебя и спрашивают. Когда приедешь, да когда приедешь? А я разве знаю? А ну, кончайте нежности, рыба заждалась…
Через полчаса мы были у второй дамбы. Пока шли, серая пелена исчезла, как по заказу, выглянуло солнце и засверкало на неподвижном зеркале воды. То тут, то там слышались всплески и по водной глади расходились круги. Рыба играла. Красота! Быстро размотали удочки, каждый выбрал себе место на берегу и сделали первые забросы. Самодельные поплавки из гусиных перьев, неподвижно торчали из воды. Не клевало! Первым не выдержал отец. Подхватив удочку и сумку, ушёл с берега на дамбу. Мне пришлось следовать за ним: наживка-то была у него. Первую рыбину, конечно же, поймал отец. И не какого-нибудь недоростка чебачка, а зелёно-чёрного полосатого и горбатого окуня, чуть ли не на полкило. Потом он вытянул второго, затем чебака… через небольшой перерыв снова хорошего окуня… И мне удалось вытащить чебачишку, второго, третьего. За отцом уже некогда было подсматривать, начался рыбацкий азарт.
Вдруг со стороны берега, где остались мальчишки, послышался топот и сквозь ивняк я увидел подбегающего старшего из них – Саньку.
-- Тихо, всю рыбу распугаешь – прижав палец к губам зловеще прошептал я, ох и достанется от деда!
Но Санька, не обращая на мои слова внимания, размахивал руками и таращил глаза. Я не то удивился, не то испугался. Мало ли чего могло случиться, а из-за разросшихся на дамбе ивовых кустов ничего не было видно.
-- Там, там на берегу, какие-то голубые птицы едят мокрую глину, потом улетают не надолго и опять прилетают есть. Конечно, может это другие, но они все одинаковые.
-- Что, крупные птицы?
-- Да нет, с воробья…..
-- А чего же ты всполошился?
-- Дак, дядя Вадим, Вы ещё в запрошлом году говорили, мол, если увидите что интересное у птиц, то Вам немедленно докладывать, а если Вас нет, то подробно записывать. Мы с Колькой уже в ентом году пол тетрадки исписали. Вы уж обязательно посмотрите, может, что и не так делаем-пишем. Мы и по природе всё записываем; когда «барашки» на вербе появились, когда грачи прилетели, когда скворцы и другие… Колян, хоть и маленький, но ушлый в ентом деле: Всё замечает. И сейчас он там караулит.
-- Ладно, пошли, посмотрим – я пересадил червяка на крючок, закинул удочку и закрепил удилище между камнями.
Колька, как только нас увидел, вскочил на четвереньки (до этого он лежал среди кустиков цветущего ракитника) и призывно замахал рукой.
-- Только-что улетели. Сразу трое были, дак чуть не разодрались! Прячьтесь, щас опять прилетят. Оказывается, они не едят глину, а таскают её в лес, неизвестно зачем. Помнишь, Саня, как в прошлом годе ласточки на берегу Глинянки тоже глину собирали, а потом гнездо строили под крышей двухэтажки.
-- Удочки-то у вас где? – Поинтересовался я.
-- А, там дальше по берегу, всё равно ничего не клюёт. Здесь интереснее!
Мы улеглись за невысокими кустиками, цветущими приятным жёлтым цветом. Ждать пришлось долго, и я начал, подрёмывая, клевать носом. Толчок под рёбра вернул меня к действительности. Колька показывал пальцем на берег. Там в урезе воды суетились две птицы. Я их сразу опознал. Поползни!
Вот они набрали в клювы по комочку глины и полетели друг за другом в лес.
-- Опять в ту же сторону – хрипло выдавил Колька – ничего не понятно! Что это за птицы, дядь Вадим? Они кого-то напоминают, но узнать не могу….
-- Ты, Саша, тоже не определил?
-- Не-а, похожи на поползней, но те ведь на деревьях живут. И как кулики по берегу не бродят.
-- Эх, Саша, Саша, нельзя делать таких скоропалительных выводов. Ладно, давайте попытаемся определить куда всё-таки они улетают. Ты ведь, Колян запомнил?
-- Конечно, дядь Вадим! Я покажу! И не дожидаясь моего согласия, бросился в прибрежный сосняк. Я только всплеснул руками и подался за ним, махнув Саньке, чтоб оставался на месте.
Мы прошли около сотни метров от берега и зашли в сосняк с редкими берёзами и осинами.
-- Куда дальше? – Спросил я.
-- Не знаю. Они долетали сюда и скрывались в ветвях, а до этого, видите сами, чистое место.
Раздумывать было некогда. Я подозвал Саньку.
-- Что разведчики-шпионы, выявляем явку? -- С ехидной улыбкой спросил я.
Братья, сопя во все четыре ноздри. затосковали….
Я, конечно, специально не сказал, что это были за птицы, и зачем они собирали глину, хотелось, чтобы ребята сами добрались до истины. В это время одна из птиц вылетела из леса и полетела к берегу. Вскоре за ней последовала вторая.
-- Заметили, откуда они летели? – спросил я ребят.
-- Заметили! – Оба дружно показали руками – вон из-за той толстой сосны!
-- Тогда делаем так: ты, Саша, прячешься рядом с этой сосной и постараешься заметить, куда полетят птицы. А мы с Колей пройдём немного вперёд, и тоже будем внимательно ждать птиц.
Едва Санька скрылся из виду, Колька схватил меня за рукав.
-- Дядя Вадим, а ведь это поползни, я их узнал! Только я не понимаю, зачем они глину носят. Может гнездо строят? – Я утвердительно кивнул, а у мальчишки округлились глаза -- что, как ласточки?
-- Нет, Коля, скоро увидишь! Ты оставайся здесь и будь внимателен, а я пройду ещё дальше.
Не прошёл и десятка шагов, как увидел небольшую полянку. Ага – подумал я – где-то здесь и надо поискать, поползень любит селиться в таких местах. И почти сразу увидел сухую дуплистую осину. Хотел подойти, но услышав свист, затаился. Мимо меня пролетел поползень и направился к осине.
Почти сразу услышал топот ребят, которые выскочили прямо на меня. Я приложил палец к губам. Они поняли, остановились и замахали руками в сторону осины. Я кивнул, и мы медленно стали подходить. Подошли на несколько шагов и остановились. На стволе осины, на разных высотах, было четыре дупла. Два – явно выдолбленных дятлами и два естественных, образовавшихся после отмирания толстых сучьев. Одно из естественных дупел – самое высокое – было замазано глиной так, что оставалось лишь узкое отверстие. Ствол вокруг дупла тоже был вымазан глиной. По краям она успела высохнуть и потрескалась, а в центре была совершенно мокрой, и жирно блестела.
Из отверстия в глине показался длинный и острый, как шило, клюв, а за ним голова с блестящими бусинками глаз. От клюва, через глаз, до затылка проходила чёрная полоса. Голова ниже полосы была серо-голубая, а ниже и горло оперение было белое. Увидев нас, поползень с трудом выбрался из дупла, дважды скакнул вниз головой по стволу. Стали видны серовато-голыбые спина, крылья и хвост. Он звонко заругался продожительной трелью «тёчь-тёчь-тёчь-тёчь», мелькнуло светлое брюшко, и птица скрылась за деревьями.
-- Ну, теперь поняли, зачем поползни глину носили?
-- Не-а! – В голос ответили братья.
-- Слушайте! Вот настало им время гнездо строить, а гнездо строят они только в дуплах. Полетали они по лесу и нашли эту сухую осину, а в ней целых четыре дупла, причём одно совсем недавно выдолблено большим пёстрым дятлом. Дятел ведь каждый год долбит несколько свежих дупел, а поселяется лишь в одном. Но поползням понравилось совсем другое дупло. Наверное, оно оказалось попросторнее, или повыше, а может по какой другой причине. Но леток оказался слишком большого диаметра, и они оштукатурили его, оставив лишь узенькую щель, в которую сами едва пролазят. Глина высохнет, окаменеет, и ни один хищник, хоть пернатый, хоть четырёхлапый, до яиц или птенцов добраться не сможет.
-- Такие маленькие, и такие хитренькие птички – выразил общее мнение самый младший из нас.